хм... у лейтенанта точно все впереди
Насчет  Николки..... подумаю. Но детям вообще свойственно концентрироваться на ,вещах сиюминутных попав в первый раз в 21 век, он о царе думал в последнюю очередь:)
Вот машины и калькулятор - это да
Тем более. Ваня ему что-то отрывочно рассказвает и показывает.

И в любом случае - данная тема УЖ ТОЧНО будет раскрыта во второй частиы

Из путевых заметок О.И. Семенова.
…Перед отъездом я посетил  представителя Православного Палестинского Общества.  Очень представительный господин; вручил мне брошюру общества для ознакомления, а заодно предупредил, чтобы мы не рассчитывали на размещение в Триполи и Маалюле в зданиях Общества, поскольку в этом году особый наплыв паломников и все, вероятно, уже  занято. Я сказал: « В таком случае, мне придётся обратиться к грекам?», услышав в ответ: «Да, придётся так вам и поступить».
Выезд из России за границу вообще сопряжён с немалыми хлопотами относительно паспорта, однако ж, мы, как «иностранные подданные», были от всего этого избавлены; Американские документы позволяли во всякое время невозбранно пересекать границу. В обстоятельстве этом я нахожу некоторую выгоду – если раньше наша бакинская версия въезда на территорию Империи и могла вызвать некоторое подозрение,  (и вызвала – во всяком случае, у Никонова!) то после этой поездки, все вопросы должны отпасть сами собой. Однако – к делу.
Поездка на поезде до Одессы, первым классом, требует отдельного повествования в духе «географических» романов конца 19 века. Классное купе превосходно; даже в СВ 21 века я не встречал ничего хотя бы и близко подобного. Как тут не вспомнить «Отель» Хейли:  «реактивные самолеты покончили с привычкой  путешествовать с комфортом». Что ж, готов подписаться под этой мыслью. Видимо, стремление сократить, елико возможно, время пребывания в пути, свело на нет ухищрения по обеспечению удобств пассажиров – доехали, и ладно.
В купе было что-то вроде «санузла», отделяемого от основного пространства раздвижной дверью; обилие бронзы, бархата и лакированного дерева наводило нам мысль о дорогой гостинице. Впрочем, трясло немилосердно – комфорт комфортом, а прогресс-прогрессом.
Путь до Одессы занял 3 дня. На больших  станциях поезд подолгу стоял – подливали воду в паровоз и засыпали в тендер уголь. Вообще, запах сгоревшего каменного угля, знакомого  путешественникам наших дней разве что по аромату  вагонного «титана», здесь  неистребим; сойдя на перрон в Одессе, нам казалось, что это амбрэ будет теперь преследовать нас всю оставшуюся жизнь.
На остановках  продавали всякую снедь в невообразимых количествах. Я живо припомнил 90-е годы, свои поездки в Казань и Новосибирск  и невообразимые барахолки на перронах; помнится, на одной из станций, неподалеку  от Гусь-Хрустального торговали хрусталем, вплодь до люстр и, почему-то, огромными мягкими игрушками. Здесь же предпочтение отдавали всякого рода мелким поделкам, дешевым книжкам для развлечения скучающей в дороге публики, ну и, разумеется, всякого рода съестному. Бублики, жареные куры, рыба всяких видов, молоко, квас, сельтерская в цветных бутылках, сайки, плюшки, ветчина….
Отмечу, что классные вагоны цеплялись к поезду в особом, раз и навсегда заведенном порядке - и разносчики, отлично это зная, заранее выстраивались на перроне согласно «табели о рангах» своего товара: одно предлагали чистой публике из синих и желтых мягких вагонов, а другое – шумному народу, заполонившему зеленые «жесткие».
Вагон ресторан…   тут я умолкаю. Воистину, высокое искусство путешествий с удобствами в наши дни утеряно навсегда.
Так как еще в Москве мы с сыном приняли  решение присоединиться-таки к большой группе паломников, следующих в Палестину  - и сопровождать их до определенного, удобного нам момента (по видимому, до Триполи). Так что, в поезде, которым мы следовали, богомольцев было в избытке. Мы  сами, правда, были избавлены от необходимости близко общаться с этой массой: большая часть паломников, люди простого сословия, ехали в жестких вагонах.  Из классных же пассажиров, в первый  же день нашего путешествия, мы познакомились  с двумя волжскими купцами, как оказалось – родными братьями.
Оба брата   рослые, с типично русскими физиономиями; оба  уже в летах. Путешествовали они  в сопровождении приказчика; один из братьев вез  с собой  дочь средних лет. Старший,  Семен Иванович, уже с сильной проседью, но все  ещё крепкий старикан, оказывается, четырежды  побывал  в Иерусалиме. Отметил про  себя – как все же поменялись нравы торгового сословия за 128 лет  – потомки этих самых купчин будут, по четыре раза кряду, ездить, разве что, на Мальдивы.
Семен Иванович рассказывал, что едет в Палестину  совершенно уверенно, наперёд зная, что греки его примут с распростёртыми объятиями. Я удивился: «Так вы у греков останавливаетесь? А почему же не на русских постройках?», на что получил обстоятельный ответ: «Всегда у греков. От них близко к Гробу Господню, а главное во время праздников они дают хорошее место в храме. Ведь всё в их руках, они всем распоряжаются…»
Признаться, он меня  озадачил: готовясь к путешествию, и не раз посетив Православное Палестинское Общество, я   много худого слышал про греков, об их бесстыдных поборах с паломников,  о корысти и готовности зарабатывать деньги на христианских святынях.  А тут встречаю такого горячего их сторонника, да еще и в лице  симпатичного русского старца! Но уже позже, на пароходе, другие паломники открыли мне глаза на это обстоятельство.  Этот богатый купец, всякий раз оказываясь в Иерусалиме,  оставлял у греков не одну тысячу рублей; да и на большие праздники присылал  им богатые подарки уже из  России. Конечно, что греки, сколь возможно, обхаживают  щедрого старца! А тот и рад! Ведь в России епископ  обширной епархии – лицо для простых смертных совершенно недоступное. Его, если и видят, то лишь в кафедральных соборах во время богослужения. А вот в Святом Граде, купец имеет доступ не только к митрополиту, но даже к самому блаженнейшему патриарху. Тщеславие... всегда тщеславие! Я снова вспомнил о новорусских дельцах, готовых любые деньги выложить в Каннах за приглашение на банкет со звездами кинофестиваля. Нет, решительно, времена меняются, а люди остаются прежние.
На вокзале, в Одессе, поезд с паломниками встретили  афонские монахи – и принялись приглашать  приезжих  в свои подворья. Поскольку мы с Иваном решили пока что следовать общему поведению, то тронулись  за монахом Пантелеймоновского монастыря – однако же, нас немедленно окружили комиссионеры дешевых одесских гостиниц. Все, как один, зазывали нас: «У монахов грязно, да и не дешевле!»—  хватали за рукава, делали попытки вырвать нашу поклажу из рук носильщиков и оттащить к заполонившим вокзальную площадь пролеткам.
Однако же мы проявили твердость -  желая поближе оставаться  к паломникам и, насколько возможно, испытать сопровождавшие их странствия коллизии, мы отвергли притязания комиссионеров и направились в монастырскую гостиницу – благо, располагалась она  тут же на площади, напротив вокзала.
Выделили нам весьма скромный номер с самой, что ни на есть, простой обстановкой. Паломникам из простонародья отводились общие спальни – мы не рискнули заходить туда, опасаясь за свою решимость и далее путешествовать в обществе богомольцев. Постели были весьма сомнительной чистоты; к счастью, будучи предупрежденными заранее о сем обстоятельстве, мы захватили свои комплекты постельного белья.
В коридорах монастырского» отеля» гуляли пронзительные сквозняки. Я спросил  работавшего здесь послушника:  « Отчего вы открываете окна в разных концах коридора?» «Из-за уборной» - был ответ.
О, да! Воистину, люди быстро привыкают к хорошему! Я-то еще помнил общественные туалеты советских вокзалов, а вот Иван вышел из этого «заведения» с круглыми от ужаса глазами. А потом долго, ожесточенно тер руки мылом. Увы, общая умывальня тоже не могла  похвастаться чистотой.
Распоряжался здесь всем здоровенный монах, с елейным голосом – впрочем, это вообще особенность данного сословия. Он порывался взять у нас заграничные паспорта и по рублю с каждого – за «прописку» у турецкого консула. Однако же, услышав о том, что мы – американцы, отстал, одарив нас на прощанье весьма недоверчивым взглядом.
На другой день с утра паломники принялись  собираться на пароход. К подворью подали подводы (платформы, как их именуют в Одессе), нанятые монахами; с паломников исправно брались деньги за транспортные услуги. Я с любопытством озирал извозчиков – тех самых «биндюжников», как будто вышедших из «Одесских рассказов» Бабеля и песен Бернеса. Отслужив напутственный молебен в просторной церкви подворья, монахи проводили паломников в путь. После напутственного молебна в богатой и просторной церкви подворья все тронулись в путь. Среди тех, что победнее, слышались тревожные разговоры – оказывается, многие еще не получили назад свои паспорта, оформленные должным образом.
Мне припомнилось, что в полученном еще  в Москве  «Наставлении Палестинского общества» подробно перечислялись сборы:   за гербовые марки, за бланк паспорта, за визу турецкого консула, за регистрацию вида в полиции, за бланки прошений. А после всего этого перечня  говорилось, что, даже понеся эти хлопоты и расходы, паломник «может всё-таки не получить заграничного паспорта и возвратиться обратно на родину, не посетив св. мест». Россия есть Россия – и революции, в сущности, меняют на этой земле не так уж и много…
Итак, расплатившись за номер (справедливости ради отметим – содрали с нас нискоько не меньше, чем в обычной гостинице) мы взяли извозчика и самостоятельно отбыли на пароход, с тем, чтобы прибыть за 2 часа до его отхода. Пристань была заполонена толпой народа. Мы поднялись на борт; нас незамедлительно проводили в салон 2-го класса, где за сдвинутыми столами сидело несколько жандармов.
Они вырезали из паспортных книжек листы и ставили штемпели, а затем выкликали владельцев паспортов пофамильно и вручали им вожделенные документы: 
— Петров?
— Я! — Как звать?
— Иван!
— Получи!
После чего счастливец возвращался (поперек всей толпы!) обратно на пристань, забирал свой нехитрый скарб и спускался в средний люк,  искать местечко на одной из пароходных палуб.
Нас удивило количество мешков, которое имели при себе паломники. Почти все озаботились запасом каких-то особых, «тройной закалки», сухарей,  крупы и даже картофеля и капусты. Многие тащили с собой  полотна, ризы, покровы, ковры и другие предметы, взятые в пожертвование  на Гроб Господень. На узлах были нашиты метки с надписанными именами владельцев; на других, хозяева коиз не знали грамоты, стояли цветные крестики.
Шум и гам отправляющейся публики перекрывали крики распорядителей – они обходились с паломниками запросто, без всякого пиетета.  Размещение пассажиров третьего класса   мало отличалось от скотского. Многие располагались прямо на открытой палубе -  на дожде, на солнце, на ветру. Другим счастливчикам достались нары  под мостиком у машинного отделения. Это были  евреи из Средней Азии. Поначалу, увидев бухарские халаты, мы приняли их за мусульман, но, увидев еврейские книги, поняли, кто это такие. 
В трюме паломники устроились несколько лучше. Они устраивались группами по трое-четверо, оградив себе тюками и мешками некоторое пространство – воистину, человек нуждается в собственном уголке в любых, самых случайных и неудобных для жизни условиях! 
Устроившись в трюме поуютнее, паломники оживились – и вскоре оттуда зазвучали уже духовные песни.
К счастью, для нас все это так и осталось наблюдением – на нашу долю была выделена вполне удобная двухместная каюта, сомнительной, впрочем, чистоты – оставалось со вздохами вспоминать ослепляющую чистоту и комфорт классных вагонов. Видимо,  паломники  были в таком настроении, что готовы были безропотно помириться со всякими неудобствами и недостатком гигиены. 
В 5 часов вечера пароход отдал швартовы. Огромная  толпа провожающих замахала с пирса  шляпами и платками. Мы с Иваном поднялись на мостик, чтобы напоследок разглядеть  Одессу с моря - а паломники в это время громко запели молитвы в напутствие.

Вот именно что от безделья и  тренировки ради. И снимает наверняка тоже. А представьте. что у ГГ имеются литературные амбиции? И он пишет ( в стол, конечно) эдакий "путевой роман" в стиле 19 твека? И безнадежно мечтает издать его потом с иллюстрациями-фотографиями? Впрочем, почему безнадежно? Может и издать - причем в обоих веках. Просто жанры разные \

А взгляд со стороны - отличная мысль, обдумаю. Тут единственный минус - и так достаточно второстепенных героев, а вводить такого вот "глядящего со стороны"  - это значит своего рода обязательство  использовать его в дальнейшем. Пока места для такого "новичка" у автора нет. Хотя  - можно сделать закладку и на будущее.....

Отредактировано Ромей (21-05-2014 12:38:08)

Спасибо, непременно обдумаю