Глава 1.1 (окончание)
Когда новоявленные санитары вышли из госпиталя, Кирилл в нерешительности остановился, пытаясь сообразить, куда двинуться дальше. В милицию он не хотел, стоило попытаться прибиться к какой-нибудь части. Помог, как обычно, случай.
- Чего головой крутишь? Не местный, что ли? – спросил старшина.
- Не совсем, я из Измаила.
- Хм, ну да, возвращаться туда прямо сейчас не надо. Родственники поблизости есть?
- Было бы куда вернуться, я бы не побоялся. Я у тети гостил, от ее дома только груда кирпича осталась, я случайно уцелел. Родители у меня в Гродно, там сейчас тоже наверняка бои идут, а других родственников нет. Вот я и думаю, что дальше делать. Ни документов у меня, ничего не имеется.
- Та-ак, а лет тебе сколько?
- Восемнадцать!
Старшина так крякнул и покрутил головой, что Игорь тут же добавил:
- Почти. Да вы не смотрите на возраст, я много чего умею, мой отец командир, он меня учил.
- Парень ты крепкий, - протянул старшина, прищурился и задумчиво потянул себя за ухо. – Вот что, поехали со мной, глядишь, пристрою тебя к делу.
- А куда ехать-то?
- Так я же не из госпиталя, а из 51-й стрелковой дивизии, сюда раненых привез. Сейчас к нам в полевой лагерь поедем, там и разберемся. Да и есть, небось, хочешь, слышно, как в животе урчит.
Вскоре небольшая колонна из пяти полуторок, подвывая моторами, двинулась из Болграда на восток, на местности Кареев здесь ориентировался плохо, раньше не бывал никогда. А места героические, тут Румянцев, тогда еще не Задунайский, турок бил, потом Суворов свои ратные подвиги совершал, все это недавно по истории проходили. Кагул, Измаил, Фокшаны, Рымник, слова-то какие для русского уха! Впрочем, сейчас юноше было не до созерцания окрестностей, его больше занимали мысли о будущем и о еде. Старшина, заметив ерзания попутчика, только усмехался в усы.
- Сейчас приедем, первым делом поедим, у самого с утра во рту маковой росинки не было. А затем уж пойдем к командиру, судьбу твою решать.
- А что, могут не взять?
- Хм, а что, непременно должны?
- Так я вам, товарищ старшина, очень даже пригожусь! Я много чего умею, у меня значки БГТО и «Юный ворошиловский стрелок».
- Вот как, молодец! И впрямь пригодишься.
За разговором добрались до лагеря и Кареев неожиданно для себя отметил – маскировки никакой, удивительно, что еще с воздуха не раскатали. Зенитное прикрытие тоже было чисто номинальным, две счетверенки М4. Впрочем, размещались здесь штабные службы и, примерно, батальон пехоты, больше ничего не было. Старшина коротко переговорил с сержантом на КПП, распорядился насчет машин и, поманив с собой Кирилла, направился к полевой кухне. Небольшого роста плотный ефрейтор показал, где можно вымыть руки и умыться, а сам положил в миску целый черпак рисовой каши с мясом, выдал ложку и четверть буханки хлеба. Старшина ушел докладывать начальству о прибытии, а юноша не спеша привел себя в порядок, сел за стол и стал дожидаться старого вояку. Запах стоял такой, что в животе начался форменный ураган, но Кареев мужественно терпел. Наконец минут через пятнадцать старшина вернулся.
- Чего не ешь?
- Вас дожидаюсь.
- А-а, ну давай поснедаем.
- Приятного аппетита.
Проголодавшиеся путешественники принялись за еду, только ложки застучали. Выпили по кружке теплого сладкого чая, старшина разгладил усы и удовлетворенно улыбнулся:
- Ну вот, заморили червячка. А теперь пошли с начальством знакомиться.
Начальством оказался высокий худощавый майор с перевязанной левой рукой и незажженной трубкой в зубах. За столом сидели капитан и старший лейтенант и рассматривали карту, делая пометки в своих блокнотах. Коренастый старший политрук стоял рядом, задумчиво барабаня пальцами по столешнице.
- Разрешите, товарищ майор?
- А, Полищук, заходи. Про этого парня ты говорил? Ладно, иди пока, делами занимайся, а мы тут побеседуем.
Старшина вышел, а майор сделал знак Кириллу подойти поближе. Юноша подошел, чувствуя на себе внимательный взгляд политрука, не проронившего пока ни слова.
- Ну, орел, расскажи, кто такой, что умеешь?
- Кареев Кирилл Валерьевич, семнадцать лет, в Измаил на лето приехал из Гродно к маминой сестре. Ее муж, капитан Трошин, командир саперной роты. Отец служит в НКГБ, мама – в военной прокуратуре. А умею много чего, стреляю отлично, борьбой и боксом занимался. Немецкий неплохо знаю, машину и мотоцикл умею водить, с парашютом прыгал. А еще выносливый очень, бегаю хорошо.
Про немецкий Кирилл не обманул. В прошлой, до Гродно, школе, учительница иностранного языка была настоящей немкой, занималась с ребятами серьезно, а несколько человек еще и после уроков оставались. Родители у Кирилла язык Шиллера и Гете тоже неплохо знали, по долгу службы.
- Документов, значит, никаких?
- В дом бомба попала, большая, только груда кирпича и осталась. А я в это время в саду был, успел на землю упасть.
- А отца у тебя, значит, Валерием зовут. Высокий, худой, на щеке шрам, - вступил в разговор политрук и провел пальцем по правой щеке.
Кареев усмехнулся:
- Рост средний, сложение атлетическое, шрам на левой щеке и не горизонтальный, а вертикальный. Басмач саблей в 1932 в Туркестане задел.
- Так, так. А шкура медвежья у вас дома есть?
- Есть, белого медведя. Я, когда маленький был, всем рассказывал, что это папка его на Севере подстрелил, только это неправда, ему один сослуживец подарил.
Старший политрук, а на самом деле, особист, улыбнулся и кивнул:
- Отец твой на Севере никогда не был, это я ему подарил, когда он мне жизнь в одном деле спас. Я подтверждаю, товарищ майор, это сын Валерия Кареева, он и внешне на него очень похож.
- Вот и ладно, - улыбнулся майор. – Сейчас иди к Полищуку, пока при нем будешь, а там решим, как с тобой дальше быть.
«Ну, собственно, пока все неплохо складывается, - подумал Кареев. – Главное, что в тыл не отправили.»
Однако, вновь вмешался случай. Кареев уже развернулся и шагнул к выходу из штабной палатки, когда в нее стремительно зашел генерал-майор с двумя орденами Красного Знамени и медалью «ХХ лет РККА» на кителе, юноше пришлось отступить в сторону. Это был командир 51-й стрелковой дивизии Петр Гаврилович Цирульников.
- Товарищ генерал-майор… - начал рапортовать майор, но тот махнул рукой.
- Что со связью?
- Радиостанция повреждена при бомбежке, восстанавливаем. Заканчиваем тянуть нитку полевого телефона со станции.
Кирилл попытался выйти, но в проходе стояли два командира, зашедших вместе с генералом. Тот заметил его движение:
- А это кто? Что здесь делает?
- Это сын моего сослуживца, здесь оказался случайно…
- Так отправьте к родителям, - не дослушал генерал. – Нечего ему тут делать!
- Некуда его отправлять, он из Гродно, товарищ комдив.
- Так везите в тыл! – повысил голос Цирульников. – У нас других дел нет, чтобы с детьми возиться?!
Особист козырнул и вывел юношу из палатки, у командования дивизии действительно были дела поважнее.
- Товарищ старший политрук, дайте мне хоть бумагу какую, у меня же никаких документов нет.
- Сейчас придумаем что-нибудь, - немного рассеянно отозвался тот, так широко шагая между палаток, что Кирилл за ним еле поспевал.
- Товарищ старший политрук, разрешите обратиться, - навстречу шагнул моряк с одним галуном на рукаве. – Младший лейтенант Филипчук, Дунайская военная флотилия.
- Что у вас, лейтенант?
- Возвращаюсь из Одессы, возил документы в штаб округа. Со мной десять моряков, пополнение. По железной дороге добирались, но у Новой Покровки разбомбили нас. Там толку не дать, ваш лагерь увидели, к вам пришли. Поможете?
Особист на несколько секунд задумался, потом строго произнес:
- Документы предъявите, товарищ младший лейтенант.
Моряк молча протянул свои бумаги.
- Все в порядке. Полищук!
Трусцой подбежал старшина, козырнул.
- У нас машина в Измаил ушла уже?
- Нет еще.
- Вот, моряков пусть возьмут. Места хватит?
Полищук окинул взглядом группу во главе с младшим лейтенантом:
- Хватит, если груза с собой нет.
- Нет, только вещмешки.
Тихо стоявший рядом Кареев потянул особиста за рукав:
- А можно мне с ними?
- Это еще зачем? – недовольно сказал моряк. – Детям в тыл надо.
Забот у него своих хватало, возиться с непонятным парнем никакого желания не было.
- Вы же пополнение ведете? – переспросил контрразведчик. – Приведете на одного человека больше. Поймите, у него документов нет, при бомбежке сгорели, а я его личность могу подтвердить.
- Да у меня же специалисты! – в отчаянии взмахнул руками младший лейтенант. – А он что полезного умеет? Как тебя зовут? Кирилл? И что ты делать умеешь, Кирилл? Школу, небось, еще не закончил?
- Делать я много чего умею, остальному научусь. Стреляю отлично, рукопашный бой знаю, в соревнованиях побеждал.
- Так тебе в пехоту надо, - не сдавался моряк. – У нас электрики, мотористы, комендоры нужны.
- Машину и мотоцикл водить умею, - солидно произнес юноша.
- Так возраст у тебя еще не призывной!
- Пока суд да дело, призывной будет.
- Все, хватит препираться! – завершил разговор особист. – Забирай нового моряка, Кареева Кирилла Валерьевича. Все вопросы в рабочем порядке решите. Полищук, проводи товарищей к машине.
Контрразведчик пожал лейтенанту руку, похлопал Кареева по плечу и направился дальше по своим делам, а старшина привел моряков к «захару», грузовику ЗиС-5, в кузов которого два красноармейца загружали какие-то небольшие ящики. Старшина тоже похлопал Кирилла по плечу, потом козырнул младшему лейтенанту, что-то сказал водителю, показывая на него, после чего быстро ушел. Моряки по команде своего командира полезли в кузов, а сам лейтенант расположился в кабине и через несколько минут «захар» уже бойко бежал по дороге на юг, в сторону Измаила. Ехать предстояло около часа, был шанс успеть до темноты, но, как обычно, вмешался случай.
От лагеря отъехали километров десять, когда глазастый Кареев углядел в небе три небольшие точки, вскоре превратившиеся в бипланы. Это могли быть вражеские разведчики или советские И-15бис, но, когда один из них резко спикировал, стало понятно – самолеты румынские. Водитель затормозил, моряки в кузове повалились друг на друга, потом выпрыгнули и стали разбегаться в стороны он машины. Раздался треск пулеметов, биплан с ревом промчался над «захаром», взмыл обратно на высоту и стал догонять свое звено. Кареев подошел к грузовику, двигатель не работал, мертвый водитель лежал у колеса, спина его была пробита сразу тремя пулями, младший лейтенант стоял рядом и зажимал рукой простреленное правое плечо.
- Все целы? – спросил он сквозь зубы.
- Все, товарищ лейтенант, - немного растерянно ответил крупный краснофлотец лет двадцати пяти-двадцати семи с тремя галунами главного старшины. – Как же вас так?
По их реакции Кирилл понял, что в реальном бою тоже никто из них не был.
- Перевязочный пакет есть у кого? Так, мотористы есть? Нет? Ладно, потом. Товарищ лейтенант, сядьте на подножку, - развил деятельность Кареев. – А вы убитого в кузов положите, не оставлять же здесь, и документы из кармана достаньте.
Усадив раненого, он помог ему вытащить руку из рукава, одному из моряков велел рвать на полосы запасную тельняшку из вещмешка. Когда краснофлотцы окончательно пришли в себя, их командир уже был перевязан, рана, к счастью, оказалась нетяжелой, кости и крупные сосуды не задеты. Юноша, обнаружив в капоте пулевые отверстия, полез в двигатель, тоже ничего фатального, топливопровод перебит. Подходящий кусок резины и проволока обнаружились под водительским сиденьем в ящике со всяким полезным барахлом.
- Ну все, можно ехать. Водители среди вас есть?
- Рулевые есть, а вот с водителями туго, - немного смущенно сказал главстаршина.
- Ничего, я поведу, - Кареев сел за руль и запустил двигатель.
- Квитко, давай в кабину, я в кузове поеду, - морщась от боли, сказал младший лейтенант.
Краснофлотцы помогли забраться своему командиру, шустро запрыгнули в кузов, а рядом с Кириллом расположился тот самый старшина. Некоторое время ехали молча, потом Квитко заметил:
- А ты шустрый! Распоряжаешься как настоящий командир. Неужели совсем не испугался?
- Бомбили уже, привык, - буркнул Кареев.
- Привык, ха-ха-ха, - захохотал моряк, - наш человек, молодец! А я вот струхнул с непривычки. Тебя Кирюхой зовут? А я Тарас, вот и познакомились.
В Измаил приехали уже затемно, на окраине города в кабину пересел младший лейтенант, он единственный знал, куда надо ехать. Противник вел беспокоящий огонь, но снаряды рвались в другой части города. Подъехали к какому-то низкому каменному строению, Кареев заглушил двигатель и помог лейтенанту выбраться на землю, его немного развезло от тряски и кровопотери. К машине подошел командир со знаками различия капитан-лейтенанта:
- Вася, наконец-то! Да ты ранен!
- Ничего страшного, но к врачу надо. Вот, привез пополнение и все, что заказывали, по списку.
- Так, давай-ка к доктору.
- Подожди. Парень, который нас привез, тоже из пополнения. Он сам все объяснит, но имей в виду, если бы не он, мы бы не доехали. Машину отремонтировал, за руль сел и нас привез, меня, кстати, перевязал.
Каплей распорядился насчет груза, поручил стоящему рядом мичману разместить пополнение и повернулся к Карееву:
- Пошли со мной, расскажешь, что да как.
Комнатка, в которую они зашли, была небольшой, у стены стояла кровать, имелся однотумбовый стол и два стула, на них и разместились. Моряк устало провел ладонью по лицу:
- Излагай.
- Кареев Кирилл Валерьевич, в Измаиле гостил у Трошиных. Тетя Тамара сестра моей мамы, Георгий Петрович капитан, командир саперной роты. Сам я из Гродно, там мои родители служат, отец старший лейтенант госбезопасности,  мама старший военюрист. Рано утром в дом бомба попала, все погибли, документы тоже там все сгорели, а я в саду в гамаке спал, вот жив и остался. На улицу вышел, а там бомба взорвалась и я сознание потерял, очнулся уже в Болграде. Оттуда меня старшина Полищук в полевой лагерь 51-й дивизии забрал, а уже из него я обратно в Измаил на машине приехал. Мою личность местный особист младшему лейтенанту Филипчуку подтвердил, он моего отца знает.
- Так, понятно, что ничего не понятно. Лет тебе сколько?
- Восемнадцать, почти.
- Ой, врешь!
Кирилл усмехнулся:
- А вы пишите, что восемнадцать, никто же теперь не проверит. Я много чего умею – стрелять, драться, плаваю хорошо. Возьмите меня, не пожалеете.
Капитан-лейтенант некоторое время думал, потом произнес:
- Сейчас ступай в казарму, поужинаешь и спать ложись. Завтра все решим.
«Не прогоняют и ладно. А завтра покажу, на что способен».
С этой благой мыслью Кареев прошел за краснофлотцем в столовую, где его накормили макаронами с мясом, а затем в казарму, там уже разместились его новые знакомые. Одна из коек явно предназначалась ему, рядом расположился Тарас.
- Поужинал? Вот и добре! А теперь давай, спать ложись, вставать, чую, раненько придется.
Снаружи периодически раздавались взрывы, румыны продолжали вести беспокоящий огонь, но в животе у юноши разливалась приятная теплота, веки сомкнулись и он быстро провалился в сон. Опять пришли видения, они не повторялись, но люди в них были уже знакомые. Вообще, это напоминало увлекательный фильм, но снятый как бы глазами действующего лица. Снилась учеба в военном училище, но очень странном, похожем и в то же время непохожем на современные. Прошлой осенью Кареев с одноклассниками ездил в Минск, на экскурсию в пехотное училище им. М.И. Калинина, так что как выглядит подобное учебное заведение представление имел. Курсанты стреляли, ездили на разных машинах, прыгали с парашютом, дрались ножами, саперными лопатками и просто голыми руками. Такие сны юноша мог смотреть бесконечно, но всему приходит конец.

Глава 1.2 (окончание)
День прошел относительно спокойно, из-за реки постреливали, но новых попыток высадить десант противник не предпринимал. Уже после ужина в роту пришел начальник разведотдела штаба флотилии, он сообщил, что завтра, 25 июня, рано утром морским пехотинцам предстоит высадиться на полуостров Сатул-Ноу и занять село Ласкэр-Катаржу. Сам мыс находился всего в полукилометре от Измаила, а в селе располагалась румынская погранкомендатура, видимая в хорошую погоду невооруженным взглядом. В мирное время оттуда хорошо просматривался порт и главная база флотилии, а сейчас противник расположил там артиллерию, которая вела обстрел базы и порта, мешая проведению восстановительных работ. Кроме того, существовала угроза, что противник будет корректировать огонь тяжелых батарей, расположенных в районе Тульчи. Вот поэтому командование флотилии и 14 стрелкового корпуса решило ликвидировать опасность, высадив на мыс десант из морпехов и пограничников 79-го погранотряда, взвод лейтенанта Кощея пойдет в первой волне, высадка будет осуществляться с бронекатеров. Особенностью этого времени года был так называемый летний паводок, вызванный таянием альпийских ледников, питающих истоки реки, он как раз набирал силу. Повышение уровня воды не позволяло противнику быстро подтянуть подкрепления к Сатул-Ноу, а защищающие его силы были незначительны, около двух рот и артиллерийская батарея. Тем не менее, очень желательно было провести небольшую диверсию и перерезать проводные линии связи. Проблема была в том, что переправиться незаметно на лодке практически невозможно.
- Разрешите, товарищ капитан третьего ранга, - выступил вперед старшина второй статьи, Кирилл с ним уже познакомился, звали его Петром. – Я бы вплавь попробовал.
Кареев неожиданно для себя тоже вызвался:
- Вдвоем сподручнее, да и надежнее. Я тоже сплаваю.
Разведчик посмотрел на него недоверчиво:
- Молод ты больно. Новичок?
- Этот новичок многих за пояс заткнет, - усмехнулся командир взвода. – Он, кстати, того офицера в плен взял. Любо-дорого посмотреть, раз-два и скрутил.
На том и порешили, но юноше пришлось попросить нож, своего у него пока не было. Одолжил Степа, с ним Кирилл сошелся ближе всех. Тут же договорились с Петром, что поплывут не вместе, если одного обнаружат, у второго останется шанс добраться незамеченным.
Как только окончательно стемнело юноша разделся до трусов, надел ремень с ножнами и погрузился в прохладные дунайские волны. Плыть предстояло более полукилометра, но в себе Кареев не сомневался, да и вода была больше 20 градусов, не Балтика осенью. На преодоление реки понадобилось минут двадцать, все-таки требовалось соблюдать максимальную скрытность, еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы выбраться на сухое место. Следовало также убедиться, что десант при высадке не попадет на минное поле или не упрется в скрытое заграждение, но ничего подобного юноша не заметил. Как ему пришла в голову такая мысль, непонятно, но в ее полезности юноша не усомнился. До линии дотов от берега было также около полукилометра, теперь уже меньше, часть он преодолел. Наблюдение секретов, выдвинутых вперед от линии укреплений, не выявило и Кирилл стал осторожно пробираться вперед. Румыны вели себя беспечно, поэтому линию связи разведчик вскоре обнаружил и благополучно перерезал. Некоторое время двигался вдоль провода, перерезал еще раз, вырезанный кусок смотал, пригодится. Все, надо плыть назад.
Когда Кареев вернулся, старшина второй статьи Петр Кудринский уже доложил о выполнении задания, поэтому Кирилл спокойно переоделся и тоже направился к командованию.
- Товарищ капитан третьего ранга, краснофлотец Кареев задание выполнил. Готов также показать на карте схему вражеской обороны.
Начальник разведотдела улыбнулся, придвинул карту и протянул карандаш, Кирилл быстро изобразил замеченные им пулеметные гнезда и расположение окопов.
- Спасибо, товарищ Кареев, объявляю вам благодарность!
- Служу Советскому Союзу!
- Идите и готовьтесь к десанту.
Взвод выдвинулся к Кислицкой протоке, где и была назначена погрузка на бронекатера. Сама операция началась примерно в половине третьего, когда только начало светать, Кирилл даже немного поспать успел. Опять смотрел свои сны-фильмы, на этот раз воевал с кем-то, какими-то «духами», «моджахедами» и «чичами», бородатыми мужиками с горящими от ненависти глазами. Как ни странно, выспался отлично, видения совершенно не мешали отдыху.
- Ну и нервы у тебя, - негромко сказал Степан, толкнул Кареева. – Как можно перед таким делом дрыхнуть как ни в чем ни бывало? Пошли на катер, наш вон тот.
Выйдя из протоки катера подошли к Измаилу и развили максимальную скорость, артиллерия в это время обстреливала вражеские укрепления. При подходе бронекатеров к правому берегу реки, огонь был перенесен вглубь обороны противника, а сами они стали стрелять из своих пушек и пулеметов. Благодаря тому, что Кареев произвел доразведку, командование флотилии знало, что мины и скрытые проволочные заграждения десанту встретиться не должны, поэтому морские пехотинцы и пограничники попрыгали на мелководье и бросились в атаку.
Кирилл большим прыжком достиг сухого участка и побежал вслед за остальными к одноэтажной казарме, откуда вяло отстреливались румыны. Пока погранцы зачищали окопы, морпехи подобрались поближе к зданию.
- Дай гранату, - обратился к Николаю Новикову Кареев, тот, после небольшого колебания, протянул ему РГД-33. Кирилл подполз почти под самое окно, повернул предохранительную чеку и закинул в него гранату. После взрыва румыны на ломаном русском языке заорали, что сдаются. Весь бой продолжался около получаса, удивительно, но среди десантников убитых не оказалось, а в плен сдалось более полусотни солдат противника при нескольких офицерах.
На одном из катеров оказался политрук Жуков, тот самый Яков Карпович, который разговаривал с Кириллом про комсомольский билет. К этому делу следовало отнестись максимально серьезно, время такое, номер своего документа юноша помнил наизусть. Кареев решил по возвращении в Измаил непременно зайти в райком и написать заявление о восстановлении утерянного билета. Жуков подошел, побеседовал с морпехами, многих из которых он знал в лицо, похвалил за умелые действия в бою. Мысленно Кирилл с ним согласился, ребята действовали неплохо, по крайней мере стреляли и работали штыками хорошо, на наспех обученных призывников они точно не походили. Вот бы еще понять, откуда такая уверенность в оценках берется!
Тем временем командиры отрапортовали наверх и организовали вывоз с полуострова раненых, пленных и кое-каких трофеев. Пограничники также вернулись обратно, место них должен был прибыть еще один взвод из их роты. Кареев воспользовался случаем и подошел к Кощею:
- Андрей Егорович, разрешите мне из трофеев себе нож выбрать.
Лейтенант, видимо занятый своими мыслями, удивленно посмотрел на него.
- Я вчера через реку плавал, так чтобы провода перерезать пришлось у Степана нож просить, своего-то нет.
- А-а, да, бери, - разрешил взводный и снова погрузился в размышления.
В голову пришла странная мысль, что требуется много чего – часы, компас, фонарик, пистолет, кроме «рабочего» ножа не помешало бы иметь хороший складной. Но не все сразу, так что пока только самое необходимое, а из всего перечисленного это и был нож. Карееву удалось подобрать клинковый штык от чехословацкой винтовки Vz.24, состоявшей на вооружении румынской армии. Лезвие было хорошо заточено, нашлись и ножны.
Через некоторое время прибыло усиление, теперь на полуострове Сатул-Ноу располагалась полурота морских пехотинцев. Оставшееся до темноты время оборудовали позиции боевого охранения, наводили порядок в домиках охраны разбитой корректировочной вышки, готовили еду. Кареев обратил внимание, что постройки румынской погранзаставы на западном берегу мыса не были ни заняты, ни уничтожены, более того, около них даже не выставили поста. Боевое охранение было редким, командиры взводов решили, что раз по Дунаю на этом участке свободно ходят наши катера, а Измаил находился рядышком, всего в полукилометре, то и опасаться нечего. Кирилл с этим был почему-то в корне не согласен, но мнение рядового краснофлотца никто не спрашивал. Однако, оставлять все как есть он тоже не стал, поэтому он кое-что предпринял. Во-первых, у румын взяли приличное количество гранат, очень похожих на наши «лимонки». Как они сюда попали дело десятое, в подсумок юноша их засунул несколько штук и, самое главное, растяжек наставил. Этот нехитрый фокус родился в голове сам собой, а солдаты противника имели все шансы получить весьма неприятный сюрприз. Во-вторых, напросился в боевое охранение, в свою любимую «собачью вахту». Кареев был необъяснимо уверен, если они попытаются атаковать, то времени лучше предрассветных сумерек не найти.
Напарником оказался Новиков, первое время ворчавший, что румыны хорошо получили, поэтому не придут и все такое. Однако, службу он нес как полагается, не дремал, но появление противника все равно прошляпил. Две роты морских пехотинцев из 17-го батальона морской пехоты высадились на берег в ночной темноте под прикрытием пары мониторов и тральщиков, развернулись в боевой порядок и перед рассветом подобрались к боевому охранению советских моряков. Они уничтожили бы его одним броском, но напоролись на подарки Кареева. Опешивший на несколько секунд Николай запустил сигнальную ракету, а юноша стал стрелять в бегущих к нему врагов. Кирилл расстрелял две обоймы, бросил пару гранат, потом пришлось пустить в ход штык. Не ожидавшие взрывов в своем боевом порядке румыны немного замешкались, что дало время советским морпехам выскочить из домиков и открыть ответный огонь. Судя по тому, что с линии боевого охранения больше никто не стрелял, оно было смято. Карееву и Николаю надо было попытаться отойти к основным силам, но такой возможности у них пока не было. Через какой-то десяток секунд Новиков упал, в него попали не менее двух раз и проткнули штыком, но Кирилл заколол двух самых близких противников, не стал перезаряжать винтовку, выхватил пистолет из руки одного из убитых, видимо офицера, и тремя выстрелами поразил еще трех румын, остальные залегли, а юноша воспользовался их заминкой и отступил. Неожиданный трофей Кареев сунул за пояс, вдруг пригодится, это оказалась Беретта М1934. Задумываться над тем, откуда он это знает, было некогда.
Удержать домики не удалось, сказывалась внезапность атаки и неравенство в силах, но остатки полуроты смогли избежать уничтожения и взятия в плен и отошли на восточные берег мыса. Там, за узкой протокой прямо напротив Измаила было сухое место, где морские пехотинцы заняли оборону и начали быстро окапываться. Хорошо наточенная лопатка позволила юноше вырыть себе ячейку одним из первых, рядом сосредоточенно трудился Шелестунов. Он успел подхватить ручной пулемет у убитого товарища, другой морпех бросил ему запасной диск. Даже если оба полные, все равно негусто. Подобравшиеся поближе румыны бросились в атаку, поэтому морякам пришлось снова взяться за оружие.
Пара гранат, удачно угодивших в слегка замешкавшихся перед протокой солдат противника, заставила их еще раз откатиться назад, другие морские пехотинцы тоже бросили несколько РГДшек. А тут и с реки раздались выстрелы, судя по звукам это были мониторы с их четырехдюймовками, чуть позже подключились пушки поменьше и пулеметы. Впрочем, враг не собирался просто так сдавать свои позиции, по мониторам и катерам стреляли пулеметы и противотанковые ружья, собирая обильный урожай среди находившихся на палубах солдат.
Наступил тот момент боя, когда державшие оборону морпехи «дошли до кондиции». По команде Кощея разъяренные моряки бросились вперед и опрокинули румын, которые стали быстро отступать к зданиям погранзаставы, недоступным для прямого обстрела кораблями. При этом они ожесточенно отстреливались и даже пытались кинуться врукопашную. Кирилл удачно заколол одного врага, но штык застрял в теле и быстро извлечь его и выстрелить в уже вскинувшего винтовку второго солдата он не успевал, да и стрелять было нечем, патроны кончились. Выручила трофейная Беретта, из нее Кареев застрелил своего противника и еще одного, ранившего штыком Кощея и явно намеревавшегося повторить удар.  Тем не менее, вскоре остатки румын закрепились в домиках. Выкуривать их оттуда можно было долго, но Карееву снова удалось подобраться к одному из них и бросить в окно гранату. Попытка сделать то же самое с соседним строением стоила жизни двум морякам. Пока Кирилл прикидывал, что делать дальше, румыны ушли через плавни, советские командиры, к сожалению, не предусмотрели такую возможность и не перекрыли им пути отхода. Впрочем, потери у противника были значительные, попытка отбить мыс провалилась.
Теперь на Сатул-Ноу собралась вся рота Козельбашева и старший лейтенант дал возможность остаткам двух взводов, принявших на себя удар вражеского десанта, привести себя в порядок. Горячка боя отступила, пришла обычная усталость, даже разговаривать не хотелось. Кирилл и Степан первым делом вычистили свои винтовки, как могли отстирали вымазанные в грязи рубахи и брюки, поставили сушиться ботинки. Юноша хотел привести в порядок пистолет, но обнаружил, что где-то его потерял, скорее всего когда полз для броска гранаты. В это время подошел командир взвода и положил перед ним наган в кобуре.
- Вот, возьми, тебе пригодится. И спасибо!
Кареев молча кивнул, здесь слова были не нужны. А наган принадлежал, скорее всего, товарищу Кощея, командиру взвода, убитому в самом начале боя.
Советское командование решило не терять времени и организовало наступление вниз по течению Дуная, но полуроте, сведенной в один взвод, дали отдохнуть и привлекать не стали. Более того, поскольку большинство морпехов имели легкие ранения, ближе к полудню перевезли на советский берег реки. Там можно было нормально поесть и окончательно привести себя в порядок.

Глава 1.3 (начало)
Флотский борщ на обед показался Кириллу невероятно вкусным. Он его всегда любил, но здесь самой лучшей приправой оказался не столько голод, сколько приподнятое ощущение от того, что остался в живых. И небо какое-то особенно голубое, и птицы поют как-то очень замечательно. Сразу после обеда Кощея вызвали к начальству, вернулся он быстро и объявил:
- Всем отдыхать! Завтра у нас снова работа будет.
- Товарищ лейтенант, разрешите в райком комсомола сходить, - попросил Киреев. – Надо комсомольский билет восстанавливать.
- Ночка тяжелая выдалась, отдыхать надо. Ладно, иди, только возвращайся побыстрее, не задерживайся.
В здании райкома царила суета, носили какие-то документы, бегали порученцы – молодые парни и девушки примерно одного с Кириллом возраста, а некоторые, пожалуй, и помоложе. Два паренька лет пятнадцати настойчиво просили направить их на фронт, замотанный молодой человек лет двадцати трех-двадцати пяти, инструктор или секретарь, вяло отбивался, таких ходоков, видимо, повидал уже немало. Рядом три девушки чуть постарше наперебой убеждали, что прекрасно могут выносить раненых с поля боя. В одной из них Кирилл узнал свою подругу Наташу, ту самую, которую он 20 июня поцеловал. Работника райкома надо было выручать, поэтому юноша подошел и, поздоровавшись, изложил свою проблему.
- Да-да, - встрепенулся молодой человек, - вот возьмите бумагу, ручку и пишите заявление. Подробно укажите, при каких обстоятельствах был утерян документ, это очень важно. Но вы сами понимаете, прямо сейчас вам его не выдадут, дело серьезное.
Тут он был прав, за такое могут взыскание наложить вплоть до исключения из комсомола. Хотя случай особый, исключить не должны.
- Кирилл? – растерянно произнесла Наташа. – А мы думали, что ты погиб, от вашего дома только груда кирпича осталась. Почему ты в форме?
Кареев подумал, что выглядит сейчас донельзя героически, нож на поясе, наган, бравый краснофлотец, одним словом.
- Меня приняли на службу в морскую пехоту.
Парни и девчонки переглянулись, один из них осторожно сказал:
- На той стороне Дуная бой был, там морская пехота высаживалась.
- Я оттуда, с плацдарма. Извините, мне надо идти.
Кирилл отдал заявление, попрощался с работником райкома и вышел на улицу, Наталья выскочила следом.
- Как же тебя взяли, тебе же нет восемнадцати лет?
- А ты не говори никому. Документов нет, все в доме остались, я себе год и приписал. Меня один из сослуживцев отца узнал и личность мою подтвердил, вот так удачно получилось. У меня к тебе просьба будет! Подтверди в райкоме, что я жил здесь в доме, который разбомбили.
- Ладно, - Наташа рассматривала юношу во все глаза, потом вдруг поцеловала и, развернувшись, убежала.
Кареев некоторое время смотрел ей вслед, потом улыбнулся и пошел обратно в расположение части. Мысли о войне отошли на задний план, юноша думал о Наташе, чувствовал вкус ее губ, дыхание на своем лице, в общем, находился в весьма романтическом настроении, даже про усталость забыл. Внезапно его внимание привлек мужчина, перебежавший улицу и нырнувший в переулок метрах в пятидесяти. Бежит и ладно, Кареев спокойно шел дальше, но заметил, что, прилично отставая от беглеца, несутся несколько человек в зеленых фуражках.
«Понятно, не молоко на плите забыл,» - подумал морпех и рванулся следом за мужиком. Юноша всегда хорошо бегал, но тут превзошел сам себя. Мужчина, поняв, что ему не уйти резко остановился, в руке блеснуло лезвие ножа. Если бы Кареев попытался просто схватить его за плечи, получил бы удар в живот, но он был не так прост. Отбил, расслабил в пах, рычаг руки наружу, перевернул на живот, все как учили. Когда подбежали погранцы, беглец вяло сучил ножками, Кирилл сидел на нем верхом, вывернув руку.
- Краснофлотец Кареев, 7-я рота морской пехоты.
- Спасибо, товарищ Кареев! – поблагодарил командир со шпалой капитана в петлицах, а два других умело приняли клиента и повели на улицу. – А ты, стало быть, с Сатул-Ноу?
- Оттуда. А этот чего от вас бегает, для контрабанды вроде не время?
- Вражеский агент, его один из ваших пленных сдал. Так что благодаря вам еще и шпиона поймали! Шустрый, гад, оказался!
Вернувшись во взвод, Кирилл немедленно лег отдыхать, усталость и в самом деле накопилась. Снова снился сон, но на этот раз стрельбы, марш-бросков и всего такого было немного, больше какие-то сцены из мирной жизни. На улицах ездили диковинные красивые машины, мимо проходили люди в необычных одеждах. Особенно странно одевались женщины, некоторые в обтягивающие трико (в голове возникло слово «леггинсы»), некоторые в таких коротеньких юбках, что непонятно, как они вообще рискнули на улицу выйти. Впрочем, тут подобное, видимо, считалось в порядке вещей. А еще звучала музыка, песни. Некоторые юноше очень понравились, некоторые нет. Последние пели скорее всего пьяные, может быть даже уголовники, и слова были странные, бессмысленные или глумливые. Но дело было не в голосе, некоторые пел хрипловатый певец под гитару, но слова были такие, что брали за душу. Странность в другом, часть песен была на иностранном языке, причем не на немецком, но Кирилл хорошо понимал слова. Разбудили, как водится, на самом интересном месте, когда Кареев катался с девушкой на красивом мощном мотоцикле, мчались на такой скорости, что дух захватывало, не каждый самолет сейчас столь же быстр.
- Вставай, вечер уже, - потряс за плечо Степа. – Ужинать пора.
Когда съели кашу и уже допивали чай, подошел командир взвода.
- Звонили из погранотряда, просили Карееву благодарность объявить, - сказал, улыбаясь, Кощей. – Он помог вражеского агента задержать. Представляете, жил рядом с казармами пограничников, так румыны знали пофамильно весь комсостав! Сиди, нечего в трусах строевую стойку изображать. Вот так, имейте ввиду, бдительность не терять!
Степан похлопал товарища по плечу:
- Ох и шустрый же ты!
А лейтенант продолжил:
- Потери в полуроте большие, надо новых командиров отделений назначать вместо выбывших. Значит так, командиром 1-го отделения будет старшина 2-й статьи Кудринский, 4-го – старший краснофлотец Шелестунов.
- Есть, - посерьезнели новоиспеченные отделенные, а Кощей вздохнул:
- Новый десант предстоит, ниже по течению, но вот незадача, нет на флотилии и у пограничников специальных разведчастей, а армейские тот берег не знают! Группа ходила, даже языка взяли, но все ли выяснили, неизвестно. Убежден, у морской пехоты должна быть своя разведка, а то высаживаемся, а систему обороны противника толком не знаем.
С этим здравым суждением спорить никто не стал, только Кирилл спросил:
- Вы же ранены, товарищ лейтенант, как же с нами пойдете?
- Так и пойду, а ты мне поможешь, если что, как на Сатул-Ноу помог.
Десант готовился на Килию-веке, поэтому взвод погрузился на машины, которые и перевезли морпехов в Килию. Командир обмолвился, что днем пехотинцы тренировались в посадке на корабли, но им, морпехам, это не требуется. Командир 23-го стрелкового полка капитан Сирота принял рапорт Кощея и передал моряков капитан-лейтенанту Кубышкину, командиру высадки, тот показал, какой бронекатер занимать. Пока морские пехотинцы размещались на катере, взводный что-то обсуждал с командованием, пришел мрачный. Тут же на борт прыгнул незнакомый пехотный лейтенант, из их негромкого разговора Кареев понял причину беспокойства своего командира. Изначально в первой волне должен был идти батальон, но потом Сирота передумал, теперь это будет всего одна рота, пусть и усиленная, а лейтенант и есть ее командир по фамилии Юрковский. Впрочем, человеком он был, видимо, опытным, на его гимнастерке Кирилл заметил орден Ленина. Немного подумав, юноша обратился к Кощею:
- Андрей Егорович, я так понимаю, толкового разведпоиска не проведено?
- Какие у тебя подчиненные умные, - проворчал Юрковский. – Скоро группа с приданными саперами на каюках уйдет, проходы в заграждениях сделают, огневые точки выявят, если получится.
- Разрешите мне, товарищ лейтенант, как в прошлый раз сплавать. Лишним не будет.
Кощей некоторое время размышлял, потом кивнул:
- Действуй, только аккуратно. Если пройти не сможешь, не лезь, возвращайся. Нас, все-таки, флотилия прикрывать будет, не с голыми руками идем.
- Давайте я каюк выделю, хотя бы до середины реки доставит, все быстрее будет.
- Пока за этим каюком ходят, пока сюда подгребет, я уже до того берега доберусь.
- Это точно, - хмыкнул Кощей, - он у нас как дельфин плавает.
Получив разрешение, Кареев быстро разделся до трусов, потуже затянул шнурок, который вставил по резинке. Не хватало еще единственной одежды лишиться во время всех этих водных процедур! Подпоясался ремнем, на который крепились ножны для клинкового штыка, махнул рукой товарищам и почти без всплеска ушел в воду.
Ориентироваться в темноте было непросто, но со светомаскировкой у румын дела обстояли неважно, так что иногда какие-то огоньки мелькали. Наконец Кирилл нащупал ногами дно и стал осторожно пробираться к берегу. Заграждения имелись, но пробраться особого труда не составило, другое дело, когда надо сделать это быстро и под обстрелом, тогда они будут мешать очень сильно. Ну, этим, вроде как, должны отдельно заниматься. Ползания по берегу показали, что мин перед позициями противника нет, поэтому Кареев стал продвигаться вглубь вражеской обороны. Очередной раз он пожалел, что нет маскировочного костюма и сделал зарубку в памяти – если уж заниматься разведкой, так одежда должна быть соответствующей. Поскольку румыны особенной дисциплинированностью не отличались, даже в темноте юноша много чего смог разглядеть и даже расслышать. Вырисовывалась схемы не только первой, но и второй линии обороны, а также объекты в Килии-веке. Хорошо бы поселок рассмотреть получше, но соваться туда в таком виде, да еще в одиночку, запредельно глупо. В принципе, можно было возвращаться, но тут, как назло нарисовался офицер и шел он прямо на притаившегося в траве юношу, совершенно не опасаясь, поскольку находился позади второй линии обороны. Излишне геройствовать Кареев вовсе не собирался, но тут выхода другого не было, если заметит и поднимет шум, уйти будет архисложно. Румын  не успел даже взяться за кобуру пистолета, когда получил удар в сердце. Кирилл сорвал с убитого полевую сумку и стал осторожно пробираться к берегу. Даже если в ней нет ничего интересного, то, что он успел выведать уже немало. Появление сейчас группы саперов и неизбежное оживление противника было бы очень некстати, но Кареев успел пробраться к берегу немного раньше. Он изначально взял немного левее предполагаемого участка высадки, поэтому, когда началась вялая стрельба, уже вступил в воду. На середине реки негромко работал двигателем пограничный катер, Кирилл подплыл поближе, его заметили и подняли на борт. Оценив важность добытой информации, командир погранцов немедленно развернул свой кораблик к Килии и уже через четверть часа юноша занял свое место на бронекатере, а его трофей принялись изучать в штабе полка. Появившийся вскоре Кощей рассказал, что Юрковский уже составил план Килии-веке со слов бывших румынских подданных, которые там бывали, а также на основании собственных наблюдений, но сведения Кареева все равно очень ценные, особенно карта из полевой сумки офицера. Тут поступила команда на выдвижение и десантные средства двинулись к противоположному берегу.

Отредактировано Olle (16-06-2018 23:00:23)