Игорь! Когда над Петрозаводском (в конце семидесятых) появилось НЛО, его, кстати, видел весь город, у меня был разговор с профессором ИЗМИРАНа. Отрицать факт профессор не стала, признав, что в стеклах городских домов были обнаружены многочисленные  ровные отверстия. Многие считают НЛО выдумкой, вымыслом журналюг. Но, полагаю, дыма без огня не бывает. И технические описания в Махабхарате что-то уж слишком подробны. Например, о последствиях ядерного взрыва для населения. О том, как кипит вода в реке и о необходимости смывать с себя невидимый яд. Проще всего отрицать все и заявлять, что ничего не было.

* * *

Детство  Альты было непростое.  Удивительно, но ей удалось окончить восьмой класс школы и получить аттестат о неполном образовании. Притом, что мать надрывалась на работе и совсем не занималась дочкой, а отчиму было на нее наплевать.  Он работал грузчиком, возвращался после трудового дня усталый и постоянно прикладывался к  свиянке.
  Альта вгрызалась в уроки, словно они были ее личными врагами.  Она крепко-накрепко запомнила слова рано ушедшего дедушки, который в ней души не чаял: «Главное, малышка, знания. Никто их у тебя не сможет отнять».  В то время она не понимала, почему кому-то вдруг  понадобится эти знания у нее отнимать, и только став  старше, уяснила простую истину. В этом мире  каждый стремится обобрать ближнего в свою пользу. Люди ненавидят тех, кто богаче, умнее,  не знает голода, в конце концов,  просто живет, как человек. Дедушка также предостерегал ее от того, чтобы открывать душу первому встречному. «Люди, как звери, - говорил он, - проглотят и не подавятся. Нужно очень много времени, чтобы понять,  что за человек перед тобой».  Предоставленная сама себе, Альта после занятий, расправившись с уроками, вместе с подругой, единственной, кому она  доверяла,  отправлялась лазить по  городским трущобам, рискуя попасть в лапы сутенеров или  убийц. Однажды девушки провалились в какой-то подвал, это оказалась заброшенная старая библиотека, часть книг сохранилась. Альта не любила читать современные книги, где прославлялись деньги, добытые любой ценой, обманом или преступлением. Последнее время магазины наводнил однотипные  романы, в которых доблестная полиция совместно с отделом безопасности Акрии успешно раскрывала  шпионскую сеть заокеанского Гарца. Или о будущей войне, в которой ненавистный  Гарц стирали с лица земли вместе с многомиллионным населением. Альту до глубины души поразило восхищение одноклассников «Экспансией» Суэна Бурнова. По этой бесчеловечной книге, где едва не на каждой странице встречались изуродованные трупы, и рекой лилась кровь, восьмиклассников  заставили писать сочинение. Выяснилось, что школьники, все до одного, мечтали быть похожими на главного героя книги и без жалости убивать врагов. Девочке стало страшно: с кем она учится? С будущими маньяками, убийцами,  каких полно на городских окраинах? Альта не была глупой, поэтому  исписала  целую страницу восторженными отзывами. А подруга ее, с которой она  предпочитала гулять по глухим закоулкам и лазить по заброшенным домам, откровенно написала то, что думала. Спустя два дня подруга в школу не явилась, и никто не мог ответить, куда она делась. Когда Альта явилась к ней домой, ее встретили совершенно чужие люди. Потом в школе объявили месячник «Поймай шпиона». Учителя настоятельно рекомендовали ученикам докладывать о любых странностях, которые они подмечали у друзей, родственников или знакомых. «Расскажите  о своих подозрениях, а дальше  мы разберемся». И рассказывали, писали записки, особо старательные получали благодарности и грамоты. Подкатывались и к ней, мол, дружила с той, которую забрали. Убеждали рассказать все, что знает, и о чем могла догадываться. «Уши вы получите от дохлого желха!» - думала она и упрямо отвечала, что знать ничего не знает.
Альта не раз  забиралась в тот подвал, тайком приносила домой книги и запоем их читала. Ей открылся неведомый мир глубоких человеческих чувств, любви, дружбы, измены, ревности и ненависти. Такие книги в школьной библиотеке и магазинах отсутствовали. Они не были запрещены, однако давно не переиздавались, и постепенно оказались изъяты из обязательных школьных программ. Старики помнили эти книги, кстати, чаще всего именно  среди стариков  встречались отзывчивые, добрые люди. В молодежной среде подобное поведение не было принято, помогать кому-то бесплатно считалось неприличным. Государству не нужны были чувствительные, добрые  люди. Ненависть к врагу и любовь к деньгам,  основа, на которой воспитывалось подрастающее поколение. Однажды  Альту в подвале-библиотеке застал бедно одетый старик. Она  испугалась, уверенная, что  он позовет полицию, но он сказал:
-  Не бойся, девочка, когда-то я работал здесь библиотекарем. Поэтому заглядываю иногда, слежу, чтобы книги дождем не замочило, или грызуны не испортили. Видишь, вон ловушку поставил, а вон там замазал дыру в потолке. Иначе  угол заливало. Может,   в этом нет смысла, книги  все равно никто не читает, но все же, жалко.
Разговорились, оказалось, старик живет неподалеку в маленькой каморке, доставшейся по наследству от дяди, который был военным, на ничтожную пенсию. Альта впервые поняла, что такое  искренняя доброта. Старик посоветовал ей почитать нескольких писателей, которые словно открыли перед ней окно в необъятный мир. Договорились об очередной встрече. Вскоре она узнала, что старик связан с рабочей партией миротворцев, которую еще называли пацифистами. Во время следующих встреч он объяснил ей,  почему начинаются войны и кому это выгодно. И отчего стали такими непопулярными, а иной раз  запретными эти книги.
-  Видишь ли, Альта, - сказал он, вручая ей очередной том, - люди в нашем парламенте безнадежно испорчены жадностью и желанием властвовать. Войны выгодны только богатым, тем, кто владеет заводами. Простые граждане, оболваненные  прессой и всякими Суэнами Бурновами, безжалостно посылаются на гибель во имя чужих интересов и   обогащения. Для этого у них всячески воспитывается ненависть к врагу. А кто  враг? В Гарце живут такие же люди, как и мы, учатся, работают, воспитывают детей.
Альта встречалась со старым библиотекарем целых полгода. Если раньше  она относилась к пожилым людям с некоторой брезгливостью, свойственной юности, как к  изношенному отработанному материалу,  то вскоре  в корне изменила свое мнение. Она даже стала думать, что если когда-нибудь найдет себе мужа, он будет таким пожилым человеком, полным доброты и жизненной мудрости. Одноклассники вызывали у нее, по меньшей мере, неприязнь, которую она старалась  тщательно скрывать. Могли ведь найтись и такие, готовые  пожаловаться в полицию на «несовременные взгляды ученицы».
Но однажды отчиму попалась на глаза книга из подвальной библиотеки, и  он устроил ей разнос. Книгу, которую она не успела дочитать, разорвал и выбросил в мусорный бак.
-  Пора тебя замуж выдавать! – бушевал он. Ночью она подслушала разговор матери с отчимом. Тот хотел продать ее за  триста банов в веселый дом, утверждая, что она уже достаточно взрослая.
-  В девятом классе  за учебу нам платить все равно нечем. Я сам оформлю бумаги, не лезь в это дело, - сказал он. Мать поплакала, но возражать не посмела. Утром Альта положила в портфель   пачку сухарей и теплую кофту. В школе в этот день она получила аттестат и отправилась в подвал, где  поведала старому библиотекарю о том, что ушла из дома.
Старик некоторое время размышлял, потом сказал: -  Хочешь выучиться на швею? Мы тебя спрячем так, что не найдет ни отчим, ни полиция. Документы сделаем, полгода, и ты  профессиональная швея, сможешь работать на фабрике.
Надо ли говорить, что Альта с восторгом приняла предложение! За полгода она обучилась секретам швейного мастерства, а также стала членом запрещенной партии пацифистов. Один из членов партии, бывший военный, обучил ее основам  рукопашной борьбы, которая по легенде, пришла с  дикого континента. Вскоре ей предложили отправиться в город Мом, где было много военных предприятий. Никакого определенного задания не поручили,  попросив   наблюдать и писать отчеты по известному ей адресу. Кроме того, предупредили о связном, который вскоре должен будет с ней встретиться. По туманным намекам она поняла, что  готовится  серьезная акция на химических заводах в городе Раска. Кроме того, партийной верхушкой было принято решение  в ближайшее время уничтожить главу парламента Бьорна Рау, которого не без оснований считали тираном и диктатором. В обстановке безумной шпиономании регулярно отправлять письма в Гунц было опасно. Полиция активной перепиской непременно  заинтересуется, а письма, как известно, на почте вскрывают. Хотя ничего предосудительного в содержании не будет. Важные новости условились передавать иносказательно.  Иглы швейные ломаются, значит, полиция интересуется, челнок заедает, пришлите связного, и так далее. 
Оказавшись в Моме, Альта  обнаружила, что в городе крайне трудно с жилплощадью. Все квартиры были заняты, даже малые каморки. Страна перешла на военное положение, бюджет трещал по швам, почти все деньги вкладывались в оборону. Не говоря о том, что изрядная часть попросту разворовывалась. Уровень жизни падал, народ из деревень, откуда интенсивно забирали выращенный хлеб, бежал в города, туда, где можно хоть как-то выжить,  где на заводах требовались рабочие руки.

Отредактировано VICTOR (08-04-2016 15:45:23)

Сегодня я впервые испытал нечто вроде похмелья. Справился у Умника, оказалось, сильнейшая магнитная буря и, кроме того, циклон, сыплющий ненавистными мне дождями.  Решил остаться  в постели, поваляться лишний часок-другой. Могу я, в конце концов, позволить себе слегка расслабиться? И, что  вы думаете? В открытую дверь заглянула Альта, поинтересовалась, составлю ли я ей компанию за завтраком.  Вспомнил, что сегодня воскресенье, выходной день и ей не нужно идти на работу.  Видно, скучно девушке стало, решила совместить прием пищи с  беседой. Кряхтя, словно,  в самом деле, семидесятипятилетний старик, поднялся с постели, выполнил минимальный разминочный комплекс (представляю, что бы девонька сказала, увидев старичка, стоящего кверху ногами!) и отправился в ванную комнату, чтобы ополоснуться холодной водой. В квартире был газовый нагреватель, но я  не рисковал им пользоваться. Не хотелось обрушить дом. Тем более, к холодной воде  с детства был приучен. Едва попал под первые тугие струи, голова перестала болеть. Обожаю водные процедуры.   Вот только неуютный дождь терпеть не могу, когда холодные струйки затекают за шиворот. Поплескался, пофыркал, получил заряд бодрости и удовольствия, растерся полотенцем,  натянул тренировочные штаны местного пошива  и вышел на кухню. Альта уже сидела за столом. Сегодня она приготовила блинчики со сметаной и вареньем. Я уже успел отвесить ей  комплимент по поводу поварского таланта, на что она отвечала, что талантов у нее много, и весьма разнообразных. Интересно, каких именно? Умник про нее пока ничего и не смог накопать. Мне стало любопытно, кто ее родители и где  такая бойкая особа училась?
-  Расскажи о себе, - попросил я, наливая заварку, - а то живем на одной площади, а я ничего о тебе не знаю.
-  Как будто я о тебе много знаю, - ответила девушка, - может, сначала ты начнешь рассказывать, так сказать, по старшинству?
Как-то незаметно мы с ней перешли на «ты».
Интересно, ей в полицейской безопасности не доводилось работать? Вроде как, не допрос, а интеллигентный разговор получается.  Тем более, она знаток дикой борьбы, которой обычных людей не обучают. Ну, да ладно, свою легенду я могу сто раз пересказывать, не собьюсь. Ее Умник сочинил, не подкопаешься. Если мадам Го не смогла найти ни одного изъяна, да и контора наверняка пыталась мою сказку проверить,  с Альтой, тем более, прокатит. Может, и она мне что-нибудь интересненькое про себя расскажет, хотя сильно я сомневался, больно непростая девица оказалась.
-  Родился в Тувиции, селение Сокрино, - завел я свою песню, -  родителей  помню плохо, когда мне исполнилось семь лет, мы переехали в Бруссию,  там началась смута и революция. В то лето стояла сильная жара, продукты быстро портились.  Подвоза не было. Оголодавший народ стал бунтовать, правительство  ввело в города войска, состоявшие из горцев, те жестоко подавили волнения, вырезав почти четверть населения. Позверствовали и в нашем Сарте.  Родители погибли, я чудом остался жив, меня отправили в детский приют. Жизнь там была непростая, полуголодная. Воспитатели,  скорее надсмотрщики, жестокие были и злобные, наказывали за малейшую провинность. Все, чему я там научился, это  писать и считать до ста. Когда немного подрос,  дали  лопату и определили в землекопы. С тех пор  работал на  стройках. Потому и пенсия  мизерная, на жизнь едва хватает.
С ее стороны естественно было бы задать вопрос, на какие шиши я снимаю двухкомнатную квартиру, но у меня был готов ответ: любимый дядя за меня платит. (Ага, дядя, Умником зовут, по орбите над планетой летает! Кстати, планету здесь именовали неудобоваримым набором  звуков, что-то вроде «Пфырг». Название резало слух. Поэтому я для себя решил называть ее Землей). Но денежный вопрос ее почему-то не заинтересовал.
-  Брусия, это  на юге? – спросила  она.
-  Ну да, море рядом.
-  Изское море, Сайский незамерзающий залив, - задумчиво продолжала Альта и вдруг спросила: - Люди, которые живут на берегу теплого залива, к холодной воде непривычны. А ты сегодня ледяной душ принимал, от удовольствия даже пел. Кстати, я такой мелодии не слышала, откуда она?
Вот тебе и на! Раскололи нас с Умником на раз! Надо было выкручиваться.
-  Какое-то время довелось жить за Харуэем, на севере, возле Тэнны, - сказал я, импровизируя. Между прочим, не слишком удачно. Но эта девица ведь не полицейский агент? Едва упомянул Харуэй, где расположены урановые рудники, смотрю, она  напряглась.
-  Там и привык плескаться в холодной водичке, словно желх речной.
Мое объяснение вроде бы ее удовлетворило. Поинтересовалась, между прочим, как жилось у холодной реки, тяжко ли было с продуктами, где комнату снимал и у кого именно. Допрос с пристрастием! Но меня голыми руками не возьмешь. Не знаю, почему она так въедливо выспрашивала. Может, подозревала, что я из полиции? Пользуясь  архивом биокомпьютера в голове, я выдал информацию по максимуму.  Начиная с вкуснейшей рыбы ольми, капусты чурюк и кончая самосадом урча, которым деды приречные дымить любят. Смотрю, жиличка моя успокоилась.  Надеюсь, дошло до нее, что дедок я безопасный.   Снова попросил  рассказать о себе.
У местных считается неприличным выспрашивать о прошлом человека. Слишком жестокая здесь жизнь и былые неприятности далеко не каждый хотел бы вспоминать. После моего рассказа, отказать у нее не было, морального права. И она стала рассказывать. О том, что отец ее был армейским чином в Гунце, в какой-то секретной части. Училась в школе, окончила восемь классов.  Отец погиб. Мать вышла замуж за грузчика, человека грубого и беспринципного.
-  От отца остались неплохие деньги, хватило на год безбедной жизни, но все на свете кончается.  Умею неплохо шить, вот и приехала в Мом, его называют городом вязальщиц, швей и поварих. Здесь, в отличие от других мест, можно быстро найти работу.
«А еще Мом называют городом оружейников» - мысленно добавил я. В самом деле, здесь имелось, по крайней мере, не меньше двух десятков военных заводов.
-  В Моме  можно и хорошего жениха подыскать, - заметил я.
-  Не нужен мне никто, - резко ответила Альта, - в Гунце мужичье имело наглость лезть с советами, здесь лезет ваша танна Го, все, как один, желают выдать меня замуж. У меня что, на лбу написано: «Ищу жениха»?
-  Танна Го не моя, - возразил я.
-  То-то Вы с ней подолгу с удовольствием беседуете под дождем, - скривилась девушка. Смотри-ка, и это заметила, глазастая!
-   Ты  ненавидишь мужчин?
-  Где они, настоящие мужчины? – фыркнула девушка. -  Слабые, глупые, с непомерным самомнением. К тому же, любители денег и свиянки. Напиваются до потери разума, я не говорю о тех, кто потребляет ширр.  Те вообще через несколько лет  превращаются в растения и умирают.
-  Не могу поверить, что все так плохо,  на заводах, сколько парней трудится, и что, все они никуда не годятся? Знаешь, есть такой анекдот. Проходит строй солдат. Один идет не в ногу. Командир делает замечание, а тот отвечает, что  остальные идут не в ногу, а он  идет в ногу.
Альта улыбнулась, поняла намек.
-  Считаете,  у меня слишком высокие запросы?
-  Разве не так?
-  Будь Вам лет поменьше, я бы обратила на Вас внимание, тан Петер, - сказала она, задумчиво глядя на меня. От этих слов у меня сердце екнуло. Сколько ей самой лет, интересно? Здесь, как и на Земле,  спрашивать у дамы  возраст считалось неприличным. На вид можно было дать лет двадцать, ну, может, чуть больше, с хвостиком. Моя ровесница.
-  Блинчики понравились? – спросила она, поднимаясь.
-  Выше всяких похвал, - сообщил я, отметив, что слова мои ей приятны.
Она осталась мыть посуду,  я вернулся в комнату. За окном по-прежнему шел дождь. До чего гнусная погода! Решил писать статью  об убежищах. Говорят, капля камень точит, может, это и будет первая капля, с чего-то надо начинать? Сочинить статью несложно, потом отдать машинистке, чтобы та напечатала. В редакции принимают только напечатанный текст. Каракули никто разбирать не  станет. Бумагой я запасся, «вечную»  ручку  умыкнул мимо всевидящего ока Умника, еще до отправления. Очень нужно ковыряться с чернильницей и деревянной ручкой с тонким металлическим пером! Таким только кляксы на бумагу сажать!
С помощью Умника за полчаса я статью наваял. Он даже ворчать не стал, видно не посчитал это серьезным вмешательством в жизнь местной цивилизации. Я еще раз подивился, как такая простая идея до сих пор не пришла в голову власть имущим. Умник пояснил, что здесь не было больших войн. Бунты, революции не в счет. Не знаком никто с массированным применением авиации и ковровыми бомбардировками. А уж про атомное оружие информации, считай, вообще нет. И это притом, что, по данным Умника у Гарца двадцатикилотонных зарядов в тротиловом эквиваленте  имеется уже несколько десятков. А через  год, когда  Акрия испытает свою первую и последнюю бомбу, Гарц  сотрет это государство с лица планеты. Акрийские бомберы понесут  химическую начинку  через океан, а это десятки и сотни тонн нервно-паралитического газа. Умник сообщил, что газ этот на порядок эффективнее зарина и замана, и вообще всего, что было когда-то изобретено на Земле.
Предстояло выбрать журнал, или газету, предпочтительно с военным уклоном. Придется топать до газетного ларька, мальчишки газетчики в такую погоду по домам сидят. Тяжко вздохнув, не хотелось покидать теплое помещение, я  оделся, прихватил кошелек, и вышел под дождь. Деньгами меня  снабдил Умник. В развалинах этих  некогда ценных бумажек  оказались целые залежи. Не только бумажек, но и платиновых монет.
Полицейского под навесом овощной палатки не было, что неудивительно, небось,  в забегаловке сидит, «Три косточки», что рядом через дорогу. Горячим грогом согревается, который мастерски готовит мамаша Туэй. Прохожу мимо, и точно, сидит полицай, только уже другой, толще предыдущего, видно сменщик, и дует во всю грог. У меня аж слюнки потекли, хороший здесь подают напиток, видно,  добавляют какие-то специи или ягоды. Мамаша Туэй секрет никому не раскрывает, и правильно делает. В ее забегаловке благодаря фирменному грогу, всегда толпится народ.
Наконец, добрался я до газетного ларька. К счастью, тот оказался открыт. Продавщица, немолодая женщина с унылым лицом, скучала в одиночестве. Похоже, выручки у нее сегодня не было вообще. Я не стал рассматривать выставленные на витрине газеты и журналы, а сразу поинтересовался: - Что из военного имеется?
Продавщица выложила передо мной газету «Армейский вестник» и журнал «Новости обороны». Купил то, и другое и поспешил обратно. Надоел дождь до смерти, до самых печенок достал. Свернул в забегаловку, не мог я пройти мимо кружки грога. Толстый полицейский  все так же сидел возле окна со второй, а может, третьей уже кружкой.  Вид он имел отсутствующий и, хотя поглядывал на  посетителей,  заметно было, что в мыслях витал далеко. Скорее всего, видел себя  на солнечном берегу Сайского залива вместе с молодой любовницей.
Пришлось немного постоять в очереди, зато мадам Го меня не заметила, с деловым видом продефилировала по улице, к дому Эрбуса, которого замели заодно со шпионом. Видно,  топает к его жене узнать последние новости. Ну, Эрбуса теперь не  выпустят, ему светят урановые рудники в Харуэе. Хорошо, что я заглянул в забегаловку,  в который раз выслушивать старуху, стоя  под дождем, выше моих сил.  С удовольствием уговорив кружку грога и убедившись, что  дорога свободна, отправился домой.
Дальнейшее было делом техники. Вложить статью в заранее купленный конверт, написать адрес, указанный в журнале и отправить письмо. Снова выходить под дождь я не собирался. Днем позже, или днем раньше, не имеет значения. Война не завтра начнется, и не послезавтра. Схожу, когда небо прояснится и дождь кончится.

Отредактировано VICTOR (09-04-2016 18:44:50)