Глава 1.6 (окончание)
Группа просочилась мимо постов охраны и стала продвигаться по направлению к зданию усадьбы. Темнота стояла чернильная, но привыкшие глаза различали силуэты, а свет из некоторых окон облегчал ориентирование. Собак не наблюдалось, так что опасность быть внезапно облаянными отсутствовала. Первым к крыльцу подполз сам Багиров, остальные сосредоточились в тени сарая, подальше от мест возможного появления солдат противника. Дверь кладовки оказалась приоткрыта и капитан-лейтенант скользнул внутрь, потянулись тревожные минуты ожидания, необходимо было проверить помещение, чтобы потом ничего внезапно не загремело и не упало, а также, по возможности, подготовить место для размещения фугаса. Минут через пять Арсений Игоревич выглянул и подал знак, что все в порядке. Группа стала по одному подтягиваться к крыльцу и передавать взрывчатку. Когда подполз Бекетов, дверь неожиданно открылась, вышел румын, скорее всего офицер и, шумно зевая, стал справлять малую нужду. Кирилл и капитан-лейтенант достали наганы с глушителями, а несчастный татарин замер, отвернув лицо, чтобы на него не попали вонючие брызги. Наконец супостат громко испортил воздух и удалился в дом, вызвав у моряков неслышный вздох облегчения. С командиром остались Сладкий и Кареев, Багиров и Кирилл принялись размещать аппаратуру и взрывчатку, а мичман занялся антенной. Сбоку от крыльца проходил молниеотвод, замечательно подходящий для этой цели, но его необходимо было отсоединить от заземления. Аристарх некоторое время пыхтел, потом сделал знак Тарасу, тот подобрался к нему, немного повозился, раздался тихий щелчок разрываемого металла, старшина уполз обратно, а Сладкий через некоторое время присоединил к взрывателю провод и подал знак, что все в порядке.
Когда Кирилл занимался аппаратурой управления, было не до рассматривания кладовки, к тому же на что снаружи темно, внутри вообще почти ничего разглядеть не удалось, все делали на ощупь. Дверца висела на одной петле, но предусмотрительный Багиров имел при  себе небольшую масленку с тонким носиком, так что предательского скрипа удалось избежать. Цоколь дома строители выполнили из камня, но приличных размеров крыльцо сделали деревянным, в нем, судя по всему, раньше хранился какой-то инвентарь, а сейчас это была просто «хламожня». Оно и к лучшему, взрывчатку и аппаратуру управления прикрыли старыми досками и обрывками мешковины, при этом Багиров ощутимо приложился лбом о балку поддерживающую потолок, вернее половые доски крыльца, все-таки помещение оказалось весьма низким. Включить свет, чтобы оценить свои труды, невозможно, оставалось надеяться, что маскировка выполнена на уровне, к тому же лезть сюда снова румынам смысла нет, все уже давно облазали и мало-мальски ценное утащили.
Перед тем, как покинуть усадьбу, Ростовцев по знаку капитан-лейтенанта что-то начертил на стене сарая, около которого до этого прятались разведчики. Ушла группа также тихо и незаметно и к наступлению предутренних сумерек успела добраться до места дневки. Там Бекетов, наконец, смог дать волю чувствам.
- У-у-у, - чуть слышно провыл рассерженный татарин, - что за невезуха такая! Второй раз на задании и опять чертов румын меня обоссал! У-у-у!
- Второй раз? – переспросил Ростовцев.
- Ну да, - нехотя признался Камиль. – Я тогда задержался, тот гад ведь не просто так стоял.
Артем и Улан просто ногами сучили, заходясь в беззвучном смехе, остальные тоже не могли скрыть улыбки, а Бекетов сделал страшное лицо:
- Тема, Улан, не вздумайте никому рассказать!
- Все, угомонись! – строго сказал Багиров. – Никто не расскажет, но ты, вообще-то, молодец, проявил выдержку. А то начал бы за этим пердуном по всей усадьбе гоняться, а у него в руках ничего нет, кроме собственного…
Тут с присутствующими случилась форменная истерика, так что закончить фразу командиру не удалось, с гребня овражка показалось озабоченное лицо Кирилла, удивленного возней внизу. Ростовцев сделал знак, что все в норме и разведчики, все еще хихикая, принялись завтракать.
День прошел в напряженном ожидании, но ничего так и не произошло.
- Взрыватель активирован, - посмотрев на часы сказал мичман. – У нас теперь часов двадцать пять, не больше.
Потянулись долгие часы ожидания, никакой активности у противника по-прежнему не наблюдалось, пока около трех часов пополудни на дороге в усадьбу не появился полуэскадрон кавалерии.
- Пошло движение! – радостно сообщил стоявший на посту Улан, Багиров и Ростовцев поднялись на край оврага и принялись рассматривать противника в бинокли.
Суета, возникшая в сонном царстве, позволила предположить, что ожидается появление высокого начальства, однако прошло еще несколько часов, пока на дороге не появилось несколько автомобилей, два легковых и два грузовых, вдали рысил еще полуэскадрон кавалерии. Сладкий подключил питание передатчика и замер, ожидая команды Багирова. На таком расстоянии даже в бинокль невозможно было различить черты лица, поэтому оставалось только надеяться, что в клетку залетела нужная птица. Солнце уже склонялось к горизонту, но большой начальник с немногочисленной свитой похаживал по двору, что-то говорил, иногда размахивая руками и тыча стеком в сторону Одессы, видимо поднимал дух личного состава, построенного рядом с воротами и у своих орудий. Наконец один из свитских сделал приглашающий жест и процессия направилась к усадьбе. Капитан-лейтенант подождал, пока они начнут подниматься на крыльцо и махнул рукой, мичман щелкнул переключателем и… ничего не произошло. Несколько секунд все, замерев, смотрели в сторону усадьбы, потом начали переглядываться, на лице Багирова явно промелькнуло разочарование, а Антонеску с сопровождающими вошел в дом. Командир не успел сформулировать вопрос к Аристарху, как раздался громкий взрыв, в стороны полетели обломки камней и древесины. Крыльцо разнесло в хлам, часть усадьбы, примыкавшую к нему, тоже, уцелевшие части стен завалились, так что даже если внутри оставались живые, их должно придавить упавшими фрагментами крыши. Досталось и стоящим поодаль сараям, они тоже частично повалились.
Поднявшаяся возня вскоре была скрыта упавшей темнотой, прочесывать окрестности ночью противник не стал, а отряд и не собирался никого здесь дожидаться. Убедившись, что разъезды неприятеля не шныряют вокруг, разведчики снялись с места и споро двинулись к лиману, где их должен ждать глиссер. Налегке идти было гораздо проще, так что на месте группа оказалась, когда рассвет еще не наступил, небо только начинало сереть. Багиров трижды просигналил фонариком, пока не раздалось приглушенное урчание двигателя, вскоре зашуршал камыш и, когда предутренние сумерки вступили в свои недолгие права, разведотряд №1 в полном составе уже находился на борту катера.
Отход от вражеского берега проходил неспешно, на малых оборотах мотора, скорость увеличили лишь после того, как отдалились от берега на приличное расстояние. Напряжение понемногу спадало, но на разговоры никого не тянуло, даже непоседливого Бекетова. Кареев вновь думал о своей подруге, решил отпроситься у командира и съездить в город, хотя понимал, что она на месте тоже не сидит, так что шанс застать ее невелик. Путь по воде был недолог, вскоре все погрузились на «захара» и отправились к себе на базу, где их уже ждал сытный завтрак. Илья расстарался овощным рагу из картофеля, баклажанов, тыквы, моркови, лука и чеснока, Квитко неизменно умял двойную порцию. Только успели допить чай, как появился Октябрев. Багиров отрапортовал о выполнении задания, но не скрыл, что взрыв произошел с задержкой.
- Так-так, - озадачился кап-три, - значит, Антонеску мог и уцелеть?
- Трудно сказать, все-таки взрыв мощный, хотя где он в этот момент находился, сказать трудно. Но вряд ли легким испугом отделался.
- Извините, товарищ капитан 3-го ранга, это моя вина, - вздохнул Сладкий.
- Как тебя понимать? – нахмурился Корней Иванович.
- Я на обратном пути все думал и понял! Дешифратор ведь построен на шаговых искателях, на их срабатывание нужно время. Чтобы он переключился на одну позицию, тоновый сигнал должен подаваться непрерывно не менее четырех секунд, иначе конденсатор разряжается и происходит сброс, это позволяет исключить влияние помех. В общем, задержка именно такая и должна быть, система сработала штатно. А раньше я этого не заметил, потому что проверял один, без помощников. Приемник располагался на приличном расстоянии, так что пока я ходил, он уже включался, а то, что с задержкой, так никто этого не видел.
Октябрев некоторое время размышлял, потом произнес:
- Вот что, голуби, рапорты ведь еще не писали? Тогда в них об этом и не упоминайте. Вы свой взрыватель на коленке сделали, это же не серийный образец, такая его особенность никому кроме вас неинтересна. Но все остальное самым подробнейшим образом!
- Мне тоже? – упавшим голосом спросил Бекетов.
- Нет, таких подробностей не надо, - отмахнулся Багиров и кивнул Корнею Ивановичу, - я потом объясню.
Якут и казах захихикали, но Квитко показал им кулак и ребята угомонились.
- Ладно, отдыхайте сегодня, - разрешил кап-три, - но из расположения ни ногой, пока полной ясности не будет.
Командир и комиссар ушли вместе с ним в штаб, а немного расстроенный Кареев поплелся вместе с остальными в жилой домик.
- Что, к своей рыженькой съездить хотел? – тихонько поинтересовался мичман. – Ладно, не расстраивайся, это ненадолго. Давай-ка лучше поспим.
Аристарх оказался не совсем прав, два дня прошло в тревожном ожидании, хотя их отряд провел вовсе не в праздности. Отдохнули в первый день до обеда, потом все понеслось по накатанной, вроде даже на выходе такой нагрузки себе не давали. На третий день перед обедом появился хмурый Октябрев и начальство снова удалилось в штаб, вскоре оттуда вышел Ростовцев и направился к личному составу, прибывшему в кают-компанию.
- Задание не выполнено, - объявил Вадим Васильевич, - жив, зараза! Далеко не здоров, ногу ему оторвало или ампутировали, не знаю, приложило прилично, но живой. Больше пока ничего неизвестно.
Комиссар не сказал, что Октябрьский, узнав о провале операции, сгоряча хотел приказать арестовать Багирова, но его удалось отговорить. Адмирал заподозрил командира отряда в трусости, ведь он увел группу, даже не убедившись в выполнении приказа, не вступив в контакт с противником и не потеряв ни одного человека, однако начальник штаба флота контр-адмирал Елисеев возражал столь решительно, что Филипп Сергеевич сдался и согласился повременить с арестом. Впрочем, долго ждать не пришлось, уже вечером того же дня стало известно мнение Сталина. Антонеску действительно не погиб, но в результате полученных ранений и тяжелейшей контузии находился буквально на грани жизни и смерти, причем о каком-либо выздоровлении и речи быть не могло, в лучшем случае он может прожить некоторое время полным паралитиком. К тому же взрыв пока не связывали с действиями советских диверсантов. На стене сарая Ростовцев углем начертил решетку из трех горизонтальных и трех вертикальных линий, символ «Железной Гвардии». Эта ультраправая политическая партия Румынии была разгромлена Антонеску незадолго до войны, один из ее лидеров, Корнелиу Кодряну, был убит, другой, Хория Сима, бежал из страны, так что все было воспринято как месть легионеров.
- А так даже лучше! – сказал Верховный Главнокомандующий. – Лежит как бревно! Вот пусть все теперь смотрят и думают, что с ними на фронте, и не только, тоже может случиться подобное. Геройская смерть выпадает далеко не всем, кто-то и так свою жизнь заканчивать будет!
После такой оценки командующий Черноморским флотом свои претензии снял и Кареев, наконец, получил возможность съездить в Одессу и поискать младшего военюриста Синичкину.

Отредактировано Olle (02-08-2018 19:46:36)