ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
- Так что вы решили, молодой человек? Будете отдавать вашу коллекцию?
Старик-букинист уже в который раз перебирал пачку открыток. Желтые, пергаментные пальцы одну за одной, ловко перетасовали бумажные прямоугольнички, сортируя их в каком-то определенном но, несомненно, строго продуманном порядке. Порой букинист задерживался на одной из открыток, вертел ее и так и эдак, поднося поближе к близоруким, слнезящимся глазам; порой он брал с прилавка лупу на длинной деревеянной ручке и в бронзовой оправе и внимательно рассматривал приглянувшуюся карточку.
- Что же вы так, юноша? Такой интересный экземпляр, как же можно столь неосторожно с ним обходиться? Вот видите - уголок замят…. Если бы не это – дал бы за него 30 копеек, а так – простите-с, но больше 20-ти никак не могу.
- А за все вместе? – робко спросил Николенька. – Сколько за всю коллекцию разом? –
Букинист надолго задумался, пожевывая желтыми стариковскими губами. И сам Николенька, и облепившие вокруг него прилавок мальчишки-коллекционеры, ждали вердикта старика с замираниием сердца. Лавочка, куда Николка принес свою коллекцию, находилась у Китайгородской стены, в известном всей Москве средоточии букинистической и книжной торговли. Вдоль всей старой крепостной стены Китай-города тянулся ряд мелких лавочек – они прпилеплялиськ нишам стен, вылезали изо всех щелей, уголков и трещин. Это была настоящая ярмарка букинистов. Одна из здешних лавочек – солиднеее многих других, с вывеской, застекленной дверью и крохотным зальчиком с массивным прилавком - была хорошо известна всем собирателям «карточек» Москвы.
Стоило Николеньке заявить, что он пришел продавать свое собрание, как толпящиеся у прилавка мальчишки накинулись на него, подобно стае сервятников на мертвую антилопу. Еще бы – подобная распродажа сулила любому из юных гешефтмахеров выгодные сделки и нешуточное пополнение своей собственной коллекции. Особо усердствовали те из них, кто не просто собирал коллекцию открыток, а сделал это вполне почтенное хобби источником доходов. Они-то давно знали, что скупая по дешевке подборки открыток у тех из своих собратьев, кто решил избавиться от своиих коллекций, можно составить неплохой гешефт.
Однако Николенька проявил твердость– он уже больше года увлекался собирательством, не раз бывал на Китайгородском книжном развале и знал многих юных «барышников « в лицо – а потому, прекрасно представлял, что больше половины нормальной цены они ему не дадут. А потому, он пресек все их поползновения твердым «нет» и направился к хозяину лавки – известному всей букинистической Москве Адольфу Севостьянычу.И вот теперь – с замиранием сердца ждал приговора старика относительно судьбы своей, любовно собранной почти за 14 месяцев коллекции.
- Как хотите, юноша, а за все больше 11-ти рублей дать не могу. И столько не дал бы – да уж больно бурская серия хороша, давно такие экземпляры не попадались. –
По кучке мальчишек прошло шевеление – кто разочаровано выдохнул, кто сплюнул на пол, а кто и вовсе отошел от прилавка, потеряв к сделке всякий интерес. Старик предложил гимназисту вполне цену по совести; да к тому же, ни у кого из юных собирателей открыток нее нашлось бы в карманах достаточной суммы, чтобы в одиночку «перебить» предложение старика. Впрочем, нет – трое мальчишек, быстро переглянулись, отошли в сторонку, и образовали свой кружок. Шушукаясь, то и дело бросая взгляды на Николеньку и букиниста, мальчишки стали вытаскивать из карманов горстки монет и потертые купюры – похоже, составлялся картель, имеющий целью превзойти предложение хозяина лавки; уж больно хороша была предлагаемая коллекция.
Адольф Севостьяныч заметил угрозу. Нервно оглядываясь на конкурентов, он еще раз быстро перебрал Николкины картонки и выдал окончательное предложение:
- 12 рублей 50 копеек юноша. Больше не дам, хоть режьте. К тому же уголки на «бурской» серии загнуты… -
Деньги Николеньке были нужны – причем срочно. На 4 часа дня была назначена встреча с визитерами из будущего, и мальчик отлично помнил, сколько неудобств доставило им во время вчерашней прогулки отстутствие денег. Так что Николенька, считая себя в ответе за необычных гостей, решил принять срочные меры.
Собственные средства Николеньки составляли к тому моменту 42 копейки, а обращаться к дяде мальчик не хотел . Тот совсем недавно выдал мальчику рубль, почти половина которого и осела здесь же, у китайгородской стены - в другой букинистической лавке, владелец которой держал недурную подборку книг с «путешествиями». Так что, после недолгих размышлений, мальчик решил расстаться со своей, любовно собранной коллекцией «военных» открыток.
Поветрие это – коллекционирование открыток с сразнообразным военными сюжетами, – захлестнуло гимназию, где учился Николенька, около полутора лет назад. Причем, собирали не только почтовые карточки, но так же и небольшие картинки-литографии с видами Балканской войны, гражданской войны в Америке, франко-прусской войны и еще бог весть каких заморских войн – в основном тех, что вела в своих колониях Великобритания. Такие картинки в немалом количестве продавались в московских книжных лавках, в том числе, и на Киитайгородском книжном развале. Приобретали их как наборами, так и по одной. У карточек даже были свои обменные курсы – так, больше всего ценились американские картонки с сюжетами войны Севера и Юга или войн с индейцами.
Причем надо отметить, что поветрие «коллекционирования» не ограничивалось одной данной конкретной московской гимназией – нет, им увлекались многие московские подростки и даже люди взрослые. И всем коллекционерам были хорошо известны несколько торговых точек - и на Сухаревке, и на Ильинке, и здесь, у Китайгородской стены - владельцы которых не просто торговали яркими карточками, но и охотно ими обменивались.
Нниколенька долго и старательно собирал свою коллекцию, увлеченно обмениваясь открытками со своими сверсиниками, и даже со взрослыми коллекционерами. Его коллекция приобрела даже некоторую известность – она считалась одной из лучших в его гимназии, не уступая иным собраниям мальчиков из старших классов. Но теперь, когда судьба подкинула ему невиданный приз – портал во времени, - прежнее увлечение уже не казалось мальчику стол важным и занимательным. Так что он с легким сердцем упаковал всю свою коллекцию открыток - а всего их набралось за год с лишним больше полутора сотен, - в плотную коричневую бумагу и засунул в гимназический ранец. Мальчик собирался сразу после уроков отнести коллекцию в букинистическую лавку Адольфа Севостьяныча.
И теперь мальчику предстояло принять окончательное решение.
- Давайте, – решительно заявил гимназист. Честно говоря, он не ожидал получить и этой суммы, так что был вполне доволен предложением старика-букиниста.
- Одну минуту, молодой человек. Не позволите ли вы мне ознакомиться с ваши собранием, прежде чем вы с ним расстанетесь? -
Николенька чуть не подскочил от неожиданности и обернулся. Перед ним стоял невысокий, стройный мужчина в черном мундире лейтенанта Российского Императорского флота.
Мальчик разбирался во флотских рангах, мундирах и нашивках – недаром, детство его прошло в Севастополе, в этом городе моряков и военных кораблей. Блестящие офицеры-черноморцы с их кортиками, фуражками и золотыми якорьками, были в их доме частыми гостями. Отец Николеньки, капитан 2-го ранга Овчинников состоял в должности старшего офицера на броненосце береговой обороны «Вице-Адмирал Попов». Этот необычный круглый корабль составлял на тот момент ровно половину российских броненосных сил на Черном море, так что папа Николеньки по праву относился к элите морских офицеров Черноморского флота. Но – встретить морского офицера здесь, в сухопутной Москве?
- Не смушайтесь, юноша, - лейтенаант приветливо улыбнулся мальчику. Продать свою коллекцию вы всегда успеете, а пока – любезный Адольф Севостьяныч не будет на меня в обиде, если я отберу для себя несколько экземпляров? –
Старик-букинист торопливо закивал – судя по его реакции, лейтенант был хорошо ему известен и проходил по разряду самых уважаемых клиентов.
- Вот и отлично. Позвольте, юноша? – И с этими словами офицер взял у слегка опешившего Николеньки пачку открыток.
-П-прошу вас, господин лейтенант, - выдавил, наконец, из себя мальчик. – Я подожду, смотрите, пожалуйста… -
Моряк благодарко кивнул гимназисту, одну за одной откладывая открытки на прилавок. Всего он выбрал четыре экземпляра – две английские открытки, посвященные войне с бурами , и две – русские почтовые карточки с репродукциями картин художника Верещагина. На одной из них, под надписью «Посвящается всем великим завоевателям — прошедшим, настоящим и будущим», красовалась чудовищная гора черепов, над которой кружили в бледно-голубом небе черные стервятники.
_Я, с вашего позволения, приобрету у вас эти экземпляры, Адольф Севостьяныч – разумеется, если юноша не передумает, и уступит вам свое собрание. Если же нет – вот, прошу вас… - и офицер подал Николеньке изящно гравированную визитку. – не откажите в любезности посетить мое скро043Cное жилище. Я живу здесь, неподалеку – и, думается, мы с вами сможем прийти к соглашению. И, кстати, если вам попадутся интересные карточки на тему морских баталий – я бы с удовольствием посмотрел. -
- Так вы не откажите в любезности, отложите для меня эти карточки. – снова обратился моряк к старику-букинисту. – А я загляну к вам на днях - тогда, все вместе и заберу. - И с этими словами офицер коротко поклонился собеседникам и покинул лавочку.
-Ну так что, молодой человек, - напомнил о себе Адольф Севостьяныч, - вы решились, продаете или нет? –
- Продаю, - вздохнул Николенька. – Вот, берите, прошу вас…. -
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Продаётся в аптеках.
