Глава 3.17 (продолжение)
Короткое боестолкновение стоило морпехам одного тяжелораненого и трех легкораненых, потери противника оценить пока не удалось, но вряд ли они будут большими, хотя как минимум восьмерых бандиты точно недосчитаются, этих уработали снайперы. У Кареева мелькнула мысль, что при наличии его обычного эскорта у бандеровцев не возникло бы и мысли о нападении, но чего уж теперь. По раненым морским пехотинцам хирург комдива обнадежил, хотя в госпитале им придется полежать, но Кирилла это нисколько не расстроило, главное, что все остались живы. А вот по Ватутину у докторов пока особого оптимизма не было, сказали только, что операция будет долгой. Между тем колесо активных действий уже запустилось, целая куча народа вокруг забегала, как наскипидаренные. Это все морпехам было вполне понятно, но совершенно неясен ответ на простой вопрос – какого рожна командующий поехал без охраны и, как быстро выяснилось, по неразведанному маршруту. Ну, и очень бы хотелось, чтобы определили действительно виновных, а не назначили их для проформы. В том, что такой вариант возможен, Кирилл убедился очень быстро, когда уже через час после возвращения в штаб фронта его вызвали к особистам. Плотный, с зачесанными назад довольно жидкими волосами, полковник был сильно взвинчен, тяжело дышал и часто промокал пот на лбу обширным, словно наволочка, платком. Не исключено, что к нему самому вскоре возникнет много вопросов, этим и объяснялось его состояние. Сначала особист бессистемно расспрашивал кавторанга об обстоятельствах, но потом быстро перешел к откровенному наезду, причем из его криков Кирилл понял, что тот вообще не очень понимает, с кем разговаривает, считая его одним из офицеров охраны командующего фронтом, по-видимому, его ввел в заблуждение внешний вид Кареева. Зашедший в кабинет майор быстро сориентировался, подошел к коллеге и стал что-то говорить ему на ухо, косясь на комдива, полковник шумно выдохнул, немного помолчал и коротко бросил:
- Свободен!
Капитан 2-го ранга пожал плечами и вышел из комнаты. В коридоре его уже ждали Бекетов со своим ординарцем Георгием Юматовым.
- Командир, пойдем, пообедаем, заодно расскажу, что дальше делать будем. Пока ты там светские беседы вел, мне в штабе фронта распоряжение командования передали.
Камиль привел Кареева к двухэтажному каменному дому, на крыльце которого уже стоял часовой из состава взвода охраны.
- Вот, приказали пока здесь разместиться, - начал объяснять капитан-лейтенант. – В Москву уже доложили о происшествии, скоро сюда целая комиссия разбираться приедет.
Вещи комдива уже разместили в небольшой комнате на втором этаже, в ней Карееву придется прожить несколько дней на пару с Камилем, пока не подтянутся первые эшелоны дивизии, бойцы взвода охраны расположились на первом. Ординарец Бекетова принес котелок с борщом и чугунок с вареной в мундире картошкой.
- Георгий, ты сам-то обедал?
- Так я уже, товарищ комдив, - расцвел улыбкой Юматов. – Братишки тоже поели.
Когда ординарец командира разведбата ушел, Кирилл без аппетита поболтал ложкой в тарелке, потом спросил:
- Кстати, как он тебе?
- Жорка-то? Отличный парень! Я его к медали «За отвагу» представил, молодец, далеко пойдет.
- Если не остановят, он, как я слышал, слишком уж бесшабашный.
- Было поначалу, - покачал головой Камиль. – Но я из него дурь быстро выбил, сейчас нормально себя ведет, бережется. Хотя, знаешь, что-то такое странное есть. Вот сам посуди, вылез он из блиндажа, пополз вперед, я думаю, куда черт понес, обстрел же идет, а туда фугас тяжелой гаубицы прямехонько угодил. Знаю, бывает, мы такое много раз видели, слушай дальше. Через неделю послал его приказ своим передать, что на передке шустрили, на обратном пути увидел он кота среди развалин, тот высоко на полуразрушенной стене сидел, вроде как слезть не мог. Этот чудик за ним полез, тут шальной снаряд, если бы он не отошел, с гарантией бы накрыло. А то под бомбежку попал, так в небольшую воронку спрятался, не в глубокую траншею, хотя до нее ближе было, так туда четвертьтонная угодила! И все это за две недели! М-да… Очень хороший он парень, веселый, храбрый, я уж постараюсь, чтобы он куда не надо не лез, но ведь сам понимаешь…
Кареев понимал. Иногда скажут, мол, глупая смерть, а что, умная бывает? Нет, когда говорят, что герой, пал смертью храбрых, все так, но на войне человек над собой особенно не властен. Сколько гибнет тех, кто даже врага не видел, но Кирилл всегда считал, что они тоже уважения достойны, они на себя твой осколок или пулю приняли. А таких вот историй, как у Юматова, он много слышал, да и свидетелем был, и в той жизни и в этой. За размышлениями молодой человек не заметил, как съел борщ и несколько картофелин с парой кусочков сала, Бекетов не отставал и тоже основательно подзаправился, оставалось только попить чаю. В рейдах по вражеским тылам несколько раз удавалось разжиться настоящим кофе, на эрзац, но Кирилл всегда был к нему равнодушен, поэтому приличный запас хранился у Карпенко, для гостей.
- Как думаешь, кого на место Ватутина пришлют? – поинтересовался Камиль, поставив на стол полупустую чашку.
- Жукова, - буркнул занятый своими мыслями Кареев, потом спохватился, но поздно, слово не воробей, с топором не догонишь.
Ответил машинально, поскольку это он как раз хорошо помнил, а еще то, что история с ранением и последующей смертью от заражения крови какая-то мутная, версий в интернете выкладывали много, от откровенно бредовых, каковых большинство, до вполне правдоподобных. К правдоподобным относились мысли о случайности происшествия, к откровенно идиотским, что в генерала стреляли контрразведчики под чутким руководством Хрущева, а помогал ему Абакумов. Зачем? Мол, Хрущев хотел быть единоличным освободителем Украины, а глава ГУКР Ватутина просто люто ненавидел, причем, что называется, без объяснения причин, просто так. А почему ранили, а не убили? Так не получилось! Руки, что ли, тряслись с перепоя или стрелок оказался криворукий? Тогда злонамеренно залечили раненого в городе Киеве, не дали перевезти в Москву. Ну и, разумеется, патриоты незалэжной в каментах налетели, «при немцах порядок был, они еду не отбирали, шоколадки дарили, а красные оккупанты специально их провоцировали, чтобы те побольше мирных жителей поубивали». В общем, все как обычно, где свидомые, там срачь. Но это все пустопорожняя лирика, а вот если хирурги Ватутина выходят, то очень бы хотелось, чтобы командующий не умер потом от заражения крови. В то, что это все организовал Никита Сергеевич лично, Кареев не верил, не будет Ватутина, пришлют другого командующего, а тот как был ЧВСом, так и останется, при любом раскладе, поэтому лавры освободителя Украины ему не грозят. К тому же, Хрущев тот еще аппаратчик, но точно не дурак, чтобы такие вещи напрямую проворачивать.
- Чего делать-то будем, командир? Может, сами съездим на передок, все посмотрим?
Кавторанг отвлекся, наконец, от размышлений и пожал плечами:
- Почему бы и нет, но сдается мне, что пока новый командующий не приедет, будем тут сидеть и ждать распоряжений.
Кареев оказался прав, через пару часов пришел офицер из штаба фронта и передал приказ оставаться на месте до особого распоряжения, покидать расположение запрещалось. Вечером стало известно, что операция прошла успешно, состояние Ватутин тяжелое, но стабильное. Рано утром вокруг случилось большое оживление, Кирилл и Камиль быстро оделись и вышли на улицу, там и стала понятна причина – приехала целая куча народа, среди них кавторанг разглядел Жукова и Абакумова, а еще через час прибыли еще два взвода комендачей Кареева и Караваев с половиной своего отдела, их перебросили на самолетах. Николай поздоровался с товарищами и тут же ушел, его вызвал к себе Абакумов, а еще через полчаса прибежал посыльный, начальник ГУКР хотел видеть и его тоже.
Комиссар государственной безопасности 2-го ранга выглядел неважно, непохоже, что прошлую ночь он спал, но на доклад Кареева о прибытии ответил улыбкой, пожал руку и указал на стул у длинного стола, за которым уже сидел Караваев.
- Буду предельно краток. В должность командующего 1-м Украинским фронтом вступил маршал Жуков, поэтому, Кирилл Валерьевич, в скором будущем вы получите приказ на действия своего соединения. Но! В истории с ранением много неясного, поэтому мной принято, а заместителем Верховного Главнокомандующего одобрено следующее решение – охрану генерала армии Ватутина нести вашим морским пехотинцам. За исключением специально выделенного медицинского персонала без разрешения моего или товарища Жукова никто не имеет доступа к раненому, без каких-либо исключений. Отмечаю, никто и только с личного разрешения, не по телефону и не через письменный приказ! Всех посетителей регистрировать в журнале, при попытке пройти с неким письменным приказом или по телефонному звонку, а также при давлении званием или должностью, задерживать, невзирая на личности! При проявлении агрессии открывать огонь на поражение, но живые диверсанты желательны. Разумеется, обо всех инцидентах докладывать мне и маршалу немедленно. Схема охраны, а также список привлекаемых подчиненных, целиком на ваше усмотрение. Вопросы есть?
- Виктор Семенович, знать в лицо всех допущенных в палату медиков не проблема, но мы не можем уберечь раненого от попытки отравления или введения какого-либо неправильного препарата.
Абакумов устало улыбнулся:
- Правильно мыслите, Кирилл Валерьевич, но это уже моя забота, вы тут, действительно, ничем помочь не сможете, ваша задача, уберечь генерала от попытки  физического устранения. Когда его можно будет перевезти в тыловой госпиталь, вы немедленно это организуете, все возможности у вас имеются.
- Значит, я задействую летчиков дивизии подполковника Сафонова, транспортник и истребительный эскорт?
- Именно так, мы вам полностью доверяем, поэтому вы обеспечиваете охрану от начала и до конца. Если вопросов больше нет, приступайте!
На языке у Кареева вертелось множество вопросов, но ничего спрашивать у Николая он не стал, офицеры сразу отправились в госпиталь, по пути вызвав туда особистов и всю роту комендачей. Морпехи сменили охрану Ватутина, бойцы которой были очень удивлены, но без разговоров покинули свои посты. Раненый генерал находился в большой палате, расположенной на втором этаже длинного двухэтажного здания, в котором ранее располагалась семилетняя школа, а затем и немецкий госпиталь. Помещением слева являлась перевязочная, ее сейчас не задействовали, это была угловая комната, бывший класс справа также освободили, напротив имелся санузел и небольшой холл. В палате постоянно дежурил врач и две медсестры, все необходимые медикаменты и инструменты находились здесь же, приносить что-либо не было необходимости. Кирилл быстро разработал новую схему охраны, Караваев ее одобрил, все-таки опыта проникновения на подобные объекты у бывшего подполковника Российской Армии хватало с избытком, поэтому и возможности противодействия он представлял себе очень хорошо. Затем кавторанг обошел прилегающую территорию на предмет возможных позиций для вражеских снайперов, два места показалась ему перспективными, там он расположил парные секреты, а кровать с раненым велел передвинуть в простенок между окнами. В возможность покушения Кареев не верил совершенно, но сразу решил относиться к происходящему с максимальной серьезностью, во-первых, он не обладает полнотой информации, чего тут в действительности происходит, неизвестно. Во-вторых, цена ошибки слишком велика, береженого Бог бережет. Наблюдавший за его действиями особист уважительно покивал головой:
- Какой ты военачальник не мне судить, говорят, что хороший, но диверсант из тебя просто блеск! О некоторых вещах даже я не подумал.
- Кто на что учился, - хмыкнул Кирилл. – Но если честно, не верю я в возможность покушения, по крайней мере, прямого. Я же был там и все видел, это случайность чистой воды. Если бы была засада, то машину с командующим просто изрешетили бы пулями, да и минометы или хотя бы гранаты могли задействовать, а тут сначала довольно вяло постреляли, потом, правда, раздухарились, но уже поздно. Место, опять же, не очень удобное, немного дальше или наоборот, ближе к деревне, гораздо лучше. Но к нашей теме это отношения не имеет, я, похоже, чего-то не знаю.
- Да тут мутно все, никто, по-моему, цельную картину сложить не может. Про прямое покушение ты прав, практически невероятно, но трижды прав, когда простроил все так, будто оно действительно ожидается. Скорее, кто-нибудь захочет воспользоваться ситуацией, но вряд ли успеет, не думаю, что раненый пролежит здесь больше нескольких дней. Скажу по очень большому секрету, - контрразведчик усмехнулся, - просматривается ниточка от Хрущева и компании к украинским националистам.
- Коля, это бред! Он тот еще перец, но такого просто не может быть!
- Ты не понял, он лично или кто-то из его ближайшего окружения никак с ОУН, конечно, не связан, но тут цепочка, причем длинная. На них выходят люди, немного более терпимые к позиции Бандеры со товарищи, те контактируют с еще более терпимыми и так далее, несколько промежуточных звеньев, хотя они даже через одного друг друга знать не хотят. Ты пойми, национализм что с одной стороны, что с другой, это, в конечном итоге, те же яйца, только вид сбоку. И еще один момент, есть серьезные опасения, что в штабе фронта есть крот, может даже не один, причем пока неясно, от ОУН или от фрицев или от тех и других. В общем, закручено все сильно и это только самые общие предположения, теоретические возможности, их проверять и проверять, но это уже не наша работа, не твоя и не моя, меня тоже привлекать никаким боком не будут.