Ну-с, а вот и начало!

1

Снег валил, не переставая уже второй день. Игорь пробирался по узким тропинкам между могил, утопая в наметённых сугробах. Было ужасно холодно: мороз чувствительно кусал лицо, а пронзительный ветер постоянно норовил забраться под куртку.
На кладбище почти никого не было. Только однажды Игорь заметил, двух женщин в чёрном, скорбно застывших у покосившейся ограды, да на главной аллее ему на глаза попался патруль. С тех пор, как по Земле прошла волна Эпидемии, в местах захоронений стали круглосуточно дежурить колдуны-некроманты, призванные следить за порядком среди упокоенных.
Игорь не вызвал у них особого интереса. Быстрое сканирующее заклинание и патрульные не спеша протопали мимо, негромко переговариваясь о чём-то своём.
К могиле Учителя Лобань вышел совершенно неожиданно. Перед этим Игорь немного заплутал, разыскивая нужный участок, и потому шёл наобум, мучительно вспоминая правильную дорогу и ругая себя за то, что не поинтересовался в канцелярии Ордена точным «адресом» последнего пристанища Учителя.
Осенью, когда проходили похороны, он, раздавленный неожиданно свалившимся горем, воспринимал всё как в тумане, да и кладбище тогда выглядело несколько иначе.
Скромный памятник в виде четырёхугольной плиты из тёмно-серого гранита с орденской эмблемой и золотыми буквами под нею: Казьмин Сергей Андреевич. Чуть ниже даты жизни. И всё. Ни стандартного, затёртого до невозможности «Помним, любим, скорбим», ни чего-то другого, столь же бесполезного.
Впрочем, наверное, Учитель и не нуждался в каких-нибудь эпитафиях. Те, кто действительно хотел его помнить, и так помнили, а те, кто хотел поскорее забыть не стали утруждать себя фальшивыми словами.
Игорь не спеша очистил небольшую площадку у основания плиты и аккуратно положил на неё охапку бархатистых тёмно-красных гвоздик, купленных заранее возле метро. Постоял несколько минут, не двигаясь, точно отдавая дань памяти, и лишь затем позволил себе закурить.
По-прежнему было очень холодно. Зажигалка подмёрзла, и пришлось долго-долго трясти её, высекая бесполезные искры. Наконец появился маленький огонёк, и он торопливо прикрыл его ладонью. На ум почему-то пришло сравнение с дрожащим на ветру огоньком свечи. Не то, чтобы Игорь был настолько уж верующим – последний раз в церковь заходил почти год назад, но к вере относился с большим уважением.
Раскурив сигарету, он сделал несколько глубоких затяжек. Показалось, или стало немного теплее. Лобань отряхнул с куртки снег и задумался. Перед глазами всплыло лицо Учителя. С виду простецкое, но исполненное огромной внутренней силы – именно таким он запомнил его во время того злополучного последнего эксперимента. До последнего момента такое необычайно спокойное… Может сейчас Игорь и пришёл сюда, чтобы перенять малую толику этого состояния, привести в равновесие свою мятущуюся душу?
А ещё, как уже не раз до этого, как только вспомнился тот страшный день, Игорю вновь захотелось громко закричать, попытаться предупредить Учителя о надвигающейся беде! Оттолкнуть, закрыть своим телом… сделать хоть что-нибудь!
Лобань не заметил, как впал в состояние транса – может, тому виной было его теперешнее настроение, может обстановка, но в какой-то момент Игорь осознал, что громко проговаривает формулу Призыва, пытаясь прорваться через барьеры мироздания, дотянуться до тех неведомых далей, где бродила нынче душа Учителя.
Вот только в ответ он, как ни старался, не слышал ничего. Нет, какие-то странные шорохи, чей-то неразборчивый шёпот до него доходили, но вот то, ради чего он сейчас щедро тратил энергию – голос Учителя – не различался. Вообще!
Солёная капля ударила по губам, чтобы почти мгновенно превратиться в лёд. Игорь с недоумением открыл глаза и тут же резко отпрянул назад, насколько это было возможно. Неопрятный чёрный клубок, размером с небольшую кошку, парил в воздухе перед его лицом, всхлипывая, бормоча что-то жалостливое и заунывное.
Плакальщик!
И ведь здоровый какой! Как же это он сумел подобраться к нему так близко? Очевидно, погружённый в свои невесёлые мысли, Игорь весьма опрометчиво позволил себе расслабиться, и прозевал приближение этого чрезвычайно вредного и опасного существа.
Маг осторожно, стараясь не делать резких движений, поднял правую руку таким образом, чтобы раскрытая ладонь смотрела на плакальщика. Затем тихонько произнёс несколько слов. И ещё. Воздух перед ним начал слабо светиться, переливаясь всеми цветами радуги.
Нечисть забеспокоилась. Это стало понятно по тому, что плач усилился, в нём появились резкие, истеричные, визгливые нотки. 
«Ну пожалуйста! - взмолился про себя Игорь, не переставая произносить вслух слова заклинания. Струйка пота пробежала по лицу. – Ещё чуть-чуть! Мне нужно совсем чуть-чуть!.. Получи!!»
Разноцветное покрывало, соткавшееся наконец в воздухе, плавно накрыло плакальщика, разом оборвав его причитания. И сразу же последовал негромкий хлопок – такой, словно лопнул воздушный шарик.
Игорь отшатнулся. Воздушная волна обманчиво легко толкнула его, но маг устоял на ногах. Перевёл с облегчением дух и только сейчас почувствовал, как внутри дрожит буквально каждая клеточка. Это ж надо – оказался практически на волосок от гибели! Тоже мне – чародей! Вот смеху-то в Ордене будет, если узнают.
А то, что обязательно узнают, стало отчётливо ясно, когда Лобань увидел бегущих к нему встревоженных патрульных…
   
Компьютер мелодично пиликнул, сообщая, что письмо отправлено. Игорь с тоской посмотрел на экран, тщетно надеясь увидеть ответ, но всё было по-прежнему – Ольга молчала.
На его звонки и эсэмэски она тоже никак не реагировала – то ли и в самом деле была недоступна, как информировал равнодушный голос в трубке, то ли на что-то обиделась и просто не желала общаться. Ведьма, что с неё возьмёшь?
Решив плюнуть на всё, Лобань прошёлся по комнате и сел в кресло. Огромное, с высоченной спинкой, оно приняло его в свои ласковые объятия, расслабляя, предлагая забыть обо всех проблемах. В своё время Игорь заплатил за него астрономическую сумму, но это того стоило! Пожалуй, в доме теперь у него появилось по-настоящему любимое место, где он чувствовал себя как нельзя лучше. А для практикующего мага это было весьма ценно – зачастую необходимое для дела полное сосредоточение достигалось только за счёт комфортного состояния души и тела.
Игорь перевёл взгляд на висящую на стене напротив японскую гравюру. Укиё-э – буквально: «картина бренного мира» - изображала трёх огромных рыбин, кружащихся над кораллом. Они словно бы танцевали, кружась в неспешном хороводе над лениво шевелящимися венчиками водорослей, то сплетаясь, то расходясь в разные стороны…
Твою в качель! Опять!
Игорь невольно выругался – снова, как и на кладбище, задумался, и не заметил, как утратил контроль над собой. Вот и теперь зачем-то вдохнул капельку жизни в рисунок. Помедитировал, называется!
Срочно ликвидировав нечаянно созданное безобразие, он лениво потянулся и встал из кресла. Несколько секунд постоял, размышляя о том, о сём. Потянулся всем телом, словно огромный кот, а затем нанёс серию хлёстких ударов по воображаемому противнику, совершил несколько нырков-уклонов и, поймав нужный ритм, выполнил ката до конца, завершив его традиционным энергичным «ос-с!».
Так-то лучше! А то, панимаш, расклеился, точно девица перед свадьбой! Сейчас не стыдно и перед куратором показаться…
Куратор!
Игорь поморщился, будто от зубной боли. Вот ведь… вспомнилось…
Нет, колдун-то он сильный, кто спорит, но вот как человек и воспитатель…  про учителя лучше вообще промолчать!
Говорить о том, что его нынешний наставник, закреплённый Орденом, в состоянии заменить Казьмина не приходилось. Как-то с самого начала не заладилось у них общение, хотя явных поводов для конфликта вроде бы и не наблюдалось. То ли Игорь так и не смог переступить через себя и открыться новому человеку, то ли сам Виктор Ильич Могин – так звали куратора – не слишком рвался всерьёз опекать и воспитывать неожиданно свалившегося ему на голову ученика.
Так, формальное времяпрепровождение, вялый контроль над тем, чем занят Лобань, да периодические проверки группы молодых послушников, что натаскивались Игорем к промежуточному экзамену.
Кстати, о птичках! Могин собирался зайти на ближайшее занятие, а значит, нужно было загрузить своих ребятишек так, чтобы куратор не сделал кислое лицо. Что бы такое придумать? Ладно, дам им волчий комплекс – он необычайно эффектно смотрится, да и дело с концом!
Приняв решение, Лобань пришёл в великолепное состояние духа. А тут ещё, как по заказу, ожил мобильник и на его экране высветился ольгин номер.
- Здравствуй, Оля!
- Привет! Можешь сейчас говорить? – ведьма проявляла необходимую вежливость – мало ли, чем сейчас занят Игорь? Вдруг демонов гоняет, а здесь отвлекающий внимание звонок.
- Да-да, всё в порядке. Ужасно рад тебя слышать! Куда запропала?
Ольгин голос мгновенно стал прохладным.
- Я видела, что ты звонил, но, знаешь, я была ужасно занята – у нас тут совет Круга проходил, никакой возможности отвлечься. 
- Понятно. Как насчёт сегодняшнего вечера? Я в твоей любимой пиццерии уже столик заказал.
- Сегодня. – Игорь представил, как Ольга задумчиво хмурит лобик, обдумывая его предложение, и улыбнулся. Внешне это всегда смотрелось так, словно ей предстояло решить, по меньшей мере, судьбу целого мира. – Нет, сегодня не получится!
- Вот те раз, - приуныл маг. – Ты ведь уже в который раз обещаешь и не приходишь. Как-то реально это тревожно! Может у тебя завёлся кто? Учти, конкурентов не потерплю!
- Ладно, ладно – развоевался! – Трунова коротко хихикнула. – Можешь расслабиться – у меня просто брат сегодня из Австралии прилетает, надо встретить.
- А, ну тогда другое дело. Хотя всё равно печально!
- Ой, мне пора! – заторопилась ведьмочка. – Как освобожусь, перезвоню! Пока!
- Пока! – Игорь нажал кнопку, отключаясь, и положил трубку на стол. Да-с, все планы коту под хвост! И чем, скажите на милость, теперь заняться?
От проблемы тяжкого выбора его спас звонок в дверь. На пороге радостно ухмылялся Димка Карпухин.
- Игорь Валерьевич, приветствую дорогой! Как твоё драгоценное? – огромный, шумный и бесцеремонный приятель ворвался в квартиру, словно тяжёлый танк на полигон. – Чем занят?
- И я рад тебя видеть, - Лобань не мог сдержать улыбки. Пофигист и розвиздень в быту и достаточно сильный чародей, Карпухин обладал весьма ценным качеством – на него попросту невозможно было рассердиться. Уже одним своим видом он вызывал у своего собеседника только положительные эмоции. Одно время Игорь даже всерьёз подозревал, что Димка добился этого с помощью какой-то мудреной волшбы, но после проведённой втихаря проверки вынужден был признать, что это нечто врождённое. – Собственно, ничем таким, что не могло бы подождать. А что, есть какие-то предложения?
- Помнишь Илюху Гаршина?
- Кого? – удивился Лобань. Димка с его неимоверно широким кругом всевозможных приятелей и знакомых зачастую выпадал из привычной сферы общения Игоря.
- Ну, Илюху – он на два класса старше нас учился! Вспоминай, давай!
- И что? – некие смутные образы шевелились в голове, но никак не желали складываться в ясную картину. А пользоваться усиливающим память заклинанием было откровенно лень.
- Да то самое. Он в армии сейчас, на фронте, - Карпухин немного понизил голос. Всё-таки обсуждение «вооружённого конфликта», тлеющего сейчас у южных границ страны, не слишком приветствовалось. И хотя все прекрасно знали, что там, скорее, вовсю идёт настоящая война в миниатюре, государство стыдливо делало вид, будто не происходит ничего особенного. – Так я ему обещал родителей зайти проведать – мало ли что? – а всё никак не мог время выкроить. Вот и хочу сейчас съездить. Компанию составишь?
- Лады. Только переоденусь.
- Ну вот и добренько! Я тогда тебя внизу у машины подожду, подтягивайся.

Когда Игорь, приняв по-быстрому душ, спустился вниз, Димка лениво очищал щёткой стекло своей потрёпанной «шестёрки». Снег всё не прекращался, грозя выполнить и перевыполнить все мыслимые и немыслимые нормы.
Зябко поведя плечами, Лобань торопливо юркнул в тёплый салон, где негромко мурлыкала какой-то незатейливый мотивчик магнитола. Через минуту к нему присоединился Карпухин.
Негромко ругая плохую видимость, ленивых дворников и «уродов из дэза», экономящих на нормальном освещении, он осторожно развернулся и выехал из двора. По дороге они обменивались малозначащими репликами – так, чтобы только поддержать разговор. Вот только одна тема задела Игоря за живое – это когда Димка поинтересовался, почему Орден не достиг пока таких же высот, как те же Гильдия или Ковен.
- Потому что! Мы, в отличие от них, чиновникам зад вылизывать не торопимся, вот и не в фаворе! Нет, если прогнуться как следует, тогда конечно – и почёт, и слава, и широкая известность обеспечены. Но, слава богу, пока Магистр к такой дешёвой популярности не стремится.
- Так-то оно так, - вздохнул Карпухин. – Вот только сожрут нас таким макаром удачливые конкуренты потихоньку - полегоньку. И так уже новых послушников с трудом на курс набираем.
- Ничего! Зато качеством мы их всех на голову превосходим. Скоро городские соревнования – вот там и поглядим, кто чего стоит!
- А ты сам-то заявляться будешь? – поинтересовался Димка.
Лобань задумался. Вопрос был, конечно, интересный. Куратор-то горячо настаивал на том, чтобы Игорь защитил свой прошлогодний титул. Сам же маг пока колебался.
- Да не знаю, может и заявлюсь, - нехотя пробурчал Игорь, отворачиваясь к окошку. Приятель, уловив, что тема ему неприятна, замолчал и сосредоточился на вождении.
К илюхиному дому они подъехали, когда вечер уже опустился на город. Снежинки весело кружились в свете фонарей, накрывая землю всё новыми и новыми слоями гигантского белого покрывала.
Друзья, воспользовавшись тем, что кто-то из жильцов выходил на улицу, вошли в подъезд без помощи домофона. Лифт шустро вознёс их на девятый этаж. Карпухин надавил на кнопку звонка. Долго-долго никто не открывал, затем за дверью послышались шаркающие шаги, и заплаканный голос тихо спросил:
- Кто там?
- Это я, Татьяна Михайловна, Дима Карпухин! Меня Илюха просил к вам заехать.- Замок слабо щёлкнул. На пороге стояла невысокая полная женщина в цветастом байковом халате. Лицо её было зареванным, опухшим от слёз, а глаза красными-красными. Сразу же стало ясно, что у неё недавно что-то случилось.
- Тёть Тань, в чём дело?! – Димка шагнул вперёд, с тревогой вглядываясь в мать друга.
- А ты разве не в курсе? - слабым голосом, в котором уже уже угадывались скорые слёзы, ответила женщина. – Илюша-то мой ранен сильно, в госпитале лежит. А врачи, - она всхлипнула, - говорят, что положение очень тяжёлое – может и не… и не выживет!!!
****

Ну, ты знаешь, к первой эта книга разве что миром, в каком-то смысле, но не полностью, привязана. А герои, повинуясь моему авторскому беспределу, вообще превращаются в кого угодно!   Поэтому Довбань стал Лобань и играет теперь на другой стороне.

Ага, спасибки, сейчас поправлю.   

А ты думаешь, зачем я эту провокацию устроил?