Глава 2.17 (окончание)
Света, чмокнула супруга в щеку и, позевывая, удалилась, заместитель командира батальона тоже не заставил себя долго ждать.
- Ну что, пошло движение! – объявил капитан. – С Большой Земли передали, что немцы начали перебрасывать резервы. БОльшая часть, по всей видимости, пойдет прямо на Мариуполь, будет отсекать нас от города, остальные усилят оборону Сталино. Наша радиоразведка подтверждает. В принципе, как ты и говорил.
- Значит, делаем как и планировали. Выходить будем к Таганрогу, здесь немногим более ста километров по прямой, с кренделями полторы будет. Направь разведку, надо еще раз уточнить маршрут, предстоит пересечь несколько рек. Как дела в Мариуполе?
- Совсем недавно связывался. Кстати, знаешь, что там сейчас командует? Гробов! Подполковника получил, Ахлопков его в десант подтолкнул, отличиться возможность хорошая. Он на другой барже шел, поэтому жив остался, а с той, на которой командир десанта со штабом находился, меньше половины подобрали. Так, по городу. Пленных освободили много, по предварительным подсчетам, более тридцати тысяч, скорее около тридцати пяти. Люди в очень плохом состоянии, сам понимаешь, как их содержали. Трофеи взяты богатейшие, одних автомашин несколько сотен, склады чем только не забиты. Самолеты перегнали на наши аэродромы, сейчас заканчивают в порт свозить запчасти, боеприпасы, авиаремонтные мастерские. Летуны очень довольны, по их мнению мы процентов на двадцать IV воздушный флот ослабили как минимум. Это если по технике, но ее понаделают, а вот с учетом летных кадров картина для немцев совсем печальная выходит. Морские силы противника на Азовском море уменьшились примерно на треть, что тоже ощутимо, не только посудины, личный состав опять же.
- Вот и ладушки! Диверсионные группы готовы к работе?
- Полностью, взрывчаткой запаслись с избытком, в одном из эшелонов несколько вагонов с авиабомбами нашли, все в дело пустим!
- Отлично, давай еще раз по карте пробежимся.
Уфимцев достал из полевой сумки трофейную карту и развернул ее, вдвоем они при свете фонарика минут двадцать водили по ней пальцами, ездили курвиметром, прикидывали, после чего Кареев удовлетворенно произнес:
- Вроде все правильно. Но и командиры групп люди опытные, на месте сориентируются, дело знакомое. Давай команду на выдвижение. Да, всем свободным спать, пока возможность имеется.
Ночь прошла спокойно, даже вражеская авиация не беспокоила, хотя Мариуполь бомбили. Судя по докладам разведгрупп, выдвинувшихся к Сталино, сначала немцы решили дождаться удара по городу, после чего контратаковать, но потом поняли, что русские стоят на месте и сами стали действовать. По всей видимости, вражеское командование стало догадываться, что крупномасштабного наступления не будет, а имеет место лишь отвлекающий удар, и решило проверить эту гипотезу. Воздушное прикрытие Кареев имел, так что авианалет на Волноваху, предпринятый около полудня, особого ущерба не нанес. Подошедшие сразу после этого со стороны Сталино два батальона пехоты при поддержке роты танков и трех батарей легких гаубиц попытались сходу опрокинуть боевые порядки морских пехотинцев, но явно недооценили их огневую мощь. Илы штурмового авиаполка под прикрытием истребителей подошли очень вовремя, а артиллеристы Сабельникова и Павлова и минометчики Савича устроили наступающим такой трэш и ад, что от противника мало что осталось. Танкисты Акопяна довершили разгром.
Некоторое время немцы пребывали в размышлениях и подтягивали резервы. Судя по мощи ответного удара, в Волновахе сосредоточены немалые силы русских, но дальнейшее наступление они не ведут. Скорее всего, это передовой отряд, главные силы должны подойти от Мариуполя, но туда уже движутся две сводные кампфгруппы дивизионного состава, со стороны Запорожья и с фронта, так что русским будет не до удара на Сталино. Собрать достаточно сил и перебросить их к Волновахе немцы рассчитывали к утру 18 августа, но Кареев, вырезав обнаруженные разведдозоры противника и заглушив радиосвязь своим Wireless Set №16, с наступлением темноты выдвинул к будущему Донецку все 122 мм штурмовые орудия под прикрытием роты танков и роты мотопехоты на БТРрах, а также пару разведгрупп для корректировки артиллерийского огня и авиации. Походные колонны немецкой пехотной дивизии, начавшие марш на Волноваху, получили максимум удовольствия в виде плотно заминированных дорог, налетов ночных бомбардировщиков, наводимых с земли и артобстрелов. Бронепоезд противника не доехал и до Еленовки, сработал очень мощный фугас, затем по потерявшему ход и сошедшему с рельсов составу отработали У-2. Полк ночников временно базировался на аэродромы Мариуполя, подлетное время удалось прилично сократить, увеличилось и количество объектов, попадающих в их радиус действия. Скорость движения немцев существенно замедлилась, все мало-мальски подозрительные места тщательно проверяли саперы, но это плохо помогало. Диверсанты минировали обочины и придорожные канавы, где располагали большие заряды взрывчатки, авиабомбы 250 и 500 кг, а иногда и 1000 кг, не скупились. Одну роту, следовавшую в стороне от основных сил, целиком уничтожили из пулеметов. Четыре МГ-81 на станках с их авиационной скорострельностью выкосили полторы сотни шедших в колонне солдат буквально за десяток секунд, далее диверсанты погрузились на мотоциклы и уехали с места боя, вернее бойни, задолго до того, как туда вернулся двигавшийся на километр впереди разведвзвод, усиленный двумя легкими танками. После этого параллельное движение ротными колоннами было отменено, немцы перегруппировались и шли батальонными группами при непосредственной поддержке танков. Какое-то время понадобилось, чтобы разобраться и понять, что бомбардировка и массированный артобстрел Сталино не удар русской механизированной дивизии, а еще один отвлекающий маневр. Немцы очередной раз недооценили маневренность противника, за что и поплатились ощутимыми потерями и драгоценным временем.
Гансы, предполагавшие подойти к захваченной русскими станции с рассветом 18 августа, после чего отдохнуть, устроить положенные авианалет и артобстрел, а затем разгромить сломленного неприятеля и к вечеру освободить город, серьезно просчитались. Полсотни километров до предполагаемого района сосредоточения дались гораздо труднее. За десять километров до Волновахи в дело вступили орудия подполковника Сабельникова, которые накрыли начавшие обтекание населенного пункта батальонные группы, должные, по замыслу немецкого командования, не дать неприятелю уйти обратно в Мариуполь. То, что Кареев и не собирался этого делать осталось им неведомым. Дивизион легких полевых гаубиц, которым располагали немцы, понес ощутимые потери еще в процессе выдвижения к Волновахе, затем по его батареям отработали штурмовики, завершили разгром дальнобойные 122 мм корпусные пушки и 152 мм гаубицы-пушки Сабельникова. Авианалет также не принес гансам ожидаемых результатов, советские истребители и мощная ПВО, в состав которой Кареев включил пять уцелевших 88 мм зениток, не позволили люфтваффе спокойно отбомбиться, зато собрали свои жертвы в виде трех истребителей и семи бомбардировщиков. В своевременном появлении ЛаГГов 62 ИАП ВВС Черноморского флота никакого чуда не было, только грамотная работа групп наземной разведки, фиксировавшей пролеты вражеских самолетов на дальних подступах к Волновахе, что давало возможность Карееву заблаговременно вызывать авиаподдержку. А лететь истребителям с аэродромов Мариуполя всего ничего. Конечно, когда противник подойдет поближе и все они окажутся под огнем полевой артиллерии вермахта, наших самолетов там уже не будет, но пока такая возможность имеется. В итоге с наступлением темноты немцы отвели свои изрядно потрепанные подразделения на расстояние полутора десятков километров от окраин Волновахи, оставив поблизости лишь разведку, которая не без успеха обнаруживалась и вырезалась диверсантами Кареева и накрывалась артиллерией. Но покой гансам только снился, выйдя за пределы действия артиллерии, они получали свое от ночных бомбардировщиков.
Немецкое командование убедилось, что в Волновахе находятся серьезные силы русских, которые, хоть и недостаточны для наступления на Сталино, но представляют собой серьезную угрозу и отпускать их на соединение с частями, держащими оборону в Мариуполе, недопустимо. Вместе с тем, ожесточенное сопротивление, оказанное основными силами десанта, не позволило выделить дополнительные силы на штурм Волновахи, поэтому 19 августа стало днем, потраченным на подтягивание дополнительных резервов. Очередную попытку взять станцию решено было предпринять в полдень 20 августа, однако стоять в Волновахе «нерушимой стеной, обороной стальной» капитан 3-го ранга не собирался. Захлопнется мышеловка и прорыв будет стоить батальону слишком больших потерь, поэтому в ночь с 19 на 20 августа, пока вражеские позиции снова бомбили ночники, Кареев ушел на юго-восток и к утру вышел к Николаевке, по наведенным понтонным мостам переправился через реку Миус, вечером погрузился на свои БДБ и к утру 21 августа уже находился на месте постоянной дислокации батальона у Ейска.
Когда Кареев со своими заместителями сел обедать, а личный состав уже закончил приводить себя в порядок, появился озабоченный Горевой. Подробный рапорт был составлен и направлен во все заинтересованные инстанции, поэтому Кирилл пригласил полковника к столу, но тот отказался.
- Вот какое дело, товарищи, - вздохнул штабист. – Штеменко шум поднял, очень недоволен вашими действиями.
- Ну и дела! – хмыкнул Уфимцев. – До Берлина не дошли?
- Не хохми, я серьезно. Гробов из Мариуполя уходить не собирается, крепит оборону, а вы, вместо того, чтобы к нему присоединиться, ушли из района боевых действий, не согласовав свой маневр с основным десантом.
- Что за бред! – возмутился Кареев. – Во-первых, этот вариант заранее предусматривался и не был внезапной импровизацией. Во-вторых, об удержании города вообще речь не шла, откуда дровишки?
- Вместе с бывшими пленными и народным ополчением у Гробова получилось около сорока тысяч человек, причем оружия на всех хватило, поэтому он принял решение, одобренное Штеменко, об удержании Мариуполя и сковывании сил противника.
- Но это же форменное самоубийство! Позиции для обороны не удобны и не подготовлены, из бывших пленных вояки плохие, они сильно истощены. Просто сидеть в глухой обороне, значит обречь себя на неминуемое поражение, а для активных действий у Гробова ни сил, ни техники.
- Мнения разделились, со Штеменко согласны далеко не все, но свой взгляд на последние события он в Москву уже доложил. Кстати, утром пришла информация из Генштаба, немцы перебрасывают к Ростову силы с других участков фронта, так что те дивизии, которые они задействовали у Мариуполя, общую картину принципиально не изменят.
- Надеюсь, это нам в вину Штеменко не поставит? – фыркнул Кирилл. – Насколько я понимаю, эти подкрепления здесь будут не завтра, так что нажим противника на Ростов мы, все-таки, немного ослабили, хоть и ненадолго.
- Это да, - кивнул Горевой. – Благодаря мощной артиллерии, действиям диверсантов и взаимодействию с авиацией твой батальон серьезно потрепал у Волновахи дивизионную кампфгруппу, создал впечатление, что в обороне сидит сравнимое по численности соединение и вынудил перебрасывать к ней дополнительные силы. В итоге можно сказать, что у противника на фронте оказалось на две дивизии меньше. Прибавим еще две, направленные к Мариуполю, вот уже четыре, плюс кое-какие средства усиления, дополнительная артиллерия, авиация и танки. Под Ростовом это все, конечно, потом появится, но время противником упущено, да и потери немалые.
- Еще один момент. Что предполагается с трофейной авиацией делать?
- Какие-то мысли на этот счет есть?
- Дело, конечно, совсем не мое, но думается, что ее неплохо бы в Крым перебросить. Полсотни Хейнкелей и два десятка Юнкерсов, это целая авиадивизия. Помимо объектов на оккупированной территории можно и сателлитов пошевелить. От Севастополя до Плоешти километров шестьсот, достанут без проблем. Топливный голод немцам сейчас очень полезен будет. А вот «Тетушки Ю» мне бы пригодились, я ведь докладывал, что парашютная подготовка обязательна для всех моих морских пехотинцев.
Горевой засмеялся:
- Молодец, соображаешь! Но не один ты такой умный, самолеты уже перегоняют в Крым, кстати, Ставка решила передать их ВВС Черноморского флота, из них действительно формируется новая бомбардировочная авиадивизия. А насчет транспортников, не жадничай. Я слышал, что тебе по первому требованию выделят ПС-84, хоть целый полк, ты ведь командир на самом верху известный. Ладно, я к вам по пути заскочил, а вообще-то в Краснодар еду, там Буденный совещание собирает.
Полковник уехал, а Кареев без аппетита пообедал и отправился в штаб, у него было ощущение, что скоро батальону придется вернуться на фронт. Резервов у Южного фронта и его соседей кот наплакал, а группировка противника вскоре будет значительно усилена, поэтому следовало подумать, как наиболее эффективно использовать небольшое механизированное подразделение, а то как бы не пришлось просто дыры в обороне затыкать. Выигрыш во времени, который обеспечил десант на Мариуполь, должен дать возможность перебросить дополнительные резервы, так что все проделано не зря. Вот только как теперь основной десант будет уходить из города, ведь на плечах у него висят превосходящие силы противника. Одно хорошо, блокировать Мариуполь с моря неприятель не сможет, так что шансы есть. Впрочем, это уже не заботы капитана 3-го ранга Кареева.
Весь день 21 августа Кирилл дал личному составу отдохнуть, хорошо поработали ребята. Вечером окончательно подбили данные, потери батальона убитыми составили 47 человек, ранеными 123, но, в основном, легко, тяжелых всего 33 человека. Уничтоженными оказались два танка и три САУ, повреждено в общей сложности семнадцать единиц техники, но вся она эвакуирована и подлежит ремонту. Повреждения также получили девять БДБ и три катера. В общем, с учетом нанесенного противнику ущерба, а это порядка полутора тысяч человек убитыми, ранеными и взятыми в плен, три десятка уничтоженных единиц бронетехники, правда, в основном разведывательных бронемашин и легких танков, более сорока орудий и минометов, плюс бронепоезд и девять сбитых зенитчиками самолетов, баланс явно в пользу 13 отдельного гвардейского механизированного батальона морской пехоты. И это без учета трофеев, коих набралось очень даже немало. Себе Кареев оставил, с ведома руководства, разумеется, четыре дальнобойных 17 см пушки со всей положенной техникой и оборудованием, пять новых PzKpfw III Ausf J1 с 50 мм KwK 39 L/60, три StuG III Ausf. F, так что теперь, кроме отечественной бронетехники, в батальоне имелось по взводу из пяти машин троек и четверок и батарея из шести штугов. Не забыли морпехи и про боеприпасы к трофейному оружию, продовольствие, медикаменты, запчасти и горюче-смазочные материалы, а также всякие полезные штучки, типа комплектов инструментов, проводов, ЗИПов для радиостанций. Все это имущество с любовью перебирал Карпенко со своими людьми, попутно составляя подробную опись. В Мариуполе и Волновахе взяли также две дюжины грузовиков взамен вышедших из строя, тех же типов, чтобы не заморачиваться с обслуживанием. При штабе IV воздушного флота взяли несколько легковых автомобилей, на которых ездило высокое начальство, Илья хотел кое-что оставить, но Кареев решительно воспротивился. Во-первых, из-за трофейного вездехода Horch на него и так косились, мол, не по чину на таком комбату разъезжать. Во-вторых, это уже форменное сибаритство, лимузины в батальоне иметь, да и с запчастями к ним проблема. Так что все это богатство, под ворчание Карпенко, Кирилл велел штабу фронта передать, а пульман-кабриолет Horch 830-BL приказал в Краснодар перегнать, Буденному, маршалу скоро шестьдесят, на этом чуде враждебной техники ему удобнее, чем на Эмке будет. Жена комбата тоже без дела не сидела, со своими переводчиками копалась в трофейных документах, готовила их к передаче в штаб фронта. С теми, что были захвачены в Мариуполе, уже работал генерал-лейтенант Антонов, а эти раздобыли в Волновахе и в ходе разведвыходов. Но Света не зря просидела столько времени в Разведуправлении Наркомата ВМФ, способность в аналитической работе у нее имелась, поэтому она не просто озадачилась переводами, но и составляла справку. Моряки Маркелова ремонтировали поврежденные корабли, ремонтники уже ходили вокруг разбитой бронетехники, прикидывали фронт работ, в общем, отдых получился относительный, но настроение у всех было приподнятое. Сделали большое дело, противнику нанесли значительный урон, к своим вышли, впереди награды, жизнь продолжается!
Ночью Кареев спал беспокойно, в голове мелькали какие-то картинки, словно кадры кинохроники, большая река, горящий, разрушенный почти до основания город. В 3 часа Света не выдержала, растолкала Кирилла:
- Ты чего? Вертишься все время, что-то плохое приснилось?
- Да сам не пойму, - проворчал молодой человек и чмокнул жену в нос. – Извини, спи давай.
А сам вдруг подумал, что ему снился Сталинград, из истории той, другой жизни. К чему это, Кареев пока не понял, а потом мелькнула мысль – а не станет ли сейчас Ростов играть ту же роль? Обстановка там складывается пока не лучшим образом, наши войска откатились почти до окраин города и давление немцев не ослабевает. Рейд на Мариуполь дал небольшую передышку, но кардинально изменить положение он не может, да и расчета на это не было. Вскоре комбат снова уснул, на этот раз спокойно, и проспал целых семь часов, Света будить не стала, начальство тоже не побеспокоило, так что новый день Кареев начал полным сил и планов. К полудню документы по операции были подготовлены, ПНШ-4 свои труды также завершила, поэтому Кирилл со своим обычным эскортом направился в штаб Южного фронта, где намеревался доложиться командованию и передать отчет в Наркомат ВМФ. Личный состав занимался обслуживанием вооружения и техники, им этого занятия на весь день хватит с избытком.
По прибытии Кареев передал документы и связался в Главным морским штабом, но в Москве на проводе появился нарком, поздравил с успешным окончанием операции, велел готовить наградные листы на участников. Потом капитана 3-го ранга вызвал к себе Антонов. Алексей Иннокентьевич был, как всегда, очень сдержан в эмоциях, но тоже выразил удовлетворение результатами рейда.
- А что с Мариуполем, товарищ генерал-лейтенант?
Начальник штаба фронта тяжело вздохнул:
- Я был против продолжения операции, но к моему мнению не прислушались. Товарищ Запорожец оказался гораздо более красноречив и убедителен, некоторые генералы, присутствовавшие на совещании, горячо его поддержали. Я боюсь, что если с ближайшие сутки мы не снимем десант, но противник нам такой возможности уже не даст.
- Почти сорок тысяч человек, если их вывезти и привести в порядок, целый корпус можно сформировать, а сейчас они вояки никакие, не на курорте их немцы держали.
- Некоторые считают, что они в состоянии надолго оттянуть от Ростова значительные силы противника, но вряд ли в таких условиях десант продержится более одной недели. Товарищ Штеменко считает, что если бы ваш батальон вернулся в Мариуполь, шансы на удержание города значительно возросли. Тут я с ним согласен, с одной очень существенной оговоркой. Это изначально не предусматривалось, поэтому ставить вам в вину, что батальон вышел в Таганрог нельзя. К тому же, по моему мнению, даже в среднесрочной перспективе это не изменило бы общего положения дел. Удержать город такими силами невозможно, это все равно приведет к гибели десанта. Продержались бы подольше, но и только. В общем, если будет разбирательство, я на вашей стороне. Теперь о батальоне. Послезавтра получите пополнение, людей и технику. Кстати, у вас ведь должность зампотеха вакантна?
Генерал вызвал дежурного и приказал ему позвать моряка из столовой.
- Утром прибыл, сейчас обедает. Вот и возьмете с собой. Николай Герасимович его лично рекомендовал, так что останетесь довольны. Всего доброго!
Кареев вышел в приемную и буквально сразу дежурный привел круглолицего плотного инженер-капитана 3-го ранга лет тридцати пяти-сорока.
- Мурлыко Василий Михайлович, - представился тот. – Здравствуйте!
«Ну и фамилия! Да и на кота действительно похож», - подумал Кирилл, а в ответ произнес:
- Кареев Кирилл Валерьевич, очень приятно. Что ж, я свои дела в штабе закончил, можем ехать в батальон.
Из вещей при новичке оказались средних размеров кожаный чемодан и вещмешок, их забросили в БТР охраны, чтобы под ногами не мешались. Мурлыко с интересом рассмотрел Horch, с комфортом устроился на заднем сидении, впереди сидел младший лейтенант ГБ Непоседа, его тоже недавно повысили в звании.
- Расскажите о себе, Василий Михайлович, - попросил Кирилл, когда машина тронулась.
- Если кратко, на флоте всю жизнь. Родился в Севастополе, потом семья в Ленинград переехала, отца перевели, так что поступил в Военно-морское инженерное училище имени Дзержинского, служил на различных должностях на Балтийском флоте, перед войной окончил Военно-морскую академию РККФ имени Ворошилова, направлен в Инженерное управление наркомата. Ну, а оттуда уже к вам.
- Хм-м, у нас, конечно, большой отряд десантно-высадочных средств, но там свой зампотех, а у нас сухопутная техника и вооружение. У вас, разумеется, есть помощники, но…
- О, не беспокойтесь, я хорошо разбираюсь во всем этом. Во-первых, я инженер-механик, во-вторых, неплохо знаю и электромеханику, в-третьих, хоть я и служил в Инженерном управлении, пришлось плотно работать с Автобронетанковым отделом, помогать коллегам. Адмирал Кузнецов неплохо меня знает, поэтому и рекомендовал на эту должность, не сомневайтесь, я не подведу. Кстати, когда объявили по флотам набор в морскую пехоту и выяснилось, что часть пойдет на пополнение 13-го отдельного батальона, желающих попасть к вам… э-э… к нам, оказалось более чем достаточно.
За разговорами время пролетело быстро, до Ейского укрепления добрались за три часа с небольшим. В дороге выяснилось, что инженер-капитан 3-го ранга пообедать не успел, только вошел в столовую, как вызвали обратно, так что Кареев представил зампотеха командному составу за ужином. Мурлыко не обманул, он действительно оказался хорошим специалистом, эрудированным, дотошным и умеющим не только отдавать нужные распоряжения, но и много чего делать руками. Он также нашел общий язык с коллегами и стал для всех просто Михалычем.
Боевая учеба батальона продолжалась согласно разработанным планам, морских пехотинцев неделю не дергали, но 25 августа приехавший мрачный Горевой рассказал, что Мариуполь немцы отбили, десант уничтожен, Азовской военной флотилии ценой гибели нескольких боевых единиц удалось эвакуировать не более полутора тысяч человек. Потери неприятеля уточняются, но они не так велики, как хотелось бы. Все-таки пассивная оборона и наличие истощенных, почти небоеспособных бывших военнопленных не позволили эффективно противостоять превосходящим численно и технически силам противника. Командовавший десантом подполковник Гробов погиб, а старшим в должности среди эвакуированных оказался тяжело раненый заместитель командира одного из стрелковых батальонов в звании старшего лейтенанта. Поиски крайнего тут же закрутились с новой силой. Если до этого все закончилось словесной перепалкой, то теперь все произошедшее требовало тщательной оценки, но, как водится, некоторые были больше озабочены прикрытием собственных просчетов, чем объективностью разбирательства. Кареева неприятно удивило поведение Ахлопкова. Генерал от высокой чести возглавить десант отбоярился, подсунул Гробова, который и вынужден был принять командование после гибели более старших начальников. Ахлопков не глуп, он прекрасно понимал, что возможностей погибнуть гораздо больше, чем отличиться и при этом остаться в живых. Но это полдела, а вот то, что после всего он принялся пренебрежительно отзываться о своем бывшем начальнике штаба, который храбро сражался и погиб, капитана 3-го ранга откровенно покоробило. Но генерал на этом не остановился, а стал переводить стрелки на Кареева, мол, не вернулся в Мариуполь со всей своей техникой, вот результат. Это мнение некоторые разделяли, в их числе армейский комиссар 1-го ранга Запорожец, так что над головой комбата стали сгущаться тучи. Был бы он обычным командиром батальона, давно дело в трибунале бы рассматривали, но тут пока трогать остерегались, без одобрения из Москвы это могло выйти боком. Обо всех перипетиях периодически рассказывал Горевой, мотавшийся в Краснодар по различным делам, самого же Кареева никто не дергал. Чем бы это все закончилось неизвестно, но утром 31 августа пришел приказ на перебазирование, батальону предписывалось занять позиции на окраине Ростова. Оборона, проходившая по линии Чалтырь-Красный Крым-Расвет-Новочеркасск, вот-вот окажется прорванной, немцы перебросили силы с других участков фронта.