Глава Девятнадцатая.

В паре метров над водой Боденского озера, рядом с ангаром, парила крепко привязанная к специальным якорям громадная серая сигара. LZ-1, первый в истории дирижабль.* LZ-1 поражал воображение. Куда там хрупким этажеркам, которые безуспешно пытается поднять в воздух Лилинталь и приехавшие из Америки братья Райт до величественного, рвущегося в небо, дышащего невиданной мощью гиганта более ста метров в длину!
Исторический момент. Сегодня впервые человек поднимется в воздух на управляемом аппарате. День, который должен войти в историю так же прочно, как и 12 апреля 1961 года. Изначально я хотел, что бы первый полет состоялся как раз 12 апреля, правда 1896 года. Но из-за различных технических проблем  срок все сдвигался и сдвигался. Впрочем, 4 октября тоже символическая дата. Первый спутник будет запущен через шестьдесят один год. Нет, в этом мире первый спутник полетит лет на пять-десять раньше. Жаль, не смогу увидеть. Но все в моих руках! Кто знает, до чего дойдет прогресс через полвека, особенно если его подталкивать…
- Пап, а что это за штука? – сын, Август теребит за рукав. Трудно было с детьми в первое время, но привык. Даже научился их различать и выучил имена. Уже считаю детей своими. Всех, как тех, кто родился до того, как я поселился в этом теле, так и тех, в чьем создании мне довелось поучаствовать. Воспитываю, особенно Вильгельма, старшего. В будущем ему предстоит унаследовать трон. Талантами не блещет, но я подобрал лучших учителей и воспитателей, потом, как подрастет, начну его брать в Рейхстаг, на заседание кабинета министров, буду поручать ему некоторую работу… Авось выйдет из него Августа.
- Дирижабль. Помнишь, мы поднимались на воздушном шаре?
- Да – Август кивнул.
- Это то же самое, только может лететь куда угодно, а не только вверх-вниз. Там, сзади есть моторы, как на автомобиле, они крутят винт, как на корабле и дирижабль летит.
В бинокль я увидел, как граф Цеппелин, ловко, не смотря на свой возраст – ему уже пятьдесят семь, вскарабкался по веревочной лестнице и занял место в носовой гондоле вслед за пилотом и инженером. Как я не отговаривал графа, мне так и не удалось убедить его отказаться от полета на первом аппарате. В хвостовую гондолу забрались механик и писатель Вольф.
Оркестр заиграл «Дойчланд юби аллес»**, я обнажил голову и предался воспоминаниям. В первый же свой месяц в XIX веке я посетил гимназию в Касселе, дабы иметь какое-то представление о местной системе образования и заодно посмотреть, где именно учился Вильгельм. Он должен был получать домашнее образование, но воспитатель предложил поставить эксперимент – отдать кронпринца, наследника престола, в обычную гимназию. Несколько лет Вильгельм ходил в одну гимназию с детьми аристократов и простых бюргеров.
Из посещения гимназии я вынес много полезного. В следующем году при помощи Бисмарка я начал реформировать систему образования. Мы почти в двое сократили преподавание древнегреческого и латыни, абсолютно не нужных в повседневной жизни, зато увеличили время на историю, технические науки и ввели НВП. Что интересно, почти то же самое одновременно сделали в России. Только там разом отменили изучение древних языков, а мы разработали программу поэтапного сокращения, растянутую на полтора десятилетия. Все-таки разом выкидывать на улицу столько преподавателей я не могу. Русские вовремя опомнились и открыли курсы переподготовки для бывших учителей, погасив, тем самым, начавшиеся было бунты студентов и преподавателей.
Самым моим первым шагом при реформировании системы образование стало введение обязательного ежедневного пения государственного гимна. Отныне в любом образовательном учреждении, будь то гимназия, школа, университет, день начинался с торжественного построения и исполнения хором из учеников и преподавателей гимна.
Хотел просто посмотреть, что из себя представляет современная гимназия, а организовал реформу образования. Куда не пойду – везде ввожу что-то новое. Как-то раз забрел пивную. Люблю ходить по Берлину инкогнито, как знаменитый Гарун-аль-Рашид. Дегустировал пиво – между прочим, современно пиво гораздо вкуснее, чем в XXI веке, так как нет никаких консервантов. Рядом сидела большая компания бюргеров и беседовала о пиве. Они поспорили, сколько кружек может залпом выпить человек, прежде чем свалится под стол. Естественно, спор моментально перешел из теоретической плоскости в практическую и под столом оказались в итоге все. Но этот случай навел меня на мысль о книге рекордов Гинесса, названной так в честь известной пивоваренной компании. Через два года свет увидела первая книга рекордов кайзера, где, среди прочих цифр, было и сколько может выпить пива человек, прежде чем окажется под столом.  Тираж разошелся моментально, пришлось выпускать еще и еще… вскоре книгу перевели на английский, русский и другие языки. Над составлением  книги трудится целый отдел моей канцелярии, впрочем, прибыли от продаж книг рекордов хватает, что бы содержать еще четыре отдела. Оказывается, и на рекордах можно зарабатывать. Позднее я начал выпускать книги из серии «Сто великих…» битв, катастроф, немцев и тому подобное. Эта серия приносит гораздо меньше прибыли, чем книга рекордов, но все же приносит.
Отзвучал гимн и дирижабль запустил моторы. Стоявшие рядом кинооператоры закрутили ручки, запечатлевая первый старт первого дирижабля. Увы, качество киносъемки очень плохое, но пусть будет снято хоть что-то для истории, чем вообще ничего. Отпустили канаты и LZ-1 начал медленно подниматься вверх, треща моторами. Увы, как не бились лучшие инженеры, они пока получаются слишком слабыми. Видно, как дирижабль с огромным трудом борется с ветром. Вот цеппелин выровнялся и, натужно гудя, полетел, нет, скорее поплыл над озером. Толпа разразилась овациями.
Вдруг раздался жуткий треск и дирижабль попросту развалился на две части, которые в мертвой тишине – замолчали все люди на берегу и даже оркестр, игравший какую-то торжественную мелодию, медленно опустились в воду…
Три десятка лодочек устремились к павшему гиганту, и вытащили из холодной октябрьской воды графа и нескольких членов команды. Как только мокрый, расстроенный граф ступил на берег, со всех сторон раздался свист, смех, улюкание, насмешки, кто-то кинул в Цеппелина обгрызенное яблоко.
- Будьте мужественны, граф, – заявил я бледному, дрожащему от холода графу, когда он поднялся ко мне на трибуну – первая в мире лодка тоже затонула у берега и её создателя тоже высмеяли. Но сейчас корабли ходят вокруг всего мира. Я верю в вас, верю, что вы сможете создать более совершенную машину. Главное уже сделано. Аппарат летел, повинуясь воле человека. Человечеству предстоит пройти еще очень много, прежде чем мы сможем чувствовать себя в воздухе так же уверенно, как на земле. На этом тяжелом пути нас ждет много испытаний и катастроф… Но это не значит, что мы не должны идти по нему. Мы пойдем вперед и покорим небо, ибо первый шаг уже сделан.

Ровно через неделю после неудачного полета LZ-1 в окрестностях Петербурга поднялся в воздух дирижабль «Россия» конструкции какого-то Костровича. Пролетел он полторы сотни километров, но не по своей воле. Из-за ошибок в проекте у дирижабля отвалились рули и сломался вал, передающий мощность к пропеллеру. Беспомощный воздушный корабль подхватил порыв ветра и… нашли его через два дня в Карелии. Ровно столько потребовалось экипажу, что бы дойти до ближайшего жилья. К счастью, никто не пострадал, кроме самого изобретателя, сломавшего руку.
Покорение неба пока откладывается. Интересно, что произойдет первым? Цеппелин отремонтирует свой дирижабль, благо алюминиевый каркас, а алюминий сейчас довольно дорог, уцелел, или Кострович воссоздаст свой аппарат?

* В нашей истории первый дирижабль поднялся в воздух в 1899 году (аппарат Сантос-Дюмона). Первый дирижабль графа Цеппелина, LZ-1, взлетел в 1900 году. Но в этом мире Цеппелин начал работу на несколько лет раньше, имел больше денежных средств. Так что первый Цеппелин поднялся в небо раньше, чем в нашей истории, причем LZ-1 этого мира отличается от LZ-1 нашего. У него немного другие размеры, более слабые моторы…
** Германия превыше всего. Известная песня, написанная в XVIII веке, в нашем мире её третья строфа является гимном ФРГ.

Глава Двадцатая.

Говорят, однажды один из российских императоров начертал на прошении о помиловании какого-то преступника резолюцию «Простить нельзя, сослать в Сибирь». Но императрица благоволила к этому преступнику и чуть подправила документ. Переставила запятую. «Простить, нельзя сослать в Сибирь». Почти «казнить нельзя помиловать».
Сейчас мне тоже предстоит выбрать, куда поставить запятую. Спецслужбы, на организацию которых я потратил очень много времени и сил, выросли, окрепли и готовы выполнить любой приказ. Даже столь жестокий, как убийство невинного ребенка… Пока невинного, ибо фамилия его Гитлер. Приписывать неблагозвучную фамилию Гитлеру это особенности советской, а потом и российской пропаганды. Отец Гитлера сменил свою фамилию задолго до рождения сына.
Если бы мне в руки попал реальный Гитлер моего мира, я бы не колебался ни минуту и посчитал бы за честь упокоить это кровавое чудовище. Он заслужил самую мучительную смерть, которую только можно придумать. За Освенцим, Дахау, Заксенхаузен и десятки других лагерей. За блокадный  Ленинград. За сожженные вместе с жителями села, пассажиров кораблей, которых, после потопления судна, расстреливали с всплывших подлодок… за сопляков из гитлерюнгеда, бросавшихся под танки на улицах Берлина, что бы оттянуть конец режима… за миллионы мирных жителей, погибших во Второй мировой войне. Как и Гиммлера, Геринга, Геббельса, других нацистских бонз…
Но сейчас они дети, а кто-то еще не родился. Они еще ничего не совершили. Имею ли я право убивать ни в чем не повинных людей? Но совершат. Или не совершат. История уже идет другим путем, знать бы еще, каким.
Приход каких-либо реваншистов и националистов к власти в Германии был почти неизбежен после поражения в Первой мировой… Убрать Гитлера – будет Штрассер, Рем или еще кто-нибудь. Возможно, они будут лучше Гитлера… или хуже. Следовательно, чтобы предотвратить приход к власти националистов, надо победить в Первой мировой, к чему я собственно и стремлюсь.
Что делать с Гитлером и прочими? Ликвидировать… или пусть живут? Теперешний Гитлер это далеко не тот человек, что и Гитлер тридцатых-сороковых годов. Простой мальчик с кучей комплексов и все. Из него можно сделать все что угодно. Помогаем ему продавать картины, и получаем средненького художника. Отправляем после войны в какое-нибудь офицерское училище, или что тут вместо училища и имеем Гитлера – офицера, а то и генерала. Селим рядом с ним симпатичную еврейку, подкидываем кое-какой литературы, и Гитлер становится пламенным сионистом… Переводим после войны служить в Центральную Африку и какой-нибудь вождь приглашает его обед в качестве главного блюда. Последний вариант мне нравится больше всего. Помогать Гитлеру, подкидывать ему деньги – тоже не дело. Не заслужил.
Решено. Пусть живет, пытается стать художником, переезжает в Германию, сражается на фронтах Первой мировой. Если его там не убьют, то постараюсь его отправить в Африку. Тропические болезни и туземцы сделают свое дело, а если нет…то, думаю, ему будет не до политики, да даже если полезет в политику, то будет совсем другим человеком. Остальным я тоже придумаю какую-нибудь судьбу.
Русские поступили иначе со своими революционерами. Нет, они не стали ликвидировать их, как я изначально подумал, когда узнал, что  все революционеры исчезли. Мои люди долго не могли найти революционеров по другим причинам. Создание партии эсеров оказало сильное влияние на оппозицию и многие деятели оказалось не там, где они были в моей истории. Кого-то просто не нашли мои порученцы из-за своих ошибок или неправильно указанных адресов – в частности, я почему-то решил, что Ленин должен быть в Саратове. Потом, разумеется, его нашли.
Ликвидировать революционеров бессмысленно. Революция, как гидра – отруби одну голову, вырастет две и еще зубастее. Русские поступили хитрее. Вначале организовали партию эсеров, с её помощью навели порядок «наверху», устранив пару опасных деятелей, и сплотили элиту для борьбы с революцией. Потом «мавр сделал свое дело, мавр может умереть». Эсеры были разгромлены, но не до конца. Умеренное крыло партии отреклось от прежних методов, заявило, что террор это не подходящий способ для совершения революции и что они «пойдут другим путем», демонстраций, стачек и подготовкой к вооруженному восстанию. Помимо этой партии, было организованно еще несколько, либерального направления, а одна – вообще просветительская. В её программе было хождение в народ, борьба с безграмотностью, организация школ, больниц...
Теперь в России есть партии на любой вкус, кроме террористических, с ними тщательно борются. Революционное движение почти полностью поставлено под контроль государства и используется для его нужд.
Я тоже хотел организовать нечто подобное, не обязательно революционную партию, а хотя бы проправительственную. Имея большинство в рейхстаге, мне было бы гораздо легче работать, а то приходится клянчить каждую марку из бюджета. Увы, у меня нет необходимых навыков и нужных людей. Нашел вроде бы подходящего человека, организовал партию «Единая Германия», но на прошедших выборах в рейхстаг она не получила ни одного места.