- Вы, коллега, становитесь вестником несчастий, - невесело вздохнул шевалье де Кампредон, самолично впуская в комнату своего гостя. – Что на сей раз?
Лицо прусского посланника, явившегося под вечер к своему французскому коллеге, выражало что угодно, только не огорчение.
- Друг мой, - спокойным будничным тоном проговорил Марлефельд, - в отличие от ...большинства наших коллег, я стараюсь не заводить конфидентов среди конторских писаришек. Новости мне доставляют весьма высокие персоны, иной раз сами не подозревающие, сколь ценные сведения разбалтывают. Оттого я огорчён менее прочих... Вы позволите мне присесть?
- Да, конечно же, - спохватился француз. – Простите, коллега.
Всё те же узорные кресла, всё тот же турецкий перламутровый столик, только бокалов с вином нет. Но пруссак явился не вином угощаться. Если Кампредон правильно истолковал его визит с подобной преамбулой, Аксель фон Мардефельд что-то эдакое вызнал, либо сложил все известные ему факты и сделал выводы. А поделиться информацией решил только потому, что Пруссия недостаточно влияет на европейский концерт. Тон в оном, всё-таки, задаёт Версаль.
- Я надеюсь, шевалье, вы понимаете, что нам вскорости предстоит попрощаться с господином фон Гогенгольцем, - посол Пруссии не любил начинать издалека, сразу заговорил о больном вопросе. – Он был очаровательно неосмотрителен, когда одной рукой готовил проект большого договора с Россией, а другой одобрительно похлопывал по плечу князя Долгорукого, замышлявшего убийство августейшей персоны. Австрияку я тоже говорил: не следует считать русских примитивными дикарями, опасайтесь императора, он гораздо умнее, чем кажется. Увы, меня никто не слышит. Даже вы изволили благодушествовать. И что теперь, коллега? Вы остались почти без доступа к тайнам петербургского двора, а император не сегодня, так завтра потребует отозвания Гогенгольца. Бог знает, кем его заменят, но сеть конфидентов новому послу придётся выстраивать заново. Впрочем, как и вам, и прочим нашим коллегам. О раздражении, каковое воспоследует в Версале, помолчу... Прямо скажу, я вам не завидую.
- Хорошо, - мрачно буркнул француз. – Что вы предлагаете?
- Свою скромную помощь, коллега. В общении с Версалем я, простите, посредником стать не могу, но вполне способен делиться как точными сведениями, так и своими соображениями насчёт происходящего.
- Увы, пока надо мною начальствует герцог Бурбонский, всё бесполезно. Мои доклады он, судя по ответам, не читает вовсе.
- Имею некоторые основания полагать, что в Версале вскоре следует ожидать перемен.
- Насколько верны ваши сведения, коллега? – оживился Кампредон.
- По-вашему, герцогу простят провал в Петербурге?
- Если ему вменят в вину сегодняшние события, то должности лишусь и я, - кисло проговорил посол Франции.
- Сие не обязательно, ибо новым светилом на политическом небосклоне с большой долей вероятности станет ваш давний покровитель, аббат де Флёри. Согласитесь, это вас бы обрадовало.
- Не скрою, аббат – тонкий политик, его возвращение стало бы благом для Франции.
- Да ладно вам, со мной-то зачем туману напускать? – хохотнул Мардефельд. – Мы же давние друзья. Итак, что вы скажете по поводу моего предложения?
- Я согласен, если узнаю, что требуется от меня в обмен на вашу искренность.
Посол Пруссии чуть подался вперёд.
- Самая малость, коллега: действовать сообща. Поверьте, это и в моих, и в ваших интересах. В ваших даже более, чем в моих.
- Я согласен, - повторил француз, понимая, что обойтись без советов Мардефельда он может, но, в отсутствие конфидентов, собирать сведения будет не в пример труднее. – Готов вас выслушать.
- Сперва вопрос: что вы думаете по поводу сегодняшних манифестов императора?
- Его величество всегда отличался нетерпением, однако сейчас, вероятно, дело в ином. Скорее всего, он так спешит, потому что его дама сердца... вернее, с этого дня уже официальная невеста в тягости. Хотя, не представляю, что он станет делать, если состояние здоровья ухудшится, а молодая императрица родит ему четвёртую по счёту дочь.
- На вашем месте, коллега, я бы не иронизировал.
- Простите?..
- Я же говорил: император намного умнее, чем кажется. Да хоть бы эта... эльфийка нарожала ему десяток дочерей. Хоть бы даже его величество скончался через неделю после свадьбы, вопрос с наследником престола он уже решил.
- То есть, вы хотите сказать, что эта принцесса... Боже мой, какая скверная новость.
- Новость станет ещё сквернее, если вы узнаете, кто именно раскрыл заговор Долгоруких. Притом самолично и практически без посторонней помощи, использовав лишь одну случайную зацепку и собственную голову... Ну, как, коллега, весело ли вам от того, что при любом раскладе император Петер оставит нам в наследство свою вдовушку? Безразлично, будет ли она регентшей при малолетнем наследнике, или царствующей императрицей, Европе придётся иметь дело с эльфом на престоле довольно сильного и амбициозного государства. Есть ситуации похуже этой, но их немного.
- Вы располагаете точными сведениями, или почерпнули это из разговоров высокопоставленных болтунов? – Кампредон спросил без тени злости: убедиться в достоверности информации – первейшая забота дипломата.
- Скажем так: у меня есть хороший знакомый в Тайной канцелярии. Не конфидент, попросту симпатизируюший Пруссии человек.
- Ах, чёрт, какая, в самом деле, скверная новость... Раньше бы знать, подослал бы к ней какого-нибудь смазливого наглеца и распустил слухи... Сейчас принцессу станут охранять так же хорошо, как самого императора, к ней не подберёшься.
- Здесь мы с вами в равном положении, коллега. К сожалению, я сам поздно догадался, что тут к чему, не то давно бы принял меры. К ещё большему сожалению, не стоит рассчитывать на то, что принцесса лишь использует ситуацию для захвата власти эльфами. Она для этого слишком умна. К тому же, я кое-что узнал о нравах этого народца. Выйдя замуж, эльфийская принцесса обязана свято блюсти интересы семьи супруга, независимо от того, какие чувства она испытывает. А в данном случае мы имеем дело с глубоким, искренним и, увы, взаимным нежным чувством. Проще говоря, она предана императору, как собака.
- Преемник... – невесело усмехнулся француз. – Тот самый преемник, который сохранит прежний курс и не допустит разброда. Тень императора... Вы совершенно правы, коллега, я крепко недооценил его величество. Придётся признать, что здесь он нас обошёл, и приспосабливаться к работе при будущей императрице. Пожалуй, наш единственный козырь в этой игре – её плохое знание реалий европейской политики.
- Это преимущество быстро сойдёт на нет, друг мой. Придётся поторопиться.
...Погода к вечеру принялась портиться: небо затянуло грязно-серыми облаками, задул порывистый ветер. Посольские курьеры, проклиная всё на свете, отправлялись в дальний путь. Однако курьер французского посольства эту ночь наверняка проведёт в своей постели... Рано отправлять депешу в Версаль. Сказанное пруссаком следует хорошенько обдумать, прежде чем изводить бумагу и чернила. Где он приврал, где допустил недомолвки? Пожалуй, придётся рискнуть и напрямую поговорить с некоторыми высокопоставленными персонами.
Курьер ещё успеет отбить седалище, проезжая через всю Европу. Но в дорогу он отправится не раньше, чем Кампредон убедится в истинности полученных сведений. Правила Большой игры этого не воспрещали.

Да, такой герцог имел место в данный отрезок времени, заведовал внешней политикой. В реальной истории его сменил де Флёри, но на год с чем-то позже.