Глава 2.9 (продолжение)
На следующий день поднялись поздно, отсыпались от души, потом снова принялись за технику, привычную для разведчиков разминку пришлось из-за ран не проводить, несколько дней это было противопоказано. После обеда Кареев не утерпел, поехал в штаб, он решил поговорить с Баграмяном о своей идее, заодно узнать, какие имеются планы относительно их дальнейшего использования. Иван Христофорович принял капитан-лейтенанта через час, за это время Кирилл узнал, что Жуков навел шороху не только на Юго-Западном фронте, но и на Южном. Активизировалась советская авиация, хотя ни о каком завоевании господства в воздухе речь пока не шла, свободно немцы в небе себя уже не чувствовали. К тому же «Охота на дроф», известная Карееву из его снов, здесь не состоялась, так что перебрасывать резервы из Крыма противник не мог, скорее наоборот. О полном освобождении полуострова говорить рано, но и Севастополь больше не в осаде, так что есть надежда в недалеком будущем выйти к Чонгару и Перекопу, ведь Симферополь уже взят, не так далеко осталось и до Джанкоя.
Начальник штаба был деловито-озабочен, видно, что ему не до Кареева, однако генерал понимал, что разведчик попросил о встрече не для праздного разговора. После взаимных приветствий Баграмян устало уселся за стол и сделал приглашающий жест, моряк поблагодарил и опустился на соседний стул.
- Первым делом хочу сказать, Кирилл Валерьевич, что действовали вы очень хорошо, товарищи Жуков и Тимошенко положительно оценивают вашу работу.
Тут дверь открылась и в кабинет вошли главком направления и представитель Ставки, капитан-лейтенант вскочил и поприветствовал зашедших военачальников.
- А, разведка! – генерал армии хлопнул Кареева по плечу. – Читал твой рапорт. Видишь, как бывает, батальон на спокойном участке не прорвался, а твоя группа прошла и задачу выполнила на все сто процентов, даже больше.
О каком батальоне идет речь, Кирилл не понял, но переспрашивать не стал, о попытке прорыва у Протопоповки ему рассказали лишь через три дня.
- Товарищ генерал армии, я тут подумал, что неплохо было бы в тылах у немцев пошерстить по-крупному. Когда мы назад возвращались, то захватили трофеи, три танка и два БТРа. На этой технике можно на той стороне дел наделать много, вот только потребуются дополнительные силы. Нужно хотя бы несколько человек с хорошим произношением, мои ребята немецким владеют, но за настоящих дойчей не сойдут совершенно. Нашей целью могут быть штабы различных уровней, склады горючего и боеприпасов, узлы связи. У нас имеются две легкие полевые гаубицы, можно даже не вступать в непосредственный контакт с противником. В конце концов, командующие тоже перемещаются, можно попытаться подловить.
Жуков хмыкнул, потом произнес:
- Мысль понятна. Семен Константиныч, что скажешь?
- А мне нравится! Это по-нашему, по-кавалерийски! Вот что капитан, есть у меня те, кто тебе нужен. И техники подбросим, трофеев совсем немного, но тебе не бригаду собирать. Я распоряжусь, в разведуправлении тебя с последними данными по противнику ознакомят, так что готовь операцию. Окончательное решение примем, когда все четко доложишь.
Представитель Ставки посмотрел на Кареева, снова хмыкнул и обратился к Баграмяну:
- Зайди через полчаса с последней сводкой.
Когда военачальник вышли из кабинета, Кирилл тоже попросил разрешению уйти, но уже у дверей спросил:
- Иван Христофорович, разрешите спросить. Почему товарищ Жуков, глядя на меня, все время хмыкает? Я что-то не то сказал или сделал?
Баграмян засмеялся:
- Он все ждал, когда ты жаловаться начнешь, мол, не отпускают обратно в Москву, заставляют не своим делом заниматься. Не советую, как заместитель Верховного Главнокомандующего, он имеет право любой приказ отдать хоть армейским, хоть морякам.
- Да я и не собирался, - пожал плечами капитан-лейтенант. – Как раз наоборот, сам пришел и предложил новое дело.
- Считай, что мы оценили. Ладно, занимайся.
До вечера Кареев просидел в штабе, пришлось, правда, три раза выходить, чтобы Максик мог побегать. Удалось немного перекусить, на двоих им выдали полбанки тушенки и немного хлеба, и на том спасибо, маловато, но червячка морнули. Сведений о противнике оказалось не так много, к тому же они быстро устаревали, особенно в части расположения вражеских подразделений, немцы активно занимались передислокацией. Кирилл подумал, что непосредственно на данном участке фронта каких-либо грандиозных событий больше быть не должно. Советские войска свой наступательный потенциал растеряли, но оборонительный оставался на достаточно высоком уровне, чтобы доставить немало проблем противнику, к тому же Юго-Западный фронт получил подкрепления с Московского направления. Но не это являлось определяющим. От Харькова до Сталинграда столько же, сколько до Майкопа, а там нефть, так необходимая вермахту. С учетом того, что дела в Крыму у неприятеля идут плохо, а под Барвенково войска Юго-Западного фронта полностью разгромить не удалось, Кирилл сомневался, что немцы предпримут, как и в известной ему из снов истории, наступление сразу по двум направлениям. В пользу такого решения говорило и то, что нанести фланговый удар Красная Армия пока неспособна, в войсках Юго-Западного фронта очень мало танков и артиллерии. Впрочем, это всего лишь мысли человека, знакомого с несколько иным развитием событий, у того же Гитлера могут быть иные взгляды на летнюю кампанию 1942 года. А из полезного для своей идеи Кареев обнаружил, что среди прочих соединений у немцев имеется моторизованная дивизия СС «Викинг», в состав которой входят добровольцы из стран Бенилюкса и скандинавы. Тут может прокатить и его акцент при общении с представителями доблестного вермахта, подозрительным им это показаться не должно. Вопрос с его азиатами также нашел решение, ведь разведка доносит о формировании у противника Туркестанского легиона, так что даже Камиль, Улан и Артем в немецкой форме уже не смотрятся как марсиане на Красной площади. Сами коллаборационисты здесь пока не замечены, но ничего не мешает им появиться в лице Бекетова, Каримова и Николаева.
Из трофейной техники удалось получить, пока, правда, на бумаге, еще четыре бронетранспортера, в том числе два в варианте 8 см самоходного миномета, а также самоходку StuG III с длинноствольной 75 мм пушкой, такой же, как на единственной четверке. В дополнение разведотряду выделили семь мотоциклов, пять с боковым прицепом и пулеметом и две одиночки. Вопрос с людьми также разрешился неожиданно для Кареева. Он уже собирался ехать обратно, когда в комнату, где Кирилл изучал документы, вошел высокий русоволосый старший лейтенант и спросил капитана Кареева.
- Я капитан-лейтенант Кареев, что вы хотели.
- Старший лейтенант Келлер, прибыл в ваше распоряжение, - представился тот.
Тут до разведчика стало доходить:
- Вы из немцев Поволжья?
- Так точно, я и мои люди, всего тридцать один человек. Все достаточно свободно владеют немецким языком. Девятнадцать служили со мной в разведроте, остальные из других подразделений, не все имеют отношение к разведке, есть танкисты, артиллеристы, связисты.
- Кроме вас командиры есть?
- Два лейтенанта, восемь младших командиров, остальные рядовые красноармейцы.
- Хорошо, подготовьте списки личного состава с указанием ВУС и наличия реального боевого опыта, но это после прибытия на базу, конечно.
Через полчаса, уже в темноте, две старые полуторки привезли новых бойцов на хутор. Разместить людей удалось, только заняв большой сарай, а Кареев вспомнил Илью Карпенко. Вот кого здесь явно не хватает, с такой численностью и с учетом специфических задач разведотряда подразделение обеспечения становилось не роскошью, а необходимостью.
Следующие три дня отличались кипучей деятельностью всех без исключения разведчиков, так что отдыхом их можно было считать с большой натяжкой. Спали, правда, по восемь часов, питались тоже относительно нормально, командование три раза в день подгоняло полевую кухню. БТРы и самоходка прибыли уже на следующий день, так что их сразу принялись обслуживать и осваивать отрядные танкисты. Поскольку таковых осталось мало, а среди немцев нашлось всего двое, Кирилл запросил пополнение и получил его из временно безлошадных. С советской техникой также решили не расставаться, на оставшиеся две тридцатьчетверки и артиллерийский БТ нанесли немецкие опознавательные знаки и закрыли по самые гусеницы брезентом, видеть их, кроме разведчиков, пока никому не следовало. Такое же пополнение получили и артиллеристы, так что всего у Кареева оказалось двадцать шесть танкистов в шести танках и еще четыре самоходчика в штуге, ими командовал Акопян, два расчета самоходных минометов по восемь человек с Савичем во главе, Павлов заведовал двумя 10,5 см легкими полевыми гаубицами, расчет каждой из них составлял десять человек. Лейтенант Белов (тоже, оказывается, вполне немецкая фамилия, только немного русифицированная) получил под команду одиннадцать мотоциклистов, Цареву достался взвод мотопехоты на трех бронетранспортерах, вместе с ним тридцать шесть человек, четвертый БТР сделали штабным. Пришлось попросить дополнительную технику для перевозки боеприпасов, выделили еще три Sd Kfz 251, все, что нашли, в одном разместили мины, в двух других боезапас к гаубицам. Проще было взять грузовики, но у полугусеничников проходимость выше, хоть и не выдающаяся, а главное, пусть и тонкая, но броня. К тому же на всех машинах стояли пулеметы, а это дополнительная огневая мощь. Также на каждый БТР, перевозивший артиллеристов и минометчиков, полагался водитель, экипажи полугусеничников с боеприпасами составляли по три человека, водитель и пулеметчик, он же командир, со вторым номером. Таким образом, всего в отряде оказалось сто тридцать девять бойцов и командиров, вместе с девятью моряками. Народ активно осваивал новую для них технику и готовился к будущему рейду.