Глава 3.26 (продолжение)
После возвращения из штаба фронта Кареев принял доклад о полной готовности к завтрашнему наступлению и отправился отдыхать, следующий день будет непростым, силы и свежая голова понадобятся, но сон пришел не сразу. Некоторое время Кирилл размышлял над изменениями в истории, над факторами, повлиявшими на них. По всей видимости, Эйзенхауэр почему-то не отдал приказ о высадке в июне, что именно повлияло на его решение, неизвестно, но теперь уже без разницы. В прошлой жизни об операции «Оверлорд» Кареев кое-что читал в Интернете, учась в военном институте и в академии этого вопроса тоже касался, все-таки крупнейшая десантная операция в истории. Потери у союзников были, куда без них, но назвать их катастрофическими нельзя, что же изменилось сейчас? Наверняка повлияла перестановка командующих, тот же Роммель сейчас не во Франции, а вот кто вместо него? Немецкие генералы спорили, стоит ли навалиться на десант сразу или сделать это позже, Гитлер, помнится, принял промежуточное решение, часть сил отвел от побережья, часть оставил, по всей видимости, в этой истории не так. Впрочем, строить гипотезы в отсутствии информации можно сколько угодно, толку в этом нет, с этой здравой мыслью молодой человек и заснул.
Два десятка километров до крепости преодолели за два дня, морским пехотинцам приходилось координировать свои действия с подразделениями 6-й армии, причем не только двигавшимися на левом фланге. С севера город просто блокировали, болотистая местность препятствовала применению бронетехники, а чтобы перекрыть западное направление требовалось время, к тому же противник контратаковал и пытался сорвать осаду. Взятые немногочисленные пленные рассказывали разное, но у Кирилла складывалось все более стойкое ощущение, что в Бреслау сидит намного больше немцев, чем предполагает штаб фронта, но план операции разрабатывался именно с таким прицелом. Количество гражданских тоже оценить было сложно, выходило до миллиона человек, но это представлялось явным перебором, даже если сначала, с учетом беженцев, и набиралось столько, то проводившаяся эвакуация должна существенно снизить их число. Тем не менее, когда вечером 9 июля морская пехота подошла к внешнему обводу укреплений, Кареев послал запрос на переговоры с вражеским командованием, такая возможность планом операции предусматривалась, а также велел выдвинуть к переднему краю громкоговорящие установки, население должно хорошо представлять свою перспективу. Особой надежды не имелось, но, к удивлению Кирилла, немцы вскоре согласились.
До заката оставался еще целый час, поэтому три немца с белым флагом, идущие по полю перед позициями, были хорошо видны. Кареев пошел с Бекетовым, тот отказался отпустить его одного, мол, несолидно командиру дивизии без сопровождения. Из трех переговорщиков один оказался генералом, второй партийным чиновником, третий, вполне гражданской наружности, наверняка переводчик. Главный ганс с неудовольствием посмотрел на двух молодых советских офицеров и раздраженно произнес:
- Я полагал, что придет русский командующий, а вместо этого явились два каких-то сопляка, эти славяне совсем обнаглели! Карл, скажите, что я удивлен!
- В переводчике нет необходимости, обойдемся без него, - хмыкнул Кирилл. – Я капитан цур зее Кареев, командир гвардейской механизированной дивизии морской пехоты, со мной командир разведывательного батальона капитан-лейтенант Бекетов. С кем имею честь?
- Генерал-лейтенант Герман Нихоф, командующий гарнизоном Бреслау, со мной помощник гауляйтера герр Штельмахер, - переводчика главный ганс представлять не счел нужным.
- Полагаю, моя репутация вам известна, поэтому буду краток. Я не предлагаю вам сдаться, обойдемся без громких слов о долге и все такое. Вы согласны вывести мирное население из города во избежание ненужных жертв?
- Народ Германии един перед лицом… - начал было Штельмахер, но Кирилл его тут же перебил.
- Прекратите вашу демагогию! Герр Ханке сам не пришел, побоялся, вас прислал, понимаю. Я сотру этот город с лица земли и гораздо быстрее, чем вы можете себе представить. Вы не военный человек, полагаю герр генерал-лейтенант вам потом все подробно разъяснит. Вы убили миллионы моих сограждан, а я предлагаю сохранить жизни мирных жителей, так цените это. Вам лично их не жалко, я понимаю, в этом и различие между нами, но поверьте, если вы откажетесь, меня это не остановит! Я даю вам ночь на размышление, а утром вы познакомитесь с морской пехотой Советского Союза лично. Ранее это уже сделали Паулюс, Лист, Клейст, Рихтгофен, Манштейн, им повезло, попали в плен, но остались живы, а вот Гейтц, Виттерсхайм, Отт, Шляйфер, Родебург, Руофф упокоились в нашей земле. Мне больше нечего вам сказать, господа, частота для связи вам известна.
Советские офицеры синхронно козырнули, развернулись и направились к своим позициям, немцы еще несколько секунд стояли неподвижно, переваривая услышанное, затем тоже пошли обратно.
- Как думаешь, согласятся? – негромко спросил Камиль.
- По крайней мере, мы попытались. Честно говоря, лучше бы мирных вывели, только ведь они о другом думают, суки нацистские. Военные тут до конца сидеть будут, а гауляйтер, как жареным совсем уж запахнет, наверняка лыжи смажет, тварь.
Всю ночь громкоговорящие установки передавали короткое обращение советского командования к жителям города, предлагая им выйти из крепости и гарантируя жизнь. Сначала немцы начали стрелять на звук, но вскоре угомонились, а трансляция велась всю ночь. Как и предполагал Кирилл, из города никто не вышел, но приползший уже в предутренних сумерках перебежчик, пожилой мужчина под семьдесят с маленькой девочкой на руках, поведал, что гауляйтер обещал казнить каждого, кто помышляет о сдаче, поэтому, хотя желающих покинуть крепость предостаточно, люди боятся.
- Скажите, у вас есть еще родственники в Бреслау, которые могут пострадать из-за вас?
- Я давно один, кроме Линды, внучки, больше никого нет, иначе не решился бы выйти.
- Тогда я вас попрошу сегодня вечером выступить с обращением к жителям. Им нечего бояться, мы их не тронем, все будут размещены в безопасном месте и после окончания боев смогут вернуться в свои дома. Если же они окажутся разрушены, наша администрация будет решать такие проблемы, равно как с питанием и прочее, Красная Армия не воюет с мирными жителями.
Весь день артиллерия и авиация долбили укрепления первого пояса обороны, перемешивая их с землей. Работали 203-мм, 152-мм и 122-мм артсистемы, 160-мм и 120-мм минометы, реактивные системы залпового огня, авиация совершила пять налетов, «Бостоны» вывалили полутонные бомбы, штурмовики сотки и РСы. Весь передний край заволокло пылью и дымом, грохот стоял такой, что слышно было, наверное, за десятки километров и вся эта круговерть не прекращалась до сумерек. Кареев дал час, чтобы осажденные смогли восстановить слух, после чего снова ввел в действие громкоговорящие установки, повторив предложение о выводе мирных жителей из крепости, а также предоставил слово старику-перебежчику. Тот, заметно волнуясь, говорил, что русские хорошо отнеслись к нему и его внучке, не надо бояться, а следует выходить из города, если люди хотят остаться в живых. Нихоф, судя по всему, тот еще перец, но не дурак, поэтому он умудрился прикинуться перед гауляйтером воистину твердолобым, а сам «не заметил», что приличная часть жителей, особенно беженцев, не успевших эвакуироваться, под утро просто прошла через развалины и оказалась на наших позициях. За час до этого по радио пришло короткое сообщение, неизвестный абонент предупредил о выходе гражданских из Бреслау. Немцев отвели подальше от передовой, где их принялись фильтровать контрразведчики, затем кого пешим порядком, кого на машинах, отправляли в ставшие тыловыми населенные пункты, где ими занимались уже назначенные представители военной администрации. Подсчитать быстро, сколько людей вышло, не представлялось возможным, ведь это происходило по всему периметру, но много, очень много.
- Знаешь, хорошо, что так получилось, не хотелось, чтобы много мирных погибло, - сказал утром Карееву замполит. – Зато СМЕРШу теперь забота, могли и нацистские преступники под видом беженцев выйти.
- У каждого своя задача, - кивнул каперанг и взглянул на часы. – Так, через десять минут начинаем, теперь не стесняемся и работаем вглубь обороны.
Кирилл решил пока не задействовать штурмовые подразделения, а основательно раздолбить разведанные вражеские укрепления, Конев предоставил ему полную свободу маневра и не установил конкретных сроков, прекрасно понимая, что комдив резину тянуть не будет. Развитое инженерное обеспечение, наличие бронированных машин разграждения, фашиноукладчиков, мостоукладчиков и другой техники позволяло надеяться на успешное преодоление искусственных и естественных препятствий, которыми была так богата оборона противника. Обо всем этом Кареев позаботился заранее, понимая, что впереди хорошо укрепленные вражеские города, вот и пригодилось. Штурмовые группы вошли в город утром 12 июля и немцы на себе ощутили, насколько хорошо обучена и оснащена гвардейская морская пехота. Помимо ИС-2, ИСУ-152 и СУ-122 на прямую наводку выезжали самоходные Б-4 и Бр-2, широко использовались огнеметы и минометы, работали снайперы, авианаводчики давали целеуказание Илам. Немцы сопротивлялись отчаянно, их нельзя было упрекнуть в недостатке мужества, но сила и солому ломит, ведь морпехам не пришлось учиться на ходу, тактика городских боев ими отработана и доведена до совершенства по меркам середины 40-х годов, подполковник Кареев в прошлой жизни очень хорошо в этом разбирался. Разумеется, атакующие несли потери, противник жег технику, но каждый вечер подводя итоги и формируя боевое донесение за сутки, командование дивизии с удовлетворением отмечало их невысокий уровень, а из штаб фронта первое время даже интересовались, нет ли ошибки в цифрах. Кирилл знал, что и в прошлой истории советская пехота довела свою тактику практически до совершенства, но сейчас его подчиненные демонстрировали еще более высокий уровень, объясняемый послезнанием их командира и прекрасным оснащением, а немногочисленные пленные признавались, в таком аду они еще не бывали, даже представить себе не могли.
На внешнем фронте немцы тоже не сидели сложа руки, предприняли две попытки пробиться в крепость, но потерпели неудачу. Наладить воздушный мост им также не удалось, все мало-мальски подготовленные площадки тут же перепахивались артиллерией и авиацией, истребители Сафонова успешно пресекали попытки люфтваффе бомбить наши войска или доставлять что-либо в Бреслау. Насколько Кирилл помнил из прошлой жизни, в Берлин от обороняющихся регулярно уходили бодрые реляции и сообщения об успешных действиях против советских войск, но сейчас гансы, похоже, притихли, уже через неделю больше половины города превратились в сплошные развалины, зачастую еще и выжженные.
- Знаешь, чем-то Ростов мне напоминает, - задумчиво сказал командиру Ростовцев вечером 18 июля. – Закономерный итог, вернулся бумеранг гансам!
- Здесь, пожалуй, покруче будет, - хмыкнул услышавший слова замполита Уфимцев. – В Ростове разрушения сплошные не везде были, а тут как Мамай прошел, камня на камне не осталось.
- У нас и татарин имеется, может Камиль потомок ханов Золотой Орды? – предположил Вадим Васильевич. – Как думаешь, командир, надолго их еще хватит?
- Сдается мне, вояки уже созрели и не прочь капитулировать, но в городе еще и гауляйтер сидит, прибить бы его, дело быстрее пойдет.
Прибивать Карла Ханке не пришлось, он попытался ускользнуть на ночью легком самолете, но в свете пожаров его «Шторх» был обнаружен и сбит огнем зенитной самоходной установки, останки гауляйтера удалось опознать, а утром 20 июля на связь вышел генерал-лейтенант Нихоф, остатки гарнизона сложили оружие. По предварительным подсчетам, потери составили более двух третей общей численности немецкой группировки, в плен сдалось порядка двадцати пяти тысяч человек, большей частью фольксштурм и гитлерюгенд. Конечно, цифры эти еще предстоит уточнить, как и по гражданскому населению, но общую картину они отражают верно.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
И с субъективностью свидетельств очевидцев полностью согласен, тем более, что люди в стрессовой ситуации находились.
