Мне стало неудобно, но я обязана была это спросить:
- А если мне надо будет сходить, ну, в туалет... то как?
- Куда? - Гильом замялся, нахмурившись, пытаясь понять чужое для него слово.
- Ну, в сортир... в нужник... - я пыталась вспомнить все слова, коими в деревне обозначали подобные заведения.
На этот раз мужик меня понял, но даже не смутился
- Ну, как? Сходишь и все! Или тебе ночной горшок нужен? Эдвард, если нужно, подержит.
Он что, прикалывается?! Я же женщина! Я не могу!
- Не Мирта это, Гильом.
Голос Ульриха, непонятно как оказавшегося опять в помещении, произвел на нас с Гильомом впечатления. Только разные. Я дернулась, а Гильом понуро опустил голову.

Господи, о чем они говорят?! Почему я должна быть какой-то Миртой?!
Я так и спросила сидящего напротив бородача. Ответ, правда, пришел не от него, а от злого рыжего мужика, назвавшегося Ульрихом:
- Потому что ты в Мирте, а если не хочешь ей быть – сдыхай. Хоть её похороним по-христиански. Тебя мы не знаем!
- Но ведь я вас тоже не знаю! Почему я должна вас слушать? Кто вы такие?!
- Так дело не пойдет, Ульрих! – вмешался обладатель берета, - Если она не понимает, надо сначала объяснить, а не кричать сразу...
- Хочешь объяснять, Эдвард, - объясняй!
Ульрих резко повернулся к двери, собираясь покинуть комнату, но не успел. Дверь распахнулась перед самым его носом, чудом не задев и на сцене, вернее в доме, появился еще один персонаж. Тонкое лицо с прямым носом, длинные светлые волосы, собранные в давно не переплетавшуюся косу, довольная щербатая улыбка. Одет он был в коричневую жилетку на серую расхристаную рубаху, заправленные в короткие сапоги зеленые штаны. На поясе висел кинжал с непонятными витыми кольцами вокруг рукоятки. Ворвавшись и ни чуть не смутившись висящей гнетущей атмосферы, он взмахнул рукой:
- Чего расселись?! Ждете, что сэр Сом с подкреплением придет?
И тут я поняла, что должна хоть как-то заставить их считаться со мной, иначе я могу просто перестать быть собой, а стать этой... как ее? Миртой!
- Я не поеду, пока мне не объяснят где я и кто вы такие!
Получилось как-то по-американски, но в данном случае мне было все равно. Эти люди, ведущие себя будто хозяева жизни, они мне кто? Я не хотела больше ни секунды оставаться в неведении.
- Эдвард, собери Мирту. Мы подождем снаружи.
Гильом развернулся и первым вышел на улицу. Ульрих выходя, кинул застывшему Эдварду косую улыбку, а тот, вместо того, чтобы разозлиться вздохнул и присел на место Гильома.
- Уля, ты бы не кричала – все ответы будут в свое время. Сейчас нам надо поскорее отсюда убираться. Из-за тебя, между прочим. Если мы хотим сохранить свои головы... ну, и твою, в том числе. Я тебя заверну в одеяло и вынесу, хорошо? А там, по дороге, я тебе все расскажу.
Мне оставалось только кивнуть. Хоть один из них заговорил со мной человеческим языком. Без приказов и непонятных замечаний. Пока буду держаться этого Эдварда – кажется, он самый нормальный из всей этой компании, а там потихоньку уже все разузнаю.
На улице нас ждала открытая повозка, запряженная двумя лошадями. Меня уложили на солому. Рядом аккуратно – более аккуратно, чем меня – положили свои железячки и арбалеты и тот, который самый взрослый взмахнул рукой. По этому знаку беловолосый вспрыгнул на козлы и, на мгновение обернувшись, стронул процессию с места.
Так я начала свой долгий путь сквозь новую жизнь, еще не зная зачем, куда и почему я двигаюсь, но, надеясь, что это небо, медленно колышущееся облаками надо мной, будет немного добрее, чем стальное небо моего мира.

Отредактировано Ника (10-01-2012 18:30:09)

- С чего тебе начинать?
Эдвард удобно развалился у меня в ногах и покусывая соломинку решился исполнить свое недавнее обещание.
- С начала.
- И сотворил Бог землю и назвал ее Тордом и было на земле каждой твари по паре и мужчина с женщиной. Мужчину звали Кардом, а женщину Эммой.
С первых слов я хотела перебить Эдварда, но внезапно поняла, что привычная библейская легенда звучит как-то не так. Дорога извивалась по холмам, ничем не отличающимся от таких же на Земле, а дубы и клены, обступавшие нашу повозку были вполне себе земными. И все же история, совпадая в целом, в деталях и именах отличалась очень и очень. Например, то, что два брата Пастух и Жнец рассорившись, просто разошлись в разные стороны, избрав разные пути служения Богу. А вот потоп длился всего двадцать дней и Ноэль с семьей и еще пять кораблей переплыв Великий Океан добрались до другого континента и основали здесь города. Городов сначала тоже было пять – Дирс, Гедар, Меус, Бристан и Коликор, а Ноэль с семьей поселились на двух больших островах, основав первую Церковь, которая там находится и поныне. Из потомков Ноэля выбирают Отца Предстоятеля – кажется это похоже на нашего Папу Римского. Религия не просто близка, она повторяет все наши каноны вплоть до распятия и церковных служб. Только был местный Христос до потопа, который Господь устроил после его распятия, утопив всех, кто не поверил в Сына Божьего. А кто поверил – дал шанс переплыть через океан и начать все заново. За полторы сотни лет с этого знаменательного события местные племена влились в мировое сообщество то, входя под длань Церкви, то начиная масштабные войны против завоевателей. Сейчас, как я поняла, варваров-язычников оттеснили на север, а ту часть территории, которую заняли расплодившиеся последователи Христа принято называть Повезией. Далеко на востоке жили племена произошедшие от Пастуха. В Господа Бога они тоже верили, но вот Сына Божьего не принимали, продолжая считать Бога единственным. С ними то воевали, то заключали мир. Завоевать их было проблематично – слишком огромную территорию они занимали, а экономическая выгода для двух народов была настолько очевидна, что только полный идиот мог попытаться разрушить эту сложившееся веками перемирие. С юга Повезия упиралась в горы с очень агрессивным автохтонным населением, считающим себя потомками самого Карда. В общем, со всех сторон можно было увидеть растопыренные пальцы, высокомерно вздернутые носы, по которым периодически все эти потомки смачно дубасили друг друга, получая в ответ по спесивым мордам не менее увесистые оплеухи.
Сама Повезия состояла из двадцати семи крупных городов, двух островов-Церквей, пятнадцати независимых замков и трех герцогств. Все это было сдобрено тем, что герцогства держали примерно одну треть всех водных путей, одно герцогство пограничное герцогство традиционно вело торговлю или воевало (смотря, что в тот год приносило большую прибыль) с кочевниками-пастухами. Островные Церкви и шесть городов-государств держали самые удобные гавани, а остальные города поставляли для огромных торговых флотов товары и предметы роскоши, получая, привозимые с других континентов зерно, дерево, лен, меха и железо. Руки жителей городов превращали это сырье в подлинные шедевры – иначе быть не могло. Маленькие поля не могли прокормить всех жителей, а стиснутая между океаном, горами и степью Повезия не имела возможность расшириться. Как же мне это все напоминало старушку Европу! С ее колониями и вечно воюющими между собой за доступ к портам городами!
В этих войнах самые кровопролитные бои не всегда велись зримо. Самая страшная, не затихающая ни на секунду война велась в кулуарах замков. В недоступных постороннему чертогах родовых кабинетов, за бокалом изысканного вина и тихих, порой ничего не значащих, беседах.
И меня угодило в это все попасть!
Меня всегда бесили интриги одноклассников, а тихое шушукание за спиной я воспринимала как повод объявить им войну. Хорошо хоть мои спасители оказались не какими-нибудь графьями или князьями, а простыми наемниками, не связанными с этими подковерными играми!