Глава 3.19 (начало)
Ночью удалось немного поспать, поэтому утром Кирилл чувствовал себя отдохнувшим и готовым на новые свершения. Он успел даже перекусить, когда пошли доклады о готовности подразделений к штурму города. Мотавшийся несколько дней по передку Симонов снова появился в штабе дивизии, решил, как он выразился, глянуть на войну глазами комдива. Корреспондент пришел на командный пункт сразу после Кареева, за час до атаки, и сейчас сидел за столом и делал пометки в своем блокноте.
- Константин Михайлович, чаю не хотите? И вообще, вы завтракали?
- Честно говоря, хотел, но кусок в горло не полез, а сейчас от чая бы не отказался, - писатель отчаянно картавил и мягко выговаривал даже твердые «л», но Кирилл на это внимания не обращал.
- Если хотите есть кофе, настоящий, не эрзац, можно и по-ленинградски, с коньяком, а вот молока или сливок нет.
- Отлично, от кофе не откажусь! Я заметил, трофеи у вас, морских пехотинцев, всегда богатые.
Вызванная кавторангом девушка вскоре принесла Симонову чашку ароматного напитка, немного коньяка туда, судя по запаху, тоже добавили, это уже наверняка Илья расстарался. Карпенко также догадался сделать бутерброды с сыром и колбасой, внезапно ощутившему голод корреспонденту они пришлись очень кстати. Немного перекусив, писатель снова взялся за свой блокнот:
- Скажите, Кирилл Валерьевич, а вы знаете, как вас ваши подчиненные называют?
- Знаю, батей.
- Но это же довольно странно, согласитесь, ведь вы моложе многих из них.
Так уж повелось, что пополнение в дивизию приходило из людей опытных, уже успевших повоевать, а вот молодых, прямо из учебки, не присылали. С учетом того, что потери были невелики, в этом не имелось особой проблемы.
- А еще, я слышал, вы сами похоронки пишете.
Кареев вздохнул:
- Раньше писал, сейчас гораздо реже это делаю, но знаете, это командирам всех рангов делать полезно. Не дает забыть, что бойцы такие же люди, а не просто единички в статистической отчетности. Но грань тут тонкая, иначе быстро придешь к тому, что людей вообще лучше подальше от фронта держать, тут ведь и убить могут. Военное искусство, оно вообще мягкотелости чуждо, сражений совсем без потерь не бывает, но победа должна достигаться при их минимальном уровне. Впрочем, тут я никакой Америки не открыл, товарищ Сталин на эту тему высказался предельно ясно. А ответ на ваш вопрос, думаю, лежит на поверхности, я ведь войну простым краснофлотцем начинал, не так много времени прошло, хорошо помню каково это, в окопе на передке сидеть.
- Краснофлотцем? Хм-м, карьера просто головокружительная, за два с половиной года из рядовых бойцов в командиры дивизии! С другой стороны, во время гражданской войны и не такое бывало. Но, пожалуй, вы правы, некоторые наши генералы себя в столь невеликих званиях уже и не помнят, а жаль.
Симонов отпил кофе и снова сделал пометки в своем блокноте.
- Значит, баланс, тонкая грань… И вам удалось ее найти?
- Не мне судить, Константин Михайлович. К тому же с моей должности один взгляд, а у командарма или комфронтом может оказаться совсем другой. Представьте, что своих людей комдив сохранил, но из-за этого другие погибли, такого быть не должно.
Писатель улыбнулся:
- Ну, судя по отношению ваших подчиненных и командования, вам это скорее удалось, чем нет. И давайте оставим отчества и перейдем на «ты», как такое предложение?
- Принимается,- тоже улыбнулся Кареев.
На КП начали подтягиваться заместители, последним пришел Мурлыко, он, в отличие от прочих, почти всю ночь провозился с ремонтом техники и мало того, что не выспался, еще и основательно замерз. Сочувственно поглядывая на зампотеха, Москвин протянул ему чашку горячего чая.
- Замерз?
- Да не столько сам, сколько руки.
Доктор хмыкнул:
- Ну, Михалыч, кто на что учился, вот окончил бы, как и я, медицинский, стал бы гинекологом, почет тебе, уважение и, главное, руки всегда в тепле!
- Иди ты, Мишка, со своей медициной! – не обиделся Мурлыко, они друг друга нередко подкалывали. – И вообще, ты ненастоящий доктор!
- Это еще почему?
- А вот спроси у моего Михал Василича, как он ночью спал или что его беспокоит. Вот то-то, настоящие доктора – это ветеринары! А вы так, подмастерья.
- Попадешь ко мне на стол, узнаешь какой я подмастерье.
Оба тут же постучали по дереву и негромко рассмеялись. Кареев тоже улыбнулся и посмотрел на часы, до начала артподготовки оставалось всего несколько минут. Симонов что-то быстро писал в своем блокноте, поглядывая на Москвина и зампотеха, и Кирилл подумал, что теперь в трилогии «Живые и мертвые» вполне могут появиться новые действующие лица. Тут загрохотала артиллерия, от неожиданности поглощенный своими мыслями корреспондент вздрогнул, оставил свой карандаш, подошел к брустверу и принялся смотреть в бинокль на вражеские позиции.
Ввиду несерьезного вида неприятельских укреплений по ним работали всего полчаса, после чего перенесли огонь вглубь обороны, а недодавленные огневые точки принялись расстреливать танки и штурмовые САУ. Погода по-прежнему не позволяла использовать авиацию, но авианаводчики находились на своих местах, Сафонов готов был поднять своих соколов при первой возможности. Расчет оказался правильным, 122-мм и 152-мм орудия штурмовых самоходок быстро подавили вражеские доты и дзоты, хотя в их названии следовало добавить приставку «недо», поскольку построили эти сооружения в явной спешке. Дальнейшие события показали, что расчет Кареева оправдался лишь отчасти. Город действительно освободили довольно быстро, к полудню сопротивление, в основном, прекратилось, но противник сопротивлялся отчаянно. Во-первых, наряду с немцами оборону в Ровно держали венгры, а они демонстрировали в боях хорошую стойкость и умение. Во-вторых, в городе оказалось около двух тысяч солдат и офицеров из 14-й дивизии Ваффен-СС «Галичина», которым сдаваться в плен не было никакого резона. Хотя про Волынскую резню здесь толком еще ничего не знали, первые сведения уже поступали, поэтому не снисхождение они не рассчитывали. К тому же морские пехотинцы коллаборационистов старались сразу изводить под корень, с их деяниями сталкиваться уже приходилось. Мадьяр тоже не любили, те с местным населением не церемонились, веди себя хуже немцев, вот им и платили той же монетой. В целом, пленных взяли около полутора тысяч человек, в основном немцев, хотя оборону в городе держали более семи тысяч человек, первоначальные оценки оказались занижены. Мотострелковые полки, выдвинутые на охват Ровно, справились с задачей отлично, если какие-то мелкие группы и смогли просочиться, то это был мизер. Шедшие во втором эшелоне пехотинцы стали располагаться в городе, требовалось еще провести окончательную зачистку, а морпехи уже нацелились двигаться дальше, приказ о скорейшем выдвижении к госгранице никто не отменял. Разведка сразу ушла в западном направлении, вскоре одна из групп доложила, что вошла в контакт с кавалеристами, по их словам корпуса уже штурмовали Луцк, к вечеру все должно быть закончено. Третий мотострелковый полк, прикрывающий основные силы со стороны Здолбунова, отразил мощную вражескую атаку, противник собрал все наличные танки и САУ и предпринял неудачную попытку сбить морпехов с их позиций. Туда выехал Уфимцев, чтобы лично оценить опасность для дальнейшего развития операции, но через пару часов вернулся в штаб дивизии.
- Похоже, сдулись гансы, командир, это была их последняя серьезная попытка переломить ситуацию. Если, конечно, они в ближайшее время людей и бронетехнику не родят, к тому же, партизаны и РДГ у них серьезно топливные склады проредили, так что в баки им, кроме топленого снега и дров, заправлять почти нечего.
Потери у Здолбунова немцы понесли не очень большие, но решили, видимо, больше не рисковать и сохранить свой последний танковый резерв. Теперь на позиции морпехов подошли подразделения 60-й армии, а полк ушел в арьергарде дивизии. Когда Кареев подошел к Луцку, кавалеристы уже освободили бОльшую часть города, помощь им не требовалась, поэтому соединение продолжило марш к государственной границе. Топлива и боеприпасов пока хватало, по личному составу окончательные данные подведут только к вечеру, но картина складывалась такая, что они невелики, поскольку снарядов и мин в бою морпехи традиционно не жалели. Разведка активно шустрила в полосе трех-четырех десятков километров от дороги из Луцка на Владимир-Волынский, но информации о наличии сколь-нибудь значительных сил неприятеля не поступало, похоже, кроме самого города, где окопалось порядка полутора тысяч немцев, других населенных пунктов с крупными гарнизонами просто не имелось. Когда соединение было еще 13-м отдельным мехбатальоном, собранным с бору по сосенке, в его состав вошли, в том числе, и бывшие пограничники, несколько человек служили на начало войны во Владимир-Волынском погранотряде. Сейчас они в составе разведподразделений шли по хорошо знакомым местам, с волнением ожидая выхода к границе, к своим бывшим заставам, которые не видели почти два с половиной года. Наличие людей, знакомых с местностью, с тайными тропами значительно облегчало задачу разведгрупп.
Штаб дивизии в это время заканчивал разработку плана освобождения Владимира-Волынского. Задача осложнялась наличием водных преград, небольших, но имеющих местами широкие поймы и затрудняющих продвижение бронетехники, речушек, таких как Луга, Рыловица, Свиноройка. Инженерное обеспечение дивизии было намного лучше, чем у подавляющего большинства других соединений Красной Армии, поэтому Кареев небезосновательно надеялся, что наличие специализированной техники сильно облегчит их преодоление, но все это требовалось учесть и просчитать. Когда передовые подразделения подходили к пригородам, на связь вышел командующий фронтом. Судя по тому, что разговор шел в телефонном режиме, маршал находился где-то в районе Ровно, но спрашивать о таких вещах Кирилл, разумеется, не стал, он лишь доложил о текущем положении и выразил озабоченность растянутыми коммуникациями. Жуков все это понимал гораздо лучше командира дивизии и обстановкой владел в неизмеримо большем объеме, поэтому кавторанг хотел услышать в ответ что-нибудь обнадеживающее, типа выдвижения на фланги соединений 13-й и 60-й армий, но тот лишь буркнул «Продолжайте выполнение поставленной задачи!» и отключился. Все это Кареева сильно напрягало, но приказ никто не отменял.
Владимир-Волынский освободили в тот же день, подавляющее огневое превосходство и наличие прекрасно обученной и оснащенной штурмовой инженерно-саперной бригады снова сыграло решающую роль. Да и люди буквально рвались в бой, ведь до них был доведен приказ Верховного Главнокомандующего о выходе к государственной границе, это воспринималось как большое доверие и честь. Город был последним крупным населенным пунктом на этом пути. Поляки шли в первом эшелоне, дрались отчаянно и несли заметные потери, поэтому мопрехи старались их подстраховывать, поддерживали огнем и маневром, Каримов и Николаев выделили в батальон Делонга по взводу снайперов. Бой завершился в полной темноте, дальше работали только разведчики, остальные подразделения остановились на достигнутых рубежах. Следующий день обещал стать очень важным, ведь до границы оставалось всего десяток километров.