Ничего подобного. Это только Действо первое. Еще предстоит второе и последующие.

Действо второе

Явление первое

Пита-Хау, верховный шаман ортаков, был не в духе с раннего утра. Все приметы обещали плохой день, а предзнаменованиям шаман верил. Еще больше он верил своей филейной части, которая громко подтверждала правоту предзнаменований. Так что шаман совершенно не удивился, когда возле его пристанища возникли две дурные повозки, ездящие благодаря демонам, заключенным внутри конструкции. Повозки были черного цвета, большие и блестящие. Как обычно, внутри железных недоразумений обнаружились странные люди, задраппированные в большое количество не менее странных тряпок.
Обращаться с дурными повозками Пита-Хау умел. Надо было залить в специальное отверстие сок вонючего дерева и, не позже, чем устройство двинется с места, сказать слова обратного пути. Самым сложным в процедуре являлся процесс заталкивания гостей обратно в металлическое нутро.
В этот раз дурные повозки укомплектовывались пятью людьми в куртках из кожи неизвестного животного и штанах, покрытых грязевыми разводами красителя не минерального происхождения. Ступни и голени пришельцев прятались в высокие кожаные «ботинки» на шнуровке. Видеть подобные «говнодавы» Пита-Хау уже приходилось, как и прочие предметы туалета. Но до сих пор ни у одного гостя не собирался столь нелепый набор. С другой стороны, попадавшиеся ранее наборы тоже были нелепыми.
- Ни хрена мы влетели, парни! - вылез из передней повозки здоровенный коротко стриженный парень. - Гадом буду, это не Ивантеевка!
- Это вообще не Подмосковье! - отозвался его напарник по «машине», худенький субъект с узким вытянутым лицом, похожим на морду млакобраза, с удивлением рассматривавший окружающий лес. - Ни одного дерева не узнаю. И дорога куда-то потерялась.
- Не пыли, Ботаник! Разберемся, в натуре! - от второй повозки неспешно подошел еще один громила, как две капли воды похожий на первого. - Босс сказал: местного найти и дорогу спросить! - и уже своему двойнику. - Колян, пошли поищем!
Гуляющие по лесу пришельцы нужны были Пита-Хау не больше, чем пыльца видений после десятка веселых яблок! Шаман вздохнул, поправил амулеты на груди и вышел к повозкам. При виде его внушительной фигуры гости на несколько секунд онемели от восхищения.
- Чувак, - наконец, выдавил из себя Колян, - у тебя все дома?
Дома у Пита-Хау никого быть не могло, шаман жил, как ему и положено, один. Но отвечать на подобные вопросы лесной кудесник считал ниже своего достоинства.
- Вы приехали не туда, куда стремились, - сообщил пришельцам Пита-Хау, - но если ваши повозки тронутся с места, я смогу наставить их на истинный путь.
Реакция гостей оказалась неожиданной. Трое здоровяков (а их оказалось трое: Колян, Толян и Вован) вытащили из под курток черные металлические предметы, наводящие на мысль об оружии, и протянули их в сторону шамана. Мелкий Ботаник сложил пальцы щепотью и начал обмахивать ими свой живот.
- Ботаник, - рявкнул Колян, - Крестятся правой рукой!
- Какая разница?! - заорал мелкий. - Сгинь, нечистая сила!
- Идиот! - громила на секунду отвлекся и влепил ему подзатыльник. - Так ты наоборот, дьявола призываешь!
Ботаник плюхнулся на землю.

Явление второе

Одного взгляда хватило шаману, чтобы понять: сегодня Леопольд побил все возможные рекорды по количеству поглощенных фруктов. Змей шел, весело помахивая всеми тремя головами и сбивая хвостом наиболее неудачливые деревья, а его головы нестройным хором выводили: «Мы красные кавалеристы, и про нас!..». Если учесть, что пение любого из солистов этого хора и в трезвом состоянии вызывало долгосрочное расстройство желудка, то до чего могло довести слушателей нынешнее представление, даже предполагать не стоило, во избежание немедленного разрыва сердца.
Мало того, что трехглавый заявился в самый неподходящий момент и в полном неадеквате, так он еще пришел не один! На загривке змея восседала ослепительная красотка и, судя по совершаемым девушкой движениям, была, во-первых, очень занята, а, во-вторых, не одна. Если, конечно, пресмыкающийся не отрастил на загривке соответствующий орган. Но в это шаман не верил. Одно дело — кожу размягчать, а совсем другое — действующие органы отращивать в неположенных местах. Да и не интересовали змея человеческие женщины. Даже в нетрезвом состоянии. В смысле, кто бы ни был в нетрезвом состоянии.
Прекрасно понимая, кто может безнаказанно осуществлять развратные действия на спине самого грозного существа в окрестностях, Пита-Хау сначала даже обрадовался. Сумасшедшего Хендрика он не жаловал. Леопольда тоже не любил, но благоразумно не сообщал огнедышащему крылатому шестилапу о своем отношении. А вот к девушкам и развратным действиям испытывал безграничную терпимость вкупе с восхищением, несмотря на вынужденный профессиональный целибат, который, впрочем, ему совершенно не мешал. Конкретно к этой красавице шаман проникся особой симпатией: всем известно, что на лесовика где сядешь, там и слезешь. А незнакомка явно переместилась верхом на Сумасшедшем Хендрике не на один километр, хоть и при посредстве трехголового. И неважно, что ехала наездница не на загривке, а совсем на другом органе. Женщины всегда начинают с этого места, а на шею перебираются в дальнейшем. И получается это у них легко и естественно, несмотря на кажущуюся сложность акробатического этюда и демонстративные хрупкость и беспомощность исполнительницы.
Однако злорадство шамана по поводу захомутания Сумасшедшего Хендрика было недолгим. Увидев дурные повозки, девушка в два движения закончила (о чем свидетельствовал исторгнутый лесовиком звук) начатый процесс, издала боевой клич, возбудивший в лучших воинах ортаков чувство чистой и ничем не замутненной зависти, и с криком: «Мерин, мать его итти!» одним прыжком оказалась за рулем переднего устройства. Демоны движения, спрятанные внутри металлической коробки, взвыли, и повозка с тремя женщинами внутри сорвалась с места и растворилась в воздухе.
Всей душой Пита-Хау почувствовал приближение больших неприятностей. Как только аппарат скрылся из вида, остолбеневшие при появлении змея пришельцы, пришли в себя. Взгляды, брошенные в его сторону, шаману не понравились, но гости оказались людьми действия. В считанные мгновения все пятеро оказались во второй повозке и она устремилась в погоню. Нанести какой-либо вред присутствующим пятерка даже не попыталась. Не считать же попыткой выбрасывание в воздух маленьких кусочков металла из ручных устройств,  которым, к тому же, давно сказаны слова кривого пути.
Однако и на этом неожиданности не закончились. Сумасшедший Хендрик поднялся, осмотрел окружающую действительность мутным от любви и фруктов взором и, даже не намотав набедренную повязку, с воплем гигантского бабурина, потерявшего самку, перескочил с загривка Леопольда на крышу повозки в последнее мгновение перед ее исчезновением.
Несмотря на столь поспешную ретираду большинства действующих лиц, неприятности Пита-Хау только начинались. Не обращая внимания на разбегающихся в панике ортаков, пьяный гигант сосредоточил взгляд всех шести глаз на лице шамана и взревел в три глотки: