Глава 3.25 (продолжение)
После постановки задач Конев пригласил всех пообедать. Еда оказалась простой, но основательной – борщ, гречневая каша с мясом, соленые огурцы и квашеная капуста.
- Разносолов особых нет, но сейчас так даже лучше, - ЧВС фронта генерал-лейтенант Крайнюков покрутил рукой в воздухе.
- Ты о чем, Константин Василич? – удивленно поинтересовался Рыбалко. – Да и какие разносолы на войне?
- Не скажи! На 2-м Прибалтийском Еременко некоторых генералов знатно песочил, ругал почем зря. Говорят, что возили с собой коровок, свинок, птицу всякую, любители вкусно покушать, комфронтом обнаружил, а характер его знаете.
Василий Данилович Соколовский пожал плечами:
- Андрей Иваныч умеет из мухи слона сделать. С другой стороны, это его люди, пусть сам с ними и разбирается. Если они действительно себе целый штат обслуги завели, да шашлычок едят, вместо того, чтобы воевать, правильно он их материл, мог бы и под трибунал отдать.
- Чего ж не отдал, если повод был? - хмыкнул Рыбалко.
Начальник штаба фронта махнул рукой, обсуждать это дальше ему не хотелось, генерал армии повернулся к Карееву:
- Кирилл Валерьевич, а вы по Нарвский десант не слышали?
- Нет, никто в Москве не просветил.
- Подробностей и я не знаю, но суть такова. В начале февраля, точнее не скажу, Балтийский флот с Ленфронтом затеяли десантную операцию в районе Мерикюля с целью перерезать приморское шоссе и железную дорогу. Вам майор Маслов из 260-й бригады морской пехоты не знаком?
- Нет, я на Балтийском флоте вообще никого не знаю, не довелось познакомиться.
- Так вот, высаживали батальон, около пятисот человек с легким вооружением, имелись, вроде бы, несколько ротных минометов, около дюжины ПТР и около того ручных пулеметов. Шли на бронекатерах, малых охотниках, катерах, я в их классификации не силен, точнее не скажу, артиллерийскую поддержку какие-то канонерские лодки оказывали, две или три, не знаю, что за суда, но вряд ли большие.
- Корабли! Если боевые, то корабли.
- Да-да, я и говорю, не разбираюсь в этом совершенно. В общем, часть людей потеряли при высадке, около сотни человек, часть суде… корабликов тоже, артподдержки и авиации не было. Итог, через несколько дней к нашим пробились шесть или семь человек, точно не более десятка, остальные все там остались, парни молодые, девчонки… Трибуц говорил, что Говоров запретил тяжелое вооружение десанту давать, мол, мешать будет, комфронтом вину на отсутствие поддержки, плана эвакуации и все прочее на комфлота возложил. Как там на самом деле было, не знаю, да и разбираться не стану, но должен сказать, товарищ гвардии капитан 1-го ранга, что, узнав об этом, я на ваши операции иначе стал смотреть. А про десант этот особо не распространялись, поэтому, наверное, вы про него и не слышали.
Почему Кузнецов при встрече ничего об этом не сказал, неизвестно, не стал, скорее всего, себе душу бередить, а Кареева отвлекать от предстоящих дел. Мелькнула мысль, что наверняка доложили наверх об оттягивании значительных сил, обеспечивших успех на другом участке и все такое, только полтысячи молодых ребят как корова языком слизнула и наверняка без особой пользы, если она вообще имелась. Бог им судья, у него, командира дивизии, свои задачи и своя ответственность. Один батальон в масштабах фронта величина небольшая, но все равно военачальник не имеет права такими потерями пренебрегать за их малостью на общем фоне.
После обеда участники совещания попрощались с командующим фронтом и его помощниками и разъехались по своим соединениям, Кареев очередной раз обратил внимание, что некоторые явно пренебрегают нормальной охраной, о чем напоследок сказал Соколовскому, но тот только пожал плечами, мол, люди взрослые, сами должны понимать.
- Василий Данилович, лично для меня пример Ватутина очень показателен, не хотелось бы повторения.
- Хорошо, Кирилл Валерьевич, вы правы, расслабились некоторые, я укажу им на недостаточное сопровождение. До свидания!
Всю недолгую обратную дорогу Кареев думал об очередной неудаче Балтфлота. Очередной, поскольку были еще десант у завода «Пишмаш», Петергофский и Стрельнинский в 1941 году, на остров Соммерс в 1942-м, причем почти все окончились гибелью высаженных сил. В прошлой истории на Черном море дела обстояли не лучше, но сейчас все иначе, наверняка Трибуцу это при любом удобном случае на вид ставят, что адмиралу, с учетом его характера, как серпом по библейскому месту. Впрочем, кто там чего недодумал, недоучел или вообще пренебрег, пусть вышестоящее начальство разбирается.
По приезду Кирилл вызвал заместителей, обрисовал им ситуацию, свое видение предстоящей операции, сформулировал цели операции, ближайшую и последующую задачи и приказал приступать к разработке ее плана. Ничего принципиально нового и необычного они не услышали, поэтому отправились работать, а Кареев вышел размяться, ведь полдня просидел на совещании, да в машине трясся. Занимался в охотку целых полтора часа, а когда умылся и привел себя в порядок, обнаружил стоящего неподалеку Караваева.
- Давно подошел?
- Минут десять. Приятно на тебя посмотреть, держишь себя в форме.
- Кто бы говорил! Твои против тебя меньше чем втроем на тренировках и не выходят, а ведь волкодавы натуральные.
- Стараюсь, - скромно согласился контрразведчик. – Не тебе одному марку держать надо.
- Скажи, ты про Нарвский десант слышал?
Николай немного помолчал, потом вздохнул:
- Положили больше полтысячи бойцов и командиров, а была ли от этого какая польза не мне судить, это ты у нас военачальник. Трибуц с Говоровым вяло перепехнулись, будто кринку со сметаной кто-то разбил, на этом все и закончилось.
- Доложили, что десант оттянул силы с основного участка, задачу свою геройски выполнил…
Караваев мрачно кивнул, потом медленно проговорил:
- Все равно узнаешь, мне уже несколько раз повышение предлагали, не приказ присылали, а именно желанием интересовались, последний раз совсем недавно, я как раз про этот злосчастный десант узнал. Отказался в такой форме, что до конца войны больше не предложат. Не знаю, душой ты не очерствел или еще что, но не хочу я с тобой расставаться.
Кирилл чуть заметно улыбнулся и кивнул:
- Спасибо, Коля.
А сам вспомнил, что читал как-то в прошлой жизни интервью с вдовой Юрия Никулина. Она как-то спросила мужа, сломала ли его война, тот ответил, что да, сломала. А его сломала? Мишу Москвина, Вадима Ростовцева, Аристарха, Камиля, Тараса, Артема, Улана, Степана? Проще ответить на вопрос про себя. Нет, не сломала! Если бы попал на войну тем пацаном, которым был до 21 июня 41-го, могла. А сорокалетнего подполковника Российской Армии с тремя боевыми пятилетками за плечами не смогла. Да, не было в 21 веке такого масштаба даже близко, но и сейчас из окопа миллионы погибших не видны, а умом он их воспринимал как данность. Не очерствела душа? Трудный вопрос! От осознания происходящего не сошел с ума, не впал в депрессию, но и законченным циником не стал, поэтому может и прав Николай, сумел он интуитивно найти тонкую грань, отделяющую одно безумие от другого. Да и друзья его тоже на сломавшихся не похожи, не потеряли веры в людей, в доброту и справедливость, в правоту своего дела.
- Пойдем ужинать, вон Илья в кают-компании свет включил, - сменил тему контрразведчик. – Кстати, Богуслав хотел на днях заехать, хорошо бы успел до наступления, потом не до того будет.
С Делонгом Кирилл с удовольствием бы пообщался, но понимал, что командиру полка непросто вырваться к соседям, большие события на носу. Поужинали быстро, потом до полуночи трудились над планом, как и весь следующий день, завершив к полудню 11 мая. Информации о противнике хватало, предварительные наработки тоже очень пригодились, поэтому Кареев успел до вечера скататься в штаб фронта и доложить свои соображения, командующий их одобрил. Вернувшись, Кирилл обнаружил в штабе легкое оживление, своего заместителя по тылу немного смущенным, но ничего спрашивать каперанг не стал, Михаил все равно сам все расскажет, тем более, что судя по веселым лицам остальных, ничего страшного не случилось. Так и оказалось, на дивизию совершила небольшой набег медицинская служба фронта, приехала с проверкой сухая и важная дама в звании майора, озабоченная состоянием военнослужащих женского пола. Она решила начать со штаба и велела собрать девушек для осмотра, что быстро и сделали. Майор велела всем раздеться и начала свое дело, когда пришел Москвин. Никто из девиц даже не шелохнулся, все прекрасно знали, что Михаил Васильевич доктор, к тому почти всех их он не один раз осматривал. Но появился он, естественно, без белого халата, в обычной полевой форме. Майор непонимающе уставилась на него и сквозь зубы поинтересовалась, кто он такой, на что Москвин честно сообщил, что заместитель командира по тылу, а поскольку он был в ватной куртке, погон с эмблемами не видно, коллегу в нем она не заподозрила. Мадам принялась вопить, мол, тут творится черт знает что, морская пехота обнаглела совершенно и она это так не оставит, доложит куда следует. Михаил Васильевич очень удивился и поинтересовался, чем вызвана столь бурная реакция и что, собственно, надлежит проверить. Майор медицинской службы уже прооралась и немного успокоилась, с ее дальнейших слов Москвин понял, что снова смешалось в одну кучу много чего, очередной циркуляр сверху о выявленных на разных фронтах недостатках, случаи педикулеза среди девушек, беременность некоторых, особенно последний случай, когда Кареев с Бекетовым роды принимали. В ходе дальнейшего общения дама поняла, что разговаривает со своим коллегой, осмотром осталась довольна, не найдя ничего предосудительного, а под конец обратилась к девушкам с небольшой речью о гигиене и профилактике женских заболеваний. Уехала она незадолго до Кирилла, он е не застал.
- Повеселились и ладно, - буркнул каперанг, его мысли занимало предстоящее наступление. – Просветила вас товарищ майор, наставила на путь истинный.
- Убеждала нас, что надо трусы носить, - фыркнула Надя Павлова.
Кареев даже головой потряс:
- Чего? Вы сейчас шутить продолжаете? Или кому-то наверху делать нечего?
Старший лейтенант медицинской службы пожала плечами:
- Так по-разному бывало, Санька вон до самой войны без порток бегала, да и не она одна.
Кирилл запоздало сообразил, что в СССР проблему с женским бельем решили уже после войны, попадалось об этом в прошлой жизни. Каперанг хлопнул себя по лбу:
- О-о-о! Так вот чем я вместо подготовки к наступлению должен заниматься, точно кое-кто сбрендил.
Сидящие за столом захохотали, впрочем, веселье быстро угасло, все понимали, что следующие дни будут очень непростыми.

Павлов Дмитрий Васильевич "Стойкость".

Офицеры ГУПСКА в ответ на обращение ЦК партии также внесли ряд предложений по изысканию продовольственных [133] ресурсов. На основе их предложений были разработаны конкретные мероприятия по развитию хозяйств в войсковых частях, в задачу которых входило выращивание на прифронтовых землях картофеля и овощей, а также откорм свиней и рогатого скота на кормах, получаемых за счет собственных посевов. Эти предложения были доложены начальнику тыла Красной Армии А. В. Хрулеву.
В годы войны Андрей Васильевич занимал довольно беспокойный пост в Наркомате обороны. К нему обращались все военачальники. Ни одна боевая операция не могла быть осуществлена без участия службы тыла. Будучи профессиональным военным, Хрулев с полуслова понимал командующих и в меру сил помогал им. Он прекрасно знал о трудностях с материальными ресурсами в стране и старался экономить, где только можно. Хрулев одобрил предложения ГУПСКА по созданию подсобных хозяйств, но сказал, что об этом следует доложить наркому, — без его согласия он не может дать указание фронтам. Вскоре Андрей Васильевич позвонил мне и предложил вместе с ним поехать в Кремль.
Сталин принял нас у себя в кабинете. Когда мы вошли, он ходил вдоль большого стола, на котором были разложены карты различных масштабов с обозначением расположения наших войск и войск противника. А. В. Хрулев доложил, что ГУПСКА разработало меры по созданию подсобных хозяйств в войсковых частях. Если их осуществить, то поставки картофеля и овощей армии по государственному плану можно будет уменьшить.
Сталин молчал какое-то время, и мне показалось, что наше предложение не встретило у него поддержки.
— Что это за меры? — спросил он.
Я кратко доложил их суть, указав, что можно получить значительное количество овощей вблизи фронтов, используя пустующие земли. Такая мера позволит полнее обеспечить войска картофелем и овощами, высвободить многие тысячи вагонов, использовавшиеся для их перевозки из глубинных районов страны.
— А сколько овощей и картофеля требуется армии в год? — спросил Сталин, пристально посмотрев на меня.
— Около трех миллионов тонн, — ответил я.
Он покачал головой, видимо, эта цифра его удивила, закурил трубку, прошелся и, остановившись против нас, спросил: [134]
— Как много бойцов отвлекут подсобные хозяйства от их прямых задач бить врага?
— Ограничимся тыловыми частями, — ответил Андрей Васильевич.
— Хорошо, действуйте, но без ущерба для боевых действий. Это главное. Все остальное, хотя и важно, но имеет подчиненное значение.
А. В. Хрулев своим приказом довел задания по посеву овощей до каждого фронта, армии, округа. Военные советы отнеслись к этой работе со всей серьезностью.

Олег, а разве я утверждал, что этот момент выдуман?

Автор, указанный вопрос  находится немного в другой плоскости.
1.Труселя и майки на фронте, как правило, не носили, ни мужики, ни женщины.
2.Нормалдьным нижним бельём были кальсоны-подштанники и  нательные рубахи с длинным рукавом. Причина простая - верхняя одежда в полевых условиях грязнится быстро, почистить и тем более постирать её проблемно, а  нательное бельё с длинными рукавами и штанинами мешает грязи, остающейся на верхней одежде и в ней, попадать к телу. Майка и трусы в этом случае менее хороши.
Если находишься в поле, горах, лесу, болоте, в окопе и блиндаже - только кальсоны и нижняя бязевая или в зимнее время - фланелевая рубаха.
Если в тылу, где есть баня и стирка, то можно хоть в кружевных труселях  шиковать.
3.Специальное женское бельё в снабжение  или не поступало, или было в дефиците.
-пользовались мужским, лифчики шили сами из  обрезков.
-привозили бельё из отпусков, с гражданки,  брали из трофеев и покупали или меняли (в конце войны, когда пришли в Европу).
-шили из парашютного шёлка. По воспоминаниям ветеранов - если идёшь в медсанбат или батальон связи за уестествлением плоти -  кусок парашютного шёлка зазнобе - подарок ценнее шоколада или винчика.