Глава девятая
- Сергей Алексеевич, к вам посыльный! –
Голос прислуги вывел Никонова из задумчивости. Он уже полтора часа изучал свои записки, касающиеся американских гостей Овчинниковых. Вчера в копилку странностей добавилась очередная деталь – Марина поведала Вареньке о чудесном исцелении кузена. Никонов, узнав об этом, не поленился отыскать домашнего врача Овчинниковых; старый доктор, хоть и был обижен на Василия Петровича, которые не пожелал поведать ему секрет лечения Николки, тем не менее, не скрывал радости. По его словам, загадочный «американский» доктор вернул мальчика буквально с того света. Старый врач готов был отдать что угодно за беседу с чудо-целителем – однако, дядя мальчика ответил категорическим отказом. По его словам, американский профессор был в Москве проездом и уже покинул город.
Проездом? И как раз в тот момент, когда Олегу Ивановичу понадобились его услуги? Что это – очередное совпадение или новая загадка, которых и без того накопилось немало? Никонов со вздохом убрал записки в бювар.
- Посыльный, говоришь? Что ж, зови! –
Ну вот - и последний кусочек головоломки. Послание из Баку подтвердило подозрения лейтенанта. Однокашник Никонова по морскому корпусу отвечал кратко, по существу – лейтенант, ради экономии времени, попросил своего друга воспользоваться телеграфом:
«Семеновы зпт отец сын баку не появлялись тчк канцелярии губернатора не в курсе зпт таможню не проходили тчк Авдеев»
Телеграмма легла в бювар, к остальным бумагам. Никонов глубоко задумался – похоже пришло время, которое он сам себе назначил для объяснения с Олегом Ивановичем Семеновым. Пока не было подтверждения из Баку (в содержании которого, моряк, честно говоря, не сомневался), все тайны, связанные с «американцами» можно еще было как-то объяснить цепочкой случайностей… ну и слишком уж живым воображением самого лейтенанта. Но теперь… оказывается, американские гости никогда не были в Баку. Лейтенант ни на секунду не сомневался, что подобная колоритная парочка приезжих, да еще и из Америки, непременно была бы замечена в этом небольшом восточном городке. Значит – что? Олег Иванович и Ваня – не те, за кого себя выдают? Предположим – да. И что с того?
Если бы интересы «американцев» хоть каким-то боком касались военных дел Империи, Никонов не колеблясь ни секунды, составил бы рапорт по начальству. Строго говоря, следовало бы обратиться к жандармам – но этот вариант Никонову даже и в голову не пришел. Сотрудничать с голубыми мундирами? По своей воле? Да еще – и самому обращаться к ним? Нет уж, увольте. Были и более приятные способы покончить с карьерой морского офицера. Никонов прекрасно понимал, что получи подобная история огласку – его более не потерпят ни в одной кают-компании или офицерском собрании Российской Империи. Кастовые законы непоколебимы - сослуживцы не простили бы ему сотрудничество с охранкой.
Однако же – интересы Олега Ивановича Семенова никоим образом не пересекались с военными или государственными сферами. Ну не считать же за таковые приобретение старого,т негодного оружия времен Крымской войны на сухаревской барахолке или складах московского гарнизона? Так что ни малейшего повода давать делу официальный ход не имелось.
Никонов был этому только рад. Он и так испытывал некое неудобство, осознавая, что, по сути, добровольно взял на себя обязанности соглядатая и сыщика. До сего момента это можно было объяснить любопытством; в конце концов, как говорят англичане – мало ли какие у джентльмена могут быть капризы? Но, стоило придать делу характер казенный – как все разительным образом менялось, и, изменения эти, увы, не шли на пользу лейтенанту. Даже, окажись он сто раз прав – куда денешься от вопроса: «А с чего это вы, лейтенант, решили проявить к этому делу интерес? Жандармским эполетам позавидовали?»
Оставался один-единственный способ – вызвать «американца» на разговор и объясниться. Никонов убрал бювар в бюро, запер его на ключ и снова взялся за перо:
«Уважаемый Олег Иванович! Не сочтете ли вы возможным составить мне сегодня компанию в фехтовальном клубе барона Корфа? Если Вы не имеете ничего против – я заеду за Вами в четыре часа пополудни. Остаюсь вашим покорным слугой. Никонов, С.А.»