Глава 3.30 (окончание)
С Геттингеном получилось проще некуда, созревшие за ночь гансы просто сложили оружие перед Ужасом Рейха, чем сохранили себе жизнь, поэтому после прояснения обстановки Кареев выдвинулся к Касселю, который уже окружали основные силы дивизии. Согласно докладам разведки попыток выбраться из города противник не предпринимал, скорее всего те, кто хотел это сделать, уже реализовали свое желание, оставался всякий сброд из остатков различных воинских частей, в основном тыловых, и, конечно же, фольксштурм. Но не успели морпехи занять позиции для штурма, как пришел доклад, что с юга движутся вражеские бронетанковые колонны и пехота, общую численность определить пока не удалось, но силы крупные, пришлось Кассель оставить в покое и ликвидировать возникшую угрозу. Местность способствовала построению обороны, маневр противнику был затруднен, к тому же у немцев практически не имелось авиации, да и войсковая ПВО оказалось слабой, всем этим Кареев воспользовался по полной. Осенняя погода с низкой облачностью и пересеченный рельеф делали работу штурмовиков очень опасной, но летчики Сафонова отлично справились со своей задачей, его дивизия не зря носила звание гвардейской. Оборону Кирилл построил на участке Фрицлар-Фельсберг-Мельзунген, причем гибкую, к которой противник должен увязнуть, а он сможет использовать свое преимущество в артиллерии и авиации. Качественно заминировать все танкоопасные участки времени не хватило, но полковник на это особенно и не рассчитывал, немецкие саперы тоже недаром ели свой хлеб, да и местность неприятель знал гораздо лучше, ведь гансы здесь у себя дома. Имелся и еще один существенный момент, войска фронта немного не успевали за морпехами, но тоже вполне успешно продвигались вперед, поэтому, увязнув в обороне дивизии, они вскоре должны оказаться под фланговым ударом Конева.
Немцы сражались отчаянно, но чувствовалось, что это отчаяние обреченных. Куда перла эта группировка, деблокировать Берлин? Даже не смешно! По мнению Кирилла, более логично им было бы прорываться на запад, чтобы сдаться союзникам, но, видимо, время для этого еще не пришло, пытались исполнить приказ из Берлина. Кареев даже не особенно удивился, когда узнал, что командует этой группой генерал танковых войск Вальтер Венк, то ли ирония судьбы, то ли некая эластичность истории. По данным разведки противник превосходил морпехов более чем в три раза, но на дворе не 41-й и не 42-й, воевать в одиночку не было необходимости, уже через сутки во фланг наступающим немцам ударили подразделения 13-й армии, и положение у них стало совсем печальным. На этот раз Венку не удалось выйти к американцам, 26 октября его войска были окончательно разгромлены, а сам генерал попал в плен. Окруженным в Касселе это оптимизма не добавило, морские пехотинцы во взаимодействии со 117-й гвардейской стрелковой дивизией уже на следующий день взяли город штурмом.
Полторы сотни километров до Дортмунда морпехи прошли за два дня, серьезного сопротивления не встречалось, хотя и легкой прогулкой это назвать нельзя, просто контратак сколь-нибудь значительными силами противник не предпринимал. Войска фронта двигались немного медленнее, ломиться одной дивизией в огромный конгломерат Рейнско-Рурского региона было неразумно, поэтому сутки ожидания Кареев потратил на вдумчивую разведку местности. Кроме того, он небезосновательно надеялся, что в Берлине все вскоре закончится, и немцы просто сложат оружие, счет шел на дни, а пока полковник понемногу шевелил противника своими разведгруппами, искал наиболее удобные пути для дальнейшего продвижения и до икоты пугал обороняющихся своей репутацией Ужаса Рейха. Штурм города начался 1 ноября на рассвете, сразу оправдав самые худшие опасения неприятеля, на бомбы, снаряды и мины советские войска не скупились. Кареев действовал методично, со стороны могло показаться, что даже неторопливо, но при более внимательном рассмотрении это впечатление оказывалось обманчивым. Морские пехотинцы редко совершали рывки вперед, внутри города, где на каждом шагу завалы, баррикады, заминированные участки, доты и превращенные в огневые точки каменные здания, особенно не поскачешь, тем не менее, к исходу дня дошли до канала Дортмунд-Эмс.
Кирилл сидел на чердаке неплохо сохранившегося большого каменного дома и рассматривал трофейную карту города, которая была чудо как хороша, если бы не одно обстоятельство, она отражала обстановку на время до начала бомбардировок союзной авиации, поэтому требовала существенной корректировки по данным разведки. Когда Ростовцев пулей влетел под крышу, чуть не расшибив лоб о потолочную балку, командир дивизии, не отрываясь от созерцания плана Дортмунда, произнес:
- Что, Гитлер с собой покончил?
Потом поднял глаза на застывшего замполита:
- Фрицам предложили полную и безоговорочную капитуляцию, но они пока не согласились?
Через несколько мгновений Ростовцев «отмер» и удивленно спросил:
- А откуда ты…
- Вадим, да что с тобой? Так обрадовался, что способность соображать потерял? Что еще фюреру оставалось делать? И гансы до капитуляции, полагаю, созреют только завтра, не ради него одного же они сражаются.
Замполит смутился:
- Ну да, что-то я ступил. Нет, ну здорово же, глядишь, теперь и эти сдадутся!
- Поторгуются еще, время потянут, надеясь на союзников, нам-то сдаваться очень уж неохота. И потом, Берлин это, конечно, мощно, но далеко не все, нам вот их этих остатки дури выбивать, на севере тоже всякого добра хватает. Далеко там Рокоссовский продвинулся, я последней сводки не видел?
- Линия Любек-Гамбург-Бремен.
- Серьезно! А южнее?
- Штутгарт-Мангейм-Франкфурт-на-Майне, но в Чехии еще не закончили.
- Скоро дожмут. Эх, Вадим, со дня на день все завершится… Знаешь, я по этому поводу даже чего покрепче выпью!
Ростовцев с удивлением посмотрел на комдива, потом улыбнулся:
- А что, повод подходящий!
- Повод нужен только алкоголикам, а я под настроение. Так, не расслабляемся, ничего еще не закончилось, сидят вон, гады, американцев ждут. Хрен им!
Цели разведаны, корректировка огня ведется, поэтому Кареев приказал не прекращать обстрел и ночью, залпы реактивных минометов в темноте смотрятся особенно эффектно, пусть фрицы полюбуются! Развитая железнодорожная сеть, которую из-за высоких темпов продвижения Красной Армии на запад противник не успел основательно испортить, позволила подпитывать наступающие войска горючим и боеприпасами, поэтому Кирилл мог себе позволить их повышенный расход, следуя обычному принципу – лучше тратить снаряды, чем терять людей. Можно быть совершенно уверенными, немцы в эту ночь не спали, но и Карееву вздремнуть не удалось, в таком грохоте это мог сделать только абсолютно глухой. С рассветом злой и невыспавшийся полковник полюбовался на открывшуюся картину разрушения, распределил цели для авиации и принялся дирижировать своим оркестром, споро продвигаясь в сторону Бохума, его взяли к исходу дня, после чего Кирилл остановил наступление, даже таким железным бойцам как его морские пехотинцы требовался отдых.
Напряжение боя покидало молодого человека, в наступившей тишине он понял, что немного оглох сегодня, звуки словно сквозь вату доходили, впрочем, не у него одного, Уфимцев и Шмелев тоже периодически терли уши. Слух более-менее восстановился, когда закончили боевое донесение и отправили его в штаб фронта, после чего уселись пить чай. За этим занятием их и застало известие, что немцы в Берлине капитулировали.
- Ну, теперь дела веселее пойдут! – хлопнул ладонью по столу Гена. – Надо гансам настроение поднять, сообщить приятную новость!
Несколько громкоговорящих установок готовились передавать очередной призыв к прекращению огня и сдаче в плен, теперь его дополнили сообщением о капитуляции Берлинского гарнизона, про самоубийство фюрера рассказали вчера в коротких перерывах между обстрелами. Впрочем, мощная радиостанция из столицы Третьего Рейха уже вовсю гнала эту новость в эфир, так что в неведении мало кто сможет остаться.
Каждые следующие сутки советские войска методично продвигались вперед и к исходу 6 ноября войска 1-го Украинского фронта вышли к Рейну, а в нескольких местах и перемахнули его по взятым в целости мостам, лишь в Дуйсбурге и Дюссельдорфе еще оставались недодавленные очаги сопротивления. Кареев перебросил на левый берег два мотострелковых полка и разведывательный батальон Бекетова с задачей продвинуться к границе с Голландией, для разборок с продолжающими воевать немцами ему за глаза хватит одного полка и штурмовой бригады. С наступлением темноты перестрелка быстро затихла, полковник решил не устраивать ночных артналетов и дать своим бойцам отдохнуть, все эти дни они сражались не просто яростно, а даже с каким-то ожесточением, понимая, что от окончательной победы их отделяют, быть может, даже не дни – часы, а противник все не сдается. Зато в штабе провозились дольше обычного, обрабатывая информацию от ушедших на запад подразделений, Кареев отследил, как нанесли на карту последние данные, подписал боевое донесение и неожиданно провалился в сон, сидя на стуле и просто привалившись к стене. Когда он открыл глаза, вокруг, даже в тылу, раздается стрельба и стоит такой ор, что слышно, наверное, даже в Голландии. Несколько долгих мгновений прошло, прежде чем Кирилл понял, что это не нападение.
«Неужели все? Победа… Вот ведь, даже странно, привык к 9 мая, а сейчас 7 ноября, получается двойной праздник. Вадим мероприятия готовил, получается, зря, хотя… Даже странно, в прошлой жизни 7 ноября как праздник совершенно не воспринималось, даже когда СССР еще существовал. Теперь, даже если он снова распадется, дата окончания Великой Отечественной войны, останется. Тьфу, что за чушь в голову лезет, не проснулся до конца, что ли!»
Мысли в голове обрели, наконец, ясность, полковник встал и шагнул к двери, когда его чуть не сбил с ног заскочивший в комнату Этуш.
- Товарищ командир, немцы капитулировали! Победа! Ура-а!
Офицеры вышли на улицу, сразу попав в настоящий круговорот, люди обнимались, орали, стреляли в воздух, пускали ракеты, подбежала Света, по ее лицу текли слезы, бросилась мужу на шею. Ошалевший от творящегося беспредела доберман озирался по сторонам и прижимал уши, он понимал, что ничего страшного не происходит, никакой опасности для любимых хозяев нет, но на всякий случай поплотнее прижался к ноге Кирилла.
- Ты обещал по этому случаю выпить! – заорал над самым ухом Ростовцев. – Вот, коньяк!
- А давай! – засмеялся полковник и замахнул целый стакан как воду. – Во, даже хмель не берет!
Света тоже употребила, но ее, в отличие от мужа, вскоре развезло, девушка притихла, полковник отвел ее в штаб и жестом подозвал к себе заместителя.
- Гена, расслабляться нельзя. Во-первых, не все эту капитуляцию примут, некоторые попытаются прорваться к союзникам, будет обидно, если они по нам, пьяным  расслабленным, проедут. Во-вторых, про гитлерюгенд не забывай, эти будут из окон постреливать, исподтишка гадить, а не хочется после победы потери нести. В общем, командирам подразделений навести порядок, бдительности не терять!
Уфимцев кивнул и направился на узел связи отдавать распоряжения, а Кирилл повернулся к жене:
- Иди поспи, теперь можно. Победа!

А угроза со стороны Вервольфа?

Список известных боевых акций
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84_(%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5)

Глава 3.31 (начало)
Опасения командира дивизии оказались небеспочвенными, 8 ноября по крайней мере три группы пытались уйти в Голландию через территорию, контролируемую морскими пехотинцами, но были рассеяны и почти полностью уничтожены. По всей видимости, у этих немцев имелись причины так рисковать и не сдаваться, но с этим пусть другие разбираются, у морпехов иные задачи. А гражданское население с превеликой опаской высунуло нос из домов только после полудня, понятное дело, ночная стрелково-артиллерийская вакханалия напугала их до полного расслабления кишечника, многие наверняка подумали, что им всем конец наступил. Первыми выбрались дети, несмело потянувшись к полевым кухням, голод не тетка, к тому же солдаты выглядели довольными и совсем нестрашными, пели, плясали, играли на гармошках и радостно смеялись. Продовольствие на местных складах имелось, но учесть его, разумеется, еще не успели, часть документов оказалась уничтоженной при штурме, теперь тыловикам необходимо разобраться, хватит на всех или придется завозить, этим уже занимались фронтовые службы, из чего Кареев заключил, что долго им тут сидеть не придется.
За столом царило веселое оживление, а на полковника вдруг нашло меланхолическое настроение, друзья это сразу заметили.
- Ты чего? – поинтересовался Уфимцев, помешивая ложкой суп. – Радоваться надо, а ты в задумчивость впал.
- Не знаю, вспомнилось вдруг, в 42-м мы через деревеньку проезжали, название запамятовал, да и не важно это сейчас, там в первом же бою целый взвод полег, молодые ребята, в живых один остался, да и тот, вроде, в госпитале умер. Первый бой, он и последний. Получается, мы для победы больше сделали, чем они, значительнее вклад внесли? А чем его вообще мерить, наградами? Сам понимаешь, какая тогда обстановка была, вполне возможно, что их и не наградили ничем. А если тем, чем они за нашу победу заплатили, жизнями своими, так нам с ними даже рядом не встать, мы-то живые и вполне здоровые. Нет такого мерила, чтобы вклад в победу оценить, не придумали и вряд ли придумают, а может и не нужен он. Пройдет немного времени, найдутся те, кто со своим аршином полезет, мол, я больше сделал, полезно этим деятелям про таких вот молодых ребят помнить, которых всего на один бой и хватило, но за победу они самую высокую цену заплатили, какую только могли.
- Да ты философ, командир.
- Станешь тут…
- Нет, все верно, нечего на святом деле себе очки набирать, непорядочно это, только давай об это после думать будем!
Кареев взял протянутый ему бокал с вином и улыбнулся:
- За Победу!
Сразу после обеда пришлось срочно уезжать, командующего фронтом вызвали в Берлин на совещание, маршал приказал сопровождать его.
- Мне дали понять, что дивизию забирают, вот сразу и получишь новую задачу, - сказал Конев после приветствия. – А чего собаку свою не взял?
- Пусть с женой будет, капитуляция капитуляцией, а мне так спокойнее будет.
Иван Степанович пожал плечами:
- Пацанва еще пошаливает, да не всех особо идейных переловили, но во фрицевское партизанское движение я не верю, устали они от войны не меньше нашего, да и народ другой, орднунг, мать его!
Насколько Кареев помнил историю из прошлой жизни, созданный в конце войны «Вервольф» провел ряд успешных акций, но ни о какой массовости речь не шла, причем сопротивление оказывалось не только в советской зоне оккупации. В любом случае, разбираться с этим придется Красной Армии и советским органам госбезопасности, в том, что союзников пустят на территорию Германии, Кирилл сильно сомневался. По последним данным получалось, что за американцами и англичанами остаются Голландия, Бельгия, Люксембург, Франция и Италия, остальные европейские страны полностью контролирует СССР, даже в Данию успели забраться! Впрочем, собственные мысли одно, а большая политика другое, наверняка что-нибудь прояснится на совещании, вот только зачем туда выдернули командира дивизии, пусть и резерва Ставки, молодой человек не понимал, маловат у него масштаб для мероприятий такого формата, ведь даже никого из командармов Конев с собой не взял.
Летели почти два часа, за это время маршал, которого по причине хорошего настроения потянуло поговорить, рассказывал о последних событиях на других участках фронта. Советские войска вышли к границе Рейха почти на всем ее протяжении, но, согласно приказу Ставки, данный рубеж не переходили, хотя союзникам местами чапать еще пятьдесят-сто километров, впрочем, немцы сопротивление не оказывают, так что уже завтра к утру доберутся. Конев очень жалел, что на подписании акта о полной и безоговорочной капитуляции не присутствовал, но из командующих фронтами там никого и не было, кроме Жукова, да еще Василевский прилетел, остальные находились в войсках.
- В то, что Берлин возьмем, никогда и не сомневался, но не думал, что до самой западной границы Германии дойдем, - признался под конец Иван Степанович. – Даже в Данию вошли, во как!
- Шведы нейтралы, финны теперь будут тихо сидеть, да и не будет у них мощного флота, так что нам теперь не Балтийский, а Атлантический флот нужен, выход в Северное море у нас появился, контроль над проливами тоже.
- Пожалуй, что так, - согласился маршал. – Только у нас тоже пока кораблей маловато, да и у фрицев тоже, как я понимаю, а на репарации в этом плане я бы особо не рассчитывал. Заметил, когда по Германии шли, как интенсивно тут союзники бомбили? А ведь уже понятно было, что войне конец, значит, лишь бы нам не досталось, вот так вот! Ага, подлетаем.
Приземлились в быстро сгущающихся сумерках, пока ехали к месту проведения совещания, совсем стемнело, поэтому Кирилл мало что смог разглядеть, хотя, судя по всему, они где-то в пригороде Берлина и сильных разрушений тут нет. Сомнения Кареева насчет своего участия в совещании подтвердились, его никто не вызывал, произошла какая-то ошибка, с учетом того, что все продолжали праздновать, неудивительно. Командующий 1-м Украинским фронтом обматерил связистов и штабных путаников и ушел, приказав никуда не исчезать без его ведома. Кирилл только пожал плечами, настроение у него заметно упало, болтаться тут не пришей кобыле хвост неизвестно сколько времени никак не хотелось.
- Кирилл!
Молодой человек обернулся и увидел отца, тот шагнул к нему, порывисто обнял:
- Сынок, ты как здесь?
Потом отстранил от себя и с напускной строгостью спросил:
- Письмо от мамы получил, ты командир дивизии? Как это понимать?
- Долго объяснять, папа, так получилось.
Кареев-старший фыркнул:
- А придется. Вот что, в прошлый раз толком не поговорили, сейчас пойдешь со мной, я кое-что уточню, тогда и пообщаемся. Или у тебя еще дела имеются?
- Да нет, ошибка вышла, приехал с Коневым, а меня не вызывали. Не удивлен, могли на радостях и перепутать чего, приняли на грудь штабные, повод-то есть.
- Это да, - улыбнулся Валерий. – Ладно, идем. Мать пишет, что у нее все в порядке, теперь недолго осталось, надеюсь, скоро увидимся. Ну, Кирюша, удивил же ты меня! Полковник…
Кареевы вышли на улицу и прошли по аллее вдоль одинаковых трехэтажных зданий, довольно старых, но ухоженных, управление контрразведки фронта располагалось в одном из таких. Кабинет Валерия располагался на третьем этаже, он снял шинель и фуражку и повернулся к двери:
- Ты пока располагайся, я недолго.
Тут в помещение вошел майор с папкой под мышкой, увидев незнакомого офицера, он вопросительно глянул на своего начальника.
- Алексей, познакомься, сын это мой, на 1-м Украинском сейчас, за всю войну один раз виделись, да и то мельком, а тут вот…
- Так я завтра зайду, ничего срочного, не наш клиент, его надо разведке передавать.
- Значит, не подтверждается?
- По нашим фигурантам нет, он, правда, назвал две фамилии, но по нашим спискам они не проходили, я проверил. А по объекту не наша тема.
- Ну и ладно, отдыхай тогда. Хотя, погоди, а что за фамилии?
- Какие-то Ган и Гейзенберг.
- Стоп! – вмешался Кирилл. – Давайте, товарищ майор, поподробнее, что про этих двоих ваш клиент говорил.
Контрразведчик посмотрел на Кареева-старшего, тот нахмурил брови, но молодой человек пояснил:
- Эти двое физики, работали над проектом создания сверхмощного оружия. Я гвардии полковник Кареев, командир разведотряда Наркомата ВМФ, мои полномочия может подтвердить маршал Василевский. А командир дивизии морской пехоты я по совместительству, от этой должности меня никто не освобождал, вот мои документы.
Отец внимательно изучил протянутые Кириллом бумаги, глянул на две Золотые Звезды на кителе сына, тот снял, наконец, кожаную куртку, и кивнул майору:
- Давай, Алексей, излагай.
Вырисовывалось следующее. Карееву-старшему командование поставило задачу поиска важных нацистских преступников, в частности, Мартина Бормана. На допросе один из задержанных упомянул некий секретный объект в горах на границе Германии и Австрии, информацию передали в разведку и продолжили заниматься своим делом, но вскоре выяснилось, что никто из разыскиваемых направляться туда не собирался, там находятся Ган, Гейзенберг и их коллеги, другие фамилии допрашиваемый не вспомнил.
- А не проходила ли по вашему ведомству информация, что американцы разыскивают немецких ученых, чтобы вывезти их на свою территорию?
- Есть такое, - кивнул майор. – Так что же, они этих физиков ищут?
- И не только, но нам их упустить никак нельзя! Что конкретно известно по объекту?
- Да мы им не интересовались, не наша тема, оставили для разведки.
- Ганс этот где?
- Здесь, на втором этаже, где же ему быть.
Немец оказался невысоким полноватым типом лет сорока, щекастым и губастым, верхняя часть его головы оказалась существенно уже нижней, отчего она походила на грушу, как, впрочем, и вся его фигура. Напуган он был изрядно, преданно смотрел на советских офицеров и старательно отвечал на поставленные вопросы, допрашивать контрразведчики умели, поэтому с высокой вероятностью могли утверждать, что тот не врет и не сочиняет на ходу от страха. Про сам секретный объект ганс мало что знал, внутри он был только один раз и то недалеко от входа, а вот местонахождение указал уверенно, описал и оборонительные сооружения, выходило солидно. Кирилл расспрашивал немца два часа кряду, план захвата у него в голове в целом сложился. Конечно, хорошо бы найти еще несколько человек, которые осведомлены лучше, но сейчас это нереально, а время дорого, союзники не сидят сложа руки.
- Объект находится в полосе ответственности другого фронта, причем даже не соседнего, - покачал головой Кареев-старший, когда немца увели.
- Доложу Василевскому, он примет решение, - Кирилл встал и надел куртку. – Проводи меня, пожалуйста.
Совещание с командующими фронтами только что завершилось, но, похоже, военачальники решили устроить небольшой фуршет, пришлось просить доложить маршалу о не терпящем отлагательств вопросе. Начальник Генштаба принял Кирилла через несколько минут, он справедливо полагал, что молодой офицер не станет беспокоить его по пустякам.
- Здравствуй, Кирилл Валерьевич! Давай, рассказывай, с чем пожаловал.
- Здравия желаю, товарищ маршал! Если коротко, то вот здесь, - полковник ткнул пальцев в точку на большой карте Германии, висевшей на стене кабинета, - находится некий секретный объект, судя по полученным данным, там работали известные немецкие физики, велась разработка сверхмощного оружия.
- Подожди, очередное чудо-оружие?
- Нет, на этот раз все реально. Я голову на отсечение даю, у нас этим тоже занимаются, не может быть, чтобы не занимались, да и не только у нас. Американцы сейчас активно ищут немецких ученых, если опередят, будет очень плохо.
- А что за ученые, фамилии известны?
- Ган и Гейзенберг. Не только они, разумеется, но остальные пока неизвестны.
Маршал подошел к карте, некоторое время ее разглядывал, потом кивнул:
- Что предлагаешь?
- Объект неплохо укреплен, горы все-таки, а доставить тяжелое вооружение туда быстро не получится. Рядом имеется небольшая посадочная площадка, транспортник типа Ли-2 там не сядет, а небольшой самолет вполне. У нас имеется пара трофейных Si.204, на них можно доставить разведотряд Наркомата ВМФ вместе с легководолазным снаряжением. Рядом с объектом расположено небольшое озеро, внутри объекта протекает подземная река и есть все основания полагать, что она попадает в этот водоем. Я пройду со своими под водой и займусь охраной изнутри, рота диверсантов из батальона капитана Квитко будет доставлена на аэродром в трех километрах к северо-западу, совершит марш-бросок и атакует объект снаружи. Там не дивизия сидит, справимся.
- А почему просто не предложить им сдаться, капитуляция-то подписана?
- Если там фанатики, то они могут ликвидировать ученых и взорвать объект, я считаю, что не стоит так рисковать.
- Можно задействовать одну из наших частей, дислоцированных поблизости, зачем тебе своих гонять?
- Мои отлично подготовлены. Вы уверены, что бойцы этой самой ближней части имеют приличную горную подготовку? Что там есть опытные снайперы?
- Ладно-ладно, принимается, только объясни, тебе зачем лезть?
А вот это было самое трудное, не мог же Кирилл сказать, что сейчас мало кто понимает всю опасность радиации. О том, что там успели сделать немецкие физики, Кареев понятия не имел, но рисковать своими самыми близкими друзьями не хотел. Можно, конечно, задействовать водолазов Аристарха, но и им ничего не объяснишь, надо самому смотреть. Вслух же полковник сказал:
- Александр Михайлович, если я прав, то тут и генерала не жалко. К тому же, придется ориентироваться на ходу, нет времени на долгую подготовку, так что лучше я сам пойду.
Василевский на некоторое время задумался. Кареев пока ни разу не подвел, легкости суждений, свойственной своему возрасту, не демонстрировал, наоборот, к делу подходил основательно, продуманно, решения принимал быстрые и верные. Потерять такого специалиста будет очень жалко, но ведь раньше он не превышал долю разумного риска, значит, можно довериться его чутью и сейчас. Маршал кивнул:
- Добро! Действуй, а я распоряжусь, чтобы к объекту выдвигались саперы и стрелковый батальон для организации охраны. Только своих головорезов возьми две роты, на чем доставить у тебя имеется.

Спасибо Ученые немецкие это правильно Еще бы Брауна взять  и плакала тогда программа Аполлон