Вот кое-что новое выкладываю. А так как это с ОПБ никаким боком не связано, завел новую тему.

Прошу сею писанину сильно не пинать за технические и исторические неточности, ибо писалось сие никак серьезное историческое произведение, а как лирическое отступление от основной линии партии.

Сын неба.

Из воспоминаний стратегического бомбардировщика.
Почему-то все привыкли слушать и читать воспоминания людей, но никто не спрашивает оружие или военную технику, а они могут поведать очень много интересного.

Я родился очень давно, еще до Великой войны, ставшей для меня первой и последней. Как и все дети, зачатые в любви и рожденные в радости, я рос и развивался на удивление быстро и хорошо. Точнее, сначала я рос и развивался, а только потом появился на свет. Это у вас, у людей рождается маленький розовый пищащий комочек, который затем вырастает в грозного воина. У нас, у детей неба, все иначе. Создатель, которого вы на своем человеческом языке называете генеральный конструктор, придумал меня, увидел и лишь затем создал. С нуля, с чистого листа. Именно так. Сначала я появился в виде рисунка, потом стал уродливым деревянным макетом и только через несколько лет стал самим собой. Грозной железной птицей – сыном неба. Я помню все до последней детали. Линейки чертежников в доме мысли, создание моих частей во дворце огня и железа, и даже свое первое знакомство с небом в хижине ветра. Тогда я еще был без крыльев, длинный, худой и неуклюжий. Я даже не мог сам двигаться, и меня, как несмышленого детеныша возили на длинной платформе по рельсам. Но вот настал день, и я родился. Меня выкатили из гнезда, и пришел ОН. Хозяин. Мы понравились друг другу сразу. Нас еще не познакомили, а мы уже понимали и чувствовали друг друга. Я стоял на поле и смотрел на него, а он говорил с Создателем. Он любовался мной.
- Глянь, Владимир Михайлович, какой красавец! – восторг переполнял его – Какие линии. Это шедевр. Сказка, а не самолет.
Ну, еще бы. Ведь я первый, целиком созданный из металла. Большой, грозный и в то же время стремительный и грациозный. Серебристый полубог на фоне деревянный старичков ТБшек.   
- Да, Сережа, он хорош. Мой лучший и любимый ребенок – в словах создателя было столько теплоты, любви и гордости, что я просто не мог подвести его. Вокруг меня суетились люди, маленькие забавные человечки. Такие смешные и такие хрупкие, но без них я ничто. Они меня кормят, чистят, ухаживают за мной. Мне даже немного неловко, я такой большой, а они такие маленькие, но тут на земле, я без них почти беспомощен.
Как хочется в небо, туда, где жизнь, туда, где можно быть самим собой. Лететь, парить, скользить по этой прекрасной небесной синей глади, и быть собой, быть самым счастливым существом в этом мире. Сегодня мы будем летать. Хозяин сказал, а он меня никогда не обманывает. Меня покормили вкуснятиной, проверили все, что можно проверить. Какие смешные все-таки эти люди, спросили бы у меня, я бы сам сказал, что надо делать, а что нет. Суетятся. Конечно, сегодня такой день – первый полет. Вон даже Создатель волнуется, а Хозяин спокоен. Он чувствует меня, я чувствую его. Мы знаем, что все будет в порядке. Вместе с Хозяином во мне сидят и другие человечки – его друзья. Я же стратегический бомбардировщик, а не какой-то мелкий истребитель, поэтому экипаж у меня большой, большой и дружный. Чувствую теплые сильные руки Хозяина. Мне нравиться, как он держит штурвал, как щелкает переключателями, как ровным спокойным голосом отдает команды. Мы идеально подходим друг другу – сильный самолет и сильный человек.
Вот идет команда за запуск двигателей. Люди думают, что это двигатели, нет – это сердца. Четыре мощных горячих сердца, которые ведут меня вперед, вперед к мечте, вперед к счастью. Я нехотя чихаю, надо же покапризничать немного. Ну, хотя бы для вида. Но вот началось. Детские игры остались в прошлом. Я, как птенец, впервые вылетающий из гнезда, или он будет летать и станет взрослой сильной птицей, или он разобьется оземь. Все сильнее стучат сердца, неведомая сила зовет меня вперед. Короткий разбег. Самый волнующий момент. Взлет, прочь сомнения. Я лечу! Я смог! Короткий круг над гнездом и возвращение обратно на землю. Не хочу домой!!! Хочу летать!!! Так не честно. Я чуть не расплакался. Ну, разве так можно – дать мечту и тут же ее отнять. Люди, как же вы жестоки. Вокруг царило ликование, все радовались и поздравляли друг друга. Только он, только один Хозяин меня понял и поддержал.
- Не огорчайся малыш, мы еще полетаем. Ты и я, мы оба рождены для неба.
Уже на поле к нему подошел Создатель
– Сережа, ну как он.
- Он будет летать, Владимир Михайлович. Он хочет летать и просится в небо. Когда его поднимал, показалось еще немного, и самолет, как птица, взмахнет крыльями и рванется в облака. Я его, как живого чувствую. Как будто и не машина вовсе, а живое создание. Сильный, но еще молодой, пугливый.
Через две недели началась настоящая жизнь. Я летал почти каждый день. Знаете, а убирать ноги после взлета хоть и не удобно, но это очень полезная привычка. Согласитесь летать с ногами наружу – это дурной тон. Конечно, старики-ТБшки ворчат, что вот в их-то время и небо было синее, и молодежь скромнее, но вы же сами понимаете, старики всегда ворчат. На то они и старики. Не зря их за глаза ТвердолоБыми назвают, точно не зря. Думал шутка такая, а оказалось, правда. ТБ - оно и есть ТБ. Ни добавить, ни убавить.
Как я летал. Если бы вы только это видели. Горки, подъемы, бочки и даже мертвые петли. Что мы только не творили. Сколько рекордов было побито, поставлено и снова побито. Перекрыты все возможные и невозможные расчеты. Создатель получил награду, Хозяин благодарность, а я чувство гордости и уверенности в своих силах. А вот однажды мне стало по настоящему страшно. Подъем на двенадцать тысяч, и потом резкий уход в штопор. Блаженство. Резкий свист ветра, безумная скорость, океан счастья. И земля, приближающаяся с каждым мгновеньем. Выравнивание, а сил уже нет. Кости трещат, рвутся жилы, все четыре сердца сходят с ума в тщетной попытке вытянуть нас из лап, поджидающей на земле смерти. Я справился, вытянул, чуть не умер, но вытянул. Уже потом, в гнезде, я спросил у него:
- Зачем ты так сделал. За что ты так со мной.
- Прости. Но так было надо. Ты первый, а первым всегда трудно. Зато, теперь мы знаем, как делать не надо. И это знание спасет много жизней твоим и моим братьям. 
Ой, а как меня знакомили с моей первой бомбой. Это отдельная история. Стою, хорошо мне, солнышко утреннее греет, ветерок обдувает. В небе ястребки кувыркаются, отрабатывают учебный бой. Одно слово - дети шкодливые. Играют, кто кому в хвост зайдет. Забавные они – эти малыши. Я на них засмотрелся и даже не заметил, как ее ко мне подвезли. Слышу, кто-то снизу окликает, да еще так важно, как будто оно здесь самое главное.
- Эй, ты там, что нос задрал. Сюда смотри, а то прохлопаешь все рулями, а меня подвесят неправильно.
Посмотрел вниз, а там лежит на тележке чушка, на железный огурец-переросток похожая, и возмущается. Я ей в ответ:
- Вы, милочка, вместо того, чтобы бузить там, представились бы как положено, а потом бы уже и возмущались.
- Нет, вы посмотрите на этого нахала – обратилась она к стоящему рядом заправщику – Сам только, только из гнезда вылез, а меня уважаемую ФАБ-500 уже манерам учит. И не стыдно вам молодой человек. Уважаемый заправщик, хоть бы вы его пристыдили, может он хоть вас послушает.
С кормителем, почему эта странная тетка назвала его заправщиком, мы были в хороших отношениях. Он мне привозил вкусности, а я ему рассказывал про небо, про те места, где мы были с Хозяином. Кормитель же кроме большого гнезда и места, где живут пыхтящие ползуны, почти нигде и не был. Ему было интересно послушать и про страну, где все белое и очень холодно, но зато не бывает ночи, и про много воды, через которую надо лететь много часов. Особенно ему нравилось слушать рассказы про большой лес. Такой большой, почти как много воды. Так что он мудро решил не вмешиваться в наш разговор, а сделал вид, что ему срочно надо кого-то покормить и, как всегда тихонько ворча, покатил куда-то по своим делам.
Мне надоело брюзжание этой огурцеподобной тетки и я решил сменить тему и представился:
- Позвольте представиться, уважаемая ФАБ-500. Меня зовут Экспериментальный Стратегический Бомбардировщик, а происхожу я из семьи ТУ. Так как я пока один, то порядкового номера не имею. Друзья зовут меня ЭСБ.
Она, кажется, сменила гнев на милость – А так вот в чем дело. Ты оказывается совсем один, а я то думаю, что-то ты какой-то странный. То, что ты из семьи ТУ – это хорошо. Наша семья с вашей давно дружат. Так что можешь называть меня полушкой. Я ведь полтонны вешу. Поэтому и полушка. Кстати, милок, а ты не знаешь, зачем меня сюда притащили? Лежала на складе, никому не мешала, и вдруг на тебе. Хватают, тащат куда-то. Приезжаю сюда. Знакомых никого, один ты стоишь нос, в облака задрав, да еще и не здороваешься. Вот я сорвалась маленько. Не бери в голову.
- Я не знаю. Все время налегке летал – ох, чуют мои лонжероны, что-то тут затевается. Не успел я толком подумать, погадать, а тут уже техники набежали, тележку с полушкой под меня закатили, просят бомболюк открыть. Ну, раз просят, так что не открыть, открыл, конечно же. Твою мать, как же я сразу не догадался бомболюк – это же люк для бомб. Теперь все понятно стало. А я еще думал, почему меня бомбардировщиком назвали, зачем во мне места столько свободного. Понятно зачем, бомбы возить. О, вот и Хозяин идет. Ура, летим.
Взлетели, красота вокруг, уж петь хочется. Даже запел от радости.
- Командир – второй пилот обратился к командиру экипажа – Слышишь, вроде шум какой-то появился новый.
Тот прислушался, послушал, послушал, улыбнулся и говорит – Это он поет. Хорошо ему.
Летели мы куда-то в новое место. Мне же все в новинку, все интересно, вот и отвлекся немного. Чувствую какая-то суета у меня внутри. Смотрю, Хозяин серьезный стал, сосредоточенный. Он такой бывает только в особо важные моменты, значит, будет что-то интересное. Жду. Опа, началось. Эй, ребята. Вы что делаете? Они бомболюк отрывают. Да вы что, у меня там полушка лежит, она же вылетит нахрен! Вы там, в пилотской, с ума все по сходили. Не дам полушку терять, она хорошая!!!
- Командир, бомболюк не открывается, полигон проходим.
- Давай Саш, на второй заход. Семен, передай на землю – у нас проблемы с открытием бомболюка. Идем на второй круг.
- Эй, ты, дурило стратегическое.
Кажется, меня кто-то зовет, а так это полушка проснулась. Перепугалась, наверное, вот и раскричалась со страху.
- Не бойся, хрен они у меня, тебя потеряют. Еще пару кругов сделают и успокоятся. Пусть знают, кто тут главный. Хозяин тоже хорош. Ладно, эти -  раздолбаи, но он то куда смотрит. Дома я ему все выскажу. Дай только в гнездо родное попадем.   
- Эй, твою мать, ты какого хрена бомболюк стопоришь? Мне прыгать надо, а я вылезти не могу.
- Как вылезти! Ты же разобьешься! У тебя даже парашюта нет, а тут высота шесть тысяч.
- Вот глупенький. Так ты что первый раз это делаешь?
Ой, как я тогда смутился – Ну, первый, а что.
- А то! Мы, бомбы, на то и нужны, чтобы сверху падать и на земле взрываться. Минута полета и вечный оргазм. Думаешь, на темном складе интересно годами валяться? Фигушки, вот мы и рвемся от этого. Извини за каламбур. Ладно, не переживай, я никому не скажу о том, как ты в первый раз опростоволосился – говоря это, бомба ехидно хихикнула – Расслабься, я все сама сделаю. Что у нас там внизу творится, да приоткрой ты его немного, дай посмотрю получше, а то не видно ж ничего. Всему вас молодых учить надо. Как скажу, давай, ты открываешь створки и меня отцепляешь, понял? Хотя, ладно, главное створки открой, отцепиться я и сама смогу. Не переживай, в первый раз у многих не получается. Зато потом, пойдет как по маслу. Первую, вторую еще помнить будешь, а как нас за десяток перевалит, и считать перестанешь. А уж с таким бомбоотсеком как у тебя, можно за раз таких как я, с десяток оприходовать. Так что не комплексуй, все будет зае…сь.
- Командир, мы над точкой сброса – раздалось у меня в пилотской.
- Давай Саш, жми.
- Давай – крикнула тогда полушка. Такой я ее и запомнил. Уходящей, свободной и счастливой.
- Командир, бомба ушла.
- Ну, и отлично. Все, домой ребята.
С тех самых пор и полюбил я полушки. Каких у меня только не было: и худющие сотки, и мелковатые на мой вкус четвертушки, и важные, как матроны двушки, конечно же, тонки тоже ничего, но вот полушки – это первая и вечная любовь. С ними все всегда получалось с первого раза.
В гнезде нас уже ждали. Суматоха творилась страшная. Облазили меня вдоль и поперек. Все пытались понять, почему это бомболюк с первого раза не открылся. Вроде все работает, все нормально, а он не открылся. А я им специально не говорил. Как они ко мне, так и я к ним. Неделю мучились, достали. Смотрю, Хозяин ходит чернее тучи. Он то все понимает, но разве можно сказать инженерам и техникам, мол, не мучайтесь ребята, самолет исправен, просто он тогда покапризничал немного. Не поймут же, засмеют глупые. А дело между тем принимало совсем грустный оборот. Меня хотели снять с полетов и подвергнуть полной разборке на предмет скрытых дефектов. Ну, уж нах… такое счастье. Помню, как это было. Затащили в большой зал, и давай раздевать, разувать. А я как дурак на площади. Крутом столько людей, ну люди еще куда не шло, они все равно бестолковые, ничего не понимают. Но там были краны, а я тут стою с голой жо…. , с голым фюзеляжем короче. Стыдно было, до жути. Правда, мне все проверили, поменяли, сердца новые поставили, обувку справили, короче, как заново родился. Отвлекся, простите. Всю ночь думал, как бы выкрутиться. И придумал. Сломал клапан в гидравлике, а чтобы заметно было, люди же они такие, их пока носом не ткнешь, не увидят, маслица накапал. На утро техник увидел, за механиком побежал, тот глянул, велел клапан сломанный снять и убежал инженеру докладывать. Прям как дети, право слово. На следующий день, я как птица крыльями, нет, скорее как дурак руками, махал полдня створками бомболюка. Аж сам запарился. Ну, и так ясно, открыли, закрыли – работает, значит все нормально. Зачем полдня на это тратить, ума не приложу. Люди, что с них возьмешь. Так что это проишествие как-то быстро забылось и дальше все пошло своим чередом.
А один раз ЧП было. Началось с того, что вместо моего постоянного кормителя приехал другой. Угрюмый, неразговорчивый. Все быстрей, быстрей. Говорит, мне мол еще пол аэродрома заправлять надо. Интересно где это он на аэродроме пол нашел? И чем его надо заправлять? Да и вкуснятина была сегодня какая-то не вкусная. Как-то все бегом. Все в суете. Опа, а это что. Почему это Сашка в кресло Хозяина сел, а где он сам? Неужто случилось что? А это какой - такой дядька с хитрой мордой в меня лезет? Ох, думаю, не нравиться мне весь этот марлезонский балет, вот не нравиться и все тут. Сашка меня заводит, а я ни в какую. Не полечу без Хозяина, хоть на металлолом режьте, не полечу и все тут. Эй, а с какого перепоя этот странный тип на Сашку орет. Да мало ли что ему в Москву надо. Садись на поезд и езжай. Или вон ТБшку бери, или транспортник, да хоть это ведро летающее У-2. Это не мои проблемы. Это как ты его под суд отдашь? Мужик, может тебя потерять где-нибудь или над большим лесом уронить? Разок, для профилактики. Ой, а Сашка-то и вправду побледнел, не хочет видать под суд, каналья. Ладно, не хнычь парень, завожусь я, завожусь. Туда добрались почти нормально. Плевался я всю дорогу, из Сашки командир, как из Чайки истребитель. У крысы чайки не рождаются. Только сверхкрысы. Толпой хоть слона завалят, а по одному – слезы, да и только. Так вот и Сашка. Вроде и может что-то, а не чувствует он меня. Нет, не быть ему командиром. Так и уйдет на пенсию вторым пилотом. Опять отвлекся. Туда долетели, сели, мужика вредного выгрузили и пошли обратно. Иду, чую плохо мне. То в жар, то в холод бросает. Сердца как-то не нормально бьются, еда, чем дальше, тем хуже. Трясет всего, знобит как в лихорадке. Ох, не дотяну я до гнезда. Отлетался соколик. Штурман Петрович молчит, даже Сашка, уж на что баламут, и то сидит серьезный, как зенитка в засаде. Тише воды, ниже травы. А мне все хуже и хуже. И гнездо родное вроде уже рядом. Крылом, как говорится, дотянутся можно. Все сил моих больше нет. Прощайте ребятушки, не поминайте лихом.
Очнулся уже на земле. Стою, на ногах. Цел, ничего не сломано, все на месте. Все живы. Что за чудеса такие. Оказалось, посадил меня Сашка, причем посадил в бессознательном состоянии. Молодец, справился. Нет, вы не поняли, это не он был в бессознательном состоянии, это я был в бессознательном состоянии. Как сердца остановились совсем, так я сознание и потерял. Стою, в себя прихожу потихоньку. Хозяин приехал. Ох, не заболел ли он, бледный какой-то, нервный. Ругается на всех. Начальства всякого набежало, кричат, суетятся. Будто не люди важные, а галки на помойке. Ага, вон инженер пришел. Сейчас начнется концерт. Ну, вы поглядите на этого дурака с папкой под мышкой, да откуда механик может знать, почему двигатели вдруг отказали. Тут надо, разбираться не спеша, все по уму делать. А то давайте стрелочников назначать, умники хреновы. О, кормитель мой едет, да пропустите же его. Столпились, как стадо гусей у пруда. Ну, наконец-то разошлись.
- Здорово, ты где пропадал. Пока тебя не было, меня тут какой-то гадостью накормили, чуть не помер.
- К пыхтящим ползунам за едой тебе ездил. Рассказывай, что тут случилось.
Рассказал ему, как все было. Ох, он и ругался.
- Это какая же конная повозка, тебя такой гадостью кормить сподобилась. Тебе же особенную еду надо давать. Та, которая всем, тебе не пойдет. Что же они гады наделали. Такого орла чуть не загубили. Скажи, мне, кто такое распоряжение дал, пойду его задавлю. И пусть меня потом на металлолом порежут.
А тем временем, страсти накалялись. Сашку уже под белы рученьки повели в машину черную. Ох, не нравиться мне эта машинка. С виду вся такая гладкая, а от самой смертью, как от кормителя едой, за версту несет. Во, уже Создателя ругают. Какой же он вредитель, он талант. Не чета тебе, гнида лысая. Давай, только стань под крыло, я крыла не пожалею, боль потреплю, лишь бы тебя сволочь по макушке садануть. Сам дал команду меня гов…м накормить, а теперь на Создателя, как голубь, решил сверху нагадить. Надо быстренько придумать, как нашим помочь. Слышу, кормитель сигналит мне, я ему в ответ:
- Да, отстань ты, не до тебя сейчас.
- Слышь, товарищ мой крылатый. Есть идея. Сейчас, когда остатки этой гадости я с тебя скачивать буду, ты шланг выплюнь, а я откачусь немного. Вот когда это дерьмо, которым тебя накормили, потечет, и все это заметят, должны они внимание обратить. А там уж я своему подкину идею, чтобы он ляпнул, мол, пробу надо взять, на всякий случай.
Сказано, сделано. Ох, красота получилась. Шланг на земле, еда течет, люди в крик. А хозяин кормителя вентиль закрыл, инженера за рукав тянет и в лужу пальцем тычет. Лысый увидел, аж побледнел. А, будет тебе сволочь три пера в задницу. Узнаешь, как, кого и чем кормить надо правильно.
В общем, полгода как-то пролетело незаметно. Меня уже в серию пустили. Но делали пока еще маловато. Пара дюжин у нас в гнезде стояло, да говорили, еще несколько штук где-то летает. Братья получились все как на подбор. Один другого лучше. Даже старики наши, уж насколько любят молодежь ругать, и те расхорохорились, хвосты подняли, крылья расправили и стоят важные такие, как флюгер на башне.
- Есть теперь, кому небо передать под охрану. Достойная смена растет. Смотрите, мол, не посрамите дело отцов ваших и дедов. 
Ага, отцы блин, Пока эти отцы взлетать будут, я уже два раза успею девчонок бросить. Ну, отбомбиться то есть. Забываю, что вы, люди нормального языка не понимаете, все вам разжевывать по три раза приходится.
Пока то, да се, начал я молодняк натаскивать. Как взлетать, как садиться правильно, чтобы ноги не поломать и мордой в грязь потом не улететь. Как с экипажем дружить, как механикам помогать или наоборот им головы дурить. Про свой конфуз с полушкой не стал рассказывать, конечно, но объяснил, как бросать всех сразу, а как по одной. Да, мы такие, мы может и всех за раз, а может и каждую по разу. Тут уж по ситуации ориентироваться надо. А самое главное, как строем ходить, дистанцию держать, на местности ориентироваться. По солнцу или по звездам. Как говориться: «Штурман, штурманом, а на этого еврея надеяться последнее дело». Хорошо у меня Петрович толковый мужик, он тебе хоть по пачке Беломора, хоть по пачке Казбека маршрут проложит, а попадется какой-нибудь сопляк после училища, который без карты и компаса туалет найти не сможет, что тогда делать? Правильно, самому маршрут прокладывать и по ходу подруливать в нужную сторону. Учил их и ночью летать, в дождь, и в снег. Это мелочи всякой хорошо. Летают низенько и близенько. Чуть облачко показалось, сразу визг: – Погода не летная, мы не полетим никуда. А у нас взлетаешь в Ташкенте летом, садишься в Мурманске зимой. Что вы смеетесь, и такое бывало. Особенно когда еды в дорогу дальнюю дадут, повесят подмышки две котомки, и лети, как хочешь. Вот и взлетали не как грозные птицы, а как утки беременные. Полный бомболюк четвертушек, и так то не до чего, а тут еще и эти дуры галдят, как торговки на рынке:
-Куда летим, кого бомбим.
Ваше-то какое бабское дело куда да кого. Придет время, узнаете. Вот куры любопытные. А хохму про бетонную бомбу знаете? Нет, тогда расскажу. Есть такая шутка, тому, кто плохо цель накрывает, вместо нормальной бомбы бетонную подвешивают. И смех, и грех. Потом такой бедолага ночью, в дождь с закрытыми глазами с пятнадцати тысяч любую куда угодно положить может. Даже не целясь. Не поняли, ну люди, что с вас возьмешь. У нас, детей неба, работать с бетонной бомбой, как у вас с резиновой бабой. Ага, ржете, а двенадцатому не до смеха было. Ну не повезло ему с экипажем. Вот они неделю бетонку кидали. Так и не попали ни разу. Пока он сам не сказал командиру:
- Ты, твою мать, пальцем ткни, где цель, а я сам долечу и сам все сброшу. Только не мешай ради неба.
Теперь так и летает. Сам. Экипаж у него как пулемет в крысе. Вроде и штука нужная, а толку от него хрен да маленько. Кстати, про крыс. Как-то решили они с нами поиграть. Мол, мы маленькие, юркие, вас бегемотов неповоротливых, как цыплят пощелкаем. Щелкалки, блин. Сначала мы ушли наверх и кричим:
- Ну, где вы мелочь пузатая?
Они, было, полезли за нами, да куда там этим курятам куцехвостым. Пыхтят внизу, задыхаются.
- Так не честно – кричат – Мы так не договаривались.
- Ладно, говорю, будь по-вашему, ждите, сейчас будем. Собираю ребят в чемодан. Для людей поясняю, чемодан – это особое построение. Когда все мы идем плотной толпой. И с какой бы стороны к нам не подвалили, огребают сразу от нескольких. А как вы хотели? Мы ребята дружные, компанейские. Это сейчас на два с половиной десятка. А вот будет нас сотен пять, шесть. Ну-ка, кто против нас. То-то же. Дураков нет. Это сейчас нет. А тогда еще были. Собрались, значит, мы в чемодан и идем. А мелочь пузатая вокруг нас, как моська вокруг слона: и хочется, и боязно. Я их старшему говорю:
- Пока вы так прыгать будете, мы у вас все гнездо разорим. Будете потом по полям, как чибисы взлетать и садиться.
А он мне – Ха, мы мастера. Можем хоть с носового платка взлететь. А вам толстозадым, специальную полосу подавай. Тоже мне АДД – элита неба.
Тут я уже не сдержался, и за ним. А этому пройдохе того и надо было. Они же юркие черти. Я выскочил, толпа на меня. Хорошо у меня крупняки стоят. Да и ребята подвалили быстро, насилу отмахался. Им то мы накостыляли по самые закрылки, но вот этот случай стал хорошим уроком. Есть строй – держи. Дисциплина – мать порядка. Своим-то я сказал, что так и было задумано. А вот на земле я специально попросил меня поближе к главному крысюку поставить. Поговорили мы с ним. Хорошо поговорили. Куда у меня половина спирта за ночь испарилось, ума не приложу. Хорошо, хоть бой учебный был, а то бы и нам досталось и им бы хорошо перепало. Посчитали, прикинули и получается, что калибр их слабоват против нас. Пулеметы нам, что слону иголка в попу. Больно, неприятно, но не смертельно. А вот наши крупняки им потом долго в кошмарах аукались. А как они хотели?
Люблю лето. Тепло, хорошо. Погода – сказка. А сегодня еще и суббота. Полдня полетали и все – отдых. Завтра воскресенье – выходной. Можно будет спокойно подумать. Обсудить чему за неделю научились, кому что подтянуть надо, кому поправить. Перышки почистить, ТО пройти спокойно. Рутина, одним словом. Раньше Хозяин все выходные со мной проводил, а последнее время пропадает где-то. Мне тут эмка обмолвилась, что к нему жена с дочкой приехали. Ну, семья – это святое. По себе знаю. Когда я один был, хоть на луну вой. А потом братья с завода пошли, так не то, что свободного времени не стало, иной раз масло поменять забываю. Хорошо хоть, старший механик Василий Федорович, дай ему небо летной погоды, все сам делает. Даже напоминать не надо. Так, какие планы на эту субботу? Надо бы карты поучить с ребятами. Что-то не спокойно мне, не хорошо как-то. Винтами чую, кончится лафа наша скоро, ох, кончится. Ну, карты, так карты. За дело товарищи.
Ночь была ужасной. С запада пахло весь вечер злобой и смертью. Часа в два ночи совсем невмоготу стало. Давно мне так плохо не было. Молодежь тоже нервничает. Даже люди, уж на что, казалось бы, толстокожие и недалекие создания, и то беду чуют. Ой, больно то как. За что же вы их гады беспомощных на земле-то жжете. Стоны, крики, боль, отчаянье – все слилось в один сплошной кошмар. Горят, горят ребятушки, на земле горят, даже из гнезда вылететь не успели. А кто поднялся, того эти коршуны прямо на взлете валили. Налетали толпой и клевали, гады. Сколько хороших ребят не за хрен собачий погибло. И мы стоим как с подрезанными крыльями, сейчас бы в небо, бомбить сволочей, пока они кормятся да заряжаются, да кто ж нас без экипажей пустит-то. Ох, люди вы люди, что же вы наделали? Как же вы так могли такую беду допустить? Крысюки, уж на что бестолковые, а и то чуть сами не повзлетали. Нервы-то чай не железные. Там твоих братьев в гнездах заживо жгут, а ты тут стоишь, по рукам и ногам связанный и сделать ничего не можешь. Сколько хороших ребят той ночью полегло, сколько побилось, сколько сгорело в гнездах. Одно небо знает. Всю ночь меня колотило. А на утро, наши все, как один, поседели. Были яркосеребристые, а стали тусклосерые. Всю веселость, как встречным потоком сдуло. Стоим злые, голодные. Часам к десяти Хозяин пришел. Появился, и ко мне сразу:
- Все брат, кончилась мирная жизнь, война началась.

Отредактировано А-1 (31-07-2009 23:03:48)