коллеги... чувствуете, как мы быстро скатываемся к стереотипам?
Вот смотрите. Стоило завести речь о путешественнике в прошлое - немедленно возникаем мысль именно о попытке прогрессорства. И НИКАК иначе.
По вашему, это нормально?

Строения  теснящиеся вокруг гавани, да и сам город - та часть, которую довелось увидать ребятам во время недолгого путешествия - вызывали только лишь уныние. Бесконечные ряды дощатых сараев (Галина называла их «пакгаузы»), покосившиеся домишки, будки, горы хлама. Повсюду копошатся люди,  в основном китайцы; не слишком многочисленные европейцы - по всей видимости, русские, а как же?  -  по большей части назирают за работами. Грузы перемещают либо на себе, либо волоком, либо гужевым транспортом - тягловой силой служат мелкие лошадёнки и ослы. Несколько раз проходили команды солдат и матросов; один раз прошли все, как один, краснолицые, весёлые с узелками и вениками под мышками. «В баню ходили» - сказала Галина и почему-то хихикнула. Сёмка насупился и переспрашивать не стал.
В общем, смотреть в этом самом Порт-Артуре оказалось совершенно не на что - если бы не набившиеся в гавань корабли. От Сёмка не отрывал взгляда - красавцы! Конечно, они были намного меньше военных кораблей, которые он не раз видел по телевизору - мальчик не разбирался во всяких мудрёных «водоизмещениях», но и без того понимал, что рядом с атомным авианосцем самый большой корабль, примостившийся в этой гавани будет не более чем речным трамвайчиком. И всё же они были красивы - эти русские крейсера и броненосцы, оказавшиеся по воле императора здесь, на краю света, в китайском порту. Галина, оказывается, знала их все наперечёт - вот «Диана», вот «Баян», там;  дальше, стоят «Победа» с «Пересветом», а  этот длинный, узкий, как кинжал, снежно-белый, с низкими трубами - «Новик». О нём и его командире, капитане второго ранга Эссене девочка говорила с восторженным придыханием, да так, что Сёмка решил, что она к нему неровно дышит. Не так уж он оказался и неправ: молодой, успевший прославиться отчаянной храбростью офицер представлял предмет воздыханий не одной артурской барышни.
Сёмка не уставлял удивляться такой осведомлённости гимназистки в военно-морских делах и даже рискнул высказать это удивление вслух. Та только усмехнулась: «Чего ж вы хотели? Артур база флота, здесь каждый китаец наперечёт знает и все корабли русской эскадры, и всех их офицеров...»
За разговорами обогнули гавань; перемазали обувку в ледяной каше у раздолбанных бревенчатых пирсов, где теснились баржи-грязнухи и шаланды управления порта. Казимир предлагал было то одной, то другой девочке перенести из через очередную канаву на руках, но предложения были с негодованием отвергнуты. Пришлось денщику и Сёмке вязнуть в грязище по колено, подавая руки барышням - когда те тщились перепорхнуть с одной доски на другую, не замарав туфелек.
К казармам пехотного полка, за которым располагались жилища офицеров, подошли уже в полной темноте - ни о каком уличном освещении здесь, похоже, слыхом не слыхали. Здесь было всё же почище -  дорожки выложены булыжником, а через особо непролазные колдобины перекинуты  дощатые мостки. Казимир успел, впрочем, поведать, что недавно грязь здесь была непролазная - но генерал, к чьей дивизии причислялся расквартированный на Тигровке стрелковый полк, недавно посетил расположение, изгваздал генеральские брюки и устроил полковому командиру изрядную «распеканку». С тех пор солдаты и выложили дорожки булыжником, натасканным с каменистого, грязного пляжа. 
- Вот мы и пришли! - Галина остановилась перед небольшим аккуратным домиком, украшенным веселенькой ажурной верандой. - Здесь мы и живём -а с другой стороны вход на половину Скрыдлей - у них ещё дочка, Вера, помните,я  вам рассказывала?
Галина? Куда ты подевалась, негодная девчонка? - на веранду вышла стройная, моложавая - лет тридцати пяти, не больше! - дама в персиковом платье до пола и с высокой причёской. В руке дамы была свернутая в трубку газета. - Мы уже места не находим себе от волнения - думали, что тебя убило во время обстрела города! Зачем тебе, скажи на милость, понадобилось уходить из гимназии? Отец  сразу, как началась бомбардировка, поехал за тобой, а вы.... уж от вас-то, Казимир, никак не ожидала такого легкомыслия! - дама закончила гневную тираду, обращаясь к денщику.
Так ведь, барыня, Татьяна Еремевна, нешто я это удумал? - пытался оправдываться солдат. - я и сам барышню, почитай, по всему городу искал, а япошка бонбами так и сыпал, так и сыпал!
- У-у-у, предатель! - и Галина состроила по адресу отцовского денщика недовольную гримаску:
- Всенепременно надо всё маменьке рассказывать, не мог уж и помолчать помолчать...
Хозяйке эти препирательства похоже, надоели.?
Ну довольно, Галина, уймись, марш переодеваться и мыть руки! Ужин уже остыл...
И тут только она заметила ребят.
- А это кто с тобой? Простите, господа, что сразу не заметила.. что же ты, дочка, представь меня свои друзьям?
- Светлана и Семён... - э-э-э... -  и девочка виновато улыбнулась. - Понимаешь, мам, мы познакомились, когда спасались вместе от обстрела, и мадемуазель Светлана даже потеряла сознание...
- ну ладно, это подождёт. - решительно сказала мама Галины и тут только разглядела, что на гостье - солдатская шинель. - Проходите, молодые люди, проходите, сейчас я скажу горячего чаю! - засуетилась она, боясь, видимо, что её могу заподозрить в недостатке гостеприимства. - Дуняша, неси плед поскорее, а то наша гостья совсем зазябла...
И вслед за Галиной ребята шагнули в уютное, пахнущее свежим, печёным, хлебным, тепло дома.