– Сойдёмся на тайнах биохимии? – предлагает Эрида.
– Хотя бы, – хмыкает Марина, – настроена вчерашнее продолжить?
– Смотря, что именно, – Софи почему-то косится на Рэду.
– У тебя, помнится, за один день никогда управится не могли.
– Только у меня была несколько менее насыщенная программа празднования, – со смесью скуки и откровенной издёвки сообщает Софи.
Марина делает вид, будто ничего не замечает.
– Раз уж об этом речь зашла, – зевает Марина, – по-настоящему ночью никому плохо не стало?
– Нет, – уверенно отвечает Эр, – ты, Рэда, развеселилась чуть ли не сильнее всех.
Хорт только стон в состоянии издать.
– Если я попрошу сделать вид, что ничего не видели – все именно так и поступят, – щурит один глаз Софи.
– Мне тогда засветить плёнку? – словно невзначай осведомляется разноглазая.
Стон уже на три голоса.
Рэда наклоняется вперёд.
– Знаешь, можешь сначала напечатать? Мне всё-таки интересно, что именно было, кроме того, что я помню.
– О-о-о! Было много всего крайне занятного, – закатывает глаза Эр.
Софи не сдерживает смешок.
Рэд хотела схватится руками за голову. Даже руки подняла, но на полдороги передумала.
– Сейчас проявить? – беззаботно осведомляется разноглазая.
– Обожди пока. Может, я ещё передумаю.
– Советую именно так и поступить! – во все тридцать два улыбается Софи.
Марина демонстрирует ей кулак. Сестра только ухмыляется в ответ.

Оставив Рэду окончательно себя в порядок приводить, втроём перебираются с бассейну. Софи, кажется, с трудом сдерживается, чтобы всякого разного сестре не наговорить. Тормозит её только фактор Эр рядом, и та о своей роли, догадывается.
– Жаль, что ты уезжаешь, – кажется, Софи искренна.
– Ты же знаешь, я бы осталась. Но не могу. Я, действительно, не полностью здорова.
– Ещё и Рэда домой собирается.
– Конечно, с родителями надо проводить какое-то время,  констатирует Марина. Сёстры обмениваются кислыми ухмылками.
– И я после Рэды уеду, – замечает Марина, – На твоё окружение я и в школе успею ещё насмотреться. Отдохнуть хочется от этих рож.
– Не спятишь от одиночества? – любезно интересуется Софи.
– Коатликуэ с собой позову, – пожимает плечами Марина, – Думаю, не откажется.
– Ну, уж без неё-то я вполне обойдусь. Забирай! – делает широкий жест Софи.
– А в глаз? – осведомляется Марина.
Эр смеётся.
– Точно, опять бы скорее всем вместе собраться! Вы так интересно ругаетесь!
– Вроде, никто ещё никуда не уехал.
– Так придётся ведь.
– Что за манера, всюду трагедии выискивать? – непонятно почему злиться Софи.
– Не всем же ходячей комедией быть, вроде тебя, – хмыкает Марина.
– Твоё счастье, на Дни Рождения я на людей не злюсь.
– Вот спасибо!
– Обращайся! Когда праздновать продолжим?
– Попозже слегка. Надо, чтобы хоть кто-то ещё проснулся.
– Фейерверки ещё есть, – замечает Софи, – можно позвонить, чтобы запустили парочку, что рванут погромче.
Марина качает головой.
– Даже на мой вкус это слишком жестоко.
– Тут сигнальная пушка есть. Правда, ещё той войны, но зато, сто пятьдесят. Давай распорядимся, чтобы из неё выстрелили.
– Я тебе не запрещаю, – зевает Марина, – распоряжайся. Права у нас равные.
Софи отвечает непристойным жестом.
– Боишься, за подобную побудку тебя возненавидят?
– Всегда же можно на тебя свалить.
– Мне – поверят, если скажу «не я». Вот к тебе вопросы могут возникнуть.
– В моём доме у меня несколько больше возможностей вопросы задавать, чем у всех прочих. Равно как и не отвечать на некоторые.
– В следующий раз магнитофон попрошу поставить. Вас так интересно слушать, – откровенно веселится Эрида.
– Лучше оператора с кинокамерой найми. С той, что сразу звук писать может.
– Знаешь, Марина, – доносится голос Рэды, – ты и без пушки так шумишь, что если бы я ещё спала, сейчас бы точно проснулась.
Хорт спускается к ним. Такого платья Марина не помнит. Свой обычный купальник Рэда где-то ухитрилась отыскать.
– Оно тебе коротковато, –  скептически замечает Софи.
– Ага. И вообще, в объёме маловато, – Марина делает выразительный жест от груди.
– Зато, я это платье хотя бы найти смогла. Совершенно не соображаю, где что лежит.
– Рэд, хочешь плащ свой дам? – Эр уже стоит, развязывая пернатое великолепие.
– Не надо. Мне это нравилось когда-то. Вижу, что маловато...
– Даже слишком, – встревает Марина, – но после того, что было, сомнительно, что кто-то на длину внимание обратит.
– Тут пока только мы, – оглядывается по сторонам Софи, словно опасаясь, кто решится подглядывать. Хотя, смотреть пока особо и нечего.
– Вот не помню, как эту золотую штуку надевала?
– Тебе не понравилась? – верна себе Эрида.
– Сильно не для ежедневного ношения вещь! Мне её правда можно оставить?
– Разумеется.
– Интересно, кто следующий на тебя в таком будет любоваться? – откровенно дразнится Марина.
– Пока ещё есть время подумать, – показывает язык Рэда.
– Зачем тебе такое было нужно, Эр, думаю спрашивать бесполезно, – Софи предпочитает пить через изогнутую трубочку.
– Просто, красивая вещь, – пожимает плечами беззаботная разноглазая, – На Рэде очень хорошо смотрелась.
– Что-то не то ты разглядывать начала, – замечает Софи.
– Но ведь было красиво.
Марина вздыхает, если Эр сказала «красиво» то дальше что-либо обсуждать бесполезно.
– Софи. Где мне золото брали, звание «Поставщик двора» им присвоили? Тут, по-моему, на гораздо большую сумму, чем положено для разовой поставки для подачи документов на это звание.
– Даже не думала об этом.
– Советую. Иногда полезно.
– У них уже есть это звание, – усмехается Софи, – Я свой День Рождения люблю. И почему-то думаю, другие к своим аналогично относятся.
– Всё это на золотой шарик переплавлю, и в лоб тебе запущу. Может, даже пращой кину.
– Не надо, Марина. На тебе много вещей, что я выбирала. Я помню, сколько они вместе весят... Прислать тебе такой шарик?
Марина руками глаза закрывает.
Эр-рида! Ты это кошмар какой-то. Ведь если сказать «да» – шарик вскоре приедет. И ещё весь будет до долей грамма выверен.
– Нет, не надо. Хранилище у меня пока лопаться не собирается. Пусть там всё лежит. Целее будет.
– Ты ещё ничего не успела потерять? Поднимись, а то я тебя плохо рассмотрела, – бросает Софи.
Ответ – жест крайнего отрицания, показанный Сордаром, по его слова его ЕИВ в детстве научил, жест, в другом мире именуемый «кукишем».
Судя по кривой ухмылке Софи, значение ей известно. Вот только, кто просветил? Хотя, вполне издаются словари самой разнообразной узкоспециализированной лексики и жестов. Как-то Марина подзабыла, читать Софи вообще-то, умеет.

В Столицу Эр предстоит лететь личным бортом соправителя. Марина с трудом сдерживается от ворчания по поводу нецелевого использования ресурсов, ибо гонять ради одного человека шестимоторную «Стрелу Дины» да ещё с эскортом истребителей – несколько расточительно.
С другой стороны, самолёт закреплён за Соправителем, может использоваться им по своему усмотрению. Возможности тратить собственное время на Эриду у него сейчас нет.
Да и для пилотов истребителей ситуация в целом, выгодная – вылеты на сопровождение номерных бортов засчитываются, как боевые. Хотя, вероятность встречи с противником – примерно такая же, как и с летающим драконом.
Хотя, и сама Марина сюда не слишком логично, добиралась на самом настоящем бронепоезде.
Любопытство опять пересилило, отправилась осматривать борт. В первую очередь, интересовало, сильно ли он от отцовского отличается. «Стрелы» считаются серийными машинами, однако все различаются между собой, даже те, что служат обычными транспортами, не говоря уж о номерных бортах.
Примерно половина салона не отличалась от отцовской – такая же радиоаппаратура. Всё правильно, номерные борта, находясь в воздухе должны поддерживать связь друг с другом и много кем на земле.
Вот пассажирский салон очень сильно отличается от всех виденных ранее. В меньшей части – спальные места соправителя и ближайшего окружения. Всего на шесть человек.
Большая оборудована как часть комнат Эр в «Сказке» насколько это возможно при разнице в размерах помещений. Этим самолётом соправитель летает не первый год, Эрида же сегодня впервые поднимется на борт. Но самолёт словно только для неё построен.
М-да, родительская любовь и безумие частенько идут рука об руку.
У маленькой Марины  была мечта — иметь свой персональный, обязательно многомоторный, самолёт. Пусть, он бы и не летал почти. Только фото бы были между огромных колёс стойки шасси. Хотя, так сняться можно было и у другого самолёта. Только вот Марине хотелось своего.
У Эриды, оказывается, такой самолёт несколько лет как уже есть. Но как-то совершенно ничего не значит для разноглазой этот факт.
Эта «Стрела» – последняя из известных Марине, сохраняющая довоенную раскраску всех высокоскоростных машин – блеск полированного металла. Все прочие «Стрелы» давно уже обзавелись камуфляжем, иные и вовсе почернели, став ночными машинами. Яркой и сияющей остаётся только эта. Впрочем, Марина знает, вблизи фронта соправитель перемещается на обычных транспортниках. Хотя, по стране принципиально летает именно на этой. Серебристая «Стрела» немалую часть времени проводит на одном из столичных аэродромов, в ожидании единственного пассажира, для кого предназначена на самом деле. Дождалась, наконец.
От удивительного спокойствия Эриды даже холоднее становится, несмотря на страшную жару. Хотя на аэродроме довольно ветрено.
Раз аэродром может принять «Стрелу» то, значит, с него могут взлетать и любые бомбардировщики. Ангары немаленькие, но сейчас здесь базируется только полк ПВО, занимающийся прикрытием этого района. То есть, резиденции в первую очередь.
Софи тоже поехала Эр провожать, главным образом рассчитывая после покрутится среди самолётов. В общем-то, визит принцессы в воинскую часть – довольно стандартное явление. Всеми сторонами целиком и полностью одобренное, Софи и сестре предлагала, но Марина чётко сказала, обратно в резиденцию с Коаэ уедет, как только Эрида улетит.
Марина самолёт осматривает. Софи с лётчиками разговаривает, сама Эр о чём-то болтает с Коаэ, будто и не её провожают.
Хотя, разноглазая и банально забыть могла, что ей надо куда-то лететь. Подгонять же её никто не решится. Слишком уж тёплые места вблизи соправителя. С почти гарантированными шансами дожить до окончания войны.
Впрочем, ни одну из «Стрел» пока не сбили.
– Ты когда улетаешь?
– Не знаю, не спрашивала, – Эр отвечает как обычно, с чуть отсутствующей интонацией. Слишком очевидно, возвращаться она не хочет. При этом, каким-то немыслимым образом ухитряется знать смысл слова «надо».
Что существует такая вещь как «график полётов» Эр, очевидно, и вовсе неизвестно.
– Вообще-то, именно ты должна решать, когда самолёт отправляется.
– Разве? Я думала, это они мне должны сказать, что всё готово. Я, знаешь ли, никуда не спешу, – что-то в интонации сильно не нравится. И это не извечная любовь разноглазой где надо и не надо подпускать загадочности, – Знаешь, я никогда раньше не летала на самолётах. Тем более, на таких больших. Боюсь немного.
– Машина надёжна.
Эр совершенно беззаботно сообщает.
– Я знаю шутку про непотопляемые корабли. Не любит их море. Небо это тоже океан.
– На поезде бы ехала тогда... Хотя, он же тоже может с рельс сойти.
– На самолёте быстрее...
– Ценное замечание, – хмыкает Марина. Что-то Эрида сегодня куда странее обычного, – Ты совершенно на пустом месте волнуешься.
– Не скажи, Марина, – неожиданно оживляется Эрида, – Много раз читала, как люди предчувствуют катастрофу.
– Угу. Куда чаще остроумием на лестнице занимаются, стремясь привлечь внимание к собственной личности, оказавшейся не в то время не в том месте. Подумаешь, билет на пароход неудачно купил.
– Я никогда на больших кораблях не плавала.
Марине хочется зарычать. Эрида ведь умная, но разницу между «судном» и «кораблём» всё не уяснит, словно намеренно пропуская мимо ушей объяснения Марины. Хотя, справедливости ради «судно» «кораблём» всё-таки может. С огромными лайнерами, что Эр имеет ввиду именно это и произошло. Неужели, и это знает?
Многие занимаются тем что стремятся выглядеть куда глупее, чем есть на самом деле. Но когда Эр этим занимается – ощущения не самые приятные.
– Знаешь, лучше лететь днём, а не ночью, – всё-таки надо как-то Эр в небо выпихивать.
– Безопаснее в темноте...
– В эти широты истребители не забираются. Хотя, ты права, у ночников – самая большая дальность.
– Ну, вот, а ты говоришь о безопасности.
– Сидела бы в «Сказке» тогда – безопаснее места в мире ещё не придумали.
– Я не хочу всю жизнь в раковине прожить.
– Вещи твои давно уже погрузили. Давай команду отправляться.
– Сейчас. Пошли вместе сходим. Ты лучше знаешь, кому и что надо говорить.
Марина тяжко вздыхает.
– Пошли!
Всё-таки, для успокоения совести, обратилась в охрану, чтобы ей сообщили, когда самолёт Эриды приземлится. Как и следовало ожидать, самолёт сел точно в расчётное время.
Ещё примерно через полчаса позвонила и сама Эрида. Словно и не расставались. Или сама Марина недооценила степень развития междугородней телефонной сети.

Сопровождающих охранниц Рэде выделили троих. Статус «Гостя Императора» даёт определённые преимущества. Хотя бы поезд ради неё задерживать не будут – он здесь и так останавливается. Даже вагон вагоны особого разряда в состав входят.
Хотя, уровень станции, уровню состава не соответствует. Экспрессы на таких не останавливаются. Впрочем, не все знают, какого уровня объекты здесь расположены.
Рэда почему-то жутко волнуется, хотя вроде бы, домой едет.
Аж праздничную школьную форму надела, хотя та ей, слегка маловата. В районе груди так и не слегка.
– Просили в форме приехать, – словно извиняется перед Мариной, на той только шорты поверх купальника.
– Не сварись. Могла бы и в поезде переодеться. Ты же довольно долго ехать будешь.
Рэда хватается за голову, жару она переносит не особенно хорошо.
– Кондиционер в вагоне есть, – хмыкает Марина, – не сваришься как-нибудь. Да и охрана точно умеет помощь при перегреве оказывать. Чего трясёшься?
Рэда воровато оглядывается по-сторонам. Кажется опасается, что её могут услышать охранницы. Говорит, чтобы только Марина могла слышать. Что при учёте изначально повышенной громкости голоса требует определённых усилий.
– Боюсь, если кто меня на вокзале увидит, решат, что меня выгнали и под конвоем домой отправили.
Марина сгибается в приступе хохота.
– Нашла, чего боятся. Конвоированием совсем другая служба занимается. У них и форма другая. У тебя в вещах официальный пергамен лежит, с какого по какое ты была официальным Гостем Императора. Дома можешь в рамочке на стенку повесить. А копии всем с неправильными вопросами в рожи пихать.  Хочешь, ещё свою личную печать поставлю? Например, тебе на лоб?
Марина делает вид, будто ищет печать в сумочке. Вообще-то, она там, на самом деле, лежит.
Рэда прикрывает ладонью упомянутую часть тела.
– Н-не надо Марина.
– Как знаешь, – пожимает плечами Херктерент, – Чернила там замечательные. Настоящие пурпурные. Отмоются только вместе с кожей.
Хорт зачем-то потирает лоб. В глазах вспыхивает что-то от Рэды с клевцом.
Протягивает Марине руку.
– Не отмоется, говоришь. Тогда поставь мне вот здесь. Ваша Еггтовская печать вещь слишком известная.
– У меня двойная. Еггты и Принцессы Империи, – сообщает Марина, доставая футляр. Вещица вполне официальная, не валик с именем, что у каждой есть.
Шлёп.
Нос к носу любуются на достигнутый результат.
– Издалека, если рассматривать, то на ожог похоже, – замечает Марина, – Но у нас клейма ставить не принято. Хотя и говорят всякое...
– Говорила же, не верю в это. Дома скорее, поверят в цветную татуировку.
– Их твоему возрасту делать запрещено. И в отличии от употребления вина, запрещено на самом деле. Ни один мастер делать не возьмётся.
– Я достаточно взросло выгляжу! – задирает нос Рэда.
– Местами, – усмехается Марина, – но не обижайся, твой настоящий возраст выдают глаза.
– В моём случае, в глаза будут смотреть в последнюю очередь.
– Это смотря кто попадётся. Императрице её змею женщина делала.
– У нас этим только мужчины занимаются.
– А у нас, вообще-то, столица. И право на равные условия труда уже не первую сотню лет в законах прописано.
Рэда продолжает печать на руке изучать.
– Думаю, можно ли её постоянной сделать?
– Нет, – мотает головой Марина, – нельзя. Я не разрешаю. Шутка тогда слишком уж далеко зайдёт.
– Но будет нечто, чего ни у кого нет, кроме меня.
– Я сказала, «нет». Считай это моей Волей Еггта, – переходит на официальный тон Марина.
– Поняла, поняла, – кивает Рэда.
Марина вытягивает шею.
– Вон, поезд показался, – косится на часы, –  Точно по графику! Стоять будет четыре минуты.
– Я уже, наверное, всё расписание выучить успела. Ночью не спалось.
Марина протягивает руку.
– Всё, Рэдрия, до встречи. Отправления поезда я ждать не буду.
– До встречи, Марина. Этого лета я никогда не забуду.
– Поменьше пафосных слов, – хмыкает Херктерент, –  Всякого в жизни ещё успеем сделать и натворить. Будут и другие встречи с расставаниями.
– Это точно! – кивает Рэда, – Сможешь сделать так, чтобы мы вместе в школу приехали? Ты, я, Эр, ну и мелкая.
– Это уж что врачи разноглазой скажут. С остальным — не вижу сложностей!

  Марина улетает сразу после отъезда Рэды. За несколько дней обо всём договорится можно, хотя непосредственно переговоры не заняли и получаса. В канцелярии ЕИВ чётко регламентировано, кому из членов семьи на каких машинах надлежит совершать перелёты. Причём для частных полётов и официальных визитов надлежит использовать разные машины.
Огромные «Стрелы» применяются только для официальных, или на них сам Саргон летает, куда ему необходимо. Иногда даже и за штурвалом.
Марина знает, у старого годами человека с сердцем мальчишки, есть все образцы лётных книжек, существовавшие в Империи, во всех аккуратно фиксируются часы налёта. Даже вылеты, приравненные к боевым, зафиксированы.
Некстати Софи вспоминается, яблочко от яблоньки, действительно, недалеко укатилось.
Для частных перелётов используются обычные транспорт. Удачная модель растиражирована многими тысячами экземплярами в десятках модификаций и используется всеми ведомствами. Возит и пассажиров, и грузы, и раненых с больными, и десант, вроде, даже бомбардировочная модификация есть.
Разумеется, самолёт, претендовавший на звание самого массового в истории есть и в составе Транспортного авиаполка Особого назначения.
Сейчас самолёт самым массовым уже не станет, хотя по-прежнему выпускается. Слишком уж многочисленными стали стаи истребителей и фронтовых бомбардировщиков по обе стороны фронта.
Только качество отделки салона указывает на статус владельца.
Могла бы ещё несколько дней поиздеваться, изводя Коатликуэ ожиданием. Сама Марина не особо рвётся отдыхать от сестрёнкиного окружения, ещё какое-то время в состоянии их потерпеть.
Да и ехать можно было на бронепоезде, благо он тут на запасных путях отстаивается. И даже отправляется на патрулирование побережья, ибо самое страшное в Армии – ничем не занятый солдат.
Но ещё пара дней мучительного ожидания ребёнка, несмотря на настоящий возраст, Марина ощущает себя словно она гораздо старше Коаэ, – так издеваться значительно выше силы Марины.
Да и не нравится ей подобный род занятий в целом. Она не Софи в конце концов. Кто может обещать что-то сделать в определённое время... Нет, если обещала, и именно в условленное время она сделает, но сначала вволю налюбуется на муки ожидания.
Хуже всего, сроков назначать было не надо, десяти-пятнадцати минут хватило бы вполне. Но Софи – это Софи. Принимайте её, такой, какая есть. Или гуляйте где-то в другой местности.
Марина – не Эр, ночных перелётов не боится. Коаэ вообще всё равно, каким способом в искомую точку перемещаться.
Слишком хорошо было видно, как она нервничает. Впрочем, врач в экипаж входит штатно.
Ну и как результат – Коаэ благополучно проспала весь перелёт.
Марина, когда ей нужно, и без сестрёнкиных препаратов способна долго не спать. Порция столичной прессы, прилетевшая вместе с машиной, весьма обширна. Было, чем в дороге заняться.
Марина еле растормошила  Коаэ уже после посадки.
– Вставай, соня! Приехали, точнее прилетели.
Та, кажется, не сразу сообразила, где находится. И откуда там Марина взялась.