Глава 2.13 (окончание)
Знакомство с командиром 228-й дивизии вскоре тоже состоялось, правда, весьма оригинальным способом. Поздно вечером Кирилл уже лег спать, намотался за день по позициям, к тому же планировал встать пораньше, Света сидела за столом, возилась с документами. Карпенко и Бориско развернулись на всю ширь славянской души, обустраивая позиции, все видели, что батальон не собирается отходить и устраивались основательно. В обратных скатах холмов нарыли целый городок, где располагались тыловые службы, так что у комбата теперь была комнатка, в которой стояла довольно широкая кровать, стол и платяной шкаф. Вообще, убранству штаба могли позавидовать  армейские и фронтовые учреждения, даже электрическое освещение имелось, не зря же генераторы у противника захватили. Протекающий неподалеку ручей поделился водой, так что уже начала работать баня, этот объект устроили одним из первых, помыться после долгих переходов по июльской жаре важное дело. Вечером туда сходила и Света, заодно постирала все, что можно, и сейчас сидела в одной тельняшке за столом, заполняла какие-то документы своим каллиграфическим почерком при свете настольной лампы. Кареев некоторое время любовался ей, потом вдруг подумал, что после войны она вот так же будет сидеть за столом, готовясь, например, к занятиям в институте, иногда поглядывая на спящего рядом в кроватке их сына, а он станет смотреть на нее, разве это не счастье?
С этими приятными мыслями капитан-лейтенант и заснул, но вскоре его разбудили самым бесцеремонным образом. В коридоре раздался какой-то шум, ругань, топот, дверь в комнату распахнулась и внутрь ввалился крупный генерал-майор, выпученными от злости глазами оглядывая открывшуюся картину. Света от неожиданности вскочила, потом, проследив направление взгляда нежданного гостя, потянула вниз подол тельняшки, Макс затявкал, а генерал, уже открывший рот, поперхнулся и издал лишь короткое сдавленное сипение, обнаружив смотревшее ему прямо в лоб дуло пистолета. Кареев медленно опустил оружие, а возникший за спиной военачальника Ростовцев взял того под локоток:
- Пройдемте в штаб, товарищ генерал-майор, командир батальона сейчас выйдет.
Между тем свита уже оказалась в плотном окружении моряков, оценив ситуацию, высокий гость что-то буркнул и вышел из комнаты, Кирилл успокоил доберманчика, поцеловал жену, быстро оделся и прошел в штаб.
- Я командир 228-й стрелковой дивизии генерал-майор Ахлопков, - объявил ночной гость, вся манера его разговора показывала, что между комдивом и комбатом пропасть почище Большого Каньона в штате Аризона. – Это начальник штаба дивизии майор ГрОбов.
Рядом с ним стоял обритый наголо большеголовый молодой, лет тридцати, майор, исподлобья разглядывая присутствующих. Генерал многозначительно замолк, зато заговорил начштаба, набычившись, играя желваками на скулах и выплевывая слова:
- Вы что тут развели, капитан?! Если командир батальона на глазах у всех предается фронтовому блядству, чего ждать от подчиненных?! Под трибунал пойдешь!
Он хотел сказать что-то еще, но его бесцеремонно прервал оказавшийся в штабе Караваев:
- А вот это не вам решать, майор! Никто из присутствующих здесь отдавать приказы командиру отдельного батальона армейского подчинения не может, это во-первых. В комнате комбата находится его законная, а не походно-полевая жена, это во-вторых. Я уполномоченный особого отдела, представляться не буду, вы меня и так знаете.
К всеобщему удивлению генерал никакие вопросы обсуждать не стал, а просто развернулся и укатил.
- Я его давно знаю, - сказал особист. – Препоганый тип, не повезло дивизии, прежний командир совсем другой человек был. Я этого Ахлопкова еще капитаном помню, он карьеру сделал, когда доносы на сослуживцев пачками писал. Есть у него покровители в верхах, маршал Кулик, например, или генерал Голиков, который ГРУ, а потом фронтом командовал. Манера у него такая, появиться, придраться к чему-нибудь, шум поднять, подмять человека. Не получилось, так он на тебя телеги катать начнет, командарму и комфронтом.
- Зачем это? – удивился Ростовцев. – Мы же ему не подчиняемся.
- Характер такой, он же как радиоприемник, всегда на своей волне. Театр одного актера, вот как этот стиль руководства называется. Если вы слабину дадите, он начнет и здесь свои порядки строить. Думаете, он не заметил, какие трофеи вы притащили? Большой тайны тут нет, ему уже все известно, как и то, что просто так вы не поделитесь. А подомнет, да обвиноватит, тут и слупит с вас все, что захочет, еще и должны останетесь. Он у себя в дивизии, на прошлом месте службы, всех заместителей поменял, всех командиров полков, молодняк назначил, из тех, что в рот ему смотрят. Досмотрелись, @ля, дивизию в пух и прах разгромили! Он и здесь ту же политику ведет, будьте уверены.
- А командование куда смотрит? – хмуро спросил старший политрук.
- Эх, Вадим, разве он один в армии такой? – вздохнул Караваев. – Пока командарм разберется, если вообще успеет, потом уберут в тыл, затем снова дивизию дадут, покровители помогут, да и немцы дефицит в командных кадрах неплохо устраивают.
- А вы на что? – не унимался Ростовцев. – Особый отдел может свое веское слово сказать?
- Он же не враг, - опять вздохнул особист. – И потом, я всего лишь лейтенант. Вот ты представь, приду я к своему начальству и начну все это излагать. Сейчас не мирное время, когда можно не спеша разбираться, пошлют меня… обратно к вам, вот и вся недолга. И правильно сделают, у меня слова да рассуждения, а Ахлопков не дурак. Думаешь, он ни разу не прокалывался? Только виноватыми всегда другие выходили, его пожурят, а у тех до трибунала доходило, умеет, гад, обставиться.
Разговор с Караваевым оптимизма не добавил, с другой стороны, не об этом сейчас голова должна болеть.
«Да пошел он нахрен!» - мудро решил Кареев и отправился досыпать. Впрочем, некоторое время пришлось жену успокаивать, но ничего, рядом с ним она ничего не боялась.
Высокое начальство приехало перед обедом, причем это оказался не Горевой, вернее, не только он, а еще командарм-18 генерал-лейтенант Федор Васильевич Камков и командующий фронтом генерал-лейтенант Родион Яковлевич Малиновский. Последний видел капитан-лейтенанта впервые, хотя и был наслышан, Тимошенко разведчика хвалил, сначала он даже решил, что маршал перехваливает, но когда вник в содеянное отрядом, мнение изменил. А сейчас Малиновский вдруг вспомнил себя, как поехал воевать в составе Елисаветградского пехотного полка, хотя ему не исполнилось еще даже шестнадцати лет. Потом командующий фронтом подумал, что Кареев тоже мог приписать себе год, но капитан-лейтенант принялся докладывать свои соображения относительно рейда и эта мысль ушла. Выслушав разведчика, Малиновский повернулся к командарму:
- Что скажешь, Федор Васильевич?
- Рискованно, - даже поежился Камков. – Нет, выгода большая, тут спору нет, но и опасность не меньше, если что, помочь ничем не сможем.
- Чем дольше ждем, тем опасность выше, а потом рейд вообще всякий смысл потеряет. Никаких великих успехов, больших потерь у немцев ждать не приходится, но притормозить противника, немного сбить ему темп вполне реально. Нам сейчас каждый день дОрог. Неприятельская оборона не сплошная и пока строится по принципу опорных пунктов, по моим прогнозам, основанным на данных разведки и показаниям пленных, накапливать силы противник будет как минимум еще три дня. Если удастся превратить их в пять, очень хорошо.
Малиновский побарабанил пальцами по карте, на которой были отмечены все последние данные о положении вражеских подразделений на этом участке фронта, и решительно произнес:
- Кстати, опять же по показаниям Листа, немцы специально не торопятся и не давят на участке к северу от Ростова, надеются, что мы сосредоточим тут побольше войск и они смогут их отсечь, когда выйдут к городу с восточной стороны. Добро, капитан, а я тебе немного техники подкину. Много не дам, так и не надо, а другому как в поговорке, на кота широко, на собаку узко.
От легких М3 «Stuart» Кирилл отбоярился, как бы там ни было, но запас хода у него уж больно мал, топлива не напасешься, а Т-34 и одной заправки может хватить, двух точно, гнать до Харькова Кареев не собирался. Зато капитан-лейтенант подкинул идею разработки на базе американского легкого танка самоходных установок, в том числе зенитных, а также БТРа, последний британцы и так скоро сделают, но и нам такие машины сгодятся. Вообще, про БТРы на базе танков со снятыми башнями под общим названием «Kangaroo» молодой человек вспомнил, как только услышал про импортную  бронетехнику. Правда, у самих британцев и англичан проблем с тяжелой бронетехникой не имелось, поэтому и смогут себе позволить такие переделки, но и на Восточном фронте при насыщении танками и САУ можно будет попробовать нечто подобное, на базе того же среднего М3, но позже, конечно. Поведал и о возможности установки спарок и счетверенок крупнокалиберных пулеметов М2 на полугусеничники. Комфронта предложениями заинтересовался, черкнул себе пометку в записной книжке, потом выделил батальону три броневика М3 «Scout Сar», а также шесть ЗСУ, об этих самоходках Кирилл раньше не слышал, но переспрашивать не стал, скоро сам все увидит.  Договорились также о взаимодействии с авиацией, с этим совсем туго, но легкие ночные бомбардировщики по наведению с земли поработать смогут, это лучше, чем ничего.
На предложение пообедать Малиновский согласился, он объезжал войска с самого раннего утра и за это время не то что поесть нормально, даже чаю попить не удалось. Приглашенный в кают-компанию, комфронта оценил размещение штаба и тыловых служб батальона, а потом смог отдать должное наваристому борщу и рагу с мясом в исполнении Карпенко. Свежевыпеченный хлеб и пирожки к ароматному чаю окончательно «добили» генерала. Присутствовавший за столом бригадный комиссар Алентов усмехнулся:
- Можете не сомневаться, Родион Яковлевич, это не показуха в вашу честь, бойцы тоже очень хорошо питаются. А еще и в бане имеют возможность помыться, обмундирование постирать, обувь починить. Медпункт у них, не в каждом медсанбате такой встретишь.
- Теперь понятно, почему вы, Лев Иосифович, отсюда уезжать не хотите, - подколол Камков.
- А вы, Федор Васильевич, действительно хотите, чтобы я сейчас уехал и обо всем, что видел, Мехлису доложил? – не остался в долгу Алентов.
- Ладно-ладно, - примирительно проворчал Малиновский. – Вы, Лев Иосифович, можете работать здесь столько, сколько сочтете нужным. Если что-либо понадобится, обращайтесь, не откажем в пределах возможного.
После обеда военачальники поблагодарили за гостеприимство и поехали дальше, а комбат и его люди занялись текущими делами, в том числе подготовкой к рейду. За заботами время пролетело быстро, обслуживали технику и оружие, готовили продовольствие, боеприпасы и все прочее, что собирались взять с собой, остальные продолжали работать на позициях. Перед ужином, возвращаясь в штаб, Кареев с удивлением обнаружил бригадного комиссара, беседующего с попом, причем вполне дружески. Привыкший не делать скоропалительных выводов капитан-лейтенант решил подождать, пока Алентов сам все объяснит, и не ошибся. После ужина он подошел к комбату, осматривающему в бинокль панораму, открывающуюся с холма, и произнес:
- Вам, Кирилл Валерьевич, тоже, наверное, интересно, почему я до сих пор не уехал.
- Я вам, товарищ бригадный комиссар, не указ. Если считаете нужным, остаетесь.
Рядом никого не было, поэтому Алентов мог говорить откровенно, для этого он, скорее всего, и выбрал такое место.
- Не в том дело. Мне стыдно в этом признаться, но я потерял уверенность в наших силах, когда шел с разгромленными войсками к Ростову. Вы, наверное, и сами заметили мое состояние во время нашей первой встречи. Сначала Харьковская катастрофа, потом ее логичное продолжение… Для меня, как для политработника, это очень важно, ведь я должен найти убедительные слова, что поднимать дух у бойцов. Нет, веры в нашу победу я не утратил, просто она стала для меня чем-то настолько далеким, что шансов дожить до нее у меня лично и окружающих бойцов и командиров практически не оставалось. И тут я встречаю ваш разведотряд, подразделение ничтожно маленькое в масштабах фронта, не обижайтесь, Кирилл Валерьевич. Но ваши люди спокойны и уверены в своих силах, от них просто исходит чувство превосходства над врагом и это не просто эмоции. Пленные, трофейная техника, одержанные победы, которые как раз уже вовсе не малы. Вокруг отряда начинают концентрироваться приличные силы, которые и составили батальон. Знаете, перелом в войне обязательно настанет, я теперь совершенно уверен в том, что это наступит уже скоро, но сначала он произойдет в наших умах, именно это случилось со мной, с теми, кто вышел на эти позиции вместе с отрядом. А когда бОльшая часть нашей армии осознает то же самое, тогда настанет перелом и во всей войне.
- Я мыслю гораздо более приземленными категориями, - улыбнулся Кареев, - но вы правы, сначала надо победить себя, это тяжелее, а потом можно будет взять верх и над врагом.
- Я видел, что вы заметили мою беседу с отцом Александром. Я знаком с ним уже много лет, еще с Империалистической, он меня ротным был. Характер имел тяжелый, перед начальством не гнулся, в глаза говорил все, что думает, поэтому выше штабс-капитана не поднялся, хотя наград имел много. А после революции духовный сан принял, не захотел в гражданской войне участвовать. Сказал, что когда русские в русских стреляют, он в этом безумии ни чью сторону не примет. Особист ваш с ним уже разговаривал, со мной на эту тему тоже, так что пусть в батальоне останется. Вы не против?
- Вовсе нет. Возраст у него приличный, пятьдесят или поболее, так что определю его в помощь медикам.
- Вот и хорошо, идти-то ему все равно некуда. Жена лет десять как умерла, дочка давно замуж вышла, уехала в Белоруссию.
После ужина Караваев подтвердил, что против назначения отца Александра в санитарный взвод ничего не имеет. Уже в темноте прибыли обещанные Малиновским БТРы и ЗСУ. Вот тут Кареев сильно удивился, последние представляли собой спарки авиапушек ВЯ на базе Т-50, производство которого наладили таки на одном из новых заводов на Урале. Приехавший вместе с батареей майор-танкист из штаба фронта поведал, что в недалеком будущем ожидаются счетверенные установки и не только. Кирилл же подумал, что относительно спокойная работа Сталинградских заводов и планомерная эвакуация Харькова позволила сохранить выпуск бронетехники на существенно более высоком уровне, чем в той истории, которую помнил подполковник Кареев. Опять же, самоходки конструктивно проще базового танка, а их разработкой и выпуском в СССР озаботились гораздо раньше, об этом разведчику уже говорили, упоминая захваченного под Москвой танкиста-генеральштеблера. В любом случае, имея шесть таких ЗСУ в дополнение к крупнокалиберным пулеметам бронетранспортеров, рейдовая группа оказывается гораздо более трудной целью для авиации противника. Кирилл постоянно толковал командованию, что очень важно наладить взаимодействие родов войск у себя и нарушить таковое у противника. Все это прекрасно и без него понимали, ну почти все, а вот реализовать на практике получалось пока не очень, ресурсов не хватало, да и умения. В этом смысле окончивший с отличием военную академию в 21 веке подполковник Кареев действительно видел решение многих проблем гораздо лучше нынешних современников. Малиновский, видимо, это чувствовал, так как кроме БТРов и ЗСУ прислал смонтированный на полугусеничнике М3 передатчик Wireless Set №16, предназначенный для постановки помех в радиусе двадцати пяти миль, что в пересчете составляло около сорока километров. Как он попал на Южный фронт, можно только гадать, но именно в рейдовой группе он придется очень даже кстати, нарушая немцам связь.
Перед отбоем разбирали в штабе задачи на следующий день, по всему выходило, что саперное подразделение капитана Бориско вместе со строительной техникой можно отправлять в тыл, готовить запасные позиции на окраине Ростова. Перед сном Кареевы сходили в баню, окатились чуть теплой водой, после целого дня жаркой погоды это весьма кстати.
- Опять уходишь, - вздохнула Света, уткнувшись мужу носом в плечо, когда они улеглись на кровать.
- Насидимся еще в глухой обороне, недолго осталось, - мрачно ответил Кирилл. – А за меня не бойся. Ты ведь стихотворение Константина Симонова читала?
- Я его наизусть помню. Когда тебя нет, я его про себя повторяю.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,
Просто ты умела ждать,
Как никто другой. /Жди меня, и я вернусь, К. Симонов/
- Вот и умничка, все правильно понимаешь! Давай спать, лисенок, завтра новый день, новые заботы.
26 июля одиночными выстрелами пристрелялись к вражеским опорным пунктам, договорились с авиаторами о ночном ударе по позициям противника, все это должно облегчить прорыв рейдовой группы в тыл неприятеля. Вычисленные Норкиным при помощи радиопеленгаторов штабы, находящиеся в пределах досягаемости артиллерии, тоже не останутся без внимания. В рейд пойдут танки, самоходки, усиленная батарея легких гаубиц, батарея самоходных минометов, усиленная мотострелковая рота на БТРах, саперный взвод, два мотоциклетных взвода. Имелся и автомобильный взвод, но в него входили еще и три десятка запасных водителей для потенциальных трофеев.