Но не для этого изготовились уже  на массивных бетонных основаниях шесть «малышек из Осаки». Вот, по взмаху офицерского флажка их ровика, отрытого позади позиции подкатили по лёгоньким рельсам тележку со снарядом» - остроносой чушкой, начинённой меленитовым адом. Там ждут своего часа десятки таких же снарядов -  длинными штабелями, в два яруса. Они скоро отправятся, тяжко завывая, на головы защитников крепости и на броневые палубы их кораблей, тонкие, как бумага, перед напором этих двенадцатипудовых кувалд.
Скрипнул трос, подавая снарядный кокор к пасти затвора; номера с натугой налегли на прибойник. За снарядом последовал картуз с восемью килограммами бездымного пороха - самый большой заряд, стрелять предстоит на  удаление в семь километров.  Поршень масляно чавкнул, запирая казённую часть. Снова гортанный крик офицера, склонившегося над буссолью - завертелись штурвалы горизонтальной и наводок, мортира неспешно повела стволом и замерла в ожидании. Прислуга отскочила прочь, зажимая уши и широко раззявив рты с зубами, тёмно-жёлтыми от пива и дешёвого табака.
Упруго ударило воздухом. Тёмная чёрточка одиннадцатидюймовой бомбы вырвалась из дымного облака и унеслась по крутой дуге - туда, за гребень горы, в подарок северным русским варварам...
Ещё не успела осесть пыль, поднятая выстрелом, как номера забегали, заскрипели тележками, замелькали спицами штурвалов наводки - скорее, скорее, скорее! Микадо ждать не будет!
Немецкие артиллеристы, здоровенные, мускулистые парни, заряжают крупповскую гаубицу за минуту. Японцы пожиже, послабосильнее, но дух Бусидо творит чудеса.
Выстрел.
Выстрел.
Выстрел.
«Ощущение при таких бомбардировках было самое отвратительное: видишь за горами вспышку – значит, жди гостинца.»  - пишет в своих воспоминаниях капитан второго ранга Сергей Иванович Лутонин,  переживший оборону Порт-Артура в должности старшего офицера броненосца «Полтава».
«Секунд через 20 доносится отдаленный, какой-то сухой, надтреснутый грохот, затем издалека раздается легкий свист, он переходит в шипение, точно травят пар, все громче и громче, вот откуда-то сверху несется все усиливающийся и усиливающийся рев, стук, грохот, это снаряд спускается на нас. Ощущение такое, что кажется, вот именно в меня-то и летит бомба. Секунды в это время кажутся часами. Наконец что-то грузное прорезает вблизи воздух, иногда даже волной его обдаст, слышишь шлепок в воду – ну, слава Богу, этот мимо. Но вот за горами опять вспышка, опять гул, опять свист, рев – ну, этот уж наверное в меня.»
Тяжёлые бомбы, грозно завывая, пролетали над Старым и Новым городами Артура. «Паровозы» приближались с глухим, нарастающим гулом. Они разрывались, сотрясая землю и разрушая всё вокруг; многие снаряды поднимали неоюычайно высокие столбы грязной воды в гавани.
В броненосец «Полтава» попало почти сразу; потом одиннадцатидюймовый подарок прободал броню «Пересвета».  Рев снаряда в воздухе очень близко походил на шум тележки, прогоняемой по рельсовой подаче -  но намного громче, а  потому команды кораблей, в отличие от городских обывателей, прозвали одиннадцатидюймовые бомбы тележками”. Когда первые “тележки” начали ложиться у борта, то всем стало жутко.
А на городских улицах, на Этажерке, в которой даже и теперь нашлись прогуливающиеся парочки, там и сям стояли группы мирных жителей, раненых и больных солдат, женщин, детей, китайцев. Временами возле таких группок п останавливались проходившие офицеры и матросы, и на лицах всех можно было прочесть одну и ту же тревогу, один и тот же волнующий вопрос: "что же делать теперь, под этим стальным градом?»
Не обходилось и без курьёзов. Одна из мортирных бомб разворотила брусчатку посреди Нового города, но так и не разорвалась. Приехавший для осмотра бомбы подполковник Меллер - бывший моряк, учёный артиллерист - застал незабываемое зрелище: трое комендоров с «Паллады»  выкопали снаряд и, отвинтив запал,  устроили снаряд на камнях и развели под ним огонь.
Полковник, человек горячего нрава, коршуном кинулся к ним и, распинав ногой дрова, обвинил комендоров в суицидальных склонностях - а так же иными словами, пригодными более для помещения на забор. Матросики нисколько не обиделись на незнакомое но наверняка матерное слово - боцмана на крейсере выдавали загибы и покруче - а обстоятельно объяснили, что слыхали будто для извлечения шимозы нужно погрузить снаряд в бак с водой и кипятить: шимоза выползет из снаряда. Бака у пытливых комендоров не нашлось, однако унывать те не стали , а решили разогреть снаряд, при этом поливая его водой. Меллер слушал, вытирая холодный пот, выступивший у него на лбу...

Эскадра огрызалась: из дымных завес, окуравших корабли, то и дело вырывались огненные столбы - это главные калибры пытались нащупать перекидным огнём осадные батареи. Над городом повис низкий неумолчный грохот, и солнце, казалось, стало тусклее, хотя серьёзных пожаров пока не было. Лишь в два часа пополудни мортирная бомба подожгла масляную цистерну вблизи угольной гавани, и поперёк рейда потянулся роскошный, чёрный хвост жирной копоти. 
Эскадра огрызалась: из дымных завес, окуравших корабли, то и дело вырывались огненные столбы - это главные калибры пытались нащупать перекидным огнём осадные батареи. Над городом повис низкий неумолчный грохот, и солнце, казалось, стало тусклее, хотя серьёзных пожаров пока не было. Лишь в два часа пополудни мортирная бомба подожгла масляную цистерну вблизи угольной гавани, и поперёк рейда потянулся роскошный, чёрный хвост жирной копоти.

Отредактировано Ромей (22-07-2015 23:41:38)

Этот снаряд ни чем не отличался от остальных. Чугунная бомба, отлитая в императорском арсенале, пролежала в казематах токийской береговой батареи больше десяти лет. Взрывная сила её была много слабее молодых товарок - вроде той, из которых горе-комендоры пытались выплавить мелинит. Но, тем не менее, тысячи таких вот чугунных бомб были извлечены из бомбовых погребов, прогружены в трюмы зафрахтованных коммерческих пароходов и отправились в корейский порт Далянь - русский Дальний - и оттуда, на железнодорожной платформе, запряжённой несколькими десятками китайских кули поползли к твердыням Порт-Артура. Здесь бомбу армейской двуколкой перевезли на огневые позиции мортирной батареи и уложили в штабель. В назначенный срок - он подошёл быстро, бомба лежала в верхнем ряду, у самого края - две пары железных клещей подцепили её и взгромоздили на низенькую тележку. Поршневой затвор клацнул, запирая снаряд вместе с метательным полупудовым зарядом в канале ствола, и несколькими секундами спустя чудовищный пинок пороховых газов отправил двенадцать пудов чугуна и взрывчатой начинки в их первый и последний полёт.
Ранние, чугунные мортирные снаряды отливались куда менее точно чем современные, стальные, начинённые пятью пудами шимозы - а потому разброс у них был куда значительнее. А может дрогнула рука у одного из наводчиков - и в результате бомба, которой предназначено было обрушиться на стоящие на внутреннем рейде Артура русские корабли, преодолев крутой изгиб баллистической кривой, легла точнёхонько посереди одной из улиц Нового Города. Взрыватель не подвёл, что нередко случалось с японскими снарядами, и бомба исчезла в коптящей вспышке чёрного пороха, разбросав вокруг себя веер бритвенно-острых чугунных осколков.
Оказавшимся поблизости двум нижним чинам седьмой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии не повезло - осколками их посекло на куски. Погиб китаец-рикша; кухарка полковника Суховеева, возвращавшаяся в хозяйский дом получила удар в голову куском брусчатки и скончалась в госпитале два часа спустя. Кроме неё в госпиталь десяток прохожих, посечённых чугунной и каменной шрапнелью, или контуженные взрывной волной. Несколько домов лишились оконных рам; стёкла дождём посыпались вдоль всей улицы. Всё же думный порох - это не шимоза; разрушения могли бы оказаться куда серьёзнее, будь на месте чугунной старушки стальная, начинённая мелинитом бомба. А так - разрушения оказались более чем скромные, что же до жертв - ну не повезло, бывает. Война. Осада.
В момент взрыва Сёмка немного отстал - остановился поправить подвернувшуюся штанину и присел на корточки. Волной спрессованного до каменной твёрдости воздуха его швырнуло об жиденький заборчик, огораживающий палисадник. А вот Светка с Галиной схлопотали лишь горсть мелкого каменного крошева, хлестнувшим девочек по спинам - больно, но не опасно. Основная масса осколков, предназначенных им беспощадной геометрией взрыва, достались тому самому китайцу-рикше, а заодно и Георгию Петровичу, который как раз и договаривался с ним - хотел нанять для уставших девочек. Когда рассеялось вонючее облако порохового дыма и пыли, Георгия Петровича на мостовой не оказалось - на брусчатке сиротливо валялась лишь соломенная шляпа-канотье, смятая так, будто она побывала под колёсами грузовика. В стороне кулём валялось на брусчатке тело Казимира - осколком ему аккуратно, будто гильотиной, срезало голову, и так, словно мяч, откатилась шагов на пять в сторону. В обломках тележки хрипел умирающий рикша; дальше, по улице голосили и бегали женщины, но историка нигде не было. Подбежали трое пехотных солдат и ефрейтор; Сёмку, перемазанного кровью и землёй, осторожно уложили на шинель. Светка молчала, вцепившись в кисть своего спутника; по щекам её катились слёзы, прокладывая грязные дорожки в покрывавшей лицо белёсой пыли. Галина Топольская, бледная, решительная, распоряжалась стрелками, суетившимися вокруг раненого. Солдаты с уважением косились на красные кресты на платке и переднике «маленькой сестрички», а ефрейтор, матерясь под нос, чтобы, не дай бог, не услышала барышня, отламывал от разбитой тележки оглобельки - для импровизированных носилок.
«Ещё Казимира не видела - мелькнуло в голове у Светланы.  - Вот, кстати, изменение прошлого - ведь в дневниках Галины, о гибели денщика её отца нет ни слова! А ведь она наверняка упомянула бы о таком происшествии - Казимир явно был очень близок семье Топольских...
Выходит, если бы мать Галины не отправила бы его сопровождать гостей на эту прогулку - Казимир остался бы жить?  Светка на всякий случай пододвинулась правее, чтобы Галина не могла увидеть лежащий на мостовой обезглавленный труп. Один из стрелков, помявшись, извлёк из мохнатой папахи белую тряпицу и прикрыл ею голову капитанского денщика. Светлана облегчённо вздохнула и отвернулась, не отпуская Сёмкиных пальцев, краешком сознания удивляясь - как это она ещё способна рассуждать на отвлечённые темы?  Это что, плоды нравственной закалки, приобретённой в путешествиях во времени, что ли? Чушь какая...
Однако - слёзы больше не текли, и только корка подсыхающей пыли неприятно стягивала кожу. Девочка недовольно помотала головой - очень хотелось смахнуть неприятное ощущение с щеки -  но пальцы не разжала.

Отредактировано Ромей (23-07-2015 14:27:57)

*Бомба закаленного чугуна, содержала заряд 9,5 кг черного пороха. Широкоград и Дискант говорят о применении у Порт-Артура 320 кг стальных снарядах с 80 кг шимозы.