Глава 17. Ягодки

И тут появился майор Бойко. Появился он в аэроклубе в сопровождении бойцов, принёсших ящики. Ящики с патронами.
Сан Саныч посмотрел на меня утомлённым взглядом до упаду натрудившейся ломовой лошади и произнёс только одно слово:
- Ураган.
Я не стал к нему сильно приставать. Приказал подать гостю дорогому чая и непременно хлебца отрезать с пластиночкой сала. Сам же заторопился проверять результат — очень меня волновали пули, снаряженные гексогеном.
Стреляли мои соколики, ясен ясень, по наземной мишени. Несколько повреждённых бочек из-под ГСМ, бревенчатая стенка, кирпичный кубик — всё это уже исклёвано пулями — ребята крепко натренировались в самых разных видах стрельбы. Так что я даже не сам полетел — и без меня есть кому. Залег неподалёку и стал наблюдать в бинокль.
Да уж — ошмётки летели значительно более выразительные, чем от обычных пуль. Ну и потом было на что посмотреть. Особенно «ажурно» выглядели бочки. В некоторые дыры получалось такие, что даже кисть руки просунуть можно. Впрочем, и в брёвнах и в кирпичах наблюдались вырванные взрывами клочья.
- Трассирующих в ленту нужно добавить, - сказал подошедший Саид. - Бронебойно-зажигательных. Как полагаешь, Шурик?
- Это ты полагаешь, Цур. И полагаешь правильно. Вылетаем завтра в шесть ноль-ноль. Вот список лётчиков на боевую практику. Остальных на производственную практику отведёт рядовой Голыгин тоже в шесть ноль-ноль.
Я снова заторопился. Я теперь всегда тороплюсь, потому что мне нужно очень много успеть сделать. А пока буду вывозить наиболее хорошо подготовленных воздушных бойцов в Мусенькин полк, надо ребят обкатать в на реальной боевой работе. Если у кого-то из них после первых неудач возникли психологические проблемы, то вышибать их необходимо быстро и решительно. Некогда нынче уси-пуси разводить.
И остающимся нечего груши околачивать, пока нас нет — пусть поработают руками — не хватает на участке работников.  Зато потом парни смогут сказать, что сами делали свои истребители, отчего до конца уверены в их хорошем качестве. Или наоборот — наваляют по шее тем, кто небрежничает. Вот и получится сразу три пользы от одного простого дела.

***

Поговорить с майором Бойко мне было просто необходимо.
- Так что, Сан Саныч, может расскажете, как у вас получилось со снаряжением пуль гексогеновой взрывчаткой?
- Да всяко бывало. Самого-то матроса найти оказалось нетрудно — он как раз там и работал, где ты рассказал. Только вот отпускать его не шибко хотели — сказали, что им самим нужен такой специалист. Мне пришлось действовать через самый верх. Начальство было сильно недовольно, но, как-то добилось, чтобы соответствующие указания прошли через нужные инстанции.
- До Сталина не дошло? - полюбопытствовал я.
- Мне не докладывали, - скривился майор. - Сам же этот... нет, фамилию я тебе не скажу, раз ты её забыл, то и хорошо, потому что она теперь секретная. Так вот — он как раз охотно сотрудничал, потому что человек такой — вроде тебя, на своих задумках помешанный.
Приехали мы на завод и там в заводской лаборатории этот Ле... не скажу, как фамилия... так вот он чего-то поколдовал, ну, у нас с собой было... а потом пару мешков с его составом заправили прямо в машину, которая пули снаряжает. Тут сложно было отследить, чтобы наши пули с другими не смешались. А только прилетает мужик с глазами нараспашку и кричит, что мишени полный кирдык пришел с одной короткой очереди. Словом — местный особист меня в кутузку поволок «раскалывать» за порчу народного добра — испытательного оборудования. Директор завода помчался в райком добиваться встречи со мной. Военпред телеграмму отбил своему начальству — такой тарарам начался - дня три разбирались да успокаивались.
Сан Саныч хитро посмотрел на меня и отрезал ещё кусочек сала. Положил его на  чёрный хлебушек и протянул мне:
- С тобой, Шурик, лучше потерять, чем с кем другим найти. В общем, поощрили меня. Не скажу как. Но патроны забрали почти все — сказали, нечего им в тыловом Воронеже делать. Такие на фронте нужнее. Всего-то пару ящиков и вымолил. Сказал, что для истребителей, вылетающих в зону боевых действий — мой «хранитель» явно пребывал под впечатлением от общения с Бахусом. Хряпнул на радостях, не иначе.
- Ладно, - говорю, - товарищ майор. - Трезвей по-быстрому и займись доставкой из Америки раций для строящихся истребителей. И авиагоризонты не забудь. А то те, что у нас были припасены в катакомбах, уже заканчиваются.

***

Расстояние от Воронежа до Одессы по прямой — восемьсот сорок пять километров. Дальность полёта самолёта САМ-13 — восемьсот пятьдесят километров. Долететь можно. Причём, меньше, чем за два часа, если держать скорость в восемь десятых от максимальной, при которой традиционно измеряется дальность полёта. Но это без малейшего запаса на непредвиденные случаи, встречный ветер, обходы грозовых фронтов или появление неприятеля в прифронтовой полосе. Поэтому мы пошли на трёхсоточке — это самый экономичный режим, если считать пройденное расстояние. Летим-то не идеально по прямой — от ориентира к ориентиру.
Разумеется, промежуточные аэродромы на всякий пожарный тоже наметили, но рассчитывал я всё-таки на беспосадочный перелёт. Ну и не в саму Одессу мы собирались.
Двести пятьдесят шестой МАП к этому моменту перебазировался со старого места — перелетел южнее, поближе к морю. Такого рода «точек» я заранее наметил несколько, готовясь к предстоящему отступлению. Интересовали меня два условия: подходящая полоса и возможность замаскироваться. Естественно, знал я их все отлично — достаточно просто назвать — отыщу. Ну а остальным придётся положиться на карту — они тоже знают, куда мы направляемся.
По пути я несколько раз вызывал то одного, то другого. Предлагал доложить об ориентирах, встречающихся по пути. Иногда ответы вызывали в эфире бурную дискуссию — я не требовал радиотишины и никого не одёргивал. Народ даже принялся было спорить о том, насколько далеко мы находимся от Курской магнитной аномалии и не влияет ли она на компас. Путаники. Кривой Рог — да, недалеко. Вернее — он довольно длинный, этот железорудный бассейн. Но особо сильных магнитных искажений от него как-то не ожидают.
Но, хотя бы думают об ориентации на местности — и это хорошо.

***

Никого мы в дороге не встретили, с пути не сбились. Ответила мне земля знакомым голосом лейтенанта Смирнова.
- Привет, Шурик. По тебе можно часы сверять, - значит, оповещение прошло штатно.
- Это намёк на готовый обед?
- Отвык ты там в тылу от фронтовых реалий — всего лишь второй завтрак. Давайте скорее уже садитесь.
Сели мы без особых проблем. Зарулили, куда нам указали — дальше уже техники замаскируют машины. Подошёл лейтенант, представился начальником аэродромного обслуживания и повел народ устраиваться. Я же отправился на командный пункт. Докладывать, представляться — Ивана-то Павловича отсюда забрали и куда-то перевели. Так что знакомых у меня здесь теперь не так много.
- Три машины потеряли, - рассказывал мне Евгений Евгеньевич. - К счастью, ребята уцелели, а Саня вообще с занятой врагом территории выбрался. Шурочка два раза с парашютом выпрыгивала, но над своими. В общем, нет у нас теперь лишних кирдыков. А эти новые машины — они как?
- Проверим — узнаем, - улыбнулся я. - В маневре эти аппараты слабее будут, а вот вооружены они неплохо.

***

Пришли ребята как обычно — на небольшой высоте выскочили из-за придорожной полосы кустарника и сходу притёрлись к полосе с интервалом секунд в пятнадцать. То есть и не скажешь сразу вместе они держались или всяк сам по себе. Подрулили к укрытиям и выдрались из кабин на руки механикам, подтащившим к машинам две раскладных ширмочки — аттракцион «девушки в трико» снят с репертуара. Впрочем, с Сани Батаева противоперегрузочные штаны сдирали вдвоём, после чего подали ему нормальные брюки — с КП это видно отчётливо.
По правилам я должен доложить командиру полка о прибытии группы практикантов, но об меня звенят орденами и выбивают пыль из гимнастёрки — как и раньше, устав в полку действует не в полном объёме, а девчата и Саня действительно рады. И сразу за стол. Это надо видеть, какими глазами смотрят мои питомцы на двух исключительной красоты девушек, сметающих со стола всё, до чего дотягивается рука. Впрочем, отставать от них никто не желает.
- Пополнение сам готовил? - наконец Мусенька вспомнила, что она тут, между прочим, командир, а не только навоевавшийся до упаду лётчик.
- Сам, - овечаю.
- Как нас?
- Меньше. Но, если не подойдут, - заберу обратно на доработку.
- Фиг тебе, а не доработка, - отвечает судьба моя. - Или сами доделаем, или фрицы. Мигунько! - вдруг оборачивается она в сторону КП. Посылай пополнение в квадрат... ну, тот, что южнее станции. Пусть с местностью познакомятся и лапотников отгонят.
Рация неподалеку заголосила через громкоговоритель (не используют тут пока слово динамик): - Ромашка! Я Сосна. Срочно прикройте с воздуха квадрат семь-одиннадцать.
Я киваю в сторону начштаба и жестом срываю ребят из-за стола. О том, что машины наши заправлены, уже докладывали. С целеуказаниями же разберёмся в воздухе по рации — тут больше трёх минут лететь — вагон времени. Откуда я знаю этот район? А я тут вообще очень хорошо ориентируюсь — это окрестности нашего аэроклуба.

***

Лапотники идут с прикрытием — мессеры видны правее и выше. И снизу, чуть отстав, тоже пара маячит.
- Цур, сомни нижнюю пару худых. Лов — твои верхние. Я пока нижних завалю. Остальным юнкерсы. Помните ведь — пороть брюшко. Пошли, пошли, не спать. А то ведь удерут!
- Шурик! Это ты? - вылез в эфир незнакомый голос.
Я только агакнуть успел — уже сходился в лобовую с каким-то желтоносым и напряженно высчитывал необходимое превышение. Разошлись мы с ним очень быстро — так я и не понял попал в него или не попал, а тут вопль на весь эфир:
- Хлопцы! Полный ахтунг! Шурка снова ин люфт!
Я же в это время лежал в длинном вираже, сближаясь с верхней четвёркой худых. Пара Лова связала их боем, подойдя справа снизу, те сразу и атаковали, набирая скорость. Наши стали отрываться со снижением, заводя преследователей мой удар, а только я так и не смог выйти на позицию для открытия огня — фрицы отвернули. Цур, а он действует в одиночку, как и я, крутит виражи с нижней прикрывающей парой. Зато Свиридов с ведомым уже подошли снизу к лаптёжникам. и те спешно освобождаются от бомб, летящих «у ту стэп». Я же кручу головой и машиной, выискивая истребители противника.
Есть! Идут от солнца! Только не две черточки, а три. Разгоняюсь со снижением и начинаю драпака, забирая влево, чтобы не улететь далеко от места событий. Прикидываю, как бы выйти под вертящуюся внизу карусель, организованную Цуром. Лечу с вывернутой назад головой, следя за приближающимися охотниками. А они уже удаляются. Один вообще отворачивает проч, а второй устремлён к земле, причем делает это с огоньком и даже с дымком. Не могу разглядеть третьего, но это или Лов или его ведомый. Наверно, потерялись.
К Цуру я тоже не успел — хорь виражит энергичней мессера — вот и подловил Саид худого. Второй сразу помчался прикрывать поспешно уходящие бомбардировщики.
- Хорьки! Лапотников добить! Мы с Цуром присмотрим за небом, - отдал я команду, переведя машину на набор высоты. - Только за линию фронта не залетайте — там зенитки.
- Дави их, Шурка! - снова вопит земля. - А то, ишь, повадились по нашему небу летать!
- Я Лор, патроны ёк. Иду домой.
Тысяч с трёх охватываю глазом картину — ничего толком не видно. Юнкерсы прижимаются к земле, чтобы затруднить приближение к себе снизу. Поэтому действующие лица сливаются с пейзажем. Только Цур справа спереди виден отчётливо. Он, как и я присматривает — не появятся ли мессеры.
- Я Лов, лапоники ёк. Предлагаю пообедать.
- Хорьки, все домой. Если кто сегодня ни одного ганса не завалил, так ещё найдутся. Они тут часто появляются. Хватит на всех, - это я не просто так балаболю, а создаю у ребят настроение охотников на дичь любых размеров. Нам сейчас нужны кураж, наглость и жажда схватки.
- Шурик! Я Сосна, - на этот раз в эфир вышел знакомый мне человек. Не стану называть его имени. - Я тебя давеча даже чаем не угостил. Загляни, как будешь свободен.
Нет, я не строю иллюзий — меня вызывают в штаб фронта. Полк напрямую подчинён командующему авиацией — вот он и намерен пообщаться. И не когда буду свободен, а немедленно — язык старика Эзопа... ну, я в античной литературе не спец, но это когда нужно понимать намёки.

***

Сели все. Никто никаких дырок в крыльях или фюзеляже не привёз. Выбрались из кабин возбуждённые, в мокрых гимнастёрках и гурьбой повалили на КП, докладывать о сбитых. Один я промолчал — всего то  разок и выпустил очередь. Даже на фотокинопулемёт рассчитывать не могу — нет их на хорях. И на кирдыках больше нет — машины с ними утрачены. Это пока редкая техника. Впрочем, может быть и нет её вовсе у нас.
В штаб фронта я вылетел на У-2 с пилотом-связником. Он знает дорогу. Когда собирался в дорогу, лётный состав собрался на КП и склонился над картой — на вечер намечается визит к одному их полевых аэродромов, раньше бывшему нашим, а теперь используемому немцами. Что-то там унюхала разведка. Вообще-то в качестве штурмовиков наши птички выглядят неубедительно...

***

- Прибыл, говоришь. Ну-ну. А ну, смирно! - генерал Мичугин посмотрел на меня недовольно. Подошел и сказал уже совсем спокойным, почти домашним голосом:
- Извини, не выходит пока как положено, в торжественной обстановке перед строем и с выносом знамени, но за мужество и настойчивость в достижении победы над врагом капитан Субботин награждается орденом Боевого Красного Знамени, - взял со стола две коробочки и добавил, - и за переправу. То есть дважды.
А теперь приказываю тебе немедленно убыть к месту постоянной службы. Звонили мне — аннулирована твоя командировка.
- Слушаюсь, - а что я ещё могу добавить. Разве что спросить:
- А практикантов с собой забрать?
- Каких практикантов!? Ты видел, что они вытворяют? Это же настоящие хищники! В полку остаются вместе с машинами. И ты там давай, поторапливайся — у меня большие потери как в технике, так и в лётном составе, так что подгоняй скорее и истребители и истребителей.
- В командировки меня вызывайте, - снагличал я.
- Что, понравилось ордена получать? - съехидничал генерал.
- Они мне придали бы весу в тылу — многое решилось бы легче. Впрочем, теперь это утратило актуальность. Как-то справился. Разрешите идти?
- Погоди-ка, - остановил меня Мичугин. - Ты ведь знаешь кое-что о будущем. А тут нужно покумекать, какие самолёты у американцев заказать — вроде как к этому дело идёт.
- Аэрокобры просите. И в полк Иванова их в первую очередь. Но главное — рации от них, и побольше.
- Не учи меня, капитан, - вдруг вспылил генерал. - Машина уже ждёт. Борт до Воронежа взлетит, как только тебя доставят. И не медли — приказ с самого верха. Кругом марш!
Не успел я и шага сделать, как меня снова остановили:
- Чем это твои москиты так юнкерсы вспарывали? Мне доложили, что слышали пулемётную стрельбу, но впечатление от попаданий было, словно из пушкой приложили.
- ШКАСами резали немцев. Дело в начинке пули — они теперь, считай, бризантные, - я достал из нагрудного кармана патрон и отдал Мичугину. - Пусть авиационные оружейники такие заказывают — их всего один завод делает, а какой — мне не сказали.
- Где тут наш советчик-антисоветчик? - в кабинет вошёл генерал Захаров. - Давно у меня руки чешутся надавать ему по шее.
- Помилосердствуйте! Чем заслужил?
- С твоей лёгкой руки у меня теперь на одну головную боль больше. Считай, на два фронта приходится воевать. На Дунае наступать, а здесь — оттягивать силы к морю, опасаясь окружения.
- Так наступать всё-таки получается? - мне стало не на шутку интересно.
- Сложно там всё — шаг вперёд, два шага назад. Больше на месте топчемся, чем продвигаемся. Плюс к тому над Измаилом нависла угроза окружения, а это сразу осложняет положение войск. Хотя, знаешь — пехотинцы на суше действуют довольно удачно. Но решающего успеха добиться не удаётся. В общем, умник, чтоб я тебя больше не видел, а то не зна... что это за патрон? - Захаров протянул руку и взял у Мичугина мой «подарок».
- Говорит, что бризантный.
- И сколько же в нём взрывчатки?
- Лапотнику хватает, - улыбнулся командующий авиацией.
- А броня на этом лапотнике имеется?
- Тоненькая совсем. Если по войсковым меркам — полная ерунда. Где четыре миллиметра, где двенадцать.
Когда я  уже выходил, отпущенный на этот раз обоими генералами, за спиной послышалось:
- Бойца ко мне с винтовкой. И найдите где-нибудь лист стали толщиной с мизинец.