V

Перу, Кальяо
Октябрь 1879 г.
- «Военные суда, закупленные республикой Перу в нашей стране, благополучно прибыли к новым владельцам.» - читал Повалишин. – «Всего их три: броненосный таран «Тупак Амару», перестроенный из старого двухбашенного монитора на верфи в калифорнийском Вальехо,  винтовой шлюп, тоже ветеран Гражданской войны,  и последняя из трёх бронированных миноносок, построенных для перуанского флота по контракту с судостроительной фирмой "Херрешофф Мэньюфэкчуринг компани». Наш корреспондент стал свидетелем их появления в гавани Кальяо и не мог не отметить тот восторг, с которым перуанцы встречали свои новые корабли…»
- Что верно, то верно. – ответил Серёжа. – такой толпы я и на набережных в Кронштадте не видел, в день Высочайшего смотра. Будто всё Перу вывалило на пристани – орут, поют, солдаты в воздух палят – сами, заметьте, без команды!  Вот уж действительно – народное ликование!
- Оно и понятно.   – кивнул Повалишин. – После подвигов «Уаскара» моряки в Перу – национальные герои. И все, от адмирала Грау до последнего оборванца в трущобах Лимы, уверены, что теперь-то в войне наступит перелом!
- Да, дон Мигель на наши кораблики чуть ли не облизывался. Неудивительно – если он столько дров сумел наломать на одном-единственном мониторе, то что сможет натворить теперь! Сутки лазил по кораблям, а потом заявил, что намерен готовить новый набег, всеми имеющимися у него силами.
- Вот и американцы пишут… – кивнул Повалишин. – «…теперь следует ожидать очередного витка войны на море. Получив в свои руки эти суда, контр-адмирал Мигель Грау, несомненно, прибегнет к новейшей морской тактике, уже опробованной русским флотом в войне на Балтике…»
Он сложил вдвое, потом ещё раз, и засунул за отворот сюртука.  Газету доставил утром пакетбот американской почтово-пароходной компании – он вышла из типографии всего пять дней назад. С некоторых пор американская пресса стала активно следить за тем, что происходит на юге континента. В одном только Кальяо обосновалось не меньше дюжины репортёров разных изданий; корреспонденции передавали по телеграфу в Мехико, а оттуда они разлетались по проводам в редакции крупнейших североамериканских газет и журналов. 
На полубаке звякнула рында – пробили две склянки. Весна в Южном полушарии выдалась ранняя, по-летнему жаркая, и перуанские офицеры-моряки,  неутомимые щёголи, уже сменили тёмно-синие суконные мундиры на летние, из белой парусины.
Они беседовали на мостике «Тупака Амару.» Корабль стоял у пирса с холодными котлами, дальше, на рейде, стояла на бочке «Тормента» Команды, за исключением стояночных вахт и машинистов были отпущены на берег. «Духам» же,  (почти все – русские, поступившие на перуанскую службу) не повезло – все они были брошены на срочный ремонт миноносок. Все три стояли возле пирса дальше «Тупака Амару» -   "Алианца" и "Република" и пришедшая вместе с отрядом «Алаи».
- Между прочим, насчёт «бронированных миноносок» газетчики ничуть не преувеличили… - заметил капитан первого ранга, рассматривая перуанские «торпедеры». – Деревянные корпуса этих скорлупок действительно заблиндированы железом, а рулевая рубка представляет из себя броневой купол с узкими смотровыми щелями. Он снарядов, конечно, не спасёт, а вот от пуль, в том числе, и из картечниц – вполне. Именно они, как показывает опыт недавней войны, и представляют главную опасность для минных катеров, поражая команды и котлы.
- Да, инженеры постарались. – согласился Серёжа. – Кораблики необычные, с выдумкой. Насколько я знаю, на всех прочих миноносках никакой защиты нет, в лучшем случае, обложат котёл мешками с песком, или шпалами железнодорожными зашьют от пуль. Ещё бы американцы так поработали с механической частью – цены бы им не было!  А то парадный ход – одиннадцать с половиной узлов, и это для миноноски, для которой скорость – главная защита! Про надёжность машины я вообще молчу.  Дня не проходило, как эта чёртова посудина ломалась, и приходилось останавливаться для ремонта. А под конец мы и вовсе плюнули, и до самого Кальяо тащили её на буксире. И за этот хлам перуанская казна выложила девять тысяч английских фунтов за каждую!
- Только не ляпните это при ком-нибудь из перуанцев. – усмехнулся Повалишин. – Я слышал, они ни всем миром собирали деньги на «торпедеры», причём большую часть внесли те, кто постоянно проживает в САСШ и Европе – здешний-то народец нищ, обобран, гол, как сокол.  А вы сразу – «хлам»!
Как есть – так и говорю. – насупился молодой человек.  – Меня сильно беспокоит, что контр-адмирал так сильно надеется на эти жестянки. Всю будущую операцию построил на них!
- Не могу не согласиться,  Сергей Ильич. Хотя, будем справедливы: замысел дона Мигеля не лишён известной изобретательности. Совместить в ночной атаке таранные броненосцы, «Тупак Амару с «Уаскаром», и миноноски – такого, если мне память не изменяет, не делал ещё никто. Если ему удастся застать чилийский отряд врасплох – вполне может и получиться.
- Если эти несчастные "Херрешоффы" не поломаются ещё на подходах. – не сдавался Серёжа.
- Ничего, наши механики с ними пошаманят, передерут машины – выдержат. А чтобы не поломались раньше времени,  вы, Сергей Ильич, потащите из за своей «Торментой». А потом и назад отбуксируете… если будет кого буксировать.
- Знаете, Иван Фёдорович… - Серёжа помедлил. – Я слышал, контр-адмирал сам намерен возглавить эту атаку на «Републике». Команды на миноносках неопытные, что командиры, что механики, что минёры. Я и подумал: может, выкликнуть охотников из наших? Я бы тоже пошёл – скажем, на «Алаи», я с ней уже успел сродниться, пока волокли от самого перешейка.
Повалишин внимательно посмотрел на молодого сослуживца.
- а стоит ли, Сергей Ильич? Одно дело – сражаться за отечество, и совсем другое – эта война, которая нам, по сути, чужая. Ну, привели корабли, подучили команды, то-сё… А голову класть – стоит ли?
- Так ведь людей жаль! – вздохнул Серёжа. - Пропадут ни за понюх табаку вместе со своим адмиралом. А с нами – глядишь, и появится шанс.

Отредактировано Ромей (03-07-2021 17:11:51)

VI
Чили,
Вальпараисо.
Октябрь 1879 г.
Портовые кварталы любого города мира пахнут примерно одинаково: солёной рыбой и пряностями, ромом и прогорклым жиром, смолой и угольной гарью. И, конечно, тем, что чересчур романтичные литераторы склонны именовать «запахом моря» - ароматом гниющих на сваях причалов и береговой полосе водорослей. 
Здесь, в кривых переулках, выводящих к набережным и пирсам порта Вальпараисо, пахло так же, и двое друзей, успевших слегка поотвыкнуть от этого амбрэ за время путешествия на комфортной «Луизе-Марии», нет-нет, да и морщились, когда из очередного проулка до них докатывалась особо насыщенная волна ароматов. «Густопсовая», как выразился Венечка Остелецкий. Поблизости располагались склады, где хранились сотни бочек с солониной, маслом, солёной рыбой – провизия, которой шипчандлеры снабжали суда в порту, -  и воздух был настолько насыщен соответствующими запахами, что его, казалось, можно резать ножом.
А ещё под ногами постоянно шныряли крысы – крупные, откормленные, наглые, не обращающие ни малейшего внимания ни на людей, ни на здоровенных желтоглазых котов, внимательно наблюдающих за происходящих с низких крыш и ступенек. Коты на крыс тоже не реагировали – пока те не покушались на порученный заботам хвостатых сторожей склад, это не касалось их совершенно. При виде всего этого буйства жизни Венечка, отличавшийся повышенной даже по меркам морского офицера, брезгливостью, с отвращением кривился и прибавлял шаг.
- Осади, куда летишь! – зашипел на попутчика барон Греве. – Договорились же – следовать за ним в тридцати шагах, чтобы со стороны было незаметно!
Остелецкий послушно притормозил. Кочегар-фламандец с шагал впереди, напевая на  ходу бодрую кэпстен-шанти:
«… Where are you going, my pretty maid?
Oh, away to Rio!
Where are you going, my pretty maid?
Oh, away to Rio…» *
Руки он держал в карманах, и Остелецкий нисколько не сомневался, что жёсткие, во въевшейся угольной пыли, пальцы тискают сейчас рукоятку складного матросского ножа. Всё правильно: опасность, как ни крути, была нешуточной, несмотря на следующую по пятам «группу поддержки». Головорезы в портовых кварталах Вальпараисо – как, впрочем, и Гамбурга, и Марселя, и Макао, и вообще любого порта на планете, – редко приучены церемонятся с подозрительными чужаками.

* (англ.) «Куда спешишь, милашка-служанка?
              Прочь, скорее в Рио…»

- Думаешь, он один придёт? – спросил Греве.
- Хотелось бы… - отозвался Остелецкий. Но что-то мне подсказывает, что на такой подарок судьбы рассчитывать не стоит. Наверняка прихватит с собой парочку молодцов. Постоят в тенёчке, понаблюдают, ну и, когда придёт время прощаться – посмотрят, чтобы кто лишний не увязался следом. А увяжется – ножик в бок и в воду. Благо, ходить недалеко…
Он кивнул в дальний конец переулка, где за лесом корабельных мачт синел в вечерней дымке океан. 
- А повезло нам, что кочегар оказался малым порядочным. – вполголоса сказал Греве. Они говорили по-немецки, не желая лишний раз обозначать свою связь с Российской Империей. – И не дурак: когда тот прохвост предложил ему деньги за сведения о том, что происходит на «Луизе-Марии»,  его завербовать – согласился,  деньги взял, после чего прямиком отправился к Девиллю и всё ему выложил. Ну а душка-шкипер уже и нас поставил в известность.
- Этот тип, который пытался завербовать кочегара – форменный болван. – отозвался Остелецкий.  – Мог бы разузнать сначала, с  кем имеет дело. Матросы на «Луизе-Марии» имеют за рейс не в пример больше прочих своих коллег; все они состоят в команде уже не первый год и крепко повязаны с судовладельцем. К примеру, жена этого кочегара жена  - служанка в поместье, принадлежащем твоей, Гревочка, Камилле. Так с чего ему предавать хозяев? Тем более здесь, на самом краю света, когда неизвестно ещё, чем такое предательство обернётся. А вдруг это соглядатай местных пиратов, желающих тряхнуть судно с богатенькими пассажирами, а заодно – поставить на ножи команду? Не-е-ет, Гревочка, как говорят в Малороссии – дурней нема…
Идущий впереди матрос остановился и заозирался по сторонам. Остелецкий ухватил Греве за рукав и увлёк его в тень под стеной очередного склада. Из щелей в стене отчаянно разило солёной рыбой.
- Это здесь. – выдохнул он. – Сейчас должен явиться. Стоим, не высовываемся, смотрим в четыре глаза. Хорошо бы заранее обнаружить его подельников.
- А когда будем брать? – тоже шёпотом осведомился барон.
- По обстановке. Если поговорят мирно, разойдутся – попробуем проследить за этим ловкачом и где-нибудь в переулке скрутим.
- А как же эти… подельники? - опасливо осведомился барон, ощупывая запястье левой, искусственной руки. – Может всё же зря мы вдвоём пошли? Прихватили бы парочку твоих «пластунов»…
- Я и прихватил. Троих. – ухмыльнулся Остелецкий. - Только тебе не сказал, уж извини. Они всё время шли за нами по пятам.
- Где? – Греве заозирался.  – Я никого не заметил!
- А ты и не должен был! Этих молодцов, к твоему сведению, обучали подобным вещам лучшие филёры жандармского управления - попробовали бы они тебе на глаза попасться… Так что стой на месте и не крутись, только внимание к себе привлекаешь.

Отредактировано Ромей (05-07-2021 12:39:26)