Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Глава 62
Радист всё-таки установила все снасти. Со стороны лодка приняла совершенно дикий вид, будто изо всех возможных и невозможных мест торчат стволы разнообразных пулемётов. Калибры близки, но модели разные.
Видимо, все удочки и прочие снасти так уже устанавливались. Хотя от берега и не особенно далеко, и Софи сомневается в эффективности ловли.
Капитан в лагуне словно для развлечения ныряет, но почти всегда с новой рыбиной выныривает. Даже мирренка вносит некоторый вклад в сокращения крабьего поголовья.
Софи и Эорен сидят на бревне. Лишь иногда подкидывают ветки в костёр.
– Две вещи из трёх, на какие можно смотреть бесконечно, – Еггта довольно щурится, – Горящий огонь и как другие работают, вода тоже в общем-то есть, только не текущая.
– По-моему рыбы набито уже достаточно. И это без учёта крабов, и того что будет на лодке, – замечает Эорен.
Софи философски вздыхает, вспомнив саму себя не слишком давно:
– Включились первобытные инстинкты добычи пищи. Всё остальное – вторично. Если добыча есть, человек будет её бить, пока добыча не кончится. Без разницы, сможет всё съесть или запасти, или нет. Так многие крупные звери и кончились. Рыбы потому и много – борются с хищниками всех видов чудовищной плодовитостью по сотне и больше миллионов икринок.
– Примитивные племена могут жить в гармонии с природой.
– Вынуждены выживать в отведённых им южанами землях. Притом до прихода южан они практиковали крайне примитивные методы охоты, нисколько не заботясь о сохранении зверья. Лес подожгут, а потом по пожарищу идут, подбирая всё относительно съедобное. Те земли, где они сейчас сами довели до такого состояния своими дикими охотами и уничтожением всего и вся. Это южане заставили их выживать, выкапывая личинок... Хотя, мы сами хищники, кто будут убивать, – косится на подстрелившую очередную рыбу капитана, – пока могут.
– Мы столько не съедим.
– Крабы тоже жрать хотят, а они всеядные.
– Речь о том, что мы слишком расточительны.
Софи щурится:
– Эор, я кажется понимаю, откуда у тебя мысли такие о нашей расточительности... Наверняка, и современную цивилизацию считаешь разрушительной для общества? Коптящие трубы и горящие топки тебе не нравятся?
– Мне... Мне вообще мало что нравится.
Тут не поспоришь, какие-то эмоции у Эор проявлялись только когда она с Диной общалась. В остальном... Слишком долго маску носила, та и итоге и приклеилась. Софи сумела клей размочить, но отвалились только кусочки, но далеко не всё.
Впрочем, сейчас совсем не об этом речь.
– Эор, я прекрасно знаю, старшим преподавателем по народоописанию в «кошачьей» человек, искренне влюблённый в культуры дометаллической и раннеметаллической эпох. Плюс прекрасный оратор. Ты слишком его внимательно слушала. Сказочные миры увидела... Хотя, в эпоху раннего металла, особенно при переходе от бронзы к железу, люди так между собой резались – наши Войны Верховных вознёй в песочнице показаться могут... А уж если достижений цивилизации коснуться... Без современной медицины, были бы уже мертвы и твоя мама, и ты... И естественно, не было бы никакой Дины.
– Может и так, – соглашается Утренняя Звезда. Но Софи видит, урождённая принцесса не должна спорить с Принцессой Империи.
Со снастями на лодке тоже что-то начинает происходить. Радист вытаскивает то одну, то другую. Почти в каждую кто-то попался.
Вскоре наблюдению за за огнём и работой придаются вчетвером. Пойманной рыбой радист, как не странно тоже весьма поспособствовавшая сокращению водного населения лагуны.
– Всё-таки не понятно, почему довольно большой остров – пустой.
– Я же уже говорила, – замечает капитан, – источника воды — нет, сама лагуна мелководная, флот, похоже, глубины меньше десяти метров не интересуют, габаритами линкоров привыкли мыслит. Базировать можно только лёгкие силы, или аэродром построить. Но и для того, и для другого есть множество мест получше. Плюс заповедный статус.
– Что успешно нами нарушается, – усмехается Софи.
– Допустим, не только нами, – хмыкает капитан, – восемь самолётов тут вполне было. Притом, все – средние или тяжёлые.
– По-моему на Архипелаге базируется излишнее число летающих лодок.
– Тебе проще поднять этот вопрос перед любым командованием... Да и место тут самое подходящее – почти у всех машин хватает дальности что до любого материка, что до Дуги, что до полярных областей. Тут даже знак введён «За дальние перелёты», выдаётся всем кто и на экваторе, и на полюсе садился. У нас у всех есть! – сообщает тоном совершенно детского хвастовства.
Закрытый для мореходства район, причём закрытый и Объединённым флотом, и Береговым командованием, примыкающий к водам Резиденции, также являющимися водами Министерства Государственного Имущества, частично имеющим ещё и природоохранный статус. У острова чрезвычайно выгодное положение, чтобы всем было лень вкладываться в долговременные постройки на нём. Ведь над всем построенным всегда будет висеть страшная угроза передачи в другое ведомство.
Софи с запоздалой усмешкой вспоминает имитатор перископа, напугавший Эорен. На таких глубинах, среди рифов и отмелей крайне сложно действовать было бы даже малой подлодке. С Юга в воды Архипелага в теории могла бы забраться океанская. Но противолодочная оборона северян смогла отучить мирренов от вредных мыслей забираться в такую даль. Лихие походы первого года войны безвозвратно ушли в прошлое. На лодках служат отчаянные люди, но смертники среди них не составляют большинства.
Закрытым статусом активно пользуются служащие всех ведомств, имеющие доступ к авиации. Сегодня над островом только одному самолёту и разрешены полёты. Привилегии, связанные со статусом, крайне полезная вещь.
«Девочки! Самые настоящие вечные девочки! Только с бантиками в виде пропеллеров!» – в очередной раз раздражённо думает Софи, – «С другой стороны, верность ЕИВ ценит, и свой век они в достатке доживут. Вот только что-то мне подсказывает, не успеют они состариться. Как, вполне вероятно, и я сама. Ибо сходства больше, нежели различий».
– С Императора начнём, или им закончим? – кричит от костра радист.
Капитан и мирренка вопросительно смотрят на Софи, ожидая её решения.
Софи прищурившись смотрит на мирренку.
– У тебя ещё много осталось?
– Да мы, считай, почти и не начинали! – гордо заявляет там, – Да ещё в сумках много всякого.
– Вот за сумками и сходи. Точнее за «Островной». Приправим ей императора.
Южанка поднимается, как показалось Софи, к берегу направляется игриво поводя бёдрами. Они тут все взрослые, а настойка славится, как возбуждающее средство. Хотя, в общем-то, как и все прочие средства хорошо действует, если есть хоть какое-то влечение к человеку. Если же его нет... Вот заодно и посмотрим, что бывает в таких случаях.
«Ведьмочки» как и Софи из тех, кто за состоянием своего тела следят. Впрочем, для них отчасти это ещё и служебная обязанность. Даже пилотов ЕИВ могут от полётов отстранить по медицинским показаниям. Личного самолёта, чтобы летать для собственного удовольствия, ни у кого из них нет. Чего-то внешне неприятного у них не наблюдается. На себе они не экономят, да по большому счёту им и не на что больше тратится. Мечта радиста остров купить – это примерно, как у самой Софи на Луну слетать. Возможность реализации примерно одинакова.
– Этого отдельно варить будем или со всеми вместе? – радист кровожадно вертит крабовый нож. Естественно, как и у любой местной в молодости такой нож у неё есть. Только обычно к её возрасту такие носить продолжают только те, кто связаны с добычей крабов. Островные крабы в остальных частях Империи вполне имеют спрос, ибо хотя и дороже раков, но значительно дешевле настоящих глубоководных крабов. Почти не отличаясь по вкусовым качествам при умелом приготовлении.
Втроём переглядываются, радист ещё не вернулась. Понятно, при Еггте Эорен собственного мнения не имеет, а капитан иногда вспоминает, что такое субординация.
– Отдельно! – решительно заявляет Софи, – Надо же понять, чем он такой уникальный.
– Клешни – мне! – вскидывает руку как школьница на уроке.
– Не имеется возражений, – небрежно машет рукой Принцесса Империи.
Мирренка возращается. Судя по объёму сумки, к настойке добавлено содержимое ещё нескольких тайников. Южанка аж пританцовывает. Неужели настолько близко со спиртным сдружилась, что радуется уже в предвкушении распития? Или ещё чего-то ждёт?
Впрочем, и капитану что-то кажется подозрительным.
– Ты что, внутривенно этой настойки ввела?
Поставив сумки, южанка сразу с двух рук демонстрирует непристойные жесты, при этом ещё весьма причудливо послав командира на смеси двух языков в крайне удалённое путешествие с разнообразными невесёлыми приключениями на самые разные части тела.
Капитан отвечает теми же жестами. Тоже пожелав мирренке сходить прогуляться. Но командирский посыл значительно уступает по цветистости и образности высказыванию подчинённой. Сказывается больший опыт той в создании различных словесных конструкций.
Впрочем, о том, что тут вообще есть командир и подчинённые, похоже только мирренка и помнит.
И кажется, так они переругиваются сильно не в первый раз. Софи больше веселиться нежели злится. Радист тоже старательно прислушивается. Интересно, о несчастном ракообразном людоеде помнит кто-нибудь? Лучше бы песню какую спеть на два голоса попробовали... Софи заборной лексикой владеет, при наличии такой сестрицы как Маришка это неизбежно, но употребляет только в ситуации известной шутки про принцессу, как отличить настоящую – настоящая, это та, кто наступив темноте на кошку назовёт её именно кошкой, а не как-то иначе. По этому критерию Софи настоящей не является. Зато, по всем остальным...
Хотя, про песни Софи зря. Они ведь и попробовать могут. Хорошо, об этом только подумала, не сказав вслух. Хотя, Еггты столетиями славились страшной немузыкальностью. Лаже Кэретта, как недавно выяснилось, не была исключением. Всего лишь умеет спать с открытыми глазами. Ещё в детстве выучилась, отчасти благодаря этой способности смогла стать, кем является.
Видимо, оглушительные залпы пушек Матери и Дочери необратимо повредили участки мозга, отвечающие за восприятие музыки, и эта способность стала наследственной. Ну, а ЕИВ сам про себя на родном языке говорил «мне медведь на ухо наступил».
Эорен проявляет какую-то эмоцию, закрыв уши руками и даже зажмурившись. Даже странно, человек проведший несколько лет в «кошачьей» к окончанию обычно в совершенстве владел нелитературно-командным вариантом грэдского языка. Сордар так и сегодня продолжает юношеским умением гордится. Развлекался, великовозрастный мальчишка, научив малолетнюю сестру так разговаривать.
Сумасшествие прекращает радист, рявкнув вполне командирским тоном:
– Бутылку мне!
Софи не сразу соображает, не затем, чтобы пить, а чтобы залить в котелок с варящимся ракообразным. Мирренка достаёт и протягивает просимое. Радист пробку отворачивает зубами.
Император-людоед вскоре сварился. Аромат изумительный. Чувствуется, после неба радист больше всего любит готовить и вкусно кушать. Хотя на её внешности это никак не отражается. Поднос, оказывается, был в наличии. На нём ракокраб и преподнесён. Даже украшен причудливо нарезанными консервированными овощами. Правда, есть это чудо придётся с какого-то брёвнышка. Впрочем, имеются бумажные тарелки.
– С кого ты такой же змейкой кожу снять обещала? – усмехается мирренка.
– Я от своих слов не отказываюсь! – усмехается радист, откручивая у ракоимператора обещанную клешню. Перед варкой пластырь сняла, и сейчас конечность хищно разинута в последний раз, – Он живой ещё. Встречу, примерно вот так, – кивает на розочки и прочие цветочки, вышедшие из под её ножа, – в самых разных местах резать буду. Только он сначала свои варёные яйца съест.
Клешня наконец, отрывается, и тут же расколота радистом.
Мирренка крайне выразительно держит в руках бутылку. Разлили понемногу. Капитан только пригубила, все остальные выпили залпом. Софи показалось, или Эорен как-то странновато посматривает в сторону мирренки. Вроде бы подействовать ещё не должно, если должно вообще.
Кого радист собирается столь причудливыми ломтиками нарезать, Софи решает не спрашивать. Не из-за боязни аппетит испортить. Она с детства «еггтовских младенцев» спокойно ест, хотя на них далеко не все даже смотреть могут.
Любительница фигурной резьбы подсаживается к Софи. Вторая клешня наполовину разделана.
Глазки озорно поблёскивают. Вроде пила не больше остальных. Да и настрой больше на желание поговорить.
Почему-то шепчет:
– Софи, можно тебя спросить? Хотя, наверное, не понравится...
– Спрашивай! – принцесса отправляет в рот кусочек краба, – Посмотрим, сможешь ли ты меня удивить!
Радист почему-то на свою тарелку косится. Тоже кусочек берёт.
– Мы, вроде как людоеда едим...
– Вкус от тех, что в Резиденции ела от этого, на самом деле отличается, вот не определилась ещё, в какую сторону, – отправляет в рот новый кусочек.
– Да я не об этом! – отмахивается радист, – Хотя и об этом сначала можно. Я их на самом деле, очень люблю. Вкус на каждом острове – свой. На больших островах можно даже по вкусу отличить, где какой пойман. Они ведь по-разному питаются. Те, что вчера были, мелкие, чувствуется, питаются рыбой и друг другом, те, кто много плодов едят – они понежнее. У этого тоже другой вкус... – шумно втягивает ноздрями воздух, сообщает, прикрыв глаза, – он более ароматный.
– Конечно! – хмыкает Софи, – Даже я не знаю названия половины приправ, что ты туда сыпала.
– Да это местные сушёные травки! – отмахивается радист, – Ими даже дети блюда из песка приправляют.
– Список потом напиши. Проучу материнских кулинаров!
– Хорошо. Только я про другое хотела спросить. Тоже с вашей, в смысле Еггтовской, кухней связанное.
Софи усмехается. Зря она о любимом блюде Дины II подумала. Мысль может материализоваться даже да без приложения каких-либо усилий. На девяносто девять и девять в периоде уверена, о чем сейчас спросят. Пошутила предок столетия назад, до сих пор приходится оправдываться. Кажется, радист всё не может решиться что-то сказать.
Софи ничего подсказывать не собирается. Хотя настолько всё наглядно, что кажется, даже мысли прочитаны.
Спросить решается, только как следует извозив кусочек краба в жидкости, где он варился. Всяко там осталось сколько-то градусов. Не говорит, а выстреливает со скоростью авиационного пулемёта:
– Вашимладенцызнаменитыенастоящие?
Софи могла бы и не понять, но ничего другого не ожидала. Новый кусочек берёт, максимально тщательно прожёвывает, попутно забавляясь, как изводит себя радист.
Нарочно сильно сглотнув и напоказ прокашлявшись, наконец изрекает:
– На протяжении уже сотен лет каждый Еггт хотя бы один раз в своей жизни отвечал на вопрос относительно этого блюда. На моём веку ты – первая! Правда, роскошная пирушка у моей прародительницы получилась?
Радист не то кивает, не то пытается головой помотать. Явно не может решить, одобрение или осуждение того пиршества хочет услышать Софи.
Принцесса нарочито медленно пальцы облизывает.
Теперь сглатывает уже радист.
Улыбнувшись во все тридцать два своей знаменитой мозговышибательной улыбкой, Еггта сообщает:
– Так себе предок в остроумии поупражнялась. Говори, что множество раз было сказано до меня, и множество раз будет сказано после: это были, и в тот раз, и во все другие, никакие не младенцы. В остроумии Дина упражнялась с помощью молочных поросят и обезьяньих тушек. Умница была – даже все счета на все продукты к тому пиру сохранились!
Щёлкает разинувшую рот радиста по носу.
– Копию прислать?
