Глава 3.11 (продолжение)
Наскоро позавтракав, американцы вновь направились на восток, нужное направление можно было определить даже без компаса, хотя он у них имелся, ведь погода стояла малооблачная. Ковальский вызвался тащить картофель, его завернули в один из парашютов, и поляк взвалил его на спину. Впрочем, взвалил, это сильно сказано, килограммов пять, просто так нести удобнее. Разжились также дюжиной яблок, в сортах Кирилл не разбирался, крупные, сочные, зеленые, кисло-сладкие, лично он именно такие и любил. По общему согласию на дневку решили не останавливаться, на ходу погрызли фруктов, а вечером сварили картошки, которую и употребили с остатком тушенки из пайка. Днем пересекли пару лесных дорог, но по ним, судя по следам, ничего, кроме телег, не проходило, да и то редко. Попытки определиться по карте пока ни к чему не привели, Кирилл надеялся расспросить местных жителей, но оставаться ждать их у дороги посчитал неразумным. Лучше отойти подальше и оставить там американцев, а самому можно будет пройти вдоль нее к населенному пункту и там налаживать контакт, но это уже завтра. Ночью начал моросить дождик, поэтому очень кстати пришлись парашюты, под ними удалось поспать и не вымокнуть. Утром доели вареную картошку, затем Кареев повел летунов от места ночевки в густые заросли на небольшом возвышении, откуда хорошо просматривались подходы, и имелся небольшой овражек, по которому можно уйти в чащу. Ходить всем вместе большая ошибка, особенно с учетом того, что они мало напоминают разведгруппу на выходе, судя по всему, у себя на родине летуны были городскими жителями, по крайней мере, лес им точно в диковинку. Джованни морпех отрядил в передовое охранение, хотя это сильно сказано, просто велел идти метрах в пятидесяти-ста впереди основной группы, а сам перемещался еще дальше по ходу, периодически отклоняясь в стороны. Это давало возможность осмотреть достаточно широкую полосу леса на предмет возможной засады или просто нежелательной встречи, вот только одежда у Кареева мало для этого подходила. Слишком теплая для этого времени года, плохо скрывающая в зарослях, да и обувь к долгому быстрому хождению не располагала.
Передвигаться по лесу без лишнего шума у бомберов не получалось. Конечно, как слоны не ломились, но слышно их было все-таки дальше, чем видно. Курт, несмотря на предупреждение, все-таки иногда ругался по-немецки, если случалось оступиться или получить веткой по лицу от впереди идущего. Вот и сейчас, он, видимо, слишком близко подошел к Ковальскому, ожидаемо схлопотал по физиономии и тут же облегчил душу под хихиканье остальных членов экипажа. Слыша все это непотребство, Кирилл только досадливо поморщился – вот дал Бог попутчиков! Кареев уже выдвинулся почти до самого возвышения, где намеревался оставить американцев, и обходил его по периметру, когда обостренный до предела слух различил посторонние звуки, кто-то явно подбирался к основной группе. Осторожно прокравшись дальше, Кирилл увидел живописную троицу местных жителей, явно устраивающую засаду на летчиков. Дед с двустволкой, парень с винтовкой и девушка с трофейным автоматом расположились в кустах, мимо которых должны пройти его товарищи. На коллаборационистов они не тянули, те, скорее всего, по партизанскому краю таким составом ходить бы не рискнули, да и не вооружали немцы своих сторонником пистолетами-пулеметами, самим не хватало. Вот только с этим надо было что-то делать, еще устроят тут стрельбу и ранят или убьют кого-нибудь из американцев. Невоздержанный на язык стрелок-немец еще несколько раз выругался, партизаны наверняка его слышали, вот и попробуй, объясни теперь им, что перед ними не гансы, а союзники! Морпех мысленно плюнул с досады, но надо было действовать. Для начала Кирилл подобрался поближе, вовремя, между деревьями уже мелькал Джованни, а местные брали на прицел оставшуюся троицу, щелкнули взводимые курки охотничьего двустволки. Ближе всех стоящий к Карееву дедок что-то почувствовал и начал разворачиваться в его сторону, поэтому морпех без затей шагнул к нему и быстро выдернул из рук ружье, не дав опомниться, затем сместился к парню и, повернув винтовку и используя ее как рычаг, уронил того на землю. Девицу пришлось просто нокаутировать, ничего больше не оставалось, еще мгновение и она начала бы стрелять. Впрочем, со всей дури кавторанг не лупил, сейчас очнется, а пока автомат у нее он забрал. Кирилл поднял с земли старенькую тулку, снял курки с боевого взвода и протянул двустволку хозяину.
- Извини, отец, но еще немного, и вы бы моих орлов пострелять могли.
Дед, недоверчиво глядя на Кареева, осторожно взял в руки ружье, а морпех продолжил:
- Мы американские летчики, наш самолет вчера сбили, упал он юго-западнее, по прямой километров двадцать пять будет или около того. Кроме меня, никто русского языка не знает, так я переводить буду, если что. Понял?
- Чего тут не понять, - буркнул старик. – Пошто Нюту обидел, коли ты свой?
- Сам подумай, что делать оставалось, она же стрелять бы начала.
- Это да, она у нас бедовая, - немного подумав, согласился дед. – Ну, и дальше что?
Кирилл схватил парня за шиворот и поставил на ноги, девица тоже завозилась, взгляд ее стал осмысленным, она вскочила, но пошатнулась, старик поддержал ее и с осуждением посмотрел на кавторанга. Тот развел руками:
- Извини, красавица, времени объяснять не было. Держи свое оружие и не бойся, свои мы, союзники, летчики со сбитого самолета.
На их голоса уже подтянулись все американцы, с интересом разглядывая местных жителей.
- Норманн, а почему ты им оружие обратно отдал?
- А почему ты не спрашиваешь, зачем я его сначала забрал?
- И зачем?
- А чтобы вас, оболтусов не перестреляли, ломитесь как стадо пьяных лосей, да говорите на чужом языке, один из вас вообще по-немецки ругается. Вот и угадайте, что они про вас подумали.
Итальянец хмыкнул, потом вздохнул:
- Жаль, я немного опоздал. Эту девушку надо было обыскать, вдруг чего еще припрятала!
Ковальский покачал головой:
- Да чего вы, итальяшки, суетливый народ! Тут тебе не Палермо, ручонки быстро укоротят.
- Я в Палермо в жизни не бывал, да и вообще в Италии, так что ты мне про макароны даже не рассказывай.
Местные с недоверием прислушивались в звукам незнакомой речи, но тут снова вмешался Кареев:
- Отец, не знаю, куда и зачем вы шли, но нам бы в отряд надо. Эти ребята летчики, по земле ходят плохо, сами видите, так что давай, кружева не плети. Сусанин, он, все-таки, в Костромской области жил, а тут Белоруссия. Договорились?
Партизаны, а в этом никаких сомнений уже не оставалось, нерешительно переглядывались, остальные имели возможность их как следует разглядеть. Самому старшему на вид лет шестьдесят, а то и больше, низенькой плотной русоволосой девушке около двадцати, а парню не больше восемнадцати, причем выражение лица у него было глуповатое, поэтому винтовку Кареев на всякий случай пока ему не отдал. Пистолет морпех доставать не стал, демонстрируя свое дружелюбие.
- Ладно, - согласился дедок, - проводим вас, только смотри…
Неожиданно парень развернулся и бросился бежать, петляя между деревьев, остальные недоуменно посмотрели ему вслед.
- Этот малахольный не заблудится? – поинтересовался Кирилл, вешая его оружие на плечо.
- Миколка-то? Не, не заблукает, - махнул рукой старик. – Пошли, что ли, к-хе, соколики, яти мать.
Теперь впереди двигалась Нюта, она временами трогала скулу, оборачивалась и зло смотрела на Кареева. Он один раз виновато развел руками, мол, извини, но больше не реагировал. Расспрашивать деда про отряд тоже не стал, незачем нервировать и без того недоверчиво настроенных людей, поинтересовался только, как того зовут.
- Ермолаичем кличут. Э-эх, ну и союзнички! Ну накой ляд ломиться-то так, неужто нельзя чащобу обойти али ветки руками придержать?
Кирилл хмыкнул и, повернувшись, попросил летунов быть осмотрительнее. Нюта все-таки шла не напрямую, хотя и особо замысловатые кренделя не выкруживала. Ничего по этому поводу он говорить не стал. Шли небыстро, поэтому без отдыха, остановились только у ручья воды попить.
- Что, взопрели, соколики? – ехидно поинтересовался дед. – Откудова только вы такие зимогоры взялись? Лето на дворе, а как зимой вырядились. Лыжи бы еще взяли, комики-зыряне!
- Ермолаич, так ведь на высоте восемь верст вечная зима.
- Ишь ты!  А по виду и не скажешь! Так мине откудова знать, я не андел небесный, на воздусях не летаю.
Солнце уже садилось, когда дедок вдруг закрутил головой, потом быстро стрельнул глазами в Кареева и тот понял, что по их душу кто-то явился. Нюта привела их на небольшую полянку, по сторонам которой рос довольно густой кустарник, слева ветки его раздвинулись и вперед выступил крупный мрачный мужик с дегтярем в руках, рядом показались еще десяток человек с винтовками, за их спинами маячил Миколка. Кирилл быстро, но без лишнего фанатизма взял кисть старика на болевой, а девице сделал подсечку и, когда она рухнула на землю, придавил коленом, оставаясь за спиной Ермолаича.
- Успокоились все! Никто никому ничего не сделает! Мы свои, летчики с американского бомбардировщика.
Было бы гораздо презентабельнее, если бы летуны со зверскими рожами остались стоять, но они порскнули за деревья, что несколько смазало картину. Кареев вздохнул. Тут вперед выступил вислоусый полный мужчина лет сорока пяти во френче без знаков различия и фуражке:
- Ну, рассказывай, Василь Ермолаич, кого поймал?
Дед хмыкнул:
- Ты, Петро Иваныч, историю про то, как мужик медведя поймал, знаешь?
Воспользовавшись возникшей паузой, Кареев произнес:
- Выдохнули? Все, я Ермолаича отпускаю. Извини, Нюта, опять пришлось тебя немного повалять.
Видя, что мужики не делают резких движений, Кирилл сделал шаг назад и показал пустые руки, пистолет он так и не достал. Хотел помочь девушке подняться, но она вскочила сама, отряхивая юбку. Морпех протянул винтовку старику:
- Отдай Миколке, его игрушка.
Партизаны тем временем, окружили летчиков, которые снова сбились в кучу, с опаской разглядывая недружелюбные физиономии местных. Дедок, потирая кисть, принялся объяснять вислоусому:
- Да вот, товарищ командир, встретили недалеко от дороги на Колтки. Балакают не по-нашему, но вот этот чернявый говорит, мол, мериканцы оне.
- Чего тут мериканцам делать? – с сомнением произнес командир, но тут к нему подскочил Миколка и, слегка заикаясь и дергаясь, стал тыкать пальцем в Курта.
- Вот энтот, энтот, он по-немецки ругался! Я слышал, слышал!
Мужчина расплылся в улыбке:
- Вот так, хлопцы! Миколку не проведешь! Вы думаете, он всегда таким был? У него на глазах вы, фашисты проклятые, всю семью заживо сожгли, вот он умом-то и повредился малость. Но речь вашу поганую хорошо запомнил. Мериканцы, как же!
- Чего делать-то с ними будем? – раздувая ноздри, спросила девушка. – Расстрелять, и дело с концом!
- Не торопись, Нюта, это мы завсегда успеем. Допросим их завтра как следует, а там видно будет. Давайте, в поруб их!
Устраивать сейчас дискуссии не имело смысла, поэтому Кирилл успокоил  союзников и те послушно отдали оружие и дали себя увести. Летчиков обыскали, но у Кареева умудрились не найти второй пистолет и ножи. Порубом же оказалась обычная землянка с маленьким окошком на противоположной от двери стене под самым потолком, не таким уж и низким, кстати. По крайней мере Джованни, самый рослый из них, стоял в полный рост и над головой у него имелось еще немного свободного пространства. По бокам стояли голые двухярусные нары, но на земляном полу были набросаны еловые лапы, так что Кирилл не без удовольствия на них улегся.
- Все, парни, отдыхайте, остальное завтра.
- Что-то мне это все не нравится, - проворчал итальянец. – Я, конечно, не ожидал, что мне нальют пива и предложат пасту с неаполитанским соусом, но хоть немного покормить-то можно было!
- Курт ругался по-немецки, очень удачная привычка! Завтра нам, вернее, мне предстоит доказывать, что мы не гунны.
- Так у нас же документы есть, - удивился Ковальский, потом вздохнул. – Ну, да, после такого можно любыми бумагами трясти, не поверят. Ты уж постарайся, Норман, убеди их, совсем нет хочется, чтобы нас прикончили собственные союзники.
Устали все прилично, поэтому, несмотря на волнения по поводу следующего дня, уснули быстро. Утром летунов разбудили пинками, дали сходить в уборную и выпить немного воды, после чего всех, кроме Кареева, затолкали обратно, а морпеха повели к командиру. Вечерние прикидки оказались верными, отряд был небольшой, но это еще ничего не значило, у них могла быть радиостанция или надежная связь с другими, более крупными соединениями. Командирская землянка отличалась от поруба бОльшими размерами и наличием окошек на боковых стенах, за столом восседал уже знакомый вислоусый мужчина, на лавках вдоль стен сидели еще трое, один лет на пять старше, остальные помоложе, наверняка комиссар, заместитель и разведчик-контрразведчик в одном лице.
- Ну, раз ты, хлопчик, по-нашему балакаешь, с тебя и начнем! – вместо приветствия сказал командир. – Давай, рассказывай, с каким заданием к нам шел.
- Спрашивать, дорогой товарищ, вы с подчиненных будете, а у меня вы можете только поинтересоваться. Это первое. Второе, какие идиоты в таком виде на задание пойдет?
Партизаны переглянулись.
- Может вы и летчики, да только немецкие. До своего аэродрома недотянули, теперь к своим пробираетесь, - предположил один, другой, постарше, покачал головой:
- Не, к нам, с заданием шли! А все тут просто, хотели себя за мериканцев выдать, да вишь, не рассчитывали, что Миколка их в лесу услышит.
Вислоусый кивнул:
- Я так кумекаю, комиссар, в самую точку ты попал! Вошли бы в доверие, да своих навели. Только ведь неведомо супостатам, что предателя ихнего мы еще на прошлой неделе в расход пустили. А, чернявый, чего примолк?
- И потом, - рассудительно добавил еще один, до этого молчавший, - чего тут американцам делать? Где Англия, где Германия и где мы!
Кареев вздохнул и принялся объяснять:
- Американцы начали челночные рейсы. Вылетают из Англии, все верно, бомбят Германию, а потом летят дальше, через линию фронта. Затем обратным рейсом и садятся уже в Англии. Так потери меньше получаются.
Партизаны снова переглянулись, потом их командир хмыкнул:
- Ну, положим, что так, а вот ты больно уж бойко по-нашему балакаешь.
- Не по-вашему, а по-нашему! В ближайший сеанс связи отбейте радиограмму в Центр, например, такую: «Захватили группу людей. Называют себя американскими летчиками. Один из них назвал кодовое слово «Хорт» и требует сообщить Иванову. Прошу инструкций о дальнейших действиях».
- Что еще за Хорт? – прищурился вислоусый.
- Это я, мой позывной – Хорт. Так что насчет радиограммы?
- Ты подожди, не мельтеши, - хмыкнул комиссар.  – Что получается? То ты мериканец, то наш, а теперь еще и Хорт такой-то!
- И нет у нас в Центре никакого Иванова, плохо тебя инструктировали, - прищурился командир.
- Такого позывного у вас, понятное дело, нет, а Иванов есть. Чего спорить-то, отбейте радиограмму, получите ответ, все станет ясно. Уж поверьте, он быстро придет, ждут меня на Большой Земле, так понятнее?
Партизаны снова переглянулись, потом вислоусый с напускной печалью вздохнул:
- Ну, что, задумано неплохо. Документы, одежку подобрали, но прокололись ты и твои хозяева пару раз. С чего бы американскому летчику по-немецки говорить, а? Ну, и с радиограммой тоже. Нет у нас рации, сломалась давно и у вас об этом знают. Так что сходится все, раскусили мы тебя!
Все снова засмеялись, потом пожилой участливо спросил:
- Сам-то ты сынок белогвардейский или из предателей будешь? Впрочем, какая разница, с такими как ты у нас разговор короткий.
- Расстреливать намереваетесь? – поинтересовался Кирилл.
- Да вот, посоветуемся с товарищами, можем и повесить.
- Попытаться можете, - согласился Кареев. – Не факт, что получится, но в любом случае правда-то всплывет, тогда за меня и союзников вас по головке не погладят.
- Может и так, только сдается мне, что нас еще и похвалят, - улыбнулся командир. – Если ты наш, чего с этими летчиками делаешь? И почему у тебя тогда документов наших нет?
- Да вы тут совсем с ума посходили! Кто по вражеским тылам со своими настоящими документами ходит?! На Большой Земле меня найдется, кому опознать.
- Так ты у нас разведчик, стало быть?
- Как и догадались, - развел руками Кирилл.
Партизаны принялись хохотать, затем, отсмеявшись, вислоусый сказал:
- Да ты нас совсем за дураков держишь! Комиссар, они там совсем, что ли, малахольные? Ты, хлопчик, в зеркало на себя посмотри, разведчик он…
- Что вы тут ржете, как кони? – раздался за спиной знакомый голос. - Из-за чего столь бурное веселье?
Кирилл обернулся и во все глаза уставился на вошедшего мужчину лет сорока в маскхалате и с автоматом на плече.
- Папка?
Валерий Кареев несколько секунд недоверчиво рассматривал стоящего перед ним молодого человека, потом шагнул веред и порывисто обнял.
- Сынок, живой…
Потом немного отстранил от себя, глядя в глаза, и снова обнял.
- А мама?
Кареев-старший выпустил сына из объятий, глаза его потухли, он отрицательно покачал головой:
- Я искал ее, но пока безуспешно. Скоро Белоруссию освободим, тогда и…
- Кх-м… Товарищ Николаев, так это сын ваш? – осторожно спросил командир партизанского отряда. – Тогда я ничего не понимаю, вы же давеча говорили, что он перед войной еще в школе учился, а тут получается, что он разведчик, из Англии на мериканском самолете летел.
Валерий снова посмотрел на сына и медленно произнес:
- Разберемся. Это мой сын, про остальное мне неизвестно. Вот что, дайте с ним поговорить, а же его больше двух лет не видел.
Хозяева землянки встали и направились к выходу, один из них сделал движение, намереваясь остаться, но Кареев-старший так глянул на комиссара, что тот взял его за плечо и увлек к выходу. Отец и сын сели на лавку, Валерий вздохнул:
- Давай, рассказывай.
- Тетю Тамару, дядю Гошу и Петьку во время первой же бомбежки убило, я в саду в гамаке спал, поэтому жив остался. Прибился к стрелкам, наврал про возраст, документы-то все в доме пропали. Повезло, встретил одного твоего знакомого, того, что тебе шкуру медвежью подарил. В общем, попал в морскую пехоту Дунайской военной флотилии, воевал там, потом нас в Одессу вывезли, а меня в разведку взяли. Там я курсы младших лейтенантов окончил, стал заместителем командира разведотряда. Когда Одессу оставили, нас в Севастополь перевели, а в декабре под Москву и подчинили Наркомату ВМФ. Старшего нашего в одном из выходов ранили, так я стал командиром. Потом на Южном и Юго-Западном фронте работал, да много где, не могу об этом говорить, сам понимаешь. Сейчас вот из Англии возвращаюсь, самолетом быстрее, а то конвои северные только в полярную ночь ходить будут, слишком долго ждать. Да, пап, я женился, ее Светой зовут. Детей нет пока, но будут, я обещаю!
Валерий ошарашенно слушал сына. Голова кругом, мало того, что нашелся, так уже офицер, в разведке служит и отрядом командует, женился, обормот!
- Жена-то у тебя кто?
- Мы в Одессе познакомились, она в военной прокуратуре работала, младший военюрист. Сейчас у меня. Мы еще полтора года назад расписались.
- Как же… А, ну да, ты же годы себе приписал. Она тебя намного старше?
- Одногодок. Пап, она тоже себе годы приписала. А до войны в институте училась, ее в шесть лет родители в школу отдали, так получилось. Скажи, а про маму вообще ничего не удалось узнать?
Кареев-старший вздохнул:
- Когда война началась мы не вместе были. Гродно на второй день взяли, представляешь, что там творилось. Мама в 56-ой стрелковой дивизии в это время находилась, а я в расположении 85-ой работал. Одно могу сказать, мертвой ее никто не видел. Надо надеяться на лучшее, она ведь у нас хитрая и умная, она найдется, обязательно найдется! Я буду искать, пока не найду! Я ведь и тебя искал, когда связь с Центром появилась, только беженцев из Измаила почти и не было, ничего узнать не удалось. А в твой наркомат сделать запрос я, разумеется, не догадался, и в голову не пришло!
- Пап, поговори ты с этими народными мстителями, пусть в Центр радиограмму дадут, больше мне от них ничего и не надо. А то, что один из американцев по-немецки ругается, так он немец и есть, только его предки уже давно в Штаты эмигрировали. Другой итальянец, который в Италии никогда не был, а третий вообще поляк. Страна такая, там кого только нет. А ты так тут все и работаешь, на Большой Земле и не был?
Валерий улыбнулся:
- Недолго ждать осталось, скоро Большая Земля сама сюда придет. Погоди, а ты ранен не был?
- Ну, как без этого, зацепили пару раз. Ерунда, ничего серьезного. А ты?
- Да тоже случалось.
В землянку вошел партизанский командир:
- Там это… Может, пообедаем?
- Вы бы союзников-то покормили, а то они со вчерашнего утра ничего не ели, - попросил морпех.
- Это можно… Так, значит, сынок это твой, товарищ Николаев? Так-так. И чего делать предлагаешь?
- Попроси Косача, пусть радиограмму даст.
- А я могу для всеобщего спокойствия пока в вашем порубе посидеть, высплюсь заодно. Уж поверьте, долго ждать не придется, - добавил Кирилл.