Глава 2.2 (фрагмент)
Средиземное море считалось вотчиной Regia Marina, но и Германия внесла свою лепту в борьбу за господство на этом театре военных действий. 26 августа 1941 г. гросс-адмирал Редер приказал Деницу послать туда часть своих подводных лодок для оказания помощи итальянцам. До конца года через Гибралтар группами прошли двадцать пять «семерок», вошедшие в состав двух флотилий, одна из них, ответственная за восточную часть моря, базировалась на Саламин. Кроме субмарин там находились и катера-тральщики, так называемые «раумботы». Эти небольшие очень удачные универсальные кораблики активно использовались не только и не столько по прямому назначению, но и для сторожевой и конвойной службы. Пару часов назад в Кардамили зашел один из них, сразу обнаружив торчащие из воды мачты «Эвридики». Командир «раумбота» итальянским владел очень плохо, а пытавшийся ему что-то объяснить макаронник немецкий знал еще хуже. Из множества слов и темпераментного размахивания руками лейтенант Кригсмарине вынес следующее заключение. Военного корабля противника никто не видел, а самое главное, не разглядеть и не услышать выстрелы морских орудий не могли даже итальянцы, отношение к которым у немцев было довольно презрительным. Бомбардировщика или торпедоносца также никто не наблюдал, поэтому единственно возможным вариантом ему представлялась атака подводной лодки. Действия партизан на берегу его мало интересовали, поэтому, даже не дослушав союзника, лейтенант приказал выходить обратно в море. Встречи с вражеской субмариной он не боялся, если она окажется под водой, то атаковать его «раумбот» не сможет, слишком маленькая цель для торпеды, а вот он своими глубинными бомбами вполне способен нанести ей серьезные повреждения и даже потопить. Английские подводные лодки имели на вооружении одно 102 мм или 76 мм орудие, но являлись существенно более тихоходными, так что можно просто уклониться от боя на поверхности и вызвать авиацию. Боевой настрой командира катера разделял не весь экипаж, поэтому лейтенант, оскорбленный до глубины души таким отношением, решил провести небольшую тренировку по отражению нападения вражеских самолетов. Каково же было удивление немцев, когда из-за мыса на них выскочила большая летающая лодка без опознавательных знаков. Лейтенант неплохо знал силуэты немногочисленных типов немецких и итальянских гидросамолетов и среди них определенно не имелось четырехмоторных с двухкилевым оперением. Душа пылкого рыцаря Рейха давно жаждала подвигов и славы, но с этим наблюдалась явная напряженка, а тут такой шанс! Если это «лаймиз» или «янки», есть все шансы получить вожделенный Железный Крест! Все это пронеслось в его голове в течение нескольких секунд, прозвучала отрывистая команда, после небольшой задержки застучала носовая 20 мм зенитка и короткая очередь прочертила дорожку впереди по курсу летающей лодки. Фарих добавил оборотов двигателям, а носовой стрелок попытался развернуть свой пулемет в сторону катера. Попасть на такой тряске было почти нереально, зато немецкий командир больше не сомневался, что перед ним противник. Еще одна команда и огненная трасса хлестнула по правому крылу гидросамолета. Внутри никого не задело, но оба мотора выбросили полосы черного дыма, их пришлось выключать. Продолжать полет с неполной нагрузкой на двух двигателях еще можно, но  взлететь не удастся даже чудом, летающая лодка осела в воду и снизила скорость. Когда у Кареева мелькнула мысль, что погрузочный люк находится с борта, который сейчас не виден с катера, план действий мгновенно сложился в его голове и он стал сбрасывать с себя верхнюю одежду. Разведчики поняли все с полуслова и тоже начали быстро раздеваться и вытаскивать дыхательные аппараты. Фариху также не пришлось долго объяснять что и как, он кивнул головой, пролез к люку верхней пулеметной точки, откинул его и принялся махать руками, сопровождая это действо криками на немецком языке с просьбой не стрелять. Тем временем Кирилл и его бойцы разделись до трусов, нацепили акваланги, ласты, ножи, сунули в резиновые мешки ТТ с глушителями и запасные магазины, подхватили тросы с крюками, которые использовали при взятии «Эвридики», и спрыгнули в воду. Катер осторожно подошел поближе и остановился в полукабельтове от летающей лодки, немцы принялись готовить надувную лодку. Командир «раумбота» видел перед собой огромный самолет и опасался, что внутри могут оказаться десантники, которые попытаются взять его кораблик на абордаж, если подвалить прямо к борту. Если бы он знал, насколько близок к истине! Но, как и любой другой на его месте, подводных диверсантов он в расчет не брал даже в теории. А Кареев рассудил, что низко стоящее солнце и волнение не даст противнику разглядеть ни плывущих под водой разведчиков, ни пузырьки воздуха от работы их дыхательных аппаратов. Все внимание немцев будет сосредоточено на самолете, нападения с противоположного борта никто не ждет. Сколько человек входит в состав экипажа Кирилл вспомнить не мог (как вспомнить то, что не знаешь?), но в любом случае это десятка три, не больше, к тому же часть немногочисленного экипажа находится на своих постах внутри корпуса, часть займет места в надувнушке. На верхней палубе должно остаться никак не больше двух десятков моряков, скорее даже меньше, получалось всего по два на брата. Вода была холодной, но не ледяной, проплыть около ста метров, да еще на адреналине, можно без особого ущерба подвижности.
Расчет оказался верным, семь гансов неспешно почапали на веслах к Коронадо, остальные, за исключением нескольких мотористов, с интересом наблюдали, хохоча и отпуская едкие замечания, за большим самолетом без опознавательных знаков, на крыле которого два члена экипажа с огнетушителями заливали пеной чадящие двигатели. Все почему-то решили, что летающая лодка принадлежит американцам, некоторые даже устроили небольшой тотализатор, поспорив, есть ли среди пилотов хотя бы один негр. Высота борта «раумбота» составляла порядка двух метров, так что забросить крюки и оказаться на палубе стало делом буквально нескольких секунд. Первыми жертвами нападения стали расчеты эрликонов, к одной из пушек бросился Тарас и открыл огонь по надувной лодке, короткая очередь отправила ее на дно вместе со всеми моряками, разорванными на части 20 мм снарядами. Оказать сопротивление немцы просто не успели, ведь звуков выстрелов из стрелкового оружия никто не слышал, многие оказались убитыми раньше, чем поняли, что на них напали. Очередь из автомата не насторожила тех, кто находился внутри, ведь работала их собственная артиллерия, а когда рядом появились полуголые люди с пистолетами, сделать они уже ничего не могли, да и оружия при себе не имели. Быстрый подсчет показал, что на борту «раумбота» находилось двадцать восемь человек, в живых осталось четверо, капитан, два моториста и радист, их связали и уложили на палубе мордами вниз, пару раз приложив для пущей острастки. Последнее, пожалуй, было лишним, радист от страха и так напустил в штаны, остальные тоже на героев мало походили. Герр лейтенант лежал с перекошенным от страха и ненависти лицом, с ним случилась форменная истерика, когда до всех дошло, что их захватили русские.

Отредактировано Olle (05-11-2018 22:25:55)

Глава 2.2 (продолжение)
через несколько минут катер экономическим пятнадцатиузловым ходом бодро побежал на юг, Этьену и Елене предоставили возможность отдохнуть в небольшой носовой каюте, в соседних разместились свободные от вахты. В рубке остались Кареев, Фарих и его второй пилот лейтенант Алексей Добряков в качестве рулевого, тридцатилетний морской летчик до поступления в летное училище работал на буксире, недолго, но некоторый опыт имел.
Некоторое время Фарих молча всматривался в темень за стеклом и вздохнул:
- Жалко самолет, нам понравился. Большой, комфортный, дальность хорошая и грузоподъемность.
Подполковник еще немного помолчал и добавил:
- А ловко твои ребята действовали, никогда такого не видел.
- Будем надеяться, что больше и не увидите.
- Ну да, ну да. Нет, все-таки вы большие молодцы. Никто, конечно, время не засекал, но мне показалось, что на палубе вы секунд за десять управились, а весь корабль примерно за минуту взяли, а то и меньше.
Один невысказанный пока вопрос тревожил не только Кареева, но и всех прочих вынужденных мореплавателей, за исключением бывших пленников, до сих пор пребывавших в состоянии легкой эйфории от внезапно обретенной свободы. Фарих, спокойно признавший право младшего по званию командовать везде, кроме борта своего гидросамолета, некоторое время о чем-то размышлял, потом спросил:
- Кирилл Валерьевич, меня вот что беспокоит. Пока мы несем флаг Кригсмарине, но при встрече с британцами нас однозначно идентифицируют как противника и могут обстрелять и даже потопить. Как будем действовать, просто спустим флаг?
- Есть одна мысль, Фабио Брунович!
Кареев вызвал в рубку Степана Шелестунова.
- Скажи, а местный завхоз, баталер или как его тут называют, хомяк, в общем, сильно запасливый, краской не богат?
- Не успел еще все облазить, - пожал плечами старшина. – А что ищем?
- Для начала скажи, как тебе наш нынешний флаг нравится?
- Совсем не нравится. Так, кажется, понял! Ты хочешь, чтобы я наш военно-морской флаг нарисовал?!
- Было бы здОрово, ты же у нас художник! Освоишь?
- Белое полотнище найдем, краски синяя и красная понадобятся, поищу!
Шелестунов ушел, примерно через полчаса вернулся довольный:
- Краски есть, пошел рисовать!
Вместе со Сладким они подошли к делу серьезно, вырезали из плотной бумаги трафареты и нанесли красную звезду и серп и молот на простыню, понизу провели синюю полосу на одну шестую высоты полотнища. Готовый флаг поместили поближе к дизелям для более быстрой просушки, хотя в первый день плавания он вряд ли понадобится, здесь вероятность встретить немцев или итальянцев гораздо выше, чем англичан.
Ростовцев и Москвин, действуя попеременно, вытянули из немецких моряков если не все, то почти все – частоты и коды для связи, сведения о патрульных кораблях и самолетах, конвоях в этой части моря. Выяснилось также, что надежды на связь с Севастополем нет, радиостанция «раумбота» слаба для работы на такую дальность. Хотя простой командир катера, к сожалению, большим объемом информации не располагал, но и это оказалось лучше, чем ничего, удалось вовремя уклониться от встречи с небольшой группой итальянских эсминцев, взяв западнее, но это заставило Кареева беспокоиться о топливе. Впрочем, если бы они наткнулись на «союзников», фатальный исход был неизбежен, ни убежать, ни обороняться они не могли. Да еще и погода стала намного хуже, ослабел ветер, в разрывах туч стало проглядывать солнце.
- Вот же гадство! – ругался Кирилл. – Не мог дождь еще хоть сутки продолжаться! Нас тут каждая собака издалека видит!
Но нет худа без добра, штурман уточнил координаты, поколдовал над картой и с удовлетворением сообщил, что положение по счислению почти совпадает с истинным. Разведчик уже знал, что он тоже из полярников, имеет опыт полетов на ТБ-7 в дальней авиации, мужик тертый, Фарих ему всецело доверяет. Стрелки бдели у зениток, дизели работали ровно, по спокойному морю катер бежал бодро, погода стояла неплохая, градусов шестнадцать-семнадцать, благодать, да и только, если бы не напряжение, которое испытывали все от перехода на катере по морю, контролируемому противником. Впрочем, Средиземное море в январе 1942 года не Бродвей, движение не очень оживленное, к тому же силуэт у «раумбота» низкий, демаскирующего дыма его силовая установка также не давала. По крайней мере, проследовавший восточнее неопознанный самолет их не заметил. Ничего летающего, будь то истребитель или пикирующий бомбардировщик, Кареев не опасался, зенитное вооружение катер нес очень неплохое для его размера, наибольшую опасность представляли надводные корабли, а с воздуха их могли навести. Один раз на горизонте заметили мачты чего-то довольно крупного и, судя по отсутствию дыма, шедшего на нефтяном топливе, скорее всего эсминца, так как в крейсер, следующий без эскорта, верилось с трудом. Вновь пришлось изменить курс, опять повезло, не заметили.
На камбузе Елена и Бекетов приготовили обед, разговаривали по-немецки, шустрый татарин делал хорошие успехи в его овладении, как, впрочем, и все в группе. Куриный суп, салат, который агентесса назвала греческим, рис с морепродуктами, немного красного вина.
- Вот ведь живут, поганцы, - проворчал якут. – Я даже не знаю, как это все называется, а у них на катере такие запасы!
- А что ты удивляешься, - хмыкнул комиссар. – Они всю Европу ограбили, много ли из этого в Германии произведено?
Некоторое время мореплаватели отдавали должное кушаньям, нахваливая поваров, потом штурман, как недавно Фарих, восхитился слаженной работой разведчиков при захвате катера, сравнив их группу с единым боевым организмом. Камиль тут же захихикал:
- Ну, командир у нас, естественно, мозг, а Тарас тогда желудок!
- Знаешь, я тебя душить передумал, - объявил со вздохом Квитко. – Лучше утоплю, балабол.
Остальные хохотали так, что в кают-компанию заглянул Кареев. Его тоже усадили за стол, а в рубку поднялся Ростовцев. Когда наскоро перекусив Кирилл вернулся, комиссар спросил:
- Чего не сидится, отдохни, пока возможность есть.
- Успею еще, - отмахнулся лейтенант. – Хотя мы кренделя выписывали, от возможных контактов уклоняясь, но побережье Ливии уже не так и далеко, более половины пути пройдено. Проблема в том, что гансы не знают, где сейчас проходит линия фронта, англичане наступают, но насколько далеко они продвинулись на запад, вот в чем вопрос. В общем, нам надо вдоль побережья пройти на восток, при этом близко к берегу подходить не стоит, вероятность нарваться на кого-нибудь тут не так уж мала.
В двери показалась голова Чагина:
- Товарищ лейтенант, я примерно посчитал, топлива нам еще миль на двести хватит. Датчик барахлит, солярки на самом деле меньше оказалось, чем мы думали.
Не успел Кареев переварить эту новость, как последовал доклад от Каримова, ведущего наблюдение в носовом секторе:
- Прямо по курсу дым!
Через пару минут подошел Москвин, вдвоем с Ростовцевым разглядывали в бинокль черные клубы на горизонте, потом повернулись к командиру.
- Что думаешь делать?
- С таким дымом посудина может идти только на угле и, скорее всего, это не боевой корабль. Но тогда он должен иметь охранение, его пока просто не видно. Похоже, он идет курсом на норд-вест, так что просто ничего пока не делаем. Обнаружим эскорт, примем решение.
Примерно через полтора часа стало возможным разглядеть небольшой пароход под итальянским флагом, но никаких кораблей сопровождения обнаружить не удалось. Глазастый Улан утверждал, что на палубе посудины, двигающейся со скоростью не более десяти узлов, имеются бочки. Рассудив, что появление «раумбота» под немецким флагом не должно сразу насторожить итальянцев, Кареев решил подойти поближе. Неприятным открытием стали два небольших орудия наподобие тех, что стояли на «Эвридике», но разворачиваться и убегать в такой ситуации смысла не имело, поэтому Кареев натянул на себя немецкий китель и фуражку, велел комендорам переодеться в трофейную форму и решительно подошел поближе к борту парохода с гордым названием «Юпитер». Немногочисленная команда радостно махала союзникам руками, когда эрликоны в упор расстреляли пушки вместе с расчетами, а разведчики с автоматами наперевес быстро взобрались на борт.
Сопротивления ошеломленные итальянцы не оказали, три десятка членов экипажа заперли в полупустом грузовом трюме, а Кареев принялся расспрашивать капитана и выяснил следующее. «Юпитер» входил в состав небольшого конвоя, развозившего грузы гарнизонам прибрежных поселений на Крите. Они были атакованы двумя английскими эсминцами, которые потопили корвет и грузовой пароход, но потом нападавших отогнала авиация с острова, вызванная командиром эскорта. Это случилось утром, а через несколько часов сигнальщики оставшегося в одиночестве «Юпитера» обнаружили «раумбот» и команда ненадолго обрадовалась, что у них снова появилась защита.