Интересно, Рэду на самом деле позвали только из-за внешнего сходства с вымышленным персонажем, или и здесь какой-то подтекст выискивать надо? Как говорится, скоро узнаем. Ибо чем дальше, тем сильнее понимаешь – две вещи сосуществуют, хотя, и не всеми замечаются. Упрощение сложных процессов. И усложнение простых.
И в отношениях между людьми очень часто одно принимается за другое.
Например, у самой Марины тоже есть приглашение, куда собирается Рэда. Но её там под угрозой расстрела не будет.
Успело ещё до школы приестся. Тем более, там никого не будет из тех, кого хотелось бы повидать. Таковых и так не слишком много, список на перспективу расширить не помешает, но элементарно лень этим сейчас заниматься.
Вот Рэде связи за стенами школы явно не помешают, не стоит забывать, сколько на таких контактах всякого-разного держится. Кое-что даже работает.
Уже под вечер неожиданно приходит дворцовый комендант с докладом,что Гостья Её Высочества сегодня ночевать не приедет. И, вообще, неизвестно, вернётся ли она до окончания каникул.
Вместо ответа, Марина сперва вызвала начальника охраны. Новый разговор шёл уже по громкой связи. И уже после первых фраз, Марина готова была орать чуть ли громче по этой же связи транслируемых сирен воздушной тревоги.
Такого удара с самого неожиданного направления она совершенно не ждала, но вот, удар получен, и ни отбить, не защититься.
Кэ-рет-та каким-то хитрым образом убедила Рэду до окончания каникул побыть в другом месте. Поневоле вспоминается, она не только с клинком в руке, но и в жизни, великий мастер всевозможных обманных движений. Всегда наносила, и сейчас ловко наносит удары с самой неожиданной стороны.
На этот раз, очевидно, в отместку за долгое игнорирование решила стукнуть через Рэду. К аппарату так и не подходит, за неё тамошний комендант разговаривает.
Все протоколы безопасности соблюдены, сомнений в личности, или в том что говорит не под контролем нет ни малейших, в противном случае, начальник охраны уже бы поднимал боевые группы, попутно сообщая наверх о чрезвычайной ситуации.
Но чего нет, того нет. И если кто за разговором и следит, то как раз Кэретта собственной персоной. А уж как она может молча злорадствовать, Марина прекрасно знает.
Да и комендант начинал свой доклад с заявления, все коды безопасности верны и подтверждены дополнительно. Не забыл о напряжённых отношения Загородного и «Дворца Грёз», хотя последнее сейчас не более, чем фигура речи.
Верить ли, будто Кэретта совсем ни при чём, и к приглашению совсем никакого отношения не имеет? Факты они вещь такая, в зависимости от интерпретации события совсем по-разному могут выглядеть.
Внешней телефонной связью из Загородного Рэда пользовалась всего один раз, ем более, Марине сразу ясно, куда был сделан звонок. Пресловутая семейная вежливость, зачастую существующая вопреки здравому смыслу.
Больше Рэда не звонила никуда, и ей не звонил никто, а вся переписка, тоже буквально из нескольких писем, вся прошла через канцелярию.
Кэретте не составляло ни малейшего труда узнать, кто и куда ездит из Загородного. Могла и просчитать, где, и по кому именно стукнуть, чтобы наверняка посильнее зацепить Марину.
О адресатах поступающих в Загородный писем без грифов Кэретта имеет право знать.
Проявляла ли она подобное любопытство?
Марина и сама догадывалась, Рэда в гостях может и задержаться. Вот это и произошло на самом деле. Только с неожиданным дополнительным участником.
Ещё ведь вспоминается, где-то в тех же краях, сейчас Сонька курсирует, а у неё, к готовому запасу взрослой вредности, ещё и запас подростковой вреднючести до конца не истрачен.
Что тоже может быть чревато при определённых условиях.
Впрочем, тут и сама Рэда хороша. При всём, что слышала от Марины, повелась на обаяние Кэретты. Так тоскует о существовавшей у ней исключительно в биологическом смысле, матери?
Кэретта злюка куда хуже самой Марины, но в отличии от дочери, может притворяться куда более разнообразно.
Вот и сыграла против Марины, тем более, что теперь со стороны партия выглядит совсем не сложной.
Как там разноглазая говорит про свою любимую игру? «Поставлен детский мат». Херктерент знает, насколько такой позорно получить, особе6но, для человека, считающего себя достаточно опытным.
Остаётся только позвонить завтра Рэде, и высказать, всё, что о Хорт теперь думает. Сама-то Кэретта ночевать в гостях не остаётся никогда.

С утра пораньше Марина отправляется звонить. Глава Дома возглавляет одно из ведомств, нареканий к работе нет, но сам он из тех, кто работает исключительно в установленные законом часы. Праздничные дни ещё не закончились.
Далеко не Император, Кэрдин или Херт, словно не знающие такого понятия, как «продолжительность рабочего дня».
Разговор Марина собиралась вести по принципу «ввяжемся в драку, а там поглядим». Именно так всё и пошло. Как и все деятели подобного ранга, удивляться человек не умеет. Церемониально приветствует Марину, определённый ритуал за несколько десятков лет уже успел выработаться даже при телефонных переговорах.
  Принцесса тоже всё помнит, и отвечает, как полагается.
  Потом начинается неожиданное — зачем-то сообщается, насколько его младшая дочь очарована Рэдой. И как он благодарен Марине за возможность установить контакт с таким человеком. Хорошо, Херктерент точно помнит, сколько девочке лет, иначе бы решила, речь идёт ещё об одной Эриде, чьим слабостями потворствуют.
  Впрочем, чужие дети растут очень быстро. Разноглазая тоже была маленькой.
– Вы настолько хорошо успели узнать Рэдрию Хорт?
– Я настолько хорошо знаю собственную дочь. Такой счастливой я её давно не видел. Ещё раз благодарю вас за возможность установить контакт с Рэдрией.
  Что-то странное. Неужели прототип вымышленного персонажа может произвести такое впечатление на ребёнка? Хотя, Марина краем глаза следит за новинками литературы, и знает, популярность отца Рэды резко рванула вверх. Причём именно из-за подростковых книг, связанных общими персонажами, один из которых, действительно, списан с Рэды, какой она была несколько лет назад.
  Впрочем, Марину сейчас совсем другой вопрос волнует, в котором Рэда — только одна из составляющих.
  – То есть, инициатива её приглашения исходит от лица вашего Дома?
  – Целиком и полностью. Мы наняли её на работу. Скажу больше, мы даже рассматривали вопрос о предоставлении ей статуса младшего члена дома, но воздержались исключительно из-за знания, о получении Хорт своего нынешнего статуса от вас.
  Вот так так! Причём же здесь тогда Кэретта? И зачем она вообще влезла?
– Её Величество имеет отношения к происходившим вчера событиям?
– Её Величество присутствовала на переговорах в сопровождении её высочества Софи.
«В сопровождении её высочества» - Марина чуть не расхохоталась в голос. Даже пожалела, её там не было. Да Сонька же была зла, как неизвестно кто! «В сопровождении»!
При всех своих недостатках, красота Кэретты всё равно при ней. Сонька же её, в лучшем случае, догонят. И точно, не перегнала ещё. А уж напомнить, кто тут линкор, а кто — эскортный корабль Императрица и сама догадается. Чтобы там не было с Рэдой, сестрицу точно вчера по уши макнули во что-то крайне неаппетитное.
– Её Величество решило оказать юридическое содействие Рэдрии Хорт.
– И всё?
– Несколько ранее, удостоила Хорт беседы.
Кто это Кэретту покусал? Не слишком давно она с трудом удостаивала Рэду статуса человека. И то только потому, что на всевозможных рангах и соблюдении формальностей помешана как бы не в большей степени, чем Хорт. Как-никак, Главой Дома Марина какое-то время была.
– Моя сестра с Рэдой разговаривала?
– Насколько мне известно, её высочество к Рэдрии Хорт даже не приближалась.
Как побитой Рэде слёзы вытирать, тут Сонька первая. Но там, условно, все свои были вокруг. Но в старом круге общения моментально начинает задирать перед низкородной нос. Ничего в этом мире не меняется.
  Но Кэретту точно кто-то покусал, ибо она знает куда больше рангов и подрангов людей, нежели их существует по всем писанным и неписанным законам вместе взятым. И не по каким из них Рэда не попадает в тот круг, кого бы Императрица общения удостоила по собственной инициативе.
  Но что было, то было. И это Марине совершенно не понятно. Ладно, хоть удалось выяснить, против Марины Кэретта ничего не замышляла. Хорт просто попала в поле зрения любопытной Кэретты.
  Неужели она просто развлекалась?
– Передайте Рэдрии, чтобы она при первой возможности, связалась со мной.

– Решила наёмной собеседницей побыть? - не удерживается Марина от мелкого укола.
Если вспомнить любовь Рэды к собственному статусу, то может получиться сильно обидно. Хотя в Великих, да и просто богатых домах, таких довольно много. Не прислуга, статус повыше.
Для некоторых — чуть ли не единственное, чем они могут в жизни заниматься.
Даже позиция Кэретты, в качестве лекарства от одиночества державшей собачек, в глазах Марины выглядит гораздо честнее. Псы — не люди, и в общем-то, обязаны на задних лапках за кормёжку бегать.
Рэда смеётся неожиданно весело.
– Марина, она просто ребёнок. Как это не смешно, но мне предстоит просто побыть её старшей сестрой. Причём, мне за это ещё и заплатят.
  – Как на это её родная сестра посмотрит? Ещё ревновать начнёт, - откровенно дразниться Марина.
  – Замечательно будет смотреть. По крайней мере, какое-то время... Она сильно устала от устных и письменных просьб младшей познакомиться со мной, - Рэда усмехается, - личной встречей все участники были крайне довольны.
  – Не рановато решила в няньки податься? - совершенно без интонации замечает Марина, – Лучше бы фото матерей с детишками собирала, как разноглазая наша.
  – Ей самой иногда нянька требуется.
  – Что верно, то верно, - хмыкает Марина, – Вот только телесные наказания у нас давным-давно отменены, а человек без подобного права рядом с Эр попросту бесполезен.
  Теперь уже Рэда в трубку усмехается.
– Зря смеёшься, сама воспитанием должна заниматься теперь!
– И займусь! Занятие, как занятие, тем более, человек мне понравилась. У самой-то тоже Кошмар в наличии есть. И ты частенько её старшую сестру изображаешь.
– Вот за что я люблю тебя, Рэда, так это за потрясающую вежливость!
– О тебе, кстати, уже спрашивали, - Хорт откровенно хихикает, – девочка уже понимает, что моя жизнь и жизнь литературного персонажа — две большие разницы.
  – Представляю, что её старшая про меня наплела!
  – У меня слишком мало времени было, чтобы это выяснить. Но одно уже совершенно понятно — ты описана как крайне яркая личность. Спрашивали, насколько ты похожа на меня.
  – Даже так! – напоказ недоумевает Марина, - Всё-таки, пока я принцесса.
  – С этим никто и не спорит, – тон Рэды напоминает преподавательский. Быстро же род занятий начинает сказывается на личности, – Но теперь это я для девочки живой и настоящий человек, а ты — по прежнему, в основном, картинка.
  – Ещё вчера с утра ты для неё такой же картинкой была. Кстати, на иллюстрациях ты не больно-то на себя похожа. Описание в тексте куда правдоподобнее.
   Рэда снова смеётся.
  –  Представляешь, это заметили. Сказали, что написано лучше, чем нарисовано. Я спросила «Какая из трёх тебе больше всех нравится?» Мне ответили «Ты — лучше всех!»
  – Заниматься шантажом нехорошо, - неодобрительно хмыкает Марина, - детей — в особенности.
  – Признаю, не очень умно получилось. Но мне показалось, она была искренней.
  – Ну да, ну да! - кивает головой Марина, с опозданием сообразив, её жеста видеть не могут, – У её старшей запас серьёзности откровенно зашкаливает. Ты как-то попроще... Кстати, кроме как с её старшей, ты вчера ни с кем не виделась?
  Пауза слишком уж затягивается.
– Рэд, ты меня слышишь?
– Слы-шу, – кажется Р испуганно сглатывает подступивший к горлу ком.
– Так скажи что-нибудь. Сама-знаешь-о-ком.
– Е... Её Величество сама решила ко мне подойти. Я даже не знала, что они там собираются быть!
– Что ей от тебя понадобилось? - командные нотки Марины-начальника генштаба Рэда помнит отлично.
– Не... не знаю. Правда! - Рэда откровенно трусит, что с ней бывает крайне редко, – Она вопросы задавала, словно в романе или фильме каком. По-моему, даже те же самые. Я даже почувствовала себя, словно в фильме.
Марина хмыкает. Всё становиться понятно.
– Тебя проверяли. Видимо, ей было интересно, она тебя запомнила, у неё очень хорошая память на лица и имена, насколько ты соответствуешь её представлениям о девушке определённого круга. Раз ты до сих пор там, то могу поздравить, проверку Императрицы ты прошла. В противном случае, она бы велела тебя выгнать.
  – Я очень сильно тогда испугалась! - Рэда говорит очень быстро, – Честно-честно. Даже не помню, что именно говорила.
  – Повторюсь, раз ты до сих пор там, то проверку Императрицы ты прошла.

В «Острова» чувствуется, доигрывать с утра не будут. Протяжённость партий — одна из особенностей игры. Но именно поэтому доигрывание, в лучшем случае, отложат до вечера. Утром почему-то у всех дела находятся. Тем более, главные любительницы поиграть — как раз убежавшая Динни и соня Кроэн.
  Вреднючести запас у Кроэн оказывается изрядный. Не забыла попросить прислать отпечаток фото, где она с Императором и уже переслала его в «Сказку», чтобы сестру позлить. Марина запомнила, с каким лицом Кроэн конверт подписывала. С таким выражением только мосты во вражеском тылу взрывать. Очередное подтверждение, насколько страшными людьми могут быть вроде бы незаметные, тихони.
  Впрочем, залпы этой семейной войны следует отнести к разряду затихающих. Главным образом, из-за большого расстояния, разделяющего значительную часть года, участников.
  Та ведь наверняка побежит к Эриде проверять подлинность снимка. И что ей скажет, при всех своих недостатках, кристально честная разноглазая?
  У Императора, несмотря на года, запас мальчишества ещё не выветрился, и он фотографировался со всеми гостьями Марины.
  Некоторые фотографии лицам с испорченными мозгами могли бы показаться двусмысленными, но Марина знает – при всём женолюбии Саргона даже враги не приписывали ему связей с излишне молодыми.
  Как там он саму шутит над своей популярностью? «Если бы хоть десятая часть того, что про меня говорят было правдой, у нас бы население страны было больше на несколько миллионов человек».
Впрочем, сделанные фотографии, кроме тех, где Император с Мариной для публикации не предназначены. Но и не засекречены, иначе отпечатать новые снимки не получилось бы.
Но о подобных вещах пока только Марина задумывается. Все остальные просто отдыхают. Мозги ещё не доросли до переключения в нужный режим? Как знать, как знать...
Излишней весёлостью не страдает никто, или просто сообразили, чего Марина сильно не любит?
  Марина уже заметила, когда бродишь где-то без цели, всё равно перемещаешься по определённым маршрутам. В «Загородном» эту способность и подметила. Вот и сейчас — никуда специально не шла, а вышла к любимому в раннем детстве подоконнику.
  Лично для неё это место уже имеет налёт историчности. Именно здесь она сидела, когда произошло событие, изменившее всю дальнейшую жизнь – знакомство с Кэрдин.
  Безусловно, министр многократно видела её и раньше. Сама Марина помнит её именно с этого места. Помнит, как та подсела рядом. Помнит чёрные глаза и порхающий над бумагой карандаш.
  Вот рисунки, изменившие жизнь Марины вылетели из памяти. Марина их не узнала, спустя годы увидев в архиве МИДв.
  Ничего бы хорошего не было, не замедли Кэрдин в тот день шаг, проходя мимо слабоумного, как все окружающие, включая родителей, считали, ребёнка.
  Но шаг грозная Ягр в тот день замедлила. И разглядела то, что окружающие почему-то не замечали. Тогда тоже было начало года... Этот же самый день — второй День Рождения Марины. Только она его никогда не отмечала.
  Только благодаря Кэрдин Марина сейчас может разглядывать сидящую на её месте и бестолково пялящуюся в окно, Оэлен. Впрочем, что это место Марины она знать не могла — памятной таблички там не висит.
  Надо бы распорядиться прикрутить. В каждый приезд в Загородный такая мысль возникает. И каждый раз Марина забывает её осуществить – каждый раз находится куча более важных дел.
  Оэлен сидит там же, где Марина когда-то. Окно огромное, подоконник ему соответствует. Двоим места вполне достаточно. Внешне из островитянок Оэлен наиболее взрослая, вроде бы и по мозгам такая же.
  – Кресел, можно подумать, в резиденции мало, – ворчит Марина, усаживаясь напротив.
  – Просто люблю так сидеть. Почти как дома. Тихо и спокойно. Никто на меня не орёт, потому что не знает, где искать.
   – На тебя так часто орали? – на Марину в жизни не повысили голоса. Хотя между собой родители ругались весьма нервно.
– Я бы сказала, не чаще, чем на прочих, – Оэлен пожимает плечами, – Вот мозг ложечкой для приправ через уши выедали постоянно. Сама поражаюсь, как там вообще что-то осталось.
– А я-то думала, это Рэде с матерью не повезло, – присвистнула Марина, – надо же, бывают похлеще варианты.
– Да лучше бы мне, как Рэде, – со злостью выпаливает островитянка, –Плевать, что в приют бы попала. Я с приютскими общалась, хотя и запрещали. Они в нашу школу ходили. Нормальные девчонки. Страшно были удивлены, когда узнали, насколько во внешне нормальной семье может быть хуже, чем у них.
– На что они жаловались? – у Марины включается режим ищейки. Она крайне не любит, когда какие-либо преступления в отношении сверстниц скрываются. И социальный статус роли не играет. Запахнет чем-то противозаконным – позвонит Кэрдин, всё изложит и попросит меры принять. Кэрдин детей не любит, всё верно. Но её помешанность на целесообразности заставляет крайне жёстко реагировать на любые преступления в адрес несовершеннолетних.
  Оэлен неожиданно добро смеётся.
– Сигареты у них воспитатели отбирали. И пиво с вином. Меня бы за такое убили бы вообще.
– То-то ты у всех сигареты постоянно стреляешь, – хмыкает Марина, – Народ тут жутко наблюдательный, и уже посчитали – ты самая курящая девушка школы.
– Пароходом не прозвали? – осведомляется Оэлен.
– При мне такого не говорили, – качает головой Марина.
– У них даже деньги были! – Оэлен чуть ли не кричит, – Причём, честные, им сколько-то выдают раз в десятку. Немного, но... У них, у сирот, было, а у меня, вроде бы из с неплохим достатком семьи – ни «ведьмы». Зачем? – она чуть не плачет. Но всё-таки берёт себя в руки.
– Приютские... Помогли мне на почте завести ящик «до востребования», даже заплатили за него, чтобы я могла  со старшими переписываться. Домой написать...
  – Не говори, – кивает Марина, – после того, что раньше слышала, не удивлена совершенно.
– Я как сюда приехала, вернула им эти деньги. Мне Эрида заплатила, она больше предлагала, но я взяла, сколько надо.
Марина снова кивает, разноглазая была настолько поражена, как мало Оэлен запросила, что о таком чуде рассказала Херктерент. Тогда Марина не придала значения.
Островитянка продолжает.
– Как же старшие сейчас старшие сейчас счастливы! Там далеко!Сюда-то письма спокойно доходят, – тяжело вздыхает, – Не догадалась младшим сказать, как с нами можно связаться... Хотя... – рукой взмахнула, словно клинком рубанула, – Уже ни к чему... Натренировалась на нас. Выедены у них уже мозги. Мамочкины вместо них. «Зато будут идеальные девочки», – гримасничает, воспроизводя интонацию неизвестного Марине человека.
Херктерент пытается вспомнить пункты действующего законодательства, по которым матушку Оэлен можно было бы привлечь. Прекрасно зная, собственные представления о справедливости не слишком-то сочетаются с законом.
Вспоминается, что на островитянке было, когда она сюда ехала. Нечто вроде школьной формы, только из прошлой эпохи. Она первой из поступивших до Пантеры добралась. И в свободное время носит самые короткие в школе юбки. Сонька и то не настолько смелая, хотя ножки у островитянки похуже. Маленько.
– Как твои старшие от этакой «любви» сбежать ухитрились? – как же Марине «везёт» на истории различной степени черноты. Надоело уже! – Я так понимаю, даже если бы они и работали, вряд ли бы им дали заработком распоряжаться.
– Не дали бы! – кивает Оэлен, – Но знаешь, некоторые считают, девушка должна носить украшения не потому, что ей нравиться или нет, а чтобы не выглядеть нищенкой, – зачем-то вытаскивает из-под платья далеко не самую тонкую золотую цепочку с ромбовидным кулоном, – и чтобы быть картинкой, демонстрирующей достаток родителей. У них на двоих было немало. Всё-всё продали, даже браслеты...
– Ничего себе! – поражается Марина. Грэдка совсем уж в отчаянное положение должна попасть, чтобы от браслета отказаться.
– Вот именно! Купили билеты на этот огромный корабль. И уплыли. На них в тот же вечер хотели в розыск подать, мол похитили кровиночек. Но там сказали – ждать три дня. А сёстры к этому времени прислали телеграмму из порта, что у них всё хорошо. Потом пару писем прислали, но их смысл был «мы живы, и это всё, что вам надо знать». У них там тоже ящик «до востребования». Я так и догадалась, как с ними связаться можно. Письма выкинули, но я запомнила, куда писать.
– М-да, история, – Марина недовольно обхватывает подбородок, – не боишься, к тебе из дома в гости могут заглянуть?
  Оэлен смеётся с истеричными нотками.
– Вот этого не боюсь совершенно. Младших только в школу и отпускает. Присматривать за ними никому не доверит, а без них никуда не поедет.
– Ты летом туда ехать должна, – замечает Марина.
Оэлен смотрит с самым настоящим ужасом.
– Не думаю, что тебе со мной захочется. Мне на Архипелаге понравилось.
– А можно? – шепчет Оэлен, явно не веря своему счастью.
– Можно, – кивает Марина, – в резиденцию пустят только того, кого я разрешу.
Бросается с объятьями, поцелуями и слезами. Что за манера, таким образом выражать свои чувства? Марина не отстраняется. Терпит от разноглазой, вытерпела и тут. Даже сама Оэлен по волосам погладила. Искренняя благодарность тут сильно выше ста процентов. Не взбрело бы ей что в голову, вызванное близким общением с той же разноглазой.