Глава 3.18 (продолжение)
После ужина Кирилл направился в штаб, там уже подготовили боевое донесение за сутки, а главное, он хотел еще раз прокрутить планы на завтрашний день. Закончил уже за полночь, а когда наладился прилечь обнаружил, что супруга уже спит, за отсутствием мужа, в обнимку с доберманом, вид у собакена весьма довольный, он любил по возможности к кому-нибудь привалиться. Нарушать идиллию Кареев не стал, пристроился рядом на лавке.
Обрабатывать позиции противника морпехи начали еще затемно и долбили сорок минут, причем подтянулась и артиллерия 60-й армии, даже дивизион «Катюш» подошел. Кареев спокойно дождался доклада, что боги войны перемешали окопы и дзоты неприятеля с землей и отдал приказ о выдвижении танков-мостоукладчиков. Оживающие огневые точки немцев не без успеха подавляли штурмовые САУ, выше Томахова переправу устроили в три нитки, ниже Горбакова в две, затем морские пехотинцы проутюжили противника в нескольких близко расположенных друг от друга селах, а 385-й стрелковый полк произвел в них окончательную зачистку. В полдень армейские саперы принялись наводить более основательные мосты, а морпехи двинулись дальше. Хотя по календарю зима наступала уже через день, земля еще не промерзла и на дорогах, размятых разнообразной техникой, стояла такая грязища, что даже полноприводные грузовики преодолевали ее с трудом. Впрочем, это сковывало и маневр противнику, немецким танкам и самоходкам с их более высоким давлением на грунт тоже приходилось несладко, а замерзание грязи между катками «Тигров» и «Пантер» добавило головной боли экипажам. Между тем для дивизии операция вступала в самую сложную фазу, поскольку морпехи приближались к находящимся в засаде механизированным группам неприятеля.
Кареев стоял на небольшом возвышении, с которого открывался неплохой вид на дорогу на Ровно и окрестности. Вроде бы уже не первая операция, которую он спланировал и в которой находится достаточно далеко от непосредственного места боя, но все равно иногда посещало чувство какой-то нереальности происходящего. Будто во сне отстраненно наблюдаешь за действием, оно происходит с твоим участием, но при этом как-то отдельно от тебя. В прошлой жизни Кириллу приходилось планировать очень сложные для исполнения операции, но в них ему всегда находилось место среди главных исполнителей, даже если их было много. А здесь надо руководить боем, теми тысячами людей и сотнями боевых машин, что двигаются, горят, гибнут, и это чувствуешь нервами, каждым сантиметром кожи, каждой клеточкой своего организма, всех вместе и каждого по отдельности. И можно даже не слышать из динамиков последний крик сгорающего в танке экипажа, не видеть, как падают сраженные пулеметной очередью бойцы, можно закрыть глаза и выключить рацию, все равно ты здесь, на КП, и одновременно ты там, среди разрывов снарядов, запаха сгоревшей взрывчатки, лязга гусениц и грохота выстрелов. Кирилл не мог это рационально объяснить, в прошлой жизни с ним такого не случалось, а сейчас он просто чувствовал весь огромный организм своей дивизии, и это давало возможность принимать решения, очень быстро реагируя на изменения обстановки. Хотя, если отбросить мистику и лирику, это и называется опытом, наложенным на хорошее образование.
Низкие серые клочковатые облака низко стелились над землей, иногда даже казалось, что до них можно достать рукой, но Сафонов твердо обещал, что авиация будет работать. Кирилл хотел спросить его о степени разумного риска, но передумал, Борис Феоктистович не хуже него все понимает и гробить своих соколов не станет, раз сказал, что штурмовики и бомберы могут подняться в воздух, значит, все просчитал. С Сафоновым кавторангу взаимодействовать нравилось, подчиненные подполковника оказались замечательными профессионалами, для которых, казалось, вообще нет ничего невозможного. Тем не менее, Кирилл дал авиаторам небольшую фору по времени, с ориентированием в такой облачности могут быть проблемы, здесь GPSов и ГЛОНАССов нет, и, как оказалось, не зря. Но высокий класс морских летчиков позволил им все-таки выйти на цели, пусть и потратив на это немного больше времени. Гансы должны сейчас чувствовать себя очень неуютно, от штурмовиков к их боевым машинам тянутся росчерки РСов, сыплется настоящий дождь из ПТАБов, позиции артиллерии перепахивают «Бостоны» осколочно-фугасными авиабомбами. Со стороны картина может показаться просто апокалиптической, будто ничего не может уцелеть и выжить, но на самом деле значительная часть бронетехники сохранилась, а вот орудиям повезло меньше, там потери более значительные. Но это не все, еще не стих гул уходящих советских самолетов, как на вражеские позиции обрушились снаряды. Большая часть артиллерии противника передвигалась на конной тяге, поэтому быстро выйти из-под обстрела просто не могла, а вот механизированные соединения попытались это сделать. Немецким командирам сразу стало понятно, что их местоположение раскрыто и внезапного удара не получится, поэтому они начали движение в сторону дороги на Ровно. Наличие корректировщиков позволило морским пехотинцам сопровождать их огнем, ответная стрельба оказалась существенно слабее, в большей степени уцелели батареи «Веспе» и «Гуммелей», но их было совсем немного. Советские танки также развернулись в сторону наступающего противника, поддержку им должны оказать противотанковые САУ и штурмовые СУ-152.
Кареев мог видеть только встречный танковый бой на левом фланге, о происходящем на правом он судил исключительно по докладам Уфимцева и командиров полков, находившихся там. Если бы морские пехотинцы имели Т-34-76, которые еще встречались в войсках, то им предстояло бы уповать на маневренность своих машин и стараться как можно быстрее сблизиться с врагом. Новые Т-34-85 имели гораздо более мощное вооружение, однако в части бронирования недалеко ушли от своего предшественника, но морпехи располагали еще более совершенными Т-44 и толстокожими «Черчиллями», поэтому несли гораздо меньшие потери от вражеского огня. Судя по всему, противник действительно собрал здесь бОльшую часть своей бронетехники, фронтовая разведка докладывала примерно о двух с половиной сотнях неприятельских боевых машин на этом участке, порядка двухсот сейчас пытались взять дивизию с клещи. Танковым войскам немцы всегда придавали очень большое значение, поэтому выучка экипажей и мастерство командиров у них было на высоте. В стратегии молниеносной войны ключевым являлось не качество танков как таковых, а управление и взаимодействие родов войск, это и позволило вермахту, имея меньше панцеров, причем не столь мощных как Т-34 и КВ, тем не менее, нанести РККА серьезное поражение в начале войны. А что будет, если противник наладит нормальную связь, отработает взаимодействие родов войск, обучит своих бойцов и командиров, создаст новые танки, превосходящие по своим боевым качествам большинство вражеских машин? Ответ на это вопрос сейчас и демонстрировали морские пехотинцы. Кирилл вдруг подумал, что развернувшееся танковое сражение вполне может войти в историю как одно из самых крупных, ведь на относительно небольшом участке сошлись почти полтысячи единиц бронетехники, и это не считая бронетранспортеров и ЗСУ. «Тигров» и «Пантер» у немцев было немного, это в фильмах они чуть ли не сотнями ползут на наши позиции, а ведь всего тех же Т-VI произвели менее полутора тысяч, точную цифру Кареев не помнил. Они поступали в тяжелые танковые батальоны по сорок пять машин в каждом, а дивизии СС имели всего лишь по роте Pz.Kpfw. Tiger. «Пантер» сделали больше, но тоже не так уж много, к тому же с надежностью они испытывали проблемы. Так что сейчас основными противниками морских пехотинцев стали все те же Т-IV и самоходки, не столь совершенные, как новые танки, они, тем не менее, представляли серьезную опасность, и для экипажей Т-44 и наших САУ, победа над ними не будет легкой.
Все переводчики штаба дивизии сидели сейчас у радиостанций и слушали переговоры немецких экипажей, они в достаточной степени владели их слэнгом, чтобы понимать смысл. Это в некоторых случаях позволяло разгадывать следующие шаги противника и быстрее принимать ответные меры. Однако, работа эта не для слабонервных, вражеских солдат никто не жалел, но слушать вопли сгорающих заживо людей удовольствие сомнительное. Как и следовало ожидать, немецкий командующий сориентировался не сразу, Т-44 издалека трудно отличить от новой тридцатьчетверки, а вот броневая защита у них существенно лучше. Кареев слышал, что прототип сразу подвергли обстрелу из 88-мм зенитки, дорабатывали, зато теперь ни одно немецкое танковое орудие его в лоб не берет, говорят, даже 71-калиберная пушка «Фердинанда» не пробивает, но это, наверное, байки, тем более, что эти самоходки мало кто видел. Позже Кирилл узнал, что это правда, зато не выдерживали сварные швы, требовалось совершенствовать технологию. Все больше «коробочек» неподвижно замирали на поле, многие горели, у некоторых взрывом срывало башни, наконец, немцы стали пятиться, их командующий счел, что потери стали критическими. Тут Кареев был с ним согласен, вот только оторваться им не дадут, Кирилл передал Акопяну соответствующий приказ, но тот и сам все прекрасно понимал. На правом фланге, невидимом кавторангу, ситуация складывалась аналогично, так что чаша весов окончательно склонилась на сторону морских пехотинцев. Потери еще предстояло подсчитать, но и так понятно, что они немалые, вопрос сколько из них безвозвратных. Тяжелый БТР Кареева шел через поле, когда пришел доклад от одного из комбатов, его орлы захватили целехонькими один «Тигр» и три «Пантеры», судя по всему, они имеют какие-то неисправности и не принимали участие в бою. Уже начала работать медицина, подходили ремонтные подразделения, около подбитых машин были видны члены экипажей, Кирилл с удовлетворением подумал, что людские потери меньше, чем ему показалось ранее. Быстро темнело, и Кареев остановил движение, хотя разведка не обнаружила противотанковых опорных пунктов противника, рисковать он не хотел. Передовые подразделения дивизии вышли к пригородам Ровно и Кириллу было понятно, что брать город предстоит, скорее всего, его морпехам. От размышлений его оторвал Бекетов.
- Командир, мы немецкого командующего взяли, генерал танковых войск Герман Бальк, командир 48-го танкового корпуса. Мы из засады колонну вражеской бронетехники раздолбали, фрицы в Ровно рванули, но у одной из подбитых машин мы его раненым и обнаружили. Подкоптился немного, но рана средней тяжести, жить будет. Я его к тебе направил, скоро привезут.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
.
