Половина техники колесная - ей дорога нужна или сложный ремонт после плохой дороги. У вас удачно показано посильное участие Кареева в восстановлении народного хозяйства страны - на 100-километровом маршруте бригады к месту погрузки боевой техники в эшелоны,  его саперный батальон восстановил мосты,  а это же для  танков, значит по меркам народного хозяйства это капитальные сооружения. 
Колесная техника задает проблему.  Хоть и февраль, а там это начало оттепелей, но выбрать время по морозцу можно.  Для того что-бы  прошли чуть менее тысячи единиц транспорта и боевой техники, нужно подсыпать щебень и заровнять воронки на дорогах, т.е.  привести дороги в полный порядок,  да и на  самой станции что-бы быстро и по графику  грузить технику,  надо  отремонтировать пандусы и станционные платформы - саперному батальону бригады,  который по меркам народного хозяйства можно сравнить с  крупной ПМК Автодор или небольшим строительным трестом, все это работа на 2-3 суток - совершенный  пустяк,  расход топлива и немного ресурса  грузовиков, бульдозеров,  кранов  и экскаваторов,  а  для  местных это объем работы не на один год. Вот это можно было бы немного расцветить, потому что городские жители даже не представляют,  какую проблему может составить даже один снаряд,  разворотивший мост через какую-нибудь речку-ручеек в глубоком овраге или с широкой  поймой и сколько таких речек может быть на 100 километрах - местный секретарь райкома и попутных колхозов не сочли бы в падлу поклонится Карееву в ноги за мосты, дорогу и станцию,  хотя  самому  Карееву это нужно еще больше, но они то не знают.

О бригаде.  Она ведь вышла на переформирование,  так  что дальше будет уже дивизия.  У Кареева будет только штаб человек в 70,  так  что теперь у него принципиально иной метод работы и управления боем, да и задачи у  дивизии совсем по другому  ставят,  если у него 5 одних только мотострелковых (их сначала называли механизированными) полков,  ну или хотя-бы  2-3  из них,  а  еще 2 на первое время  могут быть обычными стрелковыми,  если их целиком отдали  после  переформирования  в  его дивизию.
Рискну предположить,  что тут ГГ  мог бы  конечно  пошире развернуться  в  момент формирования дивизии,  потому  что потом это будет  труднее,  а  сейчас - у кассы,  ему пока  не откажут ни в чем из того,  что ему полагается.  Так  что это интересная читателю,  традиционно военно-хомяческая тема  может быть отражена как немедленное освоение получаемых ресурсов  руками его замов и подчиненных ему командиров частей и подразделений,  а какие то детали тыла можно прописать на специально сформированную структуру запасного полка.  Кстати,  запасной полк для Кареева может решить множество проблем,  равно как и нагрузить ими.

Самые конечно интересные из ожидаемых плюшек - 3 артполка, полк ПВО со среднекалиберными и малокалиберными дивизионами, танковый полк и не мелочь какая, которая у него есть,  а еще и настоящие танки для полевых сражений и штурма укрепрайонов - КВ или ИС, ну или Т-44 со 100 мм пушкой,  о которых кстати, не упоминается в книге, но там всяко пушка должна быть не менее 100 мм. 

Легко догадаться - закон жанра,  что у Кареева множество завистников на всех уровнях,  о которых он даже не знает, но которые постараются сделать так,  что он получит первым же делом какой-нибудь штурм оборонительной линии,  да  еще и отвлекающий  удар,  что-бы  собрал на себя  все силы  противника с прилегающих участков  фронта,  где  и будет основной  удар,  о чем его конечно же никто предупреждать не обязан.  Однако,  наверное командирам соединений не указывают как именно им следует выполнять приказ,  а  доводят конечную задачу и срок ее исполнения,  а  внутри этой задачи можно крутиться по своему плану,  но на  новом месте у него уже не будет тех налаженных связей в авиации,  а  если он передан в другую армейскую группировку, то и вообще личных связей не будет.

Отредактировано Член кружка (25-11-2019 22:16:11)

Глава 3.4 (окончание)
Праздник, День Красной Армии встретили в пути. Кареевы с доберманом занимали целое купе, но Кирилл и здесь остался верен себе, в составе таких вагонов имелось несколько, командиров он распределил по ним более-менее равномерно. Если все же случится диверсия, больше шансов, что кто-то из них останется в живых. Зато весь личный состав ехал с комфортом, на этот раз теплушек (восемь лошадей, сорок человек) не было совсем, бойцы и младшие командиры разместились в плацкартных вагонах, поэтому имелась возможность во время движения пройти по всему эшелону, все проверить и поздравить людей с праздником. На этот раз Кареев разрешил людям «по чуть-чуть», весь прошлый опыт говорил о том, что так и будет, норму морпехи знают, а назначенные на службу действительно ее несут, а не сидят в теплой компании, повесив оружие на крючок.
- Нам только для запаха, товарищ комбриг, дури у нас и своей хватает! – жизнерадостно сообщил сержант с орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени и двумя медалями «За отвагу», в котором Кирилл по голосу определил того, кто учил уму-разуму стрелков у костра.
Окружающие захохотали, а Кареев направился дальше. Обращение «товарищ комбриг» тоже стало своеобразной традицией. Звание упразднили еще в 1940-м, но людям нравилось так его называть, коротко и с подтекстом. Так, иногда командиров дивизионов величают комдивами, хотя первые майоры, максимум подполковники, а вторые полковники или генерал-майоры. Через некоторое время успокоенный кап-два вернулся в свой вагон, где его уже ждали боевые товарищи. Зная, что крепкие напитки командир пить не станет, Илья раздобыл несколько бутылок красного вина, для женщин тоже лучше, чем водка. Первый тост, как водится, за Победу, второй – за товарища Сталина, третий, не чокаясь, за погибших. Потом потекли неспешные разговоры, впереди был целый день, торопиться некуда.
- А мои старики в Ленинграде еще в первую зиму умерли, - глядя в пустую чашку негромко говорил Мурлыко. – Я как военное училище окончил, редко с ними виделся. Отец тоже на флоте служил, но в отставке давно, возраст. Поверите, первое время казалось, что от них просто письма где-то идут, а я потом приеду и снова увижу их, обниму. Похоронены в общей могиле…
Михал Василич, чувствуя настроение хозяина, замурчал еще сильнее, полез на грудь, принялся заглядывать в глаза. Света тоже, видимо, вспомнила своих, пригорюнилась и прижалась теснее к мужу, Кирилл погладил ее по руке, а сам поймал себя на мысли, что по-прежнему имеет какую-то иррациональную уверенность, что его родители живы.
- Ты, вроде, неженатый? – осторожно спросил Шмелев. – Или тоже вестей нет?
- Не успел, - вздохнул зампотех. – А может, оно и к лучшему? Перед Финской всерьез подумывал, но не сложилось. Красивая у меня подруга была, яркая женщина, характер непростой. Сейчас понимаю, крутила мной, как хотела, а я, дурак, уши развесил. Но как-то раз, совершенно случайно, видел ее с другим, тот артиллерист, высокий, красивый, с орденом, звание повыше моего тогдашнего. А перед назначением в бригаду узнал, что соперника моего еще в Финскую убили, а подруга несостоявшаяся замуж за подполковника из ВОСО выскочила и в Ташкент с ним подалась. Вот так, воистину, что ни делается, все к лучшему!
Ростовцев понял, что грустную тему надо менять, плеснул всем немного вина в чашки:
- Вот что, друзья! Этот тост я предлагаю поднять за нашего командира. За человека, который всегда выводил нас из самых гибельных ситуаций, который сделал из собранного с бору по сосенке личного состава батальон, затем бригаду, а в недалеком будущем дивизию. Батальонов в Красной Армии хватает, бригад и дивизий тоже, но о нашем соединении знает сам товарищ Сталин! И враги знают, и боятся! За офицера, ах, как же непривычно пока так говорить, которого бойцы зовут батей, хотя все старше него. За тебя, Кирилл!
Ласковое слово и кошке приятно, но Кареев всегда смущался, когда его публично хвалили. Когда все выпили и поставили чашки на стол, он произнес:
- Спасибо вам, друзья! Сначала у нас был небольшой разведотряд, затем батальон, потом бригада. Любое подразделение как живой организм, в нем нет ничего лишнего и от того, как работают все органы, и зависит общий успех. Если бы не вы, все здесь присутствующие и отсутствующие, не было бы нашего такого замечательного соединения! Спасибо вам всем! Но отдельно я хочу сказать про наших женщин, тех, кто рядом с нами, и тех, кто сейчас в тылу. Мы как две стороны одной медали, по отдельности не существуем, нам, мужчинам, тяжело, но им еще труднее. Когда мне говорят, что у меня много наград, я всегда вспоминаю своего храброго лисенка и думаю – половина ее!
Кирилл обнял жену и крепко поцеловал, а когда отпустил, стало заметно, как у нее заблестели, наполняясь слезами, глаза. Света тоже расчувствовалась, она уже давно не представляла себе жизни без любимого. Когда молодая женщина узнала о развертывании бригады в дивизию, она очень обрадовалась, но не тому, что муж получил повышение, а тому, что командир дивизии еще дальше от передовой, чем командир бригады. Конечно, на войне всякое бывает, но шанс уцелеть у комдива все-таки выше.
Вино вскоре закончилось, немного его и было, поэтому перешли на чай, вспоминали довоенную жизнь, осторожно строили планы на будущее.
- Кстати, - вдруг вспомнил замполит. – В конце года указ вышел об учреждении новых медалей – «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Ленинграда» и «За оборону Ростова-на-Дону». Выходит, нам три из них положены!
- А «За оборону Москвы» нет? Я не слышал, но это странно, - покачал головой Шмелев.
- В ГлавПУРе говорили, что позже будет, - кивнул Ростовцев. – А еще за Заполярье.
- Ну, это нам, надеюсь, не грозит, - хмыкнул начальник штаба. – Вот куда попасть не хотелось бы. С другой стороны, там с нашей механизацией делать нечего, местность специфическая. Опять же, под Ленинградом финнов разобьют, в сторону Хельсинки двинут, в Заполярье сами сдадутся.
- Есть тут один моментец, - возразил Кареев. – Петсамо с его никелем. Финны его после революции прихапали, пользуясь нашим тяжелым положением, пора обратно вернуть.
- Ты считаешь, что нас могут туда перебросить?
- Вряд ли, насчет рельефа местности ты прав. Если только как морской десант, но тогда надо высадочные средства иметь нормальные, а с катеров и морских охотников роту можно выбросить, но не дивизию и не бригаду.
Эшелон несколько раз останавливался, чтобы пополнить запасы угля и воды на паровозе, Кирилл отметил, что на станциях выставлялось оцепление, и сразу после окончания бункеровки состав двигался дальше. Макс только успевал сделать дела и немного побегать, как приходилось забираться обратно в вагон, морда у него была недовольная. Кареевы тоже были людьми молодыми, подолгу сидеть в купе надоедало, периодические хождения по вагонам не в счет, поэтому тоже с удовольствием бегали друг за другом на остановках, Кирилл несколько раз повалял супругу в снегу, а доберман схватил ее сзади за полу куртки и пытался тащить, не давая встать на ноги. Хохочущая Света пыталась ползти на четвереньках, но здоровья у собакена хватало, чтобы снова ее опрокинуть. Мурлыко выгуливал питомца на поводке, роль шлейки играла его одежда, на воротнике имелась петля, за которую он и прицеплял тонкий кожаный ремешок с карабином на конце. Михал Василич был не простой кот, а военно-морской, механизированный, поэтому воспринимал это нормально и очень интересовался, чем это занимается его остроухий приятель. Правда, наблюдать за проделками добермана он предпочитал с рук хозяина.
Пока состав шел по бывшей оккупированной и прифронтовой территории, скорость держали небольшую, состояние путей внушало опасения, но потом разогнались. Более длительные остановки делали на станциях, где личный состав принимал пищу, но все оказалось организовано так, что это были небольшие населенные пункты.  В Сталинград прибыли незадолго до полуночи, но простояли недолго, лишь немногим больше, чем обычно, снова бункеровка и вперед, теперь уже на север. Четыре сотни километров проехали, осталось еще около тысячи двухсот.
Перед тем, как улечься спать, снова пили чай. Выморщивший очередной кусок печенья Макс блаженно хрустел им под столом, а зашедший «на огонек» особист рассказал, что на всем маршруте следования приняты повышенные меры безопасности, к угрозе со стороны немецких диверсантов, нацеленных на похищение или ликвидацию Кареева, командование отнеслось предельно серьезно.
- А что, действительно имеется реальная угроза? – поинтересовался Кирилл, когда жена вышла за кипятком.
- Пока, к счастью, нет. Диверсантов ловим, конечно, но конкретно из тех, кто на тебя нацелен, пока никто не попадался. И задержанные только про намерения слышали, о заброшенных группах сведений ноль. А вообще, работать с тобой непросто, очень даже сложно, я бы сказал. На месте не сидишь, перемещаешься много, причем в самых неудобных для организации охраны местах.
- Так ведь я не командующий фронтом или армией, - засмеялся Кареев. – У нас механизированная бригада, на месте сидеть не наше амплуа.
- А с другой стороны, ты все правильно понимаешь и на меры безопасности реагируешь правильно, а то рассказывали мне коллеги, какие фортели некоторые большие начальники выкидывают, считают, что мы больше значимость свою показываем, чем реальное дело делаем.
- Это потому, Коля, что мне самому в роли командира таких диверсантов немало выступать пришлось, а гансы противник серьезный.
Караваев помолчал, глядя в темное окно, потом вдруг сказал:
- Иногда думаю, до чего странная штука жизнь. У меня племянник перед войной школу окончил, я с братом и его семьей тогда тесно общался, имелась возможность. Так вот, был у них в классе паренек, имени не помню, а фамилия, вроде, Пряхин, да не в ней суть. Братец мой тоже в органах работал, так вот очень рекомендовали некоторые учителя и директриса, чтобы племянник, Витька, с этим Пряхиным дружил. Тот и в совете дружины, и в комитете комсомола активничал, на собраниях выступал, учился хорошо, в общем, кругом положительный, да и родители нормальные, отец инструктор в райкоме, мама редактор в местной газете. Но Витька ни в какую! У него уже друзья имелись, обычные ребята, учились средне, пошалить не против, как все нормальные дети, но гадостей не творили, имели понятие. Очень директриса недовольна была, что Витька ее не послушал. Когда война началась, я, честно говоря, уверен был, что этот… о, вспомнил, Вилор, Пряхин Вилор, на фронт в первых рядах ринется, а то и политруком станет. М-да… Письмо недавно получил, жена брата пишет иногда. Витка в госпитале, ранен, в авиации он, стрелком на Пе-2. А друзья его оба погибли, еще в 41-м. Один со связкой гранат под танк лег, тяжело раненый уже, другой на своем горящем танке немецкий таранил, взорвались оба. А Вилор Пряхин так в тылу и сидит, в райисполкоме какую-то невеликую, но теплую должность занимает, имеет бронь. Я это к чему, вот жена твоя, наверняка отличницей была, ты тоже, насколько знаю, хорошо учился, но зажигательные речи говорить не любите оба. Ты, понятно, мужик, тебе положено твердым быть, а вот супруга у тебя настоящая домашняя девочка, уж не обижайся, но раненых с поля боя таскать или за пулемет лечь, лезет не задумываясь. А вот Пряхин, он не враг, не тварь какая, вреда не приносит, даже наоборот, умный и активный, наверняка им его начальство очень даже довольно. Но не могу я себя заставить к нему также как к Витьке относиться! И шансы у этого Вилора до конца войны дожить очень даже велики, а у моего племянника наоборот, малы! Только после победы семья, дети у Пряхина будут, а у Витьки, скорее всего, нет, не успеет парень. Знаю, можешь возразить, что в тылу тоже кто-то должен работать, правильно это, там и так на стариках, женщинах да подростках почти все держится. Но это я умом понимаю, а сердцем принять не могу. Почему я тебе все это говорю? Просто знаю, почему тебя бойцы батей называют. Поэтому свое дело я делаю и буду делать с душой, с желанием и превеликим азартом!
Тут в купе вошла Света со стаканами:
- Пришлось ждать, пока вода в титане закипит! А я постояла, с девочками поговорила.
Майор госбезопасности глянул на часы:
- Все, пойду я, спокойной ночи!
- Чаю-то хоть попей!
- В другой раз, нам еще больше суток при самом лучшем раскладе ехать, не одно ведро еще выпьем.
После чаепития Макс разлегся на полу между сидениями, а супруги стали укладываться спать. Хотя оба не отличались великанскими размерами, устроиться на одном месте оказалось затруднительно, поэтому Света, немного повозившись, решительно уселась сверху. Недостатком темперамента она никогда не страдала, а постоянная тревога за любимого только добавляла страсти. Доберман внизу привычно завздыхал, потом протяжно, с провизгом зевнул, но молодые люди уже не обращали на него внимания. Чувство времени в такие моменты теряется, Кирилл даже на часы смотреть не стал, когда они, наконец, уселись, положив ноги на противоположное сиденье. Света пристроилась у мужа под боком и вдруг спросила:
- Как ты думаешь, у нас свое жилье будет?
Кареев улыбнулся и погладил ее по голове:
- Не-а, еще долго не будет!
- Вот и я думаю, - вздохнула рыжеволосая подруга. – Ты же учиться станешь в академии, потом опять куда-нибудь пошлют, где Макар телят не гонял.
- Комнату дадут, все как у людей.
Света перебралась на свое место и вскоре заснула, а Кирилл еще некоторое время ворочался, размышляя о послевоенном житье-бытье. В коридоре иногда раздавались чьи-то тихие шаги, Макс вострил уши, он лежал мордой к двери и бдел, спал вполглаза. Капитан 2-го ранга почесал его за ухом и сам не заметил, как провалился в сон.

Да, Игорь, так будет лучше, спасибо!

Только после победы семья, дети у Пряхина будут, а у Витьки, скорее всего, нет, не успеет парень.
Очень верное замечание и одна из причин мягко говоря того пути по которому пошла наша страна
Большую часть лучших выбили, потомство они не дали и не воспитали НЕ УСПЕЛИ