офицеры

Слишком много глаз следит за наступлением чтобы сколь-нибудь явно саботировать его успех. Вот наградные листы затерять или ещё какую-нибудь бюрократическую подлянку устроить реально, но даже тень подозрения в сознательном способствовании поражению своих войск приведёт к оргвыводам. Гуй (неупокоенный дух) генерал-полковника Павлова витает над штабами. IMHO.

Более правдоподобным мне кажется вариант что в штабах недооценили противника, такое, к сожалению, бывало. Даже во время операции "Багратион" в реальной истории был случай, когда толковый немецкий комендант организовал ловлю неорганизованно отступающих зольдатен и использовал их в обороне города, что стоило нашим войскам лишней крови и времени. Ещё один яркий пример — варшавское восстание, а точнее неуспех наших войск, пытавшихся помочь полякам.

Глава 3.21 (начало)
Когда гансы сложили оружие, Кирилл первым делом бросился туда, где последний раз видел жену. Перемазанная сажей и грязью Света перевязывала руку Юматову, ее куртка оказалась разорвана, вата торчала в многочисленные прорехи, но, похоже, обошлось без ранений. Брежнев тер уши и болезненно морщился, видимо, разрывом снаряда самоходки его контузило. У кавторанга ощущение воды в ушах почти прошло и мир вокруг снова наполнился разнообразными звуками, изредка раздавались выстрелы, говорили люди, неподалеку весело, с потрескиванием, горело какое-то небольшое строение.
- Товарищ комдив, вы ранены! – подбежавшая Надя Павлова усадила Кареева на невесть откуда взявшийся здесь чурбак и принялась осторожно расстегивать фуфайку. – Ох, крови-то натекло, голова не кружится?
Молодая женщина подняла Кириллу гимнастерку и тельняшку и облегченно вздохнула:
- Везет вам, ребра, похоже, не сломаны, внутренние органы тоже, вроде, не задеты! Михаил Васильевич обязательно вас осмотрит, а я сейчас перевяжу.
Закончив наматывать бинты, Надя позвала Юматова:
- Жорка, веди командира к доктору! Смотри, если от потери крови ослабеет, зови кого-нибудь на помощь!
- Да ладно, не так все и плохо, - буркнул Кареев. – Пошли, Георгий, тебе тоже рану обработать надо.
- Ерунда, царапина, на мне как на собаке все заживает, - улыбнулся Юматов. – Пойдемте, товарищ комдив!
Кирилла и вправду немного пошатывало, но тут наверняка еще и отходняк от боя сказывался, а может действительно крови много потерял. До медпункта, где в поте лица трудился Москвин с коллегами, Кареев дошел как в тумане, но по дороге не сомлел, не так, видимо, все с ним и плохо. Раненых было много, тяжелых среди них тоже хватало, быстро разобравшийся в ситуации Уфимцев уже сделал запрос в штаб 28-й армии, поэтому ее медсанбаты выдвинулись к теперь уже бывшему плацдарму и включились в работу. Кавторангу пришлось немного подождать, пока Михаил Васильевич завершит операцию, тот быстро осмотрел командира и удовлетворенно кивнул:
- Точно в рубашке родился! Весь бок издырявили и ничего серьезного, ребра целы, внутренние органы не задеты. Сейчас зашью, обработаю и все, но тебе покой нужен, к тому же кровопотеря. Ты с этим не шути и поверь, Гена с Женей справятся несколько дней и без тебя, документы перебирать ты и так сможешь. И вот укольчик еще!
Что он вкатил, Кирилл не спросил, но потянуло в сон, молодой человек с трудом дошел до машины, не понял даже, долго ли ехали, Юматов отвел его в комнату, где Даша Бекетова, почему-то в белом халате, помогла устроится на кровати, дальше он просто отключился. Проснулся Кареев в темноте, взглянул на часы, 6:30, то ли утро, то ли вечер, Светы рядом не оказалось. Тогда, скорее всего, вечер, а супруга готовит расход личного состава для боевого донесения, значит, следовало вернуться в штаб и принять участие в работе. Покрутив головой, Кирилл своей одежды не обнаружил, в кровати он лежал в одних трусах, остальное, вымазанное в крови, Даша наверняка унесла. Тут внимание кавторанга привлек тихий разговор за стеной, Кареев встал и прошлепал босыми ногами в коридор, затем заглянул в соседнюю комнату. Бекетова лежала на животе на кровати в одной тельняшке, а Камиль ваткой обрабатывал ранку на ее ягодице.
- Что, опять? – удивился Кирилл.
- Ой, - подпрыгнула девушка. – Командир?
- Лежи уже, - проворчал татарин. – Именно опять! И снова щепой!
- Когда закончишь, найди мне одежду, в штабе сводку готовят, а я тут валяюсь.
- Пять минут, я уже все, - кивнул Камиль и повернулся к супруге. – А ты лежи, вспоминай детство голопопое, повязку сюда не наложить, да ты и так знаешь, не впервой.
- Попадись ты мне раненый, самую большую иглу для тебя приготовлю, - с напускной обидой ответила девушка и невольно улыбнулась, когда муж погладил ее по пострадавшему месту.
Кареев хмыкнул и вернулся в свою комнату, а еще примерно через полчаса снова пришел Георгий Юматов и принес комплект формы.
- Ваша, товарищ командир, рваная и кровью залита.
- А эта откуда, мы же с собой не брали?
- Пехтура поделилась, размер, вроде, ваш.
Галифе подошли, а вот гимнастерка и куртка оказались великоваты, что, с учетом повязок, пришлось даже кстати. Штаб расположился неподалеку в трехэтажном каменном доме, единственными повреждениями у которого оказались несколько выбитых окон. Все подсчеты уже произвели, штабные начали оформлять боевое донесение, так что Кирилл появился как раз вовремя. Потери оказались немалыми, но меньше тех, на которые уже настроился Кареев, все-таки в умении воевать его морпехам отказать нельзя. Техники выбили много, но вся она осталась на освобожденной территории, поэтому значительную часть удастся восстановить. К часу ночи, усталые, но довольные, командир дивизии с заместителями отправились отдыхать, большинство штабных работников разошлись немного раньше. В доме, где проживали офицеры, Даша и Георгий уже натопили печи и нагрели воды, Карпенко обещал баню, но это не раньше, чем на следующий день после обеда, а себя в порядок привести надо. Сам Кареев нормально помыться не сможет еще как минимум неделю, но Свету в тазу выкупал, после чего, совершенно обессиленный, рухнул в постель и продрых до полудня, последствия кровопотери сказывались.
- Вставай, соня, - растормошил командира дивизии Ростовцев. – Я тут тебе газеты принес, почитай на досуге. Сейчас Илья придет с обедом, да-да, ты до обеда проспал, а пока слушай новости. Всю технику мы снова оставляем, в Севастополе нас новая ждет, сами же перебираемся, начиная с завтрашнего дня. Раненых тоже перевозим, лечиться они станут в госпиталях Черноморского флота, здешние армейским отданы. Гена с Женей и доктором сейчас над графиком колдуют, обойдутся без тебя, так что лежи, восстанавливайся спокойно. Брежнев уехал, заходил попрощаться, но ты спал, будить не стали, он привет передавал и наилучшие пожелания. Да, Пакаляка опять ранили, Миша сказал, что он выживет и даже поправится. Воевал он хорошо, мы с ребятами посоветовались и предлагаем представление на него написать на орден Красной Звезды, ты как, поддержишь?
- Раз достоин, поддержу, - пожал плечами Кирилл. – Да, на его моряков тоже надо подать, сам он сейчас вряд ли сможет.
- Там с его сводной роты еще один лейтенант в живых остался, он нам поможет, дельный офицер, так что сделаем!
- Ну, и лейтенанта этого тоже не забудьте.
- Уже, а к завтрашнему вечеру и по остальным должны закончить. Кстати, Бекетов Жорку на Славу подал, геройски он действовал, да ты и сам, наверное, видел.
Замполит ушел, а Кирилл не без усилия встал, умылся, пообедал и принялся за прессу. В принципе, ничего неожиданного, сначала сообщали, что морпехи товарища К., последними уходившие из Одессы в октябре 1941-го, первыми ворвались в город в январе 1944-го. Затем несколько статей были посвящены их подвигам на плацдарме, а в последнем, самом свежем номере, упоминалось о благодарности, вынесенной в приказе Верховного Главнокомандующего. Раз газеты принес Ростовцев, то об использовании этой информации в политико-воспитательной работе можно было не сомневаться. Затем появился Сладкий, привел добермана, его привез последним рейсом Маркелов, Макс был поручен заботам Ани Каримовой, большинство тыловиков оставалось в Севастополе, Карпенко же попал в десант исключительно как «старый одессит». Радость собакена была безгранична, он чуть из шкуры не выпрыгнул, ласкаясь к хозяину, так соскучился за эти несколько дней. 
Под вечер кавторанг все же выполз на улицу, до сумерек оставалось еще часа полтора-два, погода установилась холодная, но сухая, молодой человек решил немного подышать свежим воздухом, заодно Макса выгулять. Сзади тут же пристроились три подчиненных Караваева, но к этому Кирилл давно научился относиться спокойно, хоть тут и не прифронтовая зона, а довольно глубокий тыл, это не повод нарушать установленные правила. Войска 4-го Украинского фронта уже вступили на территорию Молдавии и продолжали успешно продвигаться дальше, выходя к Днестру. Район города, где сейчас находился Кареев, почти не пострадал во время боев, поэтому на улицах не валялись горы битого кирпича и прочего мусора, почти не имелось воронок от бомб и снарядов, поэтому Кирилл без труда прошел пару кварталов и попал то ли в парк, то ли в сквер, где несколько пожилых солдат заканчивали установку деревянной пирамидки над братской могилой. Рядом стоял пехотный капитан лет тридцати с палочкой и смотрел, как бойцы последний поправили памятник и принялись собирать свои немудреные инструменты. Заметив подошедшего Кареева и распознав в нем офицера, тот был в ватной куртке без знаков различия, но в фуражке, он махнул рукой в сторону захоронения.
- Перед наступлением трех новых взводных в батальон прислали, мальчишки совсем, только после училища. Эх, сам же знаешь, как бывает, первый бой и всех троих… - капитан махнул рукой и замолк, но справился с собой и с тоской посмотрел вслед похоронной команде. – Когда же это все кончится уже…
Кареев вздохнул:
- Мамы у них, наверное, молодые еще, сорока нет. Получат похоронки, сразу постареют…
Тоже глянул на похоронщиков и добавил:
- А война… Раньше чем мы победим, не закончится.
Капитан вытащил из кармана шинели небольшую плоскую фляжку, не спеша открутил пробку, отхлебнул, протянул Кириллу, тот тоже сделал небольшой глоток, там оказался слегка разбавленный спирт.
- Думаешь, доживем?
Кавторанг пожал плечами:
- Каждый надеется…
- Давно воюешь?
- С первого дня, а отсюда на последнем катере уходил.
- В пехоте?
- Тогда в разведке, а сейчас морпех.
- Так ты из славян? Серьезно вы тут фрицам дали, приятно посмотреть! Ну, бывай, братишка, будь жив!
Капитан ушел, а Кареев еще немного постоял, глядя на свежую могилу, и пошел обратно. Подобное зрелище позитива не добавляет, а уж на войне тем более, хотелось вернуться в тепло, попить горячего чая и хоть ненадолго отключиться от мыслей о потерях, похоронках, пополнениях и резервах. Но, пока шел, снова закрутились в голове размышления о последней операции, настолько ушел в себя, что заметил начавшийся снегопад только когда зафыркал доберман, снежинки щекотили ему нос. Силы свои Кирилл, похоже, переоценил, до дома добрался с трудом, накатила слабость, ноги будто свинцом налились.
«И чего поперся по городу бродить? – мысленно выругал себя Кареев. – Походил бы неподалеку, так нет, все шило в заднице покою не дает. Пару дней и вправду надо полежать, на мне же все быстро зарастает, просто крови порядочно потерял.»
За ужином, к удивлению друзей, Кирилл не отказался выпить немного сухого красного вина, запасы которого хозяйственный Илья обнаружил в бывшем штабе румынской дивизии. Судя по этикеткам, это оказалось Шато Шеваль Блан семилетней выдержки, произведенное в Сент-Эмильоне. В географии Кареев разбирался не настолько хорошо, но Москвин сказал, что это, скорее всего, где-то во Франции, в долине Луары. Настроение у офицеров было неплохое, после детального подсчета потерь ситуация оказалась лучше, чем представлялось ранее, морские пехотинцы снова показали прекрасную выучку и удостоились упоминания в приказе Верховного Главнокомандующего. Ростовцев со смехом рассказал, что диверсия Ильи Карпенко, заложившего несколько брикетов кормовых дрожжей в выгребную яму на их бывшей базе, удалась в полной мере, потоп случился знатный, даже румыны, зарекомендовавшие себя изрядными грязнулями, вынуждены были покинуть близлежащие домики, а уж немцы и вовсе уехали подальше. Впрочем, на этом малоаппетитном факте внимание заострять не стали, вспоминали свои разведвыходы, помянули Арсения Багирова и разошлись по комнатам еще до полуночи.