Глава 2.18 (начало)
На правый берег Дона батальон переправился без проблем, отряд десантно-высадочных средств позволял не зависеть ни от кого в этом вопросе, так что за одну ночь справились и к утру первого дня осени оказались на месте. С одного берега на другой в конце августа-начале сентября 1942 года можно было попасть по нескольким переправам, высоководный мост немецкая авиация разрушила еще в июне, но они и так очень напряженно использовались, поэтому Кареев решил не рисковать потерей времени и возможностью оказаться на берегу в светлое время суток и просто воспользовался собственными возможностями. Понтонный мост люфтваффе также периодически выводила из строя и, хотя его ремонтировали, говорить о регулярном бесперебойном движении с одного берега на другой не приходилось.
Когда батальон начал движение из Ейского поселения в сторону Ростова, Кареев оставил подразделение на заместителя и проехал в штаб фронта, там намечалось очередное совещание. Капитан 3-го ранга прибыл буквально за минуту до начала, поэтому ни с кем даже парой слов переброситься не успел. Судя по присутствующим здесь военачальникам не ниже командира бригады, отдельный батальон морской пехоты рассматривался как серьезная сила. Совещание началось с того, что донельзя мрачный командующий фронтом предоставил слово начальнику штаба. Антонов подошел к висящей на стене карте, отодвинул закрывавшую ее занавеску и кратко обрисовал общую ситуацию. Подготовка к обороне Ростова началась заблаговременно и позиции, которые занимали войска фронта по реке Тузлов, практически полностью соответствовали намеченному ранее рубежу «Г», затем откатились на рубеж «А», а теперь речь шла о дальнейшем отводе на последнюю линию, обозначенную как «Б». Проблема была понятной и знакомой, наметить линию и оборудовать ее, это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Тем не менее, на сейчас работы велись в максимальном темпе, саперная рота капитана Бориско со своей строительной техникой уже вовсю работала на позициях батальона, по прибытии подключатся и все остальные. В компетентности своих людей Кареев не сомневался, хватило бы времени.
Алексей Иннокентьевич говорил недолго, обозначил размещение частей фронта на окраинах Ростова, прошелся по силам неприятеля, выразил надежду на успех дела и закруглил свое выступление. Все это время ЧВС нетерпеливо ерзал на стуле, к концу доклада уже раскраснелся и, когда генерал Антонов отошел от карты, громко хлопнул ладонью по столу и вскочил с места. От неожиданности Малиновский дернулся и досадливо поморщился, но ничего не сказал, а Запорожец громко, словно на площади перед большим скоплением народа, и напористо заговорил о важности политико-воспитательной работы в войсках, выявлении и привлечении к ответственности трусов и паникеров, призвал жестко бороться с дезертирами и стоять насмерть. Потом шумно выпил стакан воды и перевел разговор на мариупольский десант. Начал издалека, мол не все до конца и как полагается выполнили свой долг, вспомнил по «сам погибай, а товарища выручай», завершил мелкособственническими замашками некоторых излишне самостоятельных командиров, но, на удивление, никаких фамилий не назвал, хотя постоянно смотрел на Кареева.
- Вы на кого-то намекаете, товарищ армейский комиссар 1-го ранга? – с невинным видом спросил Ахлопков.
- Я не намекаю, я прямо говорю, что капитан 3-го ранга Кареев повел себя странно, если не сказать больше. Вместо того, чтобы вернуться в Мариуполь и помочь обороняющимся, ушел из района боевых действий и спокойно отправился в тыл. Трофейные орудия большой мощности, захваченные в Волновахе, перегнал город и тут же переправил под Ейск, а не включил в систему обороны. Теперь он снова герой, а десант почти полностью уничтожен!
Запорожец воззрился на Кирилла, комфронтом промолчал, поэтому пришлось отвечать. Кареев встал, попросил разрешения у Малиновского и произнес:
- Во-первых, невозвращение в Мариуполь предусматривалось планом, так что я действовал в полном соответствии с ним. Во-вторых, о том, что город решено удерживать я узнал, только когда прибыл на место постоянной дислокации, но это все равно ничего не меняет. Попытка оборонять Мариуполь есть большая ошибка, для этого с самого начала не имелось достаточно сил и средств, а считать по головам бывших пленных, еле живых от голода и болезней, и полагать их полноценными бойцами вообще не стоило. Первоначально предусматривалось перевезти их на Большую Землю, привести в порядок и получить через некоторое время если не корпус, то пару дивизий. Могу предположить, что принять другое решение сподвигла относительная легкость, с которой был захвачен город, но захватить и удержать не одно и то же. Удерживающие Мариуполь войска были недостаточно обеспечены артиллерией и лишены возможности активной обороны. Если уж на то пошло, то я занимался только планированием действий своего батальона, поскольку он работал автономно.
- Полковник Штеменко из Генерального штаба придерживается иного мнения на события, - ввернул Ахлопков, но тут вмешался командующий фронтом.
- Товарищ Штеменко имеет право на собственное мнение, но над ним есть руководители более высокого ранга, а они думают иначе. Лично у меня претензий к действиям товарища Кареева также нет, а вот планы на использование его батальона есть.
После этого перешли на разбор некоторых деталей будущей оборонительной операции и через час Малиновский завершил совещание, а Кирилла попросил задержаться Антонов. Начальник штаба хотел обговорить вопросы использования мощной артиллерии подразделения. В этом вопросе комбат полностью доверял Сабельникову, но Алексею Иннокентьевичу нужна была более конкретная информация, к тому же он являлся штабным работником гораздо более высокого ранга, опытным и эрудированным, его мнением глупо пренебрегать. Вскоре общие наметки артиллерийской обороны участка вырисовались, генерал в свою очередь распорядился выделить для строительства основных и запасных позиций «стройотряд» из местных жителей и сводный батальон из нестроевых, всего около двух тысяч человек. Кареев подозревал, что рабочая сила окажется женщинами, подростками и пожилыми людьми, но выбирать не приходилось. Кирилла беспокоила противовоздушная оборона, немцы попытаются уничтожить его артиллерию с воздуха, ничего другого им не останется, но одними зенитками проблему не решить. Сейчас морпехи располагали десятью 88 мм трофейными пушками, восемью 85 мм и восемью 37 мм отечественными орудиями, двенадцатью 23 мм спаренными ЗСУ, четырьмя 20 мм фирлингами, двенадцатью 12,7 мм счетвереными ЗСУ, плюс каждый американский БТР имел крупнокалиберный пулемет. Сила немалая, но успех во взаимодействии с истребительной авиацией, а ее катастрофически не хватало. Тем не менее, Антонов подтвердил, что авиаполки, с которыми работал Кареев во время мариупольской операции, имеют приоритет в выполнении его запросов.
По первоначальному плану рубеж «Б» насчитывал 13 батальонных районов и проходил от места отделения Мертвого Донца, далее опирался на речку Темерник и снова поворачивал к Дону к месту впадения в него Аксая. Общая протяженность рубежа составляла порядка двадцати пяти километров, поэтому на каждый батрайон выпадало около двух. Морским пехотинцам досталась позиция за номером 7, слева занимала оборону 8-я мотострелковая дивизия внутренних войск НКВД, справа – 222-й Ростовский стрелковый полк народного ополчения. Отступающие с рубежа «А» войскам также должны будут усилить оборону города, вопрос лишь в том, сколько их сумеет до него добраться и это вопрос принципиальный, поскольку для удержания позиций имеющихся сил совершенно недостаточно. Дивизия НКВД в период своего формирования насчитывала шесть полков, в том числе три мотострелковых, несколько десятков 76 мм и 45 мм пушек, танковую роту на БТ-7 и прочие положенные по штату подразделения, всего более десяти тысяч человек. Силы немалые, но они были распределены для решения задач по охране объектам тыла, принимали участие в боевых действиях и сейчас не насчитывали и трети от списочного состава. Полк народного ополчения участвовал в боях с ноября 1941 года и после очередного пополнения насчитывал около полутора тысяч бойцов, половину от первоначальной численности. Большой проблемой этих частей являлась очень низкая обеспеченность артиллерией, минометами и автоматически оружием. Все это Карееву было понятно, как и мотивы командования, направившего его подразделение на центральную позицию рубежа обороны. Если этого не сделать, то речь может идти только об удержании города до момента, пока остатки войск Южного фронта не переправятся через Дон. Задачу воевать батальоном со всей 17-й армией вермахта командование не ставило, 7-му батрайону предстояло стать ключевой позицией, опираясь на которую можно попытаться закрепиться и остановить противника на этом рубеже, ведь силы немцев тоже небезграничны и потери они несут тоже немалые.
Прибыв на место, Кареев обнаружил, что работы по оборудованию позиций ведутся в максимально возможном темпе. Тот, кто изначально проектировал оборону города, являлся, несомненно, грамотным человеком, а с учетом существующих реалий все подкорректировали батальонные академики – Уфимцев, Шмелев и Сабельников, да и Бориско был образованным и опытным командиром. Пролазав до полудня по всему району и заглянув, что называется, в каждую дырку, успокоенный капитан 3-го ранга перекусил борщом и рисовой кашей с мясом и направился знакомиться с соседями.
Командир 222-го стрелкового полка, который в последние дни декабря 1941 года был зачислен в кадровые части РККА, Михаил Александрович Варфоломеев, в недалеком прошлом капитан запаса и заместитель директора Ростовского автосборочного завода, тоже присел пообедать и любезно пригласил комбата к столу.
- Спасибо, Михаил Александрович, только что покушал.
- Ну хоть чаю со мной попей, майор! Давай, присаживайся!
- Капитан 3-го ранга, так правильнее, а от чаю не откажусь, заодно и поговорим.
Комполка с интересом разглядывал присевшего напротив него молодого человека, про подразделение которого и его самого слышал много всяких слухов, от правдоподобных до совершенно невероятных.
- Я так понимаю, - издалека начал Кареев, - что намеченные батрайоны правильнее назвать ротными.
- Правильно понимаешь, - кивнул Варфоломеев. – Только зря ты этими подсчетами занялся, мы воюем не хуже других и будем стоять насмерть.
- А я и не сомневаюсь, только умереть за Родину мало, надо заставить врагов умирать и в как можно бОльшем количестве.
Михаил Александрович насупился, правоту сидящего рядом моряка он понимал, но ему показалось, что сейчас этот мальчишка намекает на его не совсем военную косточку.
- Сам-то давно воюешь?
- С первого дня, морская пехота Дунайской военной флотилии, потом разведотряд №3 Черноморского флота, затем разведотряд Наркомата ВМФ. Сейчас вы про образование спросите, отвечаю – курсы младших лейтенантов в Одессе, экстерном. Михаил Александрович, я перед вами Суворова и Кутузова в одном лице изображать не собираюсь, но поверьте, опыт у меня богатый и знания тоже имеются. Вы решили насмерть стоять, но сила и солому ломит. На этом участке минометов я у вас вообще не увидел, орудий наблюдал три УСВ и пять сорокапяток, четыре Максима и шесть Дегтярей насчитал, да, еще три ПТРа. Правее, видимо, еще что-то есть, но стоять в глухой обороне, значит понести большие потери.
- А сам-то ты чем богат? И вообще, что предлагаешь?
- Про богатство мое долго рассказывать, у меня три десятка стволов крупного калибра, включая батарею ГРК, плюс противотанковая артиллерия, плюс минометы, плюс зенитки, все бойцы с ППШ или СВТ, мосинки только у вспомогательных подразделений, а еще танки, САУ, полная механизация и тридцать три БДБ на Дону. Это самое основное. Да, и бойцы обстрелянные, опытные, не новобранцы. Теперь, что предлагаю. Во-первых, наладить устойчивую связь. Буду помогать огнем и, если надо, маневром. На меня завязан полк истребителей, полк штурмовиков и полк ночных бомбардировщиков, с ними есть постоянный контакт, взаимодействие налажено, мои запросы они, по возможности, будут выполнять. Во-вторых, оборона должна быть эшелонирована в глубину. Запасные позиции надо срочно готовить, линии три-четыре. В городской застройке они на своих танках не больно покатаются, а их артиллерию мой начарт порвет, как Тузик грелку, проверено. Пушки с дальностью стрельбы более тридцати километров подавят все, что немцы здесь имеют, а имеют они не так уж много. В Таганроге, Мариуполе, Волновахе и окрестностях мы все артиллерийские склады прошерстили, что не взяли, уничтожили, время им требуется, чтобы боеприпасы и матчасть подвезти, запас создать.
Подполковник некоторое время ошарашено молчал, потом вызвал своих замов и начальников служб после чего полтора часа обговаривали взаимодействие и намечали самые неотложные работы. Люди попались с понятием, тоже не первый день на фронте, так что суть схватывали быстро, дело пошло. Тепло попрощавшись с бывшими ополченцами Кареев направил стопы к представителям карательных органов. Командир дивизии НКВД полковник Скородумов с красными от недосыпа глазами находился в штабе, только что пообедал и собирался вновь идти на позиции. О Карееве Евгений Николаевич, видимо, кое-что знал, поэтому вопросов что да как не задавал, а сразу перешел к делу.
- Ситуация такая, разведка. У меня солянка сборная из разных подразделений, есть и конвойники, и пограничники, всего почти три тысячи человек, но с техникой и артиллерией швах, о нормах положенности мы давно забыли. Танков нет совсем, есть девять трехдюймовок и семь сорокапяток, это все. Дюжину ПТРов имеем, три десятка пулеметов всех мастей. В общем, негусто, а ты, я слышал, как тот хомяк, запас на целую дивизию накопил.
- Есть такое дело, - улыбнулся Кирилл. – Помогу огоньком, надо только связь наладить.
- Вот и отлично! – повеселел полковник. – Ладно, чего сидеть, пошли, посмотрим как мои орлы позиции оборудуют.
Народ в дивизии собрался тертый, настоящие волкодавы. При всем уважении к бывшим ополченцам, НКВДшники как бойцы их заметно превосходили. Евгений Николаевич прислушался к отделенному гулу артиллерии и вздохнул:
- Держатся наши… Я вот что тебе скажу, морячок. Линию Маннергейма мы тут не построим, нет на это времени и сил, но оборону в глубину я расширю. Если гансы ко мне вклинятся, ты не паникуй, мои не побегут. В городской застройке они в маневре ограничены будут, так что быстро к тебе в тыл пропереть им не удастся. Видишь, мне в помощь местное население пришло, так что баррикад да завалов я тут богато организую. Обещали к вечеру конструкции железобетонные подвезти, будущие доты мы уже наметили.
Пока шли по позициям, Скородумов показывал, что и где он планирует разместить, из этого стало понятно – продумано все очень неплохо, планировали люди грамотные. НКВДшники всех мастей со служебными собаками имеют дело часто, поэтому степенно шагающий рядом с Кареевым доберман привлек внимание многих, глядя на Максика, видимо, вспоминали своих питомцев. Наконец, вдоволь находившись по этому участку обороны, через два с половиной часа вернулись в штаб.
- Сейчас сразу и линию телефонную к тебе протянем, - произнес, выпив полную кружку воды, Скородумов и выглянул в окно. – Петя, бери двух связистов с причиндалами, пойдешь к соседям, потащите связь.
Вскоре вошел младший лейтенант лет двадцати, увидев незнакомого командира, представился:
- Товарищ полковник, младший лейтенант Капацый по вашему приказанию прибыл!
- Значит так, протянешь к соседям связь, проверишь все и назад. Будь здоров, разведка!
Попрощавшись со Скородумовым, Кирилл в сопровождении младшего лейтенанта вышел на улицу, там уже переминались два долговязых связиста, нагруженные своим барахлом.
- Далеко нам идти, товарищ майор? – поинтересовался один из них. – А то провода не хватит, придется туда-сюда бегать.
- Я капитан 3-го ранга, - поправил Кареев, прикинул длину кабеля и кивнул. – Нормально, не придется бегать. Скажите, товарищ лейтенант, специалисты по радиосвязи у вас имеются?
- Меня Петр Иванович зовут, а радисты есть.
- Вот и отлично, я радиостанцию дам, если провод перебьет, без связи не останемся.
Когда вошли в расположение батальона, Капацый вовсю закрутил головой, глаза у него загорелись. Вскоре он не утерпел:
- Товарищ ма… капитан 3-го ранга, вы начальник разведки мотострелковой дивизии? Или корпуса?
- Нет, а почему вы так решили?
- Товарищ полковник вас разведчиком называл, а столько техники я давно не видел.
- Я командир отдельного механизированного батальона морской пехоты и это не дивизия и не корпус, а он и есть, 13-й гвардейский.
Провода действительно хватило, вскоре Капацый проверил связь, все работало как надо. НКВДшники засобирались обратно, но давно наступило время вечернего приема пищи и Кареев оставил их на ужин. Теперь уже Кирилл отправил в 9-ю дивизию своего человека с радиостанцией, чекисты поблагодарили за вкусную еду и ушли, а комбат снова пошел на позиции, посмотреть, что сделали за день.
Обороняющиеся на подступах к городу части потеряли более двух третей личного состава, но задержали противника еще на трое суток. Это время было потрачено с пользой. На улицах возвели завалы и баррикады, строения превратили в опорные пункты, соединили их ходами сообщения. Для артиллерии, танков и САУ подготовили основные и запасные позиции, проходы для маневра, боеприпасы складировали в хорошо защищенных местах, оборудовали командные и наблюдательные пункты, медпункт, штаб, помещения для прочих служб. Ближе к реке нашли здание, где ранее размещалась ремонтная мастерская, и полностью оборудовали ее для своих нужд. «Стройотряд» трудился и нестроевые трудились в полном смысле слова не щадя себя, наличие техники и роты Бориско позволило не только сделать все, что наметили, но и оборудовать левый берег речки Темерник. Если придет крайняя нужда, можно будет отойти и закрепиться, невелика водная преграда, но так просто через нее не перешагнешь и не переедешь. Предполье заминировали, оставленные проходы предполагалось закрыть после отступления остатков обороняющихся частей. Вражеская авиация в эти дни оказалась довольно пассивна, сказывались, по всей видимости, последние потери. Случилось всего пять налетов, но слаженные действия зенитчиков и истребителей не позволили немцам нанести сколь-нибудь значимый урон. Передний край обрабатывали сильнее, а штабу фронта и объектам на левом берегу Дона досталось еще больше. Тем не менее, и к ополченцам и к НКВДшникам подошли подкрепления. Помимо пополнения личным составом, подкинули артиллерию и пулеметы, правда, с приличной долей трофеев. Кареев сразу заподозрил, что они вывезены из Мариуполя, оттуда вообще много чего успели вывезти. Притащили семь танков, старые Т-26 с цилиндрическими башнями, они были не на ходу и без надежды отремонтировать, но как неподвижные огневые точки послужат. Два достались НКВДшникам, пять бывшим ополченцам. Наконец, в ночь с 4 на 5 сентября потянулись остатки оборонявших рубеж «А» частей, но в тыл их не отводили, уплотняя боевые порядки на новой линии обороны.