хм...  буду думать.
но согласитесь, часы на фото много толще современных
что до того как  открыть так ГГ ему покажет, отчего нет?

Но - да, согласен, требуется уделить больше внимания именно удивлению часовщика и его знакомству с незнакомой системой.

Отредактировано Ромей (11-04-2014 21:13:18)

И вы. таки, правы. переделал. Вот.

Владелец лавки,   чопорный  пожилой господин, несколько подозрительно отнесся к предъявленному странным посетителем документу -  доверительному письму от фирмы «Ройал   клокз Канэдианз» из Торонто, Канада.  Письмо это было сделано самим Олегом Ивановичем несколькими часами ранее, в 21-м веке, с помощью банального фотошопа и графики, скачанной из сети.
Надо признать, часовщик  имел все основания для недоверия -  он в жизни не слыхал о том, что в Канаде делают что-то кроме кленового сахара, и уж тем более ,  часы. Так что рассмотреть редлагаемый ему диковинный товар он намеревался со всем тщанием – для чего и вооружился целой горстью часовых ответрок и забавной лупой, вставляемой прямо в глаз, наподобие монокля. Но тут у почтенного ветерана часового дела возникли непредвиденные трудности. Он никак не мог открыть заднюю крышко часов, хотя потратил на этоне меньше десяти минут. Олег Иванович сначала терпеливо ждал, а потом, вежливо испросив у господина Ройзмана ответрку, в несколько движений снял крышку часов и протянул их, открытым механизмом вверх, удивленному владельцу лавки. Тот мотнул головой, и углубился в изучние незнакомого механизма.
Эффект превзошел всякие ожидания.  В какой-то момент Олегу Ивановичу показалось, что старый часовщик чуть не выронил  свой мнокль-лупу – так сильно он вздрогнул…. а затем  поднял глаза на стоящего перед прилавком господина.
- Простите, но эта система мне не знакома! – просипел господин Ройзман. От его первоначальной чопорности и невозмутимости не осталось и следа. Я даже стрелки не смог перевести на ваших часах!
- Простите, милостивый государь, разумеется, сейчас я вам покажу как это делается. – и с этими словами Олег Иванович взял с прилавка другие часы (раскрытые Ройзман сжимал в руке, как последнюю надежду своего многострадального народа), и, вытащив шпенек подзавода, продемонстрировал Часовщику стремительное вражение стрелок.
- А вот так, когда утопите головку,  - И Олег Иванович щелкнул рубчатым колесиком, возвращая его в исходное положение, - можно заводить механизм. Только колесико крутите не в одну сторону, а туда-сюда, пока онам не перестанет проворачиваться. А вот это колесико, нижнее – это перевод календаря. Вот, так крутите – дата двигается, а если вытащить, как тот шпенек – то будете менять месяц…. –
Ваня наблюдал за этой сценой со стороны – и постепенно до него доходило, что отец делает что-то не то. Глаза старого еврея буквально вылезали на лоб; он давно уже сжимал свой  «монокуляр» в руке, свободной от часов, и смотрел на Олега Ивановича то ли как на опасного сумасшедшего, то ли как на Моисея, вещающего Закон иудейскому народу. А Олег Иванович ничего не замечал – он увлекся объяснениями и принялся уже объяснять лозяину лавки устройство пружинного браслета, который можно надевать на руку не расстегивая замочка.
- Сударь…. – наконец сумел подать голос Ройзман. – Вы мне таки ответьте – откуда вы взяли эти механизмы? И только не надо мне объяснять, что это сделали в какой-то Канаде! Азохн вей, там  живут одни французы, а они понимают за часовое дело, не больше, как раввин в ветчине! –
Похоже, испытав сильный стресс, господин Ройзман стремительно стряхивал  с себя остатки венского лоска; вместо правильного, чопорного говора, коему место в магазинах Невского проспекта, он  заговорил на языке Фонтанов и  Дерибасовской.
- Таки вы думаете, что я куплю эти ваши часы? Почему нет,  может и куплю – но вы мне сначала расскажите, где тут цимес? Что старый Ройзман будет иметь с этого товара, кроме немножечко геморроя? –
Ваня с трудом справлялся со смехом – он глядел, как стремительно теряет нить разговора отец,  и понимал, что ситуация становится тупиковой. Олег Иванович явно промахнулся с часами:  похоже, их начинка опередила свое время несколько сильнее, чем он рассчитывал,  что и ввергло в футуршок беднягу Ройзмана.
Надо было как-то выкручиваться их сложившейся идиотской ситуации – и Олег Иванович решил дать «полный назад». Он решительно сгреб часы с прилавка в саквояж, не утруждая себя возней с коричневой бумагой, в которую он были завернуты, и заявил:
- Если я правильно вас понял, эти  часы вам неинтересны? Что ж, очень жаль, что отнял у вас время… -
Ройзман подпрыгнул, словно его кольнули в зад – ппричем не шилом, а как минимум, штыком от винтовки «Бердан №2».
- Ой-вэй, что ж за цурэс!   Разве старый Ройзман имел вам сказать, что ему неинтересно? Нет, он имел сказать, что ему очень даже интересно, только он не имеет понимания. Откуда эти ваши бебехи и какая им будет цена, вот и все! –
После того, как было произнесено слово «цена», разговор, наконец, перешел в конструктивную стадию. Иначе говоря – Олег Иванович и Ройзман принялись торговаться. Тут уж часовщик был уже на своем поле – взяв себя в руки, он стремительно мимикрировал, возвращаясь  в образ венского коммерсанта. Из-за косяка двери, ведущей в подсобное помещение, за торгующейся парочкой ниспуганно наблюдал приказчик Ройзмана – похоже, весь этот цирк тоже оказался для молодого человека в новинку.
В общем, не прошло и получаса, как высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению. Ройзман согласился взять всю партию оптом («гамузом», как он выразился, невзначай перейдя на одесское наречие) по 35 рублей за экземпляр, вместе с браслетами. Олег Иванович, уже вымотанный беседой с радостью согласился – и судя по тому, как радостно вспыхнули глаза Ройзмана, Ваня понял, что на этот раз он с отцом остались в дураках.
Напоследок Олег Иванович оставил в лавочке  экземпляр письма и визитку,  ничем совершенно не рискуя: невозможно было представить себе, что в Москве в ближайшие несколько лет  объявится настоящий представитель хоть какой-нибудь  канадской фирмы.
Из часовой лавки отец с сыном выщли,  они вышли, разбогатев на  350 рублей. Олег Иванович кряхтел и без нужды потирал переносицу – он понимал, что посещение лавки прошло совсем не так, как он планировал. Иван видел, в каком состоянии отец – и счел за лучшее пока воздержаться от комментариев.
Олег Иванович заглянул в бумажник – деньги, тоненькая пачка бледных, разноцветных купюр разного размера еле-еле поместились в его просторное отделение. Спрятав плоды их первой торговой сделки в карман, Олег Иванович снова потер переносицу и смущенно взглянул на сына:
- Да, брат, что-то я недодумал. Нет, а лавочник-то каков, оценил? Акула бизнеса, просто подметки на ходу режет…
- Знааешь, пап,  - сказал Ваня. – Сдается мне, что мы сейчас подарили этому Ройзману небольшое состояниие. В часах , что ты ему продал, наверное, много нового –ведь так? Он же из-за этого так удивился? –
- Точно! – Олег Иванович с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть от досады себе под ноги. – Ах я, олух самоуверенный! Ведь читал про такие вот коллизии, так нет, не пошло впрок… -
- небольшое, говоришь? – Олег Иванович, виновато глядя на сына. – Как бы не так! Готов спорить на что угодно – через несколько лет этот самый Ройзман станет миллионером. Если он не будет зевать и запатентует в Европах хотя бы половину того, что он подглядит в этих часах…..  -  мужчина снова сокрушенно помотал головой, хмыкнул и неожиданно добавил:
-  Чтобы я хоть раз связался с мелочной торговлей – да ни в жизнь!  Не хватало еще в челноки пойти!  - И олег тиванович решительно зашагал  стоящей инеподалеку громаде Верхних городских рядов - иначе говоря, к будущему ГУМу. – Пошли, нам еще надо обеждой приличной обзавестись…. -

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
В Верхних, Рядах Олег Иванович и Николенька не задержались. Николка покинул наших героев еще до визита в лавку Ройзмана; слава богу, мальчик не стал свидетелем позорной торговли со старым венско-одесским евреем и конфуза Олега Ивановича.   Оказалось, что Николеньке кровь из носу, надо было попасть в 4-м часам дня в знакомую нашим путешественникам женскую гимнази. Дядя мальчика ставил вместе со своими ученицами очередной спектакль к окончанию учебного года, и взял с племянника твердое слово, что тот не опоздает на очередную репетицию.  Так что Николке пришлось оставить своих друзей; впрочем, они договорились о встече через 2 часа, все там же, на углу Гороховской и Малого Демидовского.