Глава 2.5 (окончание)
Путь до Москвы занял трое суток, в воздухе пробыли около двадцати часов, но летели в светлое время суток, ночью экипажи отдыхали. Самые маленькие пассажиры, Мишка и Макс, полет перенесли нормально, хотя поначалу оба пугались, сидели на руках, один у Тараса, другой, прижимая уши, у Кирилла. Вечером 3 мая прибыли на базу, а там и баня натоплена и ужин готов, дядя Яша и дядя Фима, предупрежденные о возвращении разведотряда, с нетерпением ждали возвращения своих товарищей. Появление арабчонка их удивило, такого приобретения они не ожидали, но тут же взяли его под свою опеку, пообещали приодеть его, ведь то, что смогли раздобыть Елена и Оливия в Египте оказалось ему велико и вообще мало подходило для средней полосы, мальчик привык к гораздо более теплому климату. В дополнение к иностранным наградам каждый разведчик получил приличную сумму в валюте, потратить которую они не успели, да и не имели особого желания. Кареев смог только купить Свете шелковые чулки с поясом, туфли и красивую очень тонкую комбинацию. Еще в Египте все деньги решили перевести в Фонд обороны и написали соответствующие рапорты, их на следующий день Кареев передал Октябреву, который заехал вечером повидать разведчиков. После взаимных приветствий прошли в штабную комнату для разговора.
- Ну и помотало же вас, ребята, - качал головой капитан 2-го ранга. – Аж в Египет занесло! Но вы молодцы, наркому о ваших делах Воронцов регулярно докладывал, тот очень доволен. Скажу по секрету, товарищ Сталин тоже действиями отряда интересовался, так что и награда вам будет достойная. Завтра в 15 часов товарищ Калинин вручит, готовьтесь. Больше ничего рассказывать не стану, сюрприз. Так, комиссар, идите-ка с Мишей, личный состав обрадуйте и дайте команду форму готовить. В первой сейчас не по погоде ходить, да и во второй тоже. Так что форма №3.
Ростовцев с Москвиным переглянулись и вышли, а Корней Иванович повернулся к лейтенанту, но сказать ничего не успел, Кирилл, усмехнувшись, сам спросил:
- Все так плохо?
- А ты сам подумай, - вздохнул кап-два. – Илиджева со священником хоронили, заместитель с комиссаром с иностранными военнослужащими амуры крутят, офицера дружественной армии прирезал. Хватит?
- Со вторым и третьим пунктом понятно, а про похороны откуда узнали? Неужели Васильев доложил?
- Вот еще! Он тебя очень хвалил. Это англичане разболтали, в прессе статья появилась о герое, павшем и захороненном в Александрии, там и про священника упомянули. Вот и думай теперь, что делать!
- Мне думать по званию не положено, - хмыкнул Кареев. – Что же, одной рукой мне награду давать будут, а другой уши крутить?
- Ты не ерничай, тут сложно все. Флот наш, сам понимаешь, великими успехами похвастаться не может, на Балтике заперт в заливе, на Черном противника достойного нет, на Севере есть, но нам с ним в одиночку не тягаться. А тут товарищу Сталину за три месяца несколько раз докладывают об успехах разведотряда Наркомата ВМФ, да с международным резонансом, да с последствиями. Ведь не собирались военно-дипломатическую миссию в Северную Африку сейчас направлять, но, благодаря вашим действиям, удалось это сделать. Некоторым все это очень не понравилось, причем, что интересно, даже среди моряков. В общем, что-то будет, у меня информации немного, так что не выкаблучивай. Будут песочить – кайся, говори, что осознал, обещай исправиться.
- Осознал свою вину, меру, степень, глубину. И прошу меня направить на текущую войну.
Октябрев вздохнул и развел руками.
- Корней Иванович, да если уже решили что, так я хоть закайся, хоть лоб себе разбей, ничего не изменится. Скажите лучше, как Света моя?
- Нормально, служит, по тебе тужит. Приедет часа через два, жди. А я поеду, дел много.
Кап-два уехал, а через два с небольшим часа подъехала Эмка, из которой выпорхнула Синичкина и бросилась Кириллу на шею. Глядя в ее зеленые, сразу повлажневшие глаза, Кареев подумал, что действительно счастлив сейчас. Обниматься при всех было неудобно, и, хотя остальные быстро разошлись как бы по своим делам, у лейтенант провел девушку в свою комнату.
- Как же ты долго! – смахнула слезинки младший военюрист. – Когда сказали, что ты в Африке остался, я места себе не находила.
Света снова прижалась к Кириллу и обняла его, но тут из угла донеслось ворчание, переходящее в потявкивание.
- Ой, мамочки, кто это?
- Не бойся, это Максик, доберман-пинчер, он еще маленький, месяца три.
Видя, что хозяину ничто не угрожаем, щенок успокоился, выбрался из своей корзинки, в которой сладко спал после пары часов беготни с Мишкой, и подошел познакомиться с будущей хозяйкой.
- Какой хорошенький! – девушка осторожно погладила собачонка, тот в ответ лизнул ей руку. – Ой, щекотно.
Вскоре щенок отправился спать дальше, а молодые люди уселись пить чай, от ужина Света отказалась. Кареев рассказал ей, что завтра они едут для награждения в Москву, о привезенном ребенке, принялся вручать привезенные подарки. Первыми он преподнес туфли.
- Вот, лисенок, надеюсь, с размером не ошибся.
Глазомер разведчика не подвел, обувь оказалась впору и девушке очень понравилась.
- В сапогах весь день в помещении сидеть жарко, так нам разрешили в туфлях ходить, но таких красивых ни у кого нет, вот девчонки обзавидуются.
Комбинацию Светлана немного подержала в руках, потом лукаво улыбнулась, быстро скинула с себя одежду и примерила подарок.
- Какая красивая, даже жалко под форму надевать.
Кареев засмеялся:
- А какая разница? Что под формой, что под гражданским платьем, ее же все равно не видно.
Света тоже фыркнула и принялась разглядывать себя в зеркало, потом Кирилл протянул пояс и чулки. Девушка надела и их, Кареев несколько секунд смотрел на нее, потом обнял, почувствовал как она дрожит от возбуждения и увлек на кровать.
- Как же я скучал по тебе, солнышко мое.
Три месяца разлуки оказались хорошей приправой к и без того огненной страсти, так что успокоились они уже за полночь. Лейтенанта клонило в сон, а к Синичкиной он не шел, она удобно пристроила голову ему на плечо и тихо сказала:
- Я, когда училась в институте, мечтала найти настоящего мужчину, который будет меня любить, ласкать, подарки дарить. Все девчонки об этом мечтали, а потом война началась, совсем не до этого стало. И вдруг я встретила тебя, моя мечта сбылась. И где? В осажденной Одессе! А многие и в мирное время не могут свою половинку найти, разве это не странно?
- Война, не война, жизнь-то идет. А что такое война, это ускоренная жизнь. Здесь и страсть особая, усиленно жгучая.
Синичкина, видимо, вспомнила что-то и скептически усмехнулась.
- Вот только настоящую страсть и то, что потом, мол, война спишет, путать не надо! Об этом подумала?
- Какой ты у меня начитанный, - восхитилась Света. – Как культурно все разъяснил!
- Да, я такой, - согласился Кареев. – Давай спать.
Макс в углу протяжно, с провизгом, зевнул, девушка засмеялась:
- Ну вот, и ему спать мешаю.
Дыхание Кирилла вскоре стало ровным, щенок тоже давно перестал возиться в корзинке, а Свете не спалось, она думала о том, что ее любимого наверняка опять куда-то отправят, и очень скоро. Снова придется расставаться, тревожиться и ждать, но ничего нельзя с этим поделать, надеяться, что Кареева переведут на штабную работу, не приходилось, да и сам он приложил бы все усилия от нее отвертеться. Наконец девушку тоже сморило.
На следующее утро Света познакомилась с арабчонком, тот еще немного дичился незнакомых, но понемногу привыкал к тому, что вокруг много людей, все заняты важными делами, но никто его не обидит. Когда Тарас не мог заниматься с Мишкой, это делал кто-нибудь другой, чаще всего Илья, так что мальчик не оставался без внимания, но, кроме всего прочего, он полюбил играть с Максом, тут они нашли друг друга. Дядя Яша и дядя Фима обещали к вечеру подготовить ему одежду, так что встречать разведчиков он будет уже в обновке.
В столицу выехали заранее, надо отвезти Синичкину на службу, заранее подъехать к Кремлю, проверка документов займет время, оружие, опять же, надо сдать. С собой разведчики взяли только пистолеты и ножи, а командиры кортики, ходить без оружия, даже по Москве, непривычно. Автобус, на котором моряки прибыли к Боровицким воротам, охрана внутрь, естественно, не пустила, указала место для стоянки, а у разведчиков первый раз проверили документы. Затем лейтенант НКВД с очень строгим лицом повел их внутрь, бумаги тщательно проверяли еще два раза, все оружие, кроме кортиков, сдали, принимавший его еще один лейтенант объяснил, как получить обратно, на награды моряков смотрел с уважением, чуть заметно улыбнулся. Самые молодые наивно полагали, что на вручении будет присутствовать куча людей, но все оказалось гораздо менее масштабно. Диверсантов не принято награждать при большом скоплении народа, прессы, с публикациями в газетах и съемками операторов для боевых киносборников, вот и сейчас других орденоносцев не было, только они. Председатель Президиума Верховного Совета СССР или, как его чаще называли, всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин объявил о присвоении звания Героя Советского Союза лейтенанту Карееву и награждении орденами Ленина всех остальных командиров и бойцов разведотряда наркомата ВМФ за мужество и героизм, проявленные при выполнении особой миссии в странах Средиземноморского региона. Присутствовавший представитель Главного политического управления ВМФ СССР в звании дивизионного комиссара объявил о присвоении Карееву Кириллу Валерьевичу звания капитан-лейтенанта, Степан Шелестунов стал мичманом, а Камиль, Улан и Артем старшинами 1-ой статьи. Неожиданно дверь в небольшой зал, где проходило награждение, открылась и вошел Сталин. Моряки замерли от неожиданности, а Верховный Главнокомандующий с улыбкой посмотрел на них, затем поздравил с высокой наградой, поблагодарил за достигнутые успехи и, пожелав удачи, вышел. Было видно, что этого не никто не планировал и награждающие удивлены не меньше разведчиков, но Калинин быстро опомнился и, тепло попрощавшись с моряками, вышел вслед за Сталиным.
- Вот это да! – восхищенно зашептал Бекетов. – Сам товарищ Сталин нас поздравил! Расскажи кому, не поверят!
- А ты особо не рассказывай, - посоветовал новоиспеченный капитан-лейтенант. – В газетах про нас не пишут? При всем честном народе не награждают? Ты, Камиль, диверсант, да еще морской, где ты был и за что ордена получил, всем знать не надо.
Все еще обсуждая недавнюю неожиданную встречу, разведчики вышли из Кремля, сели в автобус и поехали обратно. Настроение у всех царило приподнятое и лишь Кареев не принимал участие во всеобщем веселье и задумчиво смотрел в окно.
- Чего загрустил, командир? – тихо спросил Ростовцев, подсев поближе. – Ты просто так ничего не делаешь, что случилось?
- Ничего, Вадим. Всего лишь попытался представить себе наше будущее, причем недалекое.
Старший политрук пожал плечами:
- Без работы не останемся.
В этом никаких сомнений не было, но Кирилл помнил и разговор с Октябревым самому стало интересно, какую свинью ему подложат. А еще удивляло присвоение внеочередного звания, этак к концу войны есть шанс в адмиралы выйти. Ребята тем временем прикрепили награды и помогли сделать это Карееву, медаль «Золотая Звезда» вызвала у них неподдельный интерес, разглядывали без зависти, но с чувством искренней радости за товарища. На выезде из города автобус остановили для проверки документов, заглянувший в салон молоденький и очень серьезный младший лейтенант от обилия орденов вытаращил глаза и на некоторое время лишился дара речи, но вскоре с собой справился и бумаги проверил как положено. Следующий этап разглядывания состоялся на базе, когда подошли бойцы подразделения обеспечения во главе с Карпенко. Илья приготовил торжественный ужин, правда, по укоренившейся привычке выпили только красного вина, граммов сто пятьдесят на человека, зато отведали и мяса в горшочках, и жареной рыбы, и блинов, и пирогов. А перед отбоем пришла телефонограмма, капитан-лейтенанту Карееву прибыть в Наркомат ВМФ 6 мая к 13 часам. Передавший информацию дежурный добавил, что капитан 2-го ранга Октябрев просит подъехать именно к этому времени. Кирилл еще раз почистил и отгладил форму, еще один средний галун на рукава уже пришили умельцы главстаршины Карпенко.
В Москву Кареев поехал один, гонять водителя не хотелось, а вот желание побыть некоторое время одному имелось. Оказалось, что адмирал Алафузов ждет его к 14 часам, а приехать заранее необходимо именно для разговора с Корнеем Ивановичем.
- Ситуация такая, - сразу приступил к делу кап-два. – Разговаривать с тобой будут Алафузов и кто-то из ГПУ флота. Пожурят, даже, наверное, покричат, но дело уже решенное, тебя переводят. Те, кто был недоволен возросшей активностью и результативностью флотской разведки на поле, где традиционно играют другие структуры, продавили решение, не удивляйся, о расформировании отряда, непосредственно подчиняющегося Наркомату ВМФ. Да, наградили, но вопросы, о которых я позавчера упоминал, никуда не делись, так что тебя переводят. Всего не знаю, но куда-то на юг, там сейчас большие события происходят. Скорее всего, речь идет о разведке какой-либо флотилии. Что с твоими людьми будет, не знаю, но обещаю сделать все возможное, чтобы их к тебе перебросить.
- Корней Иванович, я на счет своего перевода не переживаю, хотя и неприятно, но особенно с ребятами расставаться жалко, такую команду второй раз собрать очень тяжело. А вот как получилось, что меня аж в капитан-лейтенанты произвели?
- Тут история такая, это я доподлинно знаю. Вами же сам товарищ Сталин интересовался, он и узнал, что ты там английским капитаном ходишь, спросил, почему именно так. Ему объяснили, что у них лейтенант флота соответствует армейскому капитану, тогда он велел учесть при награждении, ибо негоже, что у нас человек имеет звание ниже, чем у британцев, так ты и стал капитан-лейтенантом. Но могу точно сказать, что тех, кто с тобой сейчас общаться будет, это не порадовало, только никто возражать не посмел.
- С этим разобрался, только все равно в толк не возьму, как удалось после наших успехов обосновать расформирование отряда.
- А в некоторых вещах логику искать не надо, нет ее там. Ты же знаешь, наверное, что отдельный Наркомат Военно-морского Флота образован в 1937 году и до сих пор есть сторонники вернуть его в единый Наркомат Обороны или Наркомат Вооруженных Сил. Акции, подобные тем, что вы провели, вообще-то, епархия Разведупра Генштаба, мол, можно организовать в нем морской отдел, а сейчас достаточно разведподразделений на каждом из флотов, а посреди суши, под Москвой, отряду морской разведки делать нечего. Нарком, скорее всего, вопрос бы решил, но ему не до того стало. Несколько дней назад в Баренцевом море потоплен английский крейсер «Эдинбург», он шел в составе обратного конвоя и на нем особый груз был. Нашлись деятели, припомнили, что с начала года погибли четыре эсминца, четыре подводные лодки, теперь крейсер этот с грузом, будь он неладен.
- С армейцами понятно, подгрести флот под себя хотят, а нашим-то это зачем?
- На места повыше хочется и не обязательно на место Кузнецова, но если в руководстве движение пойдет, многие наверх поднимутся. А ладно, не твоего это ума дело, да и не моего тоже. Заболтался я тут с тобой. В общем, прими смиренно, не нарывайся, никому сейчас ничего не докажешь, только хуже сделаешь.
Озадаченный такой информацией Кареев в назначенное время прибыл в кабинет к Алафузову. Там действительно находился политработник с нашивками бригадного комиссара, с важным видом сидевший в самом углу с кожаной папкой на коленях. Адмирал на приветствие Кирилла не ответил, сидел за столом и хмуро его разглядывал в течение некоторого времени, потом поздоровался, но присесть не предложил, откинулся на спинку стула и поинтересовался:
- Знаете, зачем вас вызвали?
- Догадываюсь.
- Поделитесь своими догадками.
- Вчера наградили, значит, сегодня ругать будете.
- Даже так? Может, знаете за что?
- Тоже догадываюсь.
- Вот как! - возмутился бригадный комиссар. – Выходит, не по незнанию действовали, а вполне сознательно! Священник на похоронах советского командира, как вам в голову могло такое прийти?!
- Я священника не приглашал, когда мы приехали, англичане его уже привезли. Похороны не то место, где можно устраивать свару, тем более на территории иностранного государства. Хорош бы я был, отгоняя его от покойного.
- Вы обязаны были это сделать! А комиссар и ваш заместитель, спутавшиеся с английскими шпионками! Это же уму непостижимо! А убийство военнослужащего союзников! Удивляюсь, что вас не арестовали. Что вы молчите, сказать нечего?
- А мой ответ что-нибудь изменит?
- Я вижу высокие награды и новое звание совершенно вскружили вам голову, но ничего, скоро вы растеряете все свои фанаберии!
- Разведотряд подлежит расформированию, личный состав будет передан в другие подразделения для их укрепления, - завершил разговор Алафузов. – В приемной вас ожидает сотрудник, который проводит в отдел подготовки и комплектования. Вы свободны.
Через несколько минут озабоченный подполковник береговой службы вручил Карееву новые документы и объяснил, что он должен прибыть завтра к 7 часам на Казанский вокзал и принять командование над пополнением, которое необходимо доставить в Сталинград, где ведется формирование морской стрелковой бригады. Все необходимые сопроводительные документы находятся у коменданта вокзала. Потом Кирилл успел забежать к Свете и огорошить ее новостью, что завтра утром уезжает в очередную командировку, на этот раз длительную. Девушка дисциплинированно не стала ни о чем расспрашивать, только расплакалась, но у нее было много работы, так что Кареев успокоил ее как мог и направился к машине, времени мало, надо успеть собраться и попрощаться с ребятами. Однако, эта встреча оказалась на сегодня не последней, не успел капитан-лейтенант подойти к своей Эмке, как к нему подошел полковник Сергеев, поздравил с наградами и предложил отойти немного в сторону, чтобы не мешать проезду.
- На пару слов, Кирилл Валерьевич. Не буду надолго вас задерживать, скажу прямо, я в курсе вашего нового назначения, это очень глупо, но вы не расстраивайтесь. Генштаб внимательно ознакомился с докладной, одним из соавторов которой вы являетесь и очень высоко ее оценивает. Мы примем меры, чтобы вы смогли реализовать некоторые идеи, изложенные в этом документе, а также постараемся сделать так, чтобы все ваши люди прибыли в ваше распоряжение на новом месте службы. До свидания и удачи!
Иван Петрович пожал руку Карееву, сел в свою машину и уехал, Кирилл некоторое время постоял, размышляя над услышанным, потом пожал плечами и тоже направился к Эмке. Известие о скором расформировании отряда произвело на всех эффект разорвавшейся бомбы, но разведчики понимали, что тяжелее всех сейчас ему, новоиспеченному капитан-лейтенанту, поэтому сосредоточились на том, чтобы собрать командира в дорогу. Помимо пары смен белья, мыльно-рыльного и прочих бытовых мелочей Кирилл взял запасные форменные брюки, маскировочный костюм и разгрузку. Из оружия, кроме холодного, оставил ТТ, а также подарочный Browning HP и трофейную снайперскую винтовку. Хозяйственный Илья не забыл про миски для щенка, для воды и корма, в общем, барахла набрался целый вещмешок, а тут еще и винтовка в чехле, вид, как на охоту собрался, но все нужное, ничего лишнего. Ранним утром 7 мая Кареев обнял всех своих теперь уже бывших подчиненных, сел в Эмку с водителем из подразделения обеспечения и уехал в Москву. Разведчики очень хотели его проводить, но Кирилл уговорил их этого не делать, на душе и так тяжело из-за расставания с ними. Недолгая дорога и без четверти семь Кареев вошел в комендатуру Казанского вокзала. Замотанный майор с красными от недосыпа глазами не сразу сообразил, что хочет от него капитан-лейтенант при кортике и собаке, потом обрадовался и сунул целую пачку документов.
- Вот, тут все. У вас в команде ровно сто девяносто человек, с ними только младшие командиры, но ничего, ехать недалеко, справитесь. Личный состав прибудет на машинах к девяти. Да, сержант вас проводит к составу, занимайте место в купе, располагайтесь. Кроме вас до места следуют еще несколько командиров, старший воинского эшелона – подполковник Зедгенидзе, он уже там. Время отправления 10:20.
Подхватив свои вещи и Макса на поводке, Кирилл направился за сержантом и, предъявив охране свои документы, вскоре оказался рядом с составом.
- Вот, товарищ командир, первый купейный, для командного состава, остальные плацкартные, для рядового.
Сотрудник комендатуры козырнул и ушел, а Кареев поднялся в вагон. Внутри было тихо и пусто, занимать первое купе разведчик не стал, второе тоже, зашел в третье. Только запихнул вещмешок под сиденье, как в коридоре раздались шаги, Макс заворчал, молодой человек выглянул и увидел моложавого стройного командира-артиллериста лет сорока типичной кавказской внешности с орденами Красного Знамени и Красной Звезды на гимнастерке.
- Товарищ подполковник, капитан-лейтенант Кареев, следую до конечного пункта назначения старшим команды.
- Подполковник Зедгенидзе. А что за команда?
- Для формируемой морской стрелковой бригады.
Артиллерист кивнул, проверил документы Кирилла.
- Можно просто Ираклий Давидович, молодой человек.
- Тогда можно просто Кирилл, - улыбнулся в ответ разведчик.
- А что это у вас за питомец? Явно породистый, но я в лошадях разбираюсь гораздо лучше, чем в собаках.
- Доберман-пинчер, еще щенок, ему месяца три.
- Как устроились?
- Пока в купе один, да и кроме вас тут никого еще не видел.
- Да, мне сказали, что товарищи командиры сейчас начнут подходить, а в 10:20 мы должны отправиться.
В это время снаружи раздался четкий шаг множества ног, явно подходило обещанное пополнение, подполковник развернулся и вышел на перрон, следом за ним направился и Кареев. Перед составом стоял четкий четырехшереножный строй матросов в форме №3 без противогазов и оружия, стоящий на правом фланге высокий моряк подал команду «Смирно, равнение направо!», шагнул к командирам и чуть замешкался, было видно, что он предпочел бы отдать рапорт флотскому начальнику, но армейский оказался старше по званию. Кирилл его метания понял и обратился к Зедгенидзе:
- Разрешите, товарищ подполковник?
Тот, улыбнувшись, сделал приглашающее движение рукой и молодой человек вышел вперед, матрос доложил:
- Товарищ капитан-лейтенант, сводная команда в количестве ста девяноста человек прибыла, незаконно отсутствующих нет. Доложил главный старшина Кедров.
- Здравствуйте товарищи краснофлотцы!
- Здравия желаем товарищ капитан-лейтенант! – слитно рявкнуло почти две сотни здоровых морских глоток, Максик поплотнее прижался к хозяйской ноге.
- Вольно.
Главный старшина продублировал команду и Кареев занялся своими прямыми обязанностями, проверил наличие личного состава, распределил по вагонам, назначил в каждом старших и побеседовал с ними, разъяснив свои требования по дисциплине и определив распорядок дня, затем спросил:
- Все понятно?
- Понятно, товарищ капитан-лейтенант, у нас первогодков нет, не менее трех лет на флоте.
- Судя по штатам, у вас тут и электрики разные, и радисты, и минеры, и комендоры, и мотористы, и сигнальщики, кого только нет. Откуда все будете?
- В основном Тихоокеанский флот, но есть и Северный, после госпиталей, вот только на суше никто не воевал.
- Бригада только формируется, должны научить.
Кедров переглянулся с другими старшинами:
- Товарищ капитан-лейтенант, разрешите поинтересоваться?
- В морской пехоте я служил, потом в разведке, об этом хотели спросить?
Матросы снова переглянулись:
- А вы с нами в бригаду?
- Не знаю, назначение получу по прибытии.
Моряков плотно покормили перед погрузкой, выдали сухпаек, но Кареев посоветовал его пока придержать, не уничтожать сразу, еще неизвестно как будут кормить в пути. Когда разведчик вернулся в свой вагон, все купе оказались заняты попутчиками, но не больше двух человек в каждом, он также остался единственным флотским командиром. Вместе с Кириллом поселился крупный интендант 2-го ранга, он уже привольно раскинулся на сиденье, разложил везде свои вещи и чувствовал себя хозяином. Соседство с собакой ему категорически не понравилось, он бы с удовольствием выпер моряка в другое купе, но звезда Героя, внушительный иконостас наград и звание всего на одну ступень ниже у потенциального оппонента не оставляли ему надежды на успех. Тогда тыловик ринулся к Зедгенидзе, но понимания и у него не нашел, суетливо собрал свое барахло и перебрался в соседнее купе, вскоре там раздался его зычный голос, он все-таки согнал с нижней полки капитана-танкиста со следами недавно заживших ожогов, тот вынужденно перебрался на верхнюю, что его, похоже, нисколько не расстроило.
Эшелон тронулся, на удивление, точно в назначенное время, бодро пыхтящий паровоз серии С потащил небольшой состав на юг. Ехали на удивление быстро и организованно, той огромной пробки, которая позже образуется на путях после прорыва немецких войск, не было, так что подолгу нигде не стояли, питание оказалось налажено неплохо, хотя Кирилл не раз с сожалением вспомнил Карпенко. Попутчики быстро перезнакомились, вечером некоторые собирались это обстоятельно отметить, но Зедгенидзе зарождающуюся выпивку решительно пресек, при этом обошелся без крика и угроз, проявив не только твердость, но и выдержку, поскольку шумный интендант по фамилии Кокурин пытался качать права. Наведя порядок, артиллерист пригласил Кареева пить чай, после легкого ужина и проверки порядка в плацкартных вагонах предложение оказалось очень кстати. Максик принялся долизывать банку из-под тушенки, а командиры налили себе чаю в стаканы с традиционными железнодорожными подстаканниками.
- Кирилл, судя по наградам воюешь ты давно. Где начинал?
- Морская пехота Дунайской военной флотилии, затем разведка Черноморского флота, потом перевели в подчинение Наркомата ВМФ.
- А иностранные откуда? Я даже не знаю, что тут за государства отметились. Что улыбаешься, нельзя рассказывать?
- Нельзя, извините.
- Ладно, а я вот на Хасане начинал, потом Халхин-Гол, Финская, теперь эта. Под Москвой ранили, после госпиталя направили сюда, на Южный. И опыт есть, и образование неплохое, перед войной академию окончил, но этого оказалось недостаточно, пришлось почти от самой границы пятиться, но вот теперь надеюсь наверстать.
За неторопливым разговором прошел вечер, потом Кареев еще раз проверил порядок в своей команде и устроился спать. На следующий день шумный интендант снова перекрывал все звуки в вагоне, он принадлежал к тому типу людей, которые постоянно привлекает к себе внимание, переводя любой разговор на собственную персону, никого не слушая и не давая говорить, такой человек-радиоприемник, все время на своей волне. Кирилла он, в основном, игнорировал, а если вынужден был обращаться, делал это преувеличенно свысока, как к младшему по званию, возрасту и вообще всему, включая размер головного убора. Тыковка у Кокурина и в самом деле была внушительная, размер шестьдесят четвертый, наверное. Когда капитан-лейтенант вошел в вагон после очередного посещения своих матросов, он увлеченно рассказывал нескольким попутчикам очередную историю, в которой он проявил чудеса хитрости, блеска ума и, как правило, способности выпить ведро водки и не опьянеть.
- Прилично я тогда этого чимиргесу дербалызнул, на пятом стакане со счета сбился, но вот эти часы у полковника выиграл! – интендант достал из кармана красивые часы, сделанные явно в дореволюционные времена, если не в прошлом веке. – Стали мы стрелять из нагана, так я все семь пуль в яблочно закатал, а полковник только пять!
Заметив Кирилла, он хмыкнул:
- А ты, морской, небось, только из пушки стрелять умеешь? Калибром дюймов шесть!
И громко захохотал этой удачной, по его мнению, шутке. Макс, недовольный таким обращением, заворчал.
- И шавку свою придержи, здесь люди едут!
- А ты, тыловой, если хочешь узнать, как я стреляю, можешь на ближайшей станции испытать. Постреляю, а ты побегаешь, я же только из пушки, так что тебе ничего не угрожает, шести дюймов у меня с собой нет. И собачку мою попрошу не обижать, если есть вопросы, давай сразу ко мне.
- Ты бы, Порфирьич, хоть узнал, на кого хвост задираешь, - с ядом сказал обожженный танкист, которому наглый интендант тоже порядком надоел. – Он разведчик, так что уделает тебя и с оружием, и голыми руками. Не лезь к человеку, если неприятностей не хочешь.
Кокурин надулся и около часа молчал, но потом его голос вновь бодро звучал на весь вагон, на этот раз бравый тыловик перешел на рассказы о любовных похождениях.
Ехали всего трое суток, прибыв на место ранним утром 10 мая на небольшую станцию в нескольких километрах от Сталинграда, там состав отправился дальше, а Кареев с матросами погрузился на ожидавшие их грузовики и, в сопровождении веселого штабного лейтенанта, через пару часов оказался на берегу Волги. Тут оказался выстроен небольшой военный городок, пока совершенно пустой, штабные домики, складские помещения, длинные бараки и, конечно же, плац. После размещения личного состава в одной из казарм пришлось ехать в Сталинград, поколесили изрядно, добравшись ближе к полудню к зданию, где располагались службы Волжской военной флотилии. Кирилла принял темноволосый дивизионный комиссар лет тридцати пяти, спокойный и доброжелательный, с внимательным взглядом и ранней сединой на висках. Кареев представился, хозяин кабинета предложил ему присесть и принялся с интересом разглядывать его документы, после чего произнес:
- Откровенно говоря, не знаю, что с вами делать. Во-первых, формируемая бригада флотилии не подчиняется, но это полдела. Во-вторых, ее пока нет и в обозримом будущем не будет, комплектование прекращено не начавшись.
- Так что же мне делать, товарищ дивизионный комиссар?
- Марк Григорьевич меня зовут. Вот что, ты посиди, я сейчас кое с кем переговорю. Кстати, обедал? Нет, тогда сходи, покушай, талон тебе Захарченко выдаст, заодно собачку свою покормишь, вид у него больно разнесчастный.
Лейтенант в соседней комнате действительно обеспечил Кареева талоном, обед оказался приличным по объему и качеству, так что хватило обоим. Но политработника пришлось еще немного подождать, вернулся он задумчивый и сказал:
- Вот что, езжай обратно. Направлен ты не во флотилию, да и штаб у нее в Ульяновске. Я тут временно, от Технического управления ВМФ, так что распоряжаться вами не могу. Люди, которых вы привезли, остались пока без начальства, так что придется вам ими покомандовать.
Пришлось возвращаться обратно, но моряки, увидев его снова, заметно повеселели, а вот каплею пришлось покрутиться. Остаток дня решал вопросы по обеспечению различными видами довольствия, но посвятил этому и весь следующий день. А 12 мая приехал целый армейский комиссар 1-го ранга Александр Иванович Запорожец и навел шороху всем. С ним приехала целая свита различных командиров и политработников, которым арком, не стесняясь в выражениях, и объяснил, что он думает по поводу такой организации дел. Кареев тоже получил замечание за пыль в казарме, причем возмущение Запорожца соответствовало, по крайней мере, залежам толщиной в палец. Обложив по пути какого-то капитана береговой службы, комиссар уехал, с ним исчезли и все остальные, включая неизвестно зачем приезжавшего флотского командира. Визит политработника столь высокого ранга произвел магический эффект и у Кареева появлялось все, что необходимо и даже больше. Дело в том, что уже на следующий день приехали подполковник из штаба фронта, который привез приказ Главнокомандующего войсками Юго-Западного направления маршала Советского Союза С. К. Тимошенко о формировании отдельного механизированного батальона морской пехоты со средствами усиления, и капитан, назначенный на должность начальника штаба. В приказе также значилось, что на должность командира батальона назначен капитан-лейтенант Кареев.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
