Глава 2.21 (продолжение)
Если кто-то из командиров наивно полагал, что теперь удастся отдохнуть, то он глубоко заблуждался. Впрочем, рядовому составу тоже долго бездельничать не дали, пару дней отоспались, в свое удовольствие помылись в бане, регулярно и плотно питались, все, пора на учебу. За это время пополнились до штатной численности, получили новую технику, которую и начали осваивать.
С этими самыми штатами произошло не совсем так, как изначально предполагал Кареев, но в действиях командования логика тоже имелась. Кирилл предлагал систему, похожую на позднесоветскую, три отделения во взводе, три взвода в роте, но, в итоге, осталась прежняя структура «все по четыре». Объяснение оказалось простым. Несколько позже бригаду вновь ждет переформирование, на этот раз как и хотел капитан 3-го ранга, а на основе «излишков» будут сформированы новые подразделения. Из четвертых рот получатся отдельные батальоны, где командный состав, прошедший обкатку боем и получивший столь важный опыт, поднимется на ступеньку вверх. В этом плане Кириллу виделся не то чтобы изъян, но определенная опасность. В военно-морских училищах еще до войны преподавались основы тактики сухопутных войск в объеме взвод-рота, но отсутствовала десантная подготовка, о механизации войск в лучшем случае упоминалось. Поэтому Кареев сомневался, что провоевавший месяц в должности командира роты моряк легко и непринужденно управится с отдельным механизированным батальоном. С другой стороны, война не ждет и желание получить побыстрее высокоэффективные тактические группы вполне понятно. Таким образом, бригада имела в своем составе инженерно-саперный штурмовой батальон и три мотострелковых, где помимо четырех стрелковых рот имелась и танковая. Средствами усиления у штурмовиков являлись батареи 120 мм минометов и штурмовых орудий СУ-122, у стрелков – батареи 82 мм минометов, СУ-76 и зенитных САУ со спаренными и счетверенными крупнокалиберными пулеметами, все по шесть машин. В стрелковых батальонах первая рота имела БТРы, остальные передвигались на грузовиках, при этом не забыли про «Кенгуру», тяжелыми бронетранспортерами оснащались первые взвода первых рот. Каждый стрелковый взвод имел 50 мм миномет, рота – взводы 82 мм минометов и СУ-57 из двух установок каждый. Помимо штатных пулеметов Дегтярева и браунингов (БРТы имели по два, обычный и крупнокалиберный), осталось и немало трофейных, в первую очередь MG-81, но лишней огневой мощи не бывает.
В танковом батальоне Акопяна числилось три роты по семнадцать танков Т-50 в каждой, плюс два во взводе управления, всего пятьдесят три машины. Велижев командовал зенитным дивизионом, четыре батареи по шесть самоходок с четырьмя 23 мм пушками. Прошла информация, что готовят 37 мм с 61-К, но в войска они поступят в 1943 году, не раньше. Противотанковый дивизион Зедгенидзе включал три шестиорудийные батареи самоходных 57 мм пушек ЗиС-2 на базе Т-50, а вот хозяйство Павлова отличалось бОльшим разнообразием. Две батареи 122 мм гаубиц М-30 на базе М7 Priest и две 152 мм гаубиц М-10 по типу М12, все по шесть машин. Минометный дивизион Савича включал роту полковых 120 мм минометов и две 82 мм батальонных, по двенадцать самоходок. Разумеется, имелись и транспортные машины, и все остальное имущество. Отдельной статьей шел дивизион штурмовых орудий, две батареи СУ-122 и две СУ-76, все также шестиорудийные. Командовал им по-прежнему майор Баринов, прекрасно зарекомендовавший себя с самого появления еще в батальоне.  Насыщенность бронетехникой и артиллерией была запредельная, но Кареев прекрасно понимал, что и задачи бригаде будут ставиться соответствующие, а опыт использования всей этой мощи накоплен хороший.
Обучение личного состава проходило с максимальной интенсивностью, Кирилл понимал, что вывели их на формирование не просто так, до весны наступление откладывать не будут. Разумеется, никаких сведений на этот счет командир бригады не имел, просто проводил аналогии с известной ему историей. Тогда окружение немцев под Сталинградом состоялось во второй половине ноября, по всему выходит, что здесь будет примерно то же самое, только Кареев очень надеялся, что у Красной Армии хватит сил на гораздо более масштабную операцию. Если подумать, это вполне вероятно, Крым наш полностью, а гансы к флангам относятся очень трепетно, поэтому свободно перекачивать резервы не смогут, особенно когда Рокоссовский начнет активные действия или хотя бы станет их изображать. Поэтому надо в максимальном темпе осваивать новую технику и отрабатывать слаженность подразделений. Все морпехи имели реальный боевой опыт, это, безусловно, большой плюс, к тому же слухи о победизме бригады ходили самые невероятные, оттого новички с энтузиазмом взялись за учебу, никто не роптал. Отдельным вопросом стояла форма морских пехотинцев. Собственно, единственным ее отличием от обычной армейской была тельняшка, Кирилл жестко противился даже бескозыркам. Причина тут простая, на нее не наденешь каску, а это командиры, с подачи Кареева, требовали жестко. Среди нарукавных знаков (штатов) такового для морской пехоты не имелось, поэтому в одной из своих докладных записок на имя наркома Кирилл, еще будучи командиром батальона, эту проблему обозначил. Не мудрствуя лукаво, предложил тот, который впоследствии и приняли в ВМФ СССР где-то в 60-е годы, точно Кареев не помнил. Его он предлагал пришивать пока прямо на армейскую форму, когда дойдут руки до специальной морпеховской, перекочует туда. Поначалу, конечно, все это переодевание моряки восприняли без восторга, потом поняли, что тут обычная военная целесообразность, к тому же авторитет требующих сомнению не подвергался. Затем привыкли и теперь старослужащие, начинавшие еще в батальоне, втолковывали необходимость такой формы новичкам. От берета вместо бескозырки или пилотки Кирилл отказался, он воспринимался исключительно как женский форменный головной убор, пусть для начала с обычным армейским обмундированием освоятся.
Погода стояла, по меркам северянина Кареева, довольно теплая, воздух градусов пятнадцать, а вода и того теплее, семнадцать-восемнадцать, так что, при  желании, даже поплавать можно. Света, Надя, Даша и девушки-снайперы повадились бегать купаться, визгу и смеха было на всю округу, Кирилл ворчал только, что опасается, как бы благоверная не простудилась. В небольшой группе выпускниц ускоренных снайперских курсов произошли небольшие изменения, Кирилл вывел из их состава двух человек, которые, по мнению командования бригады, для такой службы не годились. Ничего плохого в этом Кареев не видел, не может любой человек быть одинаково хорош во всем сразу. Как среди мужчин, так и среди женщин, всем необходимым для настоящего снайпера набором качеств обладают далеко не все. Капитан 3-го ранга подозревал, что если бы не эта ускоренность и тяжелое положение на фронтах, этих девушек просто отчислили бы еще в период учебы и направили на другое поприще. Оказалось, что одна из девиц прекрасно печатает на машинке, имеет каллиграфический почерк и отличную память. У второй, что называется, в руках все горит, помогала Карпенко на вещевом складе, очень быстро все рассортировала, со швейном машинкой умело обращается. Когда им объявили о решении перевести их из снайперов, обе ударились в рев, но Кареев был непреклонен, насилу успокоили. Оставить их в прежнем качестве, значит подписать им смертный приговор, стреляют хуже всех в подразделении, находиться на позиции без движения долгое время не могут, ерзают, маскируются недостаточно хорошо. В общем, убедили, надавили авторитетом все сразу, Кареев, Каримов и Николаев, Ростовцев тоже подключился. Первая, Катя Зайцева, попала в штабной взвод делопроизводителем, вторая Саша Копенкина, в хозроту к Карпенко. В дополнение ко всему Александра без памяти влюбилась в главного богатыря бригады Тараса Квитко и не без взаимности. Девушка в свои двадцать лет обладала просто потрясающей внешностью, по меркам 21 века, по крайней мере, этакая Ким Кардашьян, только без излишеств. Грудь размера четвертого, тонкая талия и широкие бедра, овальное лицо с правильными чертами, пухлые чувственные губы, большие миндалевидные карие глаза и пышные черные волосы, мужики из прошлой жизни Кареева вились бы вокруг нее огромными стаями. При этом девушка была доброй и отзывчивой, имела живой характер, неудивительно, что Тарас не устоял.
Присматриваться он к ней начал, когда об ее переводе еще и речь не шла. Квитко расположился со своим взводом тяжелого вооружения на участке предполагаемого прорыва противника, Саша подошла немного позже, когда морпехи уже расставили свои крупнокалиберные пулеметы и ПТР. Девушка некоторое время изучала окрестности, потом наметила себе позицию и поползла к ней. Тарас пронаблюдал за движениями ее круглой попы и вздохнул, потом оценил выбранное Александрой место и покачал головой. При смене позиции отползать придется по хорошо простреливаемому участку, а сидеть долго на одном месте для снайпера очень вредно для здоровья. Пришлось младшему лейтенанту подобраться к ней поближе, чтобы разъяснить ошибку. Тут гансы как по заказу начали артобстрел, Тарас без церемоний стянул девушку за ногу под обломок стены и прикрыл ее своим телом. Копенкина сначала забарахталась, пытаясь вылезти, потом притихла. Обстрел, к счастью, оказался недолгим, Квитко помог Саше выбрать новую позицию, но немцы на этот раз действовали вяло, быстро откатились назад, ей удалось сделать всего один выстрел и тот мимо. Потом они еще несколько раз встречались на передовой, после чего Тарас переговорил о ней с Николаевым. Артем тоже считал, что снайпер из девушки неважный и обещал порешать этот вопрос с Кареевым. Александра же всерьез запала на моряка и старалась лишний раз попасться ему на глаза, иногда это выглядело, по мнению Кирилла, довольно комично, все-таки в данное время девицы не были, в массе своей, столь искушенными сердцеедками, как их потомки из следующего века. Впрочем, тут чувства оказались взаимными, поэтому разочарование Копенкину не постигло. Язвительная Лютикова подтрунивала над ней, когда они встречались во время купания, остальные девушки завидовали, делились мыслями о своих кавалерах, реальных или еще не встреченных.
- Эх, Санька, - подначивала младший сержант, - с твоими формами надо не младшего лейтенанта, а как минимум майора подыскивать! Глупая ты!
В глубине души Лютикова Александре завидовала, сама она внешность имела самую обычную. Услышав эти слова, Света усмехнулась:
- Глупая женщина ждет счастье, умная дарит его!
Надя Нестеренко покачала головой:
- Откуда в тебе это! Смотрю на тебя и удивляюсь, будто ты уже лет десять замужем, женскую мудрость постигла.
- Так на войне даже выслуга один к трем идет, -  вздохнула Светлана и строго добавила:
- Давайте, одевайтесь побыстрее, не лето красное, простудиться еще не хватало.
7 ноября провели торжественное построение, прилетевший ради такого случая в Новороссийск ЧВС Черноморского флота дивизионный комиссар Илья Ильич Азаров вручил бригаде Гвардейское Красное Знамя. С августа по октябрь 1941 он являлся членом Военного Совета Одесского оборонительного района, Кареева и других разведчиков хорошо помнил, поэтому, как сам признался, вызвался провести данную церемонию. За мужество, проявленное морскими пехотинцами при обороне Ростова-на-Дону, 1-я отдельная гвардейская механизированная бригада морской пехоты была удостоена ордена Красного Знамени, это известие личный состав воспринял с большим воодушевлением. Событие нерядовое, даже судьбоносное, но провести его пришлось безо всякой предварительной подготовки и в несколько упрощенном варианте. Переодеть личный состав в парадную форму, естественно, не представлялось возможным, плаца, как такового, тоже не имелось, поэтому построение провели на более-менее ровном участке побережья. Своего оркестра в бригаде не существовало, а взять с военно-морской базы Азаров не догадался, все получилось спонтанно. Проводить длинный митинг на задувшем с ночи холодном ветру не стали, поскольку все построились в гимнастерках, чтобы были видны боевые награды, бойцы также вместо пилоток надели бескозырки. Дивизионный комиссар сказал короткую речь, в которой поздравил морских пехотинцев с праздником, отметил их заслуги в борьбе с немецкими оккупантами и выразил надежду, что и в дальнейшем они будут драться с ними так же крепко. С ответным словом, столь же лаконичным, выступил Ростовцев, где от имени всех бойцов и командиров бригады пообещал выполнить наказ командования. Затем Кареев принял из рук члена Военного Совета Гвардейское Красное Знамя и прошел с ним вдоль строя, после чего вернулся на правый фланг и передал его знаменосцу. В этой роли выступил высокий атлетического сложения старшина первой статьи, начинавший еще в первом составе батальона, гордый оказанной ему честью и не скрывавший счастливой улыбки на лице. Для строевого шага почва была недостаточно ровной, поэтому перед Азаровым прошли просто в ногу, но все равно получилось внушительно. После этого состоялся небольшой торжественный обед, Азаров провел его с командным составом бригады и уехал в Новороссийск, ночью он вылетел обратно в Севастополь.
Каждый день у морских пехотинцев начинался с утреннего кросса, бегали с голым торсом, водные процедуры тоже присутствовали, насколько раз плавали, но с полной выкладкой. Разумеется, без каски, бронежилета и сидора, только в разгрузке и с оружием. Максу все это очень нравилось. Кареев и раньше слышал, что доберманы чрезвычайно активны, но этот, похоже, даже для своей породы являлся большим живчиком. Вспоминалась реклама батареек «Энерджайзер», так в Максе, похоже, сидела не одна, а целая дюжина. Собакен носился вместе со всеми, периодически наматывая круги вокруг бегущего подразделения, потом впереди всех бросался в воду, рассекая волны как небольшой торпедный катер.
Несколько раз Кирилл выбирался в Новороссийск, общался с начальником военно-морской базы капитаном 1-го ранга Холостяковым. Георгий Никитич о бригаде слышал, но не думал, что ее командиром является столь молодой человек. Впрочем, после первого же разговора по вопросам базирования отряда десантно-высадочных средств, на который Кирилл пришел вместе с Маркеловым, будущий заместитель начальника управления боевой подготовки Главного штаба ВМФ СССР больше не удивлялся, признав в молодом человеке профессионала, а не случайного выскочку. В город Карееву приходилось наведываться примерно раз в три дня, но иногда ездил кто-либо из заместителей или начальник штаба, в зависимости от решаемых вопросов. Поскольку в этой истории Крым уже полностью освободили, Новороссийская база являлась тыловой, но разнообразного народа хватало, хотя из военных преобладали, конечно, моряки. Бойцы и командиры бригады Кареева, кроме отряда десантно-высадочных средств, отличались от обычных пехотинцев только наличием шеврона на рукаве, если не в полном снаряжении, конечно. Сам командир бригады ходил в обычной ватной куртке, когда выбирался в город или по каким-либо делам на другие объекты, на гимнастерку привинчивал дубликаты Золотых Звезд, в остальном же ничем не отличался от таких же пехотных командиров.
В один из солнечных, но довольно холодных дней второй декады ноября Кареев в компании Бекетова побывал в штабе НВМБ, быстро решил вопрос по дополнительному обеспечению боеприпасами, после чего морпехи решили купить немного фруктов. Рынок это одно из самых оживленных мест в любом населенном пункте, а южный рынок по определению обладает очень специфическим колоритом, тем более, что в Новороссийске находились эвакуированные из городов Причерноморья гражданские. К всеобщему удивлению при входе на рынок командиры столкнулись с Зинаидой Марковной, соседкой дяди Яши и дяди Фимы по Одессе. Женщина всплеснула руками, она тоже никак не ожидала встретить здесь старых знакомых. Овдовела Зинаида Марковна еще до войны, ее муж был моряком, штурманом на грузовом пароходе, во время зимнего шторма простудился и умер от воспаления легких, оставив одну с десятилетним сыном. Здесь эта неунывающая тридцатипятилетняя женщина работала санитаркой в госпитале, а ее Боречка продолжал учиться играть на скрипке, ведь почтенный Израиль Соломонович, его наставник, также эвакуировался в Новороссийск. Она вывалила старым знакомым еще целую кучу новостей и охотно продолжила бы рассказывать их и дальше, но неожиданно появился небольшого роста мужичок лет пятидесяти, который стал матерно ругаться, понося какую-то Цилю, их общую соседку, которая имеет скверную привычку не выключать свет в местах общего пользования. Гражданин, продолжая очень витиевато браниться, просил Зинаиду Марковну сделать внушение Циле как женщина женщине.
- Конечно поговорю, - легко пообещала вдова, видимо, не в первый раз. – И прошу вас, Борис Абрамович, не ругайтесь при мне матом, а то я себе все это очень живо представляю!
Пообещав передать привет дяде Яше и дяде Фиме, а также заходить при случае, улыбающиеся морские пехотинцы удалились. Купив мандарины и яблоки, командиры уже направились к выходу, когда неспешно шкандыбавший рядом инвалид вдруг резко увеличил скорость, потом побежал, раскинув костыли наподобие крыльев, затем бросил их и припустил еще быстрее.
- Это что еще за праздник Святого Иоргена? – удивился Кареев.
Откуда-то сбоку донеслась трель милицейского свистка, мимо пронеслись несколько человек в форме и вскоре мнимого инвалида, завернув руку за спину, отконвоировали в сторону отделения. Заметив интерес морпехов, сотрудник с двумя треугольниками старшего милиционера на петлицах шинели пояснил:
- Это Сенька Пыжик, мошенник и вор. Теперь не отвертится, получит по полной.
Что совершил данный маргинальный элемент, командиры спрашивать не стали и направились к выходу. Бекетов неожиданно вздохнул:
- Я, по молодости, милицию недолюбливал.
Кареев хмыкнул:
- А сейчас, в старости, зауважал?
- Я в детстве шебутным был, непоседливым, участковый наш почасту с родителями беседовал, - не принял шутливого тона татарин. – В возрасте уже мужик, хорошо за сорок, а может и за пятьдесят, на фронт его не взяли, раны какие-то старые, еще с гражданской, серьезные имелись. А зимой убили его бандиты. Мне родственники рассказали, когда я к ним в Москве заходил.
Камиль помолчал и добавил:
- В тылу тоже фронт. Если кто при мне станет перед милиционерами выкобениваться, мол, крысы тыловые, не спущу, на место поставлю.
Удивленный такой откровенностью от обычно легкомысленного товарища Кирилл только кивнул.