Глава 2.6 (окончание)
В столицу выехали заранее, надо отвезти Синичкину на службу, заранее подъехать к Кремлю, проверка документов займет время, оружие, опять же, надо сдать. С собой разведчики взяли только пистолеты и ножи, а командиры кортики, ходить без оружия, даже по Москве, непривычно. Автобус, на котором моряки прибыли к Боровицким воротам, охрана внутрь, естественно, не пустила, указала место для стоянки, а у разведчиков первый раз проверили документы. Затем лейтенант НКВД с очень строгим лицом повел их внутрь, бумаги тщательно проверяли еще два раза, все оружие, кроме кортиков, сдали, принимавший его еще один лейтенант объяснил, как получить обратно, на награды моряков смотрел с уважением, чуть заметно улыбнулся. Самые молодые наивно полагали, что на вручении будет присутствовать куча людей, но все оказалось гораздо менее масштабно. Диверсантов не принято награждать при большом скоплении народа, прессы, с публикациями в газетах и съемками операторов для боевых киносборников, вот и сейчас других орденоносцев не было, только они. Председатель Президиума Верховного Совета СССР или, как его чаще называли, всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин объявил о присвоении звания Героя Советского Союза лейтенанту Карееву и награждении орденами Ленина всех остальных командиров и бойцов разведотряда за мужество и героизм, проявленные при выполнении особой миссии в странах Средиземноморского региона. Присутствовавший представитель Главного политического управления ВМФ СССР в звании дивизионного комиссара объявил о присвоении Карееву Кириллу Валерьевичу звания капитан-лейтенанта, Степан Шелестунов стал мичманом, а Камиль, Улан и Артем старшинами 1-ой статьи. Адмирал Кузнецов, стоявший рядом с Калининым, пожал руку каждому и собирался что-то сказать, но неожиданно дверь в небольшой зал, где проходило награждение, открылась и вошел Сталин. Моряки замерли от неожиданности, а Верховный Главнокомандующий с улыбкой посмотрел на них, затем поздравил с высокой наградой, поблагодарил за достигнутые успехи и, пожелав удачи, вышел. Было видно, что этого не никто не планировал и награждающие удивлены не меньше разведчиков, но Калинин быстро опомнился и, тепло попрощавшись с моряками, вышел вслед за Сталиным.
- Вот это да! – восхищенно зашептал Бекетов. – Сам товарищ Сталин нас поздравил! Расскажи кому, не поверят!
- А ты особо не рассказывай, - посоветовал новоиспеченный капитан-лейтенант. – В газетах про нас не пишут? При всем честном народе не награждают? Ты, Камиль, диверсант, да еще морской, где ты был и за что ордена получил, всем знать не надо.
- Поздравляю вас с высокими наградами, товарищи, отдыхайте, - улыбнулся Кузнецов. – А вы, товарищ Кареев, сейчас проедете со мной, остальные свободны.
Все еще обсуждая недавнюю неожиданную встречу, разведчики вышли из Кремля и сели в автобус, а Кирилл вместе с адмиралом направились в наркомат. Николай Герасимович не начинал разговор, все дорогу думал о чем-то, отрешенно смотрел в окно автомобиля, молодой человек тоже молчал. В приемной Кузнецов велел принести им чаю и жестом пригласил Кареева заходить. Когда адъютант вышел, плотно затворив за собой дверь, адмирал отпил небольшой глоток, наконец, и проговорил:
- Вот какое дело, Кирилл Валерьевич. Юго-Западное направление сейчас проводит большую наступательную операцию, планы самые широкие, речь идет об освобождении Харькова. Немцы тоже не сидят сложа руки, поэтому необходимо предельно осложнить им переброску резервов. Маршал Тимошенко попросил о помощи, необходимо уничтожить очень важный объект, мост, имеющий мощную ПВО и сильную охрану. Вспомнили о вашем отряде, разведка Южного фронта считает, что подобраться к нему под водой вполне реально. В общем, собирайтесь, послезавтра отряд вылетает туда, армейцы секретность развели, так что подробности узнаете на месте, но окончательное слово за вами, а то сухопутные напланируют! И еще хочу сказать, порадовали вы меня на последнем задании, очень порадовали. Сам товарищ Сталин вашими делами интересовался, я ему несколько раз докладывал.
- Товарищ нарком, а как получилось, что меня сразу в капитан-лейтенанты произвели?
- Когда Верховный узнал, что ты там английским капитаном ходишь, спросил, почему именно так. Я объяснили, что у них лейтенант флота соответствует армейскому капитану, тогда он велел учесть при награждении, ибо негоже, что у нас человек имеет звание ниже, чем у британцев, так ты и стал капитан-лейтенантом.
Адмирал пожелал Карееву удачи и отпустил, а Кирилл направился разыскивать Октябрева, личные дела следовало уладить незамедлительно. Корней Иванович оказался на месте, внимательно читал какой-то документ, сделал знак присаживаться на диван и снова углубился в изучение бумаги. Вошедшая следом за разведчиком девушка забрала его китель и сказала, что новый галун будет сейчас пришит.  Минут через десять вошел лейтенант, положил поданный Октябревым лист во внушительную папку и, спросив разрешение, удалился, а кап-два, с хрустом потянувшись, откинулся на спинку стула.
- Ну что, жених, не передумал? Тогда скоро пойдем к твоей рыженькой.
Тут принесли и китель, Кареев поблагодарил девушку, надел его и посмотрел на себя в зеркало. Октябрев взглянул на него, улыбнулся, достал из ящика стола бархатную коробочку и открыл ее, там лежало небольшое, но очень изящное кольцо, не гладкое, в отличие от обычных обручальных, а с тонкой замысловатой гравировкой.
- Вот, держи, подарок вам от меня. Это не фамильная драгоценность, - тут Корней Иванович усмехнулся. – Досталось оно мне от родственника, так сказать, в наследство. Мне ни к чему, хотел в Фонд обороны сдать, но в последний момент почему-то решил оставить, как оказалось, не зря.
- Корней Иванович, не могу я его принять, лучше и вправду в Фонд обороны отдайте. И вообще, мещанство это, драгоценностями обвешиваться.
- Мещанство, - передразнил Октябрев. – Килограмм золота на себя навесить – мещанство, а небольшое колечко красивой девушке, да еще и обручальное, можешь себе позволить, товарищ капитан-лейтенант. Отставить разговоры, невеста не такси, ждать не будет. Жаль, цветов сейчас не найти, рановато для них.
Когда Кирилл при параде появился перед ней, соседки восхищенно воззрились на него, а разведчик подошел к Синичкиной, опустился рядом с ней на колено и тихонько произнес:
- Солнышко, выходи за меня замуж.
Тут дверь открылась и в кабинет вошел Фридман:
- Что здесь такое?
- Синичкина замуж выходит! – пропищала одна из соседок, во все глаза глядя на них.
- Тэкс, - сориентировался капитан 3-го ранга, - вы отчет, который я просил, закончили? Прекрасно, Светочка свободна до 13 часов завтрашнего дня, с вас кулечек той чудесной заварки, что мы пили в прошлый раз. Я знаю, у будущего мужа есть. Поздравляю молодых и удаляюсь безутешен, еще одну нимфу у меня похитили.
- Старый сатир, - хмыкнул Октябрев. – Так и быть, я тебе завтра вечером еще и коньячку в чай накапаю.
- Все равно двое суток дать не могу!
- И не надо, у него тоже служба.
Дальше для Светы все было как во сне, поехали в ближайший ЗАГС, где остроносая женщина неопределенного возраста в черном пиджаке с орденом Трудового Красного Знамени некоторое время озадаченно рассматривала иконостас на кителе разведчика, потом, опомнившись, зашуршала бумагами, одну из которых вскоре вручила молодоженам и поздравила с заключением законного брака. Свидетелями выступили сам Корней Иванович и одна из его сотрудниц, Кирилл надел на палец девушке кольцо, присутствовавшие бойцы разведотряда, все это время терпеливо дожидавшиеся своего командира, прокричали «ура», чем напугали мирно спавшую на подоконнике кошку, та вскочила и, опрокинув по пути пустой цветочный горшок, умчалась под лестницу. Затем все вместе поехали на базу, Илья уже приготовил изумительный свадебный стол, за который все и уселись. Немного мяса, немного рыбы, свежая выпечка, сухое красное вино себе позволили все, пусть и по чуть-чуть. Несколько раз кричали «горько», капитан-лейтенант для начала устроил такой по-водолазному долгий поцелуй, что невеста чуть не сомлела. Потом пели песни и танцевали под патефон, но долго не засиделись, все уже знали, что предстоит работа, а на сборы остались всего сутки. Брачную ночь Кареев реализовал по полной программе, доведя Свету до полного изнеможения, а также позволив себе проваляться в постели до девяти утра. После завтрака сразу загрустившая молодая жена уехала в Москву, а капитан-лейтенант присоединился к сборам.
7 мая, как планировалось, уехать не удалось, целую неделю не давали отбой, но и команды на выезд не поступало. По радио объявили о крупном наступлении на юге, об успехах войск под командованием маршала Тимошенко, о массовом героизме советских бойцов и командиров. 14 мая объявили, наконец, об отмене операции, а еще через четыре дня, ранним утром 18 мая, поступил приказ на срочный вылет в район Купянска.