А потом была гонка. Нет, не в том смысле что за нами кто-то гнался, а в том что я разогнал древний «УАЗик» до рекордных девяноста километров в час притормаживая лишь там, где дорога была совсем уж убитой. Так что до заброшенной деревни мы добрались менее чем за три часа. Было девять двадцать пять, когда «УАЗ», скрипнув тормозами, остановился возле полувросшей в землю избы, почти в центре Михеевки. Алексей, накачанный лекарствами по самые брови, к этому времени уже очнулся.  Поэтому я, выйдя из кабины и разминая плечи, открыл дверь салона, после чего глядя в недоумевающие лица ребят, которые с удивлением оглядывали умершую деревню, сделал общее объявление:
- Всё, приехали! Как там наш раненый? Точнее говоря, как они оба?
Толян,  самостоятельно заверил, что он как огурец, а вместо Ванина ответила его жена:
- Пока вроде ничего. Только растрясло немного. А куда мы приехали? – и еще раз оглядев окрестности, добавила – Сережа, Леша так долго не протянет. Его надо срочно к хирургу. Только как это сделать?
- Я знаю как. А сейчас, группа, слушай боевой приказ.
Черт его знает, с чего вдруг я сбился на командный тон, но вот что удивительно – ребята это восприняли как должное. Во всяком случае, никто не делал  удивленных глаз. Даже дети перестали всхлипывать возле папы и затихли, уставившись на меня. Ну, вот и хорошо. Продолжим:
- Сейчас вы все выгружаетесь, занимаете наиболее целый дом и сидите там безвылазно. Толик, к тебе персональная просьба – сменив тон, я продолжил более мягко – продержись до завтра. Не расклеивайся. Понимаю, не от тебя зависит, но больше сказать мне нечего. Я постараюсь вернуться или вечером, или завтра утром. Вы главное, особо по деревне не шастайте. Она, конечно, заброшена, но мало ли кто может сюда завернуть? Вопросы?
- А как же Алексей?
Глядя на Марию, коротко ответил:
- Лешка останется там, где лежал. Ехать здесь недалеко. И дорога нормальная. Только вы его сумками подоприте, чтобы не дай бог, не стал по салону елозить.
Ванина от такого предложения только что на месте не подпрыгнула и безапелляционно заявила:
- Ты что – с ума сошел? Я еду с вами!
Спорить не стал, лишь спросил:
- Детей, тоже с собой возьмешь?
Покусав губу, она кивнула. А я, почесав щетинистый подбородок и глянув на часы, оповестил:
- Есть большой шанс, что придется прорываться жестко и со стрельбой. Ты готова сыновей под пули сунуть? Учти, если кого еще зацепит, то я с ним возиться не смогу. Просто, физически не получится. И насколько вообще мой план по поводу врачебной помощи сработает, тоже не могу сказать. А пуля она – дура. И представь, что вот такая, шальная, зацепит твоего младшенького…  Представила? А теперь ответь - ты по-прежнему хочешь ехать?
Мария, не замечая бегущих по щекам слез, машинально положила руки на прилипших к ней пацанов и растерянно спросила:
- Но как же тогда? Ведь за Лешей кому-то смотреть в дороге надо…
И тут я рявкнул:
- А вот так! Вы сейчас, берете жопы в горсть и выполняете приказ, мля! А твоя персональная задача – смотреть за детьми! Ясно? Чтобы они от твоей юбки не далее чем на два метра отходили! И это всех касается – сидеть в доме! Выходить только в сортир и к колодцу. Если через три дня меня не будет, выбирайтесь отсюда самостоятельно. Старший – Анатолий. Всё, работаем!
Махнув рукой, показывая, что дальнейших споров и вопросов не потерплю, стал выкидывать из «УАЗа» шмотки. Было видно, что ребят просто распирает и они готовы спорить, спрашивать, доказывать и ругаться, но мой вид к этому совершенно не располагал, поэтому стали молча помогать. А когда машина была разгружена, вещи с кое-какими продуктами перенесены в самую целую хату (в которой даже окна остались целыми)  и раненый надежно подперт двумя большими китайскими сумками, из тех что брали с собой Ванины, я сел за руль. Глянув на свою гоп-компанию выстроившуюся рядом с вездеходом, ободряюще улыбнулся:
- Ну что такие лица похоронные у всех? Не боись, прорвемся! А сейчас, все - марш в дом!
Потом, надавил акселератор и осторожно повел «УАЗик» к выезду из деревни. В зеркало заднего вида успел заметить как народ потянулся к облюбованной хате, после чего дорога вильнула и покосившиеся хабары скрыли их от меня. А вот теперь цигель,  гигель! Глянув на часы, отметил, что до открытия портала осталось еще почти двадцать минут. Вроде нормально успеваю. Сейчас вот отъеду на другой конец Михеевки и замаскирую машину в сарае, у которого хоть и нет одной стены, но зато есть крыша. То есть, если вдруг что, от наблюдения с воздуха эта стоянка прикрыта. И еще будем надеяться, что мои гаврики по деревне шастать не будут и авто не найдут. А  то мне очень сложно будет с ними объясниться…
В общем, сделал как и задумывалось, после чего, повесив за спину автомат (второй, оставил Толику), на плечо тяжелючую сумку, осторожно подхватил на руки бессознательного Алексея и побрел к знакомым кустам, до которых было метров тридцать. А когда уже подходил,  в их глубине, на листьях, повисла знакомая сизая дымка. Молодец «Проф», как часики работает! Повернувшись чуть боком, прикрывая раненого от ветвей, сделал три шага и в нос ударила мерзкая, но в данном случае показавшаяся очень родной, вонь.

Глава 11

- Сергей, это как… Это кто? Что случилось!?
Сосновский, при виде вывалившегося из портала помощника, с нехилым довеском на руках, сделался несколько невменяем. Но, что характерно, разглядев белеющие бинты повязки, он быстро взял себя в руки и, даже не спросив насчет «турника», одним движением смахнул с кривобокого стола мусор, выпалив:
- Кладите его сюда.
А когда я осторожно уложив раненого, стянул с плеча громыхнувшую железом сумку, «Профессор» окончательно пришел в себя и вполне осознано спросил:
- Кто этот человек? И что с ним?
Скинув с шеи автоматный ремень и пряча оружие под стол, ответил:
- Партизан тамошний. Пулю в грудь получил. Так что Игорь Михайлович, мне ваша помощь сейчас нужна будет.
Сосновский, внимательно глядя на меня лишь кивнул, показывая что он весь во внимании и я выложил ему свой план. В принципе, очень даже незамысловатый. А мысль была такая – довезти Ванина до Юрьево. Там, сгрузить его в укромном месте, прямо на улице и по телефону-автомату вызвать «скорую».  Причем, чтобы медики чухались побыстрее я сразу скажу о том, что пострадавший ранен. А дальше останется просто наблюдать, как врачи заберут Лешку. «Проф» кивнул и спросил:
- А вы с ним уже договорились, что он в больнице говорить будет, когда очнется?
Вообще то это была самая слабая часть плана, так как отсутствие сознания у Алексея не давало возможность провести вдумчивый инструктаж. Причем, главное –  когда ехали в Михеевку он был вполне говорящий. Во всяком случае я слышал, как он что-то втолковывал Марии. А теперь как отрубился, так и с концами. Хоть по щекам хлопай и уши три, чтобы его опять в себя привести.
Пауза затягивалась, Игорь Михайлович ждал ответа, я лихорадочно соображал, и в этот момент Лешка подал голос. После короткого стона, он спросил слабым голосом:
- Сергей, где все остальные? И чем тут так воняет?
О! Ожил! Видно сарайное амбре лучше всякого нашатыря подействовало! Пока раненый опять не ушел в нирвану, я наклонился к нему и спросил:
- Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?
Ванин осторожно вздохнул и медленно, но язвительно ответил:
- Конечно, понимаю. Мне же не мозги зацепило, а легкие. А мы где? И где Мария с детьми?
- Твоя жена, дети и Толян с Настей в безопасном месте. А сейчас слушай и хорошенько запоминай. Я тебя отвезу в больницу. После операции к тебе обязательно придет следователь. Ты с ним особо не болтай и коси под беспамятство. То есть кто ты и что ты – не помнишь. Последнее воспоминание - к тебе в темном переулке подошли двое щеглов и хотели ограбить. А когда ты пошел в отмах, один из них выстрелил из какого-то самопала. Понятно?
Про самопал я не зря ввернул - наличие автоматной пули в груди подразумевает и наличие автомата на руках у нападавших. А это уже очень серьезно. Но если сказать про самодельный пистолет, то многие вопросы снимаются. Правда как быть с нарезами на пуле я так и не придумал. Ну да это уже особой роли не играет. Может тот, кто этот ствол делал и нарезы в нем отфрезеровал.
- Но… БОГС…
- Лешка, за БОГС даже не волнуйся. Сделаешь все как я говорю, хрен тебя кто раскусит. И еще, в больнице – молчи. С соседями по палате не разговаривай. Если что-то тебя начнет удивлять, ни в коем случае не показывай этого удивления. Запомни главное: рот раскроешь - нам всем пипец!
- А что… меня… должно… удивлять?
Паузы между словами у Ванина становились все длиннее и я, боясь, как бы он опять не потерял сознание, торопливо добавил:
- Откуда я знаю, чему ты там будешь удивляться? Слухам, сплетням, новостям, незнакомым людям. С меня то вон как удивлялся! Главное языком не болтай и все будет нормально. А я тебя, как слегка очухаешься, из больнички заберу. Все понял?
- Да… А как ты вообще…
Не дослушав Ванина, я отмахнулся:
- Давай потом поговорим? Тем более что тебе сейчас долго разговаривать нельзя. Полежи спокойно, а мне надо быстренько все организовать.
После этого, повернулся к профессору и попросил:
- Игорь Михайлович, вы пока тут побудьте, а я машину к сараю подгоню. И еще… там, в сумке то, что вы заказывали. Бокс брать не стал, но все железо здесь.
Сосновский аж расцвел от этого известия, но тут опять влез Лешка. Вот ведь человек – на ладан дышит, а туда же:
- Сергей… а все-таки… ты… кто? Скажи… мне может жить осталось… всего-ничего… Хочу… знать.
- В данной ситуации – твой ангел хранитель! А теперь очень прошу – заткнись и поменьше воздуха хапай, а то я тебя до врачей не довезу!
Ванин поняв, что разжалобить меня не удастся, наконец замолк и я получил возможность заняться делом. Подогнав свой джип к воротам сарая и оглядевшись, дабы убедиться в отсутствии любопытных глаз,  разложил сидения и перенес Лешку в машину. Во время переноски он опять вырубился, поэтому я уже ни на что не отвлекался. Правда «Проф» после помощи в загрузке раненого опять метнулся в свой сарайчик и пропал минут на пять. Вернувшись, смущенно пояснил:
- Я второй портал и твой автомат в тайник спрятал. На всякий случай.