Марина знает, Пантера славиться ещё и любовью к необычным блюдам. Теперь убеждается,  всё так и есть. Причём, даже знакомые вещи выглядят в два-три раз больше обычно. Хотя, Пантера же пригласила Марину нажраться от слова «есть», а не от слова «пить». Забыв, где находишься, можно подумать, Красная Кошка живёт не в Столице, а как раз на берегу Океана Мёртвых, либо и вовсе на Архипелаге.
Суп из плавников акулы, копчёные языки дельфинов, памятные Марине островные крабы, хрустальное мясо медуз, икра морских ежей. Многие названия вспоминаются не сразу. Чего точно нет – так это блюд из иглобрюха.
– Хм, не знала, что взрослые тоже этого членовидного моллюска едят, – замечает Марина, следя как Пантера режет характерного вида животное на куски, – Думала, это молодёжная закуска.
Пантера, усмехнувшись, подцепляет вилочкой передний конец и отправляет в рот. Прожевав, сообщает.
– Вообще-то, это существо в основном взрослые женщины и потребляют. Считается, он способствует сохранению молодости кожи. Исходя из того, как выглядят почти все известные мне зрелые островитянки, я даже поверить готова.  Кремы с экстрактом из него как раз девушки твоего возраста в страшных количествах раскупают. Видать, рисунок на упаковке привлекает.
Марина от смеха давится. Хотелось созорничать, начав обкусывать моллюска с головной части, но у Пантеры и так неплохо выходит. Понятно уже, подразнить Ягр не получится.
Приходится соломкой своего порезать.
– Понятно, почему ты про него только недавно узнала, хотя большинству твоих сверстниц и крем, и моллюск прекрасно известны.
–  Ну так. Большинство только о том предмете, на кого животное похоже рассуждать и в состоянии. Некоторые, допускаю, его и в качестве заместителя использовали — варёный он довольно упругий, – Марина, макнув несколько соломинок в острый соус, отправляет их в рот.
Теперь уж Пантера усмехается.
– Если есть кому, можешь передать. Переваренный он для этих целей ещё лучше.
– Кого я знаю, предпочитают более традиционные предметы, – пожимает плечами Марина.
– Вообще-то, как его готовить, учат в довольно раннем возрасте. Отсюда его всеобщая известность.
– Ты думаешь, я читаю книги по домоводству?
– Всегда была уверена, именно по этой причине Софи их тебе и дарила. Ты ведь тоже в долгу не оставалась...
Марина самодовольно ухмыльнувшись, сообщает.
– Ну да, я такая.
– Один раз ты её серьёзно напугала.
– Даже не думала, что она эти книги читает.
– Просматривает. Один раз симптомы неправильно интерпретировала и испугалась. Любой бы человек с даже начальным медицинским образованием объяснил ей, что она ошибается. Но первым человеком, с кем можно было поговорить, оказалась я. Не догадываешься, о каком событии идёт речь?
– Разумеется, догадываюсь, – ухмыляется Марина, – Я в тот раздел ещё и закладочку засунула, чтобы точно не пропустила. Сходство в телосложении уж очень близким было. Могу тебя огорчить, или обрадовать – больше я так не шучу. Да и Сонька активность снизила. Так обрадовала или огорчила?
– Обрадовала. Вести себя следует в соответствии с возрастом. Особенно, в общении со столь сложными личностями, как Софи.
– Но-но! – Марина шутя грозит пальцем, – Я тоже крайне непростая.
– Ага. Излишне переусложнённая.
  Марина усмехается.
– Слушай! Пригласи сюда упрощённый вариант великой меня. Охота на этих двоих вместе посмотреть. Особенно, как они себя друг с другом ведут при других людях.
– Сами тебе покажутся, если захотят. Сегодня уже поздно.
– Так завтра ещё будет день, – не унимается Марина.
– Настолько хочется на чужие чувства со стороны посмотреть?
– Не на чужие, а настолько близко от меня вспыхнувшие. Если ты Софи позовёшь, они точно вместе будут.
– Им сейчас больше всего вдвоём побыть хочется, хотя, не спорю присутствует и желание показаться вместе перед всеми. Но по мне, пусть этим занимаются, когда этого им захочется самим, а не мне или тебе.
– Почему ты такая вредная? – дуется Марина.
– Я не вредная, у меня свои критерии вмешательства в чужую жизнь. Заметь, их никто не беспокоил, хотя о происходящем всем известно.
– Могли бы и получше прятаться.
– Зачем? И от кого?
– Ну... От Кэретты.
– Не думала, что ты её настолько плохо знаешь.
– Ты о чём? – Марина склоняет голову на бок.
– В нашей среде всем известно – её весьма настойчиво пытались принудить к вступлению в связь или даже связи, с кем она вовсе не хотела. Притом этим родная мать занималась. В результате, она несколько раз заявляла так, чтобы побольше народа слышало. Близким контактам своих детей она препятствовать не будет.
– Знаешь, ты права, – морщится Марина, – даже я что-то такое припоминаю.
– Ну вот, лично я прекрасно знаю, как смотрятся Софи и Хейс по-отдельности. Как они выглядят вместе – мне совершенно не интересно. Впрочем, если хочешь, можешь пригласить их сюда от своего имени. Я вполне могу побыть гостеприимной хозяйкой. Что скажешь? – хитро щурится Пантера.
– Я сначала твоего вина выпью. Потом подумаю.
– Лучше сделать наоборот.
– Не всегда даже умным советам следую.
– Давно уже это заметила, – усмехается Пантера.
  Марина делает вид, будто задумалась.
– Вот, не могу решить, звать мне завтра их или нет. Слушай, они у тебя свадебных платьев ещё не заказывали? Говорят... Любящие друг друга девушки  обожают в таком фотографироваться.
– Гораздо больше так любят делать обычные подруги-старшие школьницы. Это только «Сордаровку» с «Кошачьей» такая мода миновала. Мало кто покупает, больше берут напрокат. Такие фото сейчас делают во множестве. Вдвоём, втроём, очень много групповых. Как знают – в других обстоятельствах надеть доведётся не всем.
– Ты так и не сказала, что они заказывали.
– Больше заказов у меня они не делали.
– Так звать их или нет? – Марина вертит в руках полупустой бокал.
– Я же сказала, сама решай. Не пытайся разделить ответственность. Тем более, за собственные идеи. Если уж так повидаться охота – возьми, да сама съезди.
– Идея! – недолгое раздумье, – А если их там нет?
– В жизни не поверю, что ты не знаешь, как работает охрана высокопоставленных лиц.

– Ни Кэрдин, ни мне не наплевать на сохранение майората. До рождения Ярна она подумывала даже о возможности усыновления. Причём, не пищащего кулька, а некого состоявшегося во всех смыслах человека. Причём, даже возможно, человека уже со своими детьми. Ягром таким путём вполне можно стать. Вы вон и вовсе с великой удочерённой Дины начались. А мы этим можем кончиться... Точнее, не кончиться, а уйти на новый виток. Я – Ягр, но крови урождённых Ягров во мне ни капли нет. Значит, может быть и другой, такой же. Кэрдин и мне предлагала рассмотреть подобный вариант. Прямо не отказала, только, так сказать, на самую дальнюю полку эту идею поставила.
Потом Ярн водился... Сама же знаешь, юридического статуса наследника он не имеет. И не обязательно в «Завещании» прописан такой его статус. Сколько-то там лет, в том числе и из-за Ярна, актуальность вопроса наследования сильно снизилась. Теперь Ярн взрослый, и это вопрос снова стал актуальным. Кэрдин не одобряет многие взгляды Ярна, и совершенно не заинтересована в появлении у него детей. Потому и продолжает играть со статусом. Воспрепятствовать подписания им договора с любой из высокоранговых женщин Глава Дома вполне в состоянии. Да, конечно, есть миллионы у кого ранг ниже, и где Кэрдин бессильна. Но тут уже в самом Ярне дело, придумавшего себе слишком уж высокий статус.
– У него, вообще-то, ещё и отец есть, – напоминает Марина, – очень способный любые статусы раздавать.
– Раздавать новые, – вкрадчиво улыбается Пантера, – А не передавать старые. Что-либо сделать с Волей Главы Дома Ягр он не в состоянии. Не в государственной измене же её обвинять. Любой статус он пожаловать вправе, и Ярна этот вариант устроит. Но раз он этого не сделал до сих пор – не сделает и в дальнейшем. Ссориться с Кэрдин ему сейчас самому невыгодно.
Недавно она озвучивала довольно интересную мысль, кому всё следует передать после нас, – Пантера пристально смотрит прямо в глаза Марины, – Не догадываешься, кому?
– Знаешь, потенциально новой Великой Дины в поле зрения не наблюдается, простых Чёрных Еггтов слишком мало.
– В верном направлении мыслишь. Удар кулаком сильнее удара растопыренными пальцами. У вас есть возможность сосредоточить в одних руках крупнейшие состояния. Для этого надо будет сделать Ягр одну из ваших дочерей. То есть, в определённом возрасте она будет удочерена мной или Кэрдин с переходом всех титулов и состояния. Вас двое, так постарайтесь, чтобы их было хотя бы трое. Причём, не у каждой, а на двоих. Будет та ещё спираль истории: началось с Еггт, ставшей Ягр. И вот снова такая же появится. Сама понимаешь, там, – выразительно смотрит наверх, – Этот вопрос уже обсуждался и достигнуто потенциальное согласие. Сама понимаешь, ближайшие лет двадцать пять мы все проживём.
  – Ничего себе у вас у всех династические планы!
  – Это не только у меня, а у дома Ягр. Разницу чувствуешь?
  – Превосходно, – задумчиво кивает Марина, – И хочешь сказать, на предмет их осуществления и я, и, в особенности, Сонька выглядим не слишком хорошо?
  – Скажем так, у меня такие мысли имеются. Хотя, я прекрасно знаю, со здоровьем у вас полный порядок.
– Медицинская тайна в нашей стране...
– В данном случае, это не тайна, а стратегическая информация. Её не всем можно знать, но я – в числе посвящённых. Да и увлечение Софи не является потенциальным препятствием к рождению детей. У меня как раз ты большее беспокойство вызываешь.
– И всё равно, от кого эти дочери будут?
– Ты же Еггта. Правила знаешь. Или кто-то определённый на примете имеется?
– Не то чтобы, но данный вопрос со мной обсуждался, – дипломатично сообщает Марина.
Пантера подмигивает. Знает, кто в виду имеется.
– И как тебе? Настолько неприемлемо?
– Скажем так, глаза закрывать не хочется. В любом случае, это дальний прицел. За эти годы убить могут. И меня, и его... Хотя, это могло бы быть довольно весело, увести жениха у старшей сестры, причём первого красавчика Империи.
– Я бы тоже посмеялась, если бы в точности не знала, что они расстались по взаимной договорённости, а слухи что вам и втроём неплохо – это всего лишь слухи.
Марина от серьёзности Пантеры прыскает в кулак. Красная Кошка невозмутимо продолжает.
– Да и своими танцами вы в странном свете себя выставили. Не то, что это осуждается, но озабоченные скорейшим появлением наследников сильно призадумаются. Сразу говорю, мы вам даём десять, максимум пятнадцать лет. Потом... Будем рассматривать другие кандидатуры.
– Повторюсь, ты уверена, что за это время меня или Соньку, или обеих не убьют?
– Предпочитаю надеяться на лучшее, – пожимает плечами Пантера, – Вы, Юные Змейки отличаетесь повышенной удачливостью и живучестью, что уже неоднократно доказывали. Честно говоря, если бы времени было побольше и владей литературным слогом получше, книги бы про ваши похождения писала.
– Так в чём сложности? – хмыкает Марина, – Того же Хорта, благо он одну, связанную со мной личность в книжке уже вывел. Получилось весьма качественно.
– Думаю, откажет, – усмехается Пантера, – писать про человека, кто твою дочь чуть топором не зарубила... Я бы не стала.
– Вот и тема образовалась, – опровергнуть ложь, – Топор, как раз был у Рэды, а у меня – только клевец. Ни убивать, ни серьёзно калечить её я не собиралась. Вот в намерениях самой Хорт по сегодняшний день не уверена. Но повезло мне, а не ей.
– Далеко не самое суровое, из происходившего в тех стенах, с чем мне сталкиваться доводилось, – хмыкает Пантера, – в моё время гораздо жёстче развлекались.
– Трава тоже тогда зеленее была?
– Ага, и молодые люди куда симпатичнее. Но если серьёзно, тебе из пятиствольных пистолетов времён Завоевания стреляться не доводилось.
– Только не говори, что из-за тебя стрелялись.
– Разумеется, из-за меня. В то время девушка–Ягр была куда более редкой зверушкой, нежели Еггт. Два недоумка начитались про Великую Эпоху и решили в неё поиграть. Забыв, за дуэли в военное время, тем более, при осаде могли вздёрнуть только так. Фехтовать не умели, но с химией дружили. Решили, что я победителю благосклонность подарю, забыв спросить об этом меня.
– И каковы результаты? Я помню, какие у тогдашних стрелял калибры. Руку с ногой оторвёт с лёгкостью, а голов там не было изначально.
– Про отсутствие голов я им, как раз и сказала. Мазилы! Одного задело по касательной, второй попытался на что-то претендовать, но я им объяснила, меня недостойны.
– Как объясняла?
– О, с крайней степенью наглядности, – Пантера буквально сияет от нахлынувших воспоминаний, –  Взяла оба эти пистолета, и с двух рук, с той дистанции, что они стрелялись, всадила все десять пуль в ростовую мишень. Три в голову, три – в грудь, последние четыре – по самому дорогому. Они даже руками за эти места схватились, словно я собиралась туда бить.
Марина заливается от смеха.
– Мне понравилось, жаль не применить.
– Почему?
  Марина машет рукой.
– В тех краях каждая собака знает, что я первый стрелок из любого оружия.
– Хвастунья ты там какая по счёту?
– Тоже не из последних, – самодовольно ухмыляется Марина.
– Пистолеты – не твой масштаб. Сразу из пушек палить начинаешь.
С пониманием намёков у Марины наблюдается полный порядок.
– Всё-то ты знаешь. Я же никого не убила, – перед Пантерой не очень-то получается сделать вид «я тут ни причём», но Марина честно старается. Тем более, там виноваты не только обе принцессы были. 
– Была к этому близка. Хотя, исходя из того, как некоторым до сих припоминают испорченные благодаря тебе штаны, лучше бы убила. Позор иногда страшнее смерти.
– Тогда, вообще-то самое настоящее покушение на убийство чуть не произошло.
– Думаешь, я не знаю? Мне мать Эорен лично рассказывала.
– Думала, ей до старшей дочери дела нет, – не удерживается от шпильки Марина.
– Насчёт этого не знаю, но пистолет одному из этих горе-стрелков как раз она заряжала. Я с ней вместе училась, на год старше. У претендента на мою благосклонность руки тряслись. Мать Эорен сама секундантом быть вызвалась. Подозреваю, она потом всю жизнь была уверена, что в «Кошачьей» тише, чем в «Сордаровке».
Марина даже не знает, плакать ей или смеяться.
– Пантера, как ты думаешь, после смерти Дины у нас хоть в одной школе страны был порядок?
– Хаос для великовозрастных детей нормальное состояние.
– Знаешь, я иногда жалею, что не родилась раньше.
– А я – что не твоя сверстница.

Куда собирались, так и не дошли. Хейс буквально застывает у входа в анфиладу. Залов всего четыре, но блеска и роскоши в них хватит на четыреста.
Хейс совершенно завороженно поводит взглядом по сторонам.
Наверное, так смотрят немногочисленные гости «Сказки» впервые попав в неё.
В «Сказке» хватает всякого, но там всё подчинено единственной цели – максимальному комфорту хозяйки. Здесь же роскошь и цель, и средство всего, чего можно достичь. Тем более, Хейс в «Сказке» не бывала.
– Я думала, будто уже видела роскошь, – с восторгом, словно у маленького ребёнка, выдыхает Хейс, – Нет, ничего я не видела!
– ЕИВ в своё время сказал тоже самое, – усмехается Софи,  – повторяется широко известная в узких кругах история. Ты прямым текстом его слова воспроизвела, вот только он потом много чего непечатного добавил. Совсем не восторженного. Про нецелевое использование и перерасход государственных средств там много всего было. Остальные помещения отделывали уже по другому проекту, в десять или пятнадцать раз дешевле этого.
– Ты всё шутишь.
– Вовсе нет. Дорога до крепости – весьма растянутая по времени церемония. Тут решили оборудовать жилую часть резиденции. В качестве подарка. Успели, к счастью, крайне мало. ЕИВ, в отличии от предшественника, в строительные сметы заглядывал. Суммы его крайне заинтересовали. Думаю, тогда он выглядел, с поправкой на пол, примерно как ты сейчас. Пойдём, покажу, тут много всего по-настоящему редкого и удивительного.
Из второго зала двери ведут в ванну. Кажется, там золотом отделано абсолютно всё. Стены, пол, потолок, сама ванна заглублена в пол, к ней ведут несколько ступенек, кажется изготовленной из огромного золотого слитка.
Поднимается ароматный пар.
– Даже тут всё приготовлено...
– Мы же довольно долго ехали. Ещё гуляли. Да ещё я сказала, что тут ночевать собираюсь.
Хейс совсем уже странно озирается по сторонам.
– Забирайся!
– Прямо так? – Хейс ставит ногу на ступеньку. Кажется, окружающий блеск всё-таки туманит мозги. Не останови её Софи, обняв сзади, так бы и нырнула в пенящуюся воду в плаще и шляпе.
– Подожди... Разденемся сначала...

–  Тут и краны на самом деле, золотые?
– Здесь – да! – высунув из пены ножку, поправляет один из кранов, – Возмутился, посмеялся, но не велел переделывать. Сказал «Супруга здесь будет жить. Или дочка. Женщины такие штучки любят». Другая его жена тут жила, первая роскошь не любила. Теперь вот я тут живу.
Хейс окунается с головой. Вынырнув и протерев глаза, сообщает.
– Когда отсюда вылезем, мне кажется, я вся буду золотого цвета. Даже странно, что ты не такого.
– Я здесь не слишком часто живу, – смеётся Софи, – но цвета не изменила, и тенденций таких не наблюдала; кожа и кровь у меня самые обычные, никакими особыми свойствами не отличаются.
Хейс как-то странно взглянув на выступающую из воды часть Софи, сообщает.
– Насчёт цвета не знаю, это тебе, безусловно, лучше известно. Но точно могу сказать – настолько чистой я себя в жизни не ощущала. Словно по всем порам изнутри прошлось. Потом надо будет посмотреть, не смылись ли какие родинки.
– Те, сверху, что я помню, все на месте, – посмеивается Софи.
– Знаешь, точно запомню навсегда, как мы тут плескались.
– Разве было что-то особенное? – с хитринкой игриво щурится принцесса.
Но у Хейс настроение совсем не игривое.
– Лично у меня произошло. Слышала такое выражение «погрузиться в другую жизнь»?
– Так ты вроде, уже давно погружаешься, – малейшие колебания настроения друг друга уже научились улавливать. Теперь и Софи совершенно серьёзна.
– Всё верно. Только вот буквально только что я окончательно с другой стороны вынырнула. Если угодно, окончательно ощутила себя полупринцессой.
– Причём, важнейшая часть слова – именно принцесса.
– Всё верно. Последняя капля упала, крылья расправились, линька завершилась – как хочешь можешь называть.
– Ещё с принцессой целовалась, – хихикает Софи.
– Так это одна и важнейших частей. Но вот последним штрихом именно эта ванна оказалась. Иначе себя ощущаю, даже чем сегодня с утра.
– С утра сегодня, полупринцесса моя любимая, у тебя ещё спиртное не до конца из мозгов выветрилось, – не удерживается Софи от некоторого снижения градуса торжественности момента.
– Смогла пусть полу, но всё-таки принцессой стать. Всяко гораздо лучше, чем скотине корм задавать и третий, а то и четвёртый раз беременной быть.
– Принуждение к заключению брачного договора вполне себе преступление. Не помню только, какой там срок давности.
– Это бы не понадобилось, – невесело усмехается Хейс, – Если бы я там осталось, сработало бы могучее «Чтобы всё как у людей было».
– Это да, – кивает Софи, – эта вещь работает лучше многих законодательных актов. Но у тебя на самом деле получилось Столицу покорить. Я – числюсь отдельно.
– Что такое «золото» Сордаровки знают даже в наших краях. На самом деле фото прислали, где в столовой мой портрет в выпускной форме висит. Куда больше снимка отца и его братьев после демобилизации в парадной форме при всех наградах, или свадебной фотографии. Они по-прежнему все для меня существуют. Но я смогла по другим законам зажить. Назад оглядываться незачем, вперёд нужно смотреть.
– Тем более, насколько я помню, твоим родственникам не больно-то нравилось, как ты вперёд заглядывалась.
– Дядька тоже мой родственников, а без его книг и рассказов я бы тут,  в том числе, и в этой ванне и вовсе бы не оказалась. Так что, всё не очень просто.
– Так чаще всего и бывает... Ладно, хватит о прошлом, займёмся чем-нибудь поприятнее...
   
  Сидят за столом в третьем зале, завернувшись в полотенца. На столе и кофейник находится. К вину не притронулись – достаточно друг другом пьяны, ощущения в усилении не нуждаются.
– Извини, что занудствую. Но когда слишком долго всё хорошо, как-то само собой о плохом начинает думаться. Ты на самом деле собираешься идти воевать?
– Да, – решительно кивает Еггта, –  И это не обсуждается. Даже с тобой.
– Я всё понимаю, но, – Хейс ставит руку на локоть так, чтобы шнурок с черепом в глаза бросался, – Я не хочу, чтобы здесь новые знаки появились. Особенно, в память о тебе, любимая.
– Сказала уже, это не обсуждается, – понятно становится, какими выражениями Великие Дины армиями командовали.
– Тогда, может, мне на призывную специальность перевестись? Там и программа проще. И совесть спокойна будет, что ты там, а я в столице сижу.
– Твоя жизнь, тебе решать. Одно только скажу, глупо ценные кадры на смерть бросать. Ты именно в столице, или где там у вас полигоны, куда больше пользы всем, кто там принесёшь.
– Ну, а ты? Ты же гений.
– Мои способности бесполезны в сложившейся ситуации. Я – художник, ты – техник. Ты сейчас намного ценнее, чем я. Убить могут любого. И я уверена, что вернусь.
– Все так говорят.
– Я знаю, – как мороз холоден тон Софи, –  Но пока, время ещё есть. Мы можем им наслаждаться.
Хейс хихикает явно затем, чтобы разрядить обстановку.
– Подожди ты с наслаждениями. Я кофе ещё не допила.
– Вот уж, счастье моё, наркоманка кофеиновая!
Хейс так выразительно на Софи смотрит, что той становиться просто смешно. Рослая красавица глубокомысленно изрекает.
– У меня сейчас совсем другая зависимость самая главная, драгоценная моя.
Улыбку Софи такой откровенности, кроме неё самой в зеркале, видел только один человек. Как раз та, что напротив сидит.

Я с ним  лично знаком, М. С. и НХ он читал, вроде даже понравились, но о иллюстрациях я с ним не разговаривал.

Отредактировано Чистяков (11-06-2020 12:51:29)