Глава вторая

Из путевых записок О.И. Семёнова
Не сомневаюсь, что  всякому, кому доведется взять в руки эти записки, знакомо понятие  «Северная Пальмира» -  романтически настроенные репортеры и писатели имеют обыкновение называть так Санкт-Петербург. Знакомо  оно и мне; но лишь попав в этот оазис посреди пустыни, я понял настоящий смысл этой аллегории.
Пальмира, название которой произошло от арамейского Тадмор, то есть «город пальм» была некогда цветущим городом. Слава ее разносилась по всему Ближнему Востоку, Средиземноморью и Малой Азии, достигая на западе Геркулесовых столбов, а на Востоке - Колхиды .  Пальмира лeжит в одном из оазисов пустыни, между Дамаском и Евфратом, в 140-ка километрах от последнего. И Библия и Иосиф Флавий хором уверяют, что основал Пальмиру царь Соломон; вам самим, дорогие читатели, решать, который  из этих источников заслуживает бОльшего доверия:  по мне, так все едино, тем более, в данном вопросе они сходятся. 
Поначалу Пальмира служила аванопостом, передовым оплотом против арамейских орд, покушавшиеся на владения Соломона, простиравшиеся в те времена  до самого Ефрата; позже город был разорен Навуходоносором, при нашествии на Иepyсалим. Однако же,  крайне выгодное положение Пальмиры - между Средиземным морем с одной стороны и цветущей долиной Евфрата с другой, -  она не долго пробыла в запустении. Город   снова был построен, сделавшись  пристанищем торговых караванов и местоположением богатых складов товаров, которые переправляли по древнему тракту с Запада на Восток и обратно. Вскоре город сделался столицей, государства, называвшегося Пальмиреной; держава эта была устроена весьма разумно и управлялась, по уверениям Флавия,  государями, сенатом и народным собранием. Римляне во время войны с парфянами, в 41-м году до Рождества Христова, покушались на Пальмиру, но приз этот не дался им в руки. При Траяне она была совершенно разрушена римскими войсками, но уже император Адриан восстановил город и переименовал в Адрианополь - один из многих других, коих сей достойный муж немало наплодил что в Азии, что  в Европе. Позже город то становился римской колонией, то восставал против владычества Империи, то даже переживал настоящий взлет - когда в 267-м году от Рождества Христова, некая Зеновия, чей супруг, правивший Пальмирой до того, был злодейски убит собственным племянником, так расширила  пределы своего государства,что вознамерилась даже соперничать с Римом. Кончилось, это, как водится, печально - император Аврелиан пленил амбициозную дамочку и совершенно опустошил ее столицу, в очередной раз превратив Палимирену  в римскую провинцию.  Позже Диоклетиан, а затем и Юстиниан пытались восстановить разрушенный город, но не так и не сумели  возвратить ему прежний блеск.
В конец разоренная арабами в 774-м году, Пальмира и по сей день влачит жалкое существование; в 17-м веке европейские путешественники заново открыли цивилизованному миру ее великолепные руины, способные затмить сам Парфенон.
Должен сказать, мы с Иваном побывали в свое время и в Афинах и в Риме, видели и храм Ники Самафракийской и Колизей - но куда там этим вылизанным на потеху туристам, еврокорректным памятникам до заброшенной, седой древности Пальмиры! Туристы здесь - явление столь же редкое, как дождь с градом; в развалинах античных колоннад пасутся козы и верблюды,  и тот неповторимый налет веков, который там, в Европе 21-го века сохранился разве что в каком-нибудь труднодоступном альпийском монастыре, ощущается здесь всей кожей. Сухая, выгоревшая трава, выбивающаяся из-под обрушенных мраморных капителей, старик-араб, привязавший тощего верблюда к расколотой колонне,  помнящей еще Адриана… в общем, я умолкаю. Слова не в силах передать этих чар времени  и… забвения.
Римские руины тянутся с юго-востока на северо-запад непрерывным рядом на протяжении приблизительно 3-х километров.  Состоят они  из остатков сооружений, относящихся к двум разным эпохам: древность одних, образующих собой бесформенную груду, восходит, по-видимому, до времен Навуходоносора; другие, еще не совершенно развалившиеся, принадлежат трем первым векам христианской эры, когда в особом почете был  коринфский стиль. На восточной оконечности развалин, высится храм солнца (Ваала-Гелиоса) — величественный комплекс  длиной в полсотни с лишним метров , со множеством колонн.  Многие из них стоят еще на своих местах. Во внутренности храма вполне сохранилась роскошная лепная орнаментация фризов и стен,  выполненная в виде  листьев и плодов.
Против северо-западного угла храма располагались некогда главные врата, напоминающие триумфальную арку Константина в Риме; от них через весь город, на протяжении километра с лишним , тянулась дорога, вдоль которой шли четыре ряда колонн.  Колоннады  разделяли дорогу по длине на три части: средняя, более широкая, служила некогда для проезда  экипажей и всадников; две боковые, поуже  — для пешеходов.
Хотя из этого множества колонн до настоящего времени устояло не больше полутора сотен, перспектива образуемых ими аллей производит на зрителя грандиозное, неизгладимое впечатление. Вся почва бывшего города покрыта обломками капителей, скульптурных фризов и иных архитектурных фрагментов; за развалившейся городской стеной, возведенной в царствование  Юстиниана, лежит в небольшой долине некрополь, а на соседнем холме высится арабская крепость куда более поздней постройки. 
Мы нарочно задержались в Пальмире на сутки - и на эти 24 часа сумели почувствовать себя беззаботными туристами, а не беглецами, за которыми по пятам идут неведомые злодеи. Антип все это время возился с лошадьми и даже подбивал меня купить еще пару заводных - благо в оазисе как раз остановился караван, и на продажу имелось несколько отличных кобылок. Поразмыслив, я отказался - до Дейр-эз-Зора оставалось каких нибудь 2 дня пути, а там лошадей все равно придется продать - далее нам предстояло сменить кожаные седла на деревянные лодочные банки  и следовать вниз, по Евфрату.
Дневка принесла нам долгожданный отдых; все же четырехдневный переход дался нам непросто. Лошадям передышка тоже пошла на пользу; в благословенном оазисе хватало и свежей воды и ячменя на фураж. Спасть мы устроились под навесами из пальмовых листьев, близ коновязей; проснувшись в предрассветный час, я долго не мог уснуть, не отводя взгляда от древней колоннады, черные силуэты которой постепенно прорисовывались на  фоне  сереющего небосклона…

Отредактировано Ромей (29-07-2014 01:56:37)

По обеим сторонам уже пятый день подряд неторопливо проплывали нижкие берега великой реки. То тут то там виднелись группки финиковых пальм, лимонных и померанцевых деревьев; река порой разделялась на русла и текла  вокруг низменных островов. Арабы-лодочники, ловко орудуя длиннющими, боле похожими на шесты веслами, безошибочно выбирали нужное русло и мутные воды Евфрата упорно несли путешественников к цели.
Здесь, на Месопотамской равнине, река текла спокойно, не более 3 с половиной-4 километров в час, так что к силе течения добавлялась мускульная энергия гребцов. Только раз, в середине дня, лодки приставали к берегу; а так плавание продолжалось, пока позволяло солнце. За день проходили немалое расстояние, около 70-ти километров; предстояло плыть еще не меньше 4-х дней, до городка Эль-Фаллуджа, откуда было рукой подать (каких-то полсотни километров) до Багдада.
Иван, стоило лишь  упомянуть название «Эль-Фаллуджа», немедленно   оживился . . Мальчик то и дело замечал -  всякий из сколько-нибудь заметных населенных пунктов, которые прходилось миновать путешественникам,  так или иначе был связан с кровавыми событиями или Иракской войны, или гражданской войны в Сирии. Маалюля? Захват монахинь сирийскими повстанцами в 2013 году. Эль-Фаллуджа?   Резня, которую в 2004-м году устроили американским морпехам повстанцы-шииты. Багдад? Комментарии, как говорится, излишни. А когда кто-то из проводников упомянул городишко Тикрит, на Ваню напал смех пополам с икотой - старый араб вот так, запросто, сказал о родовом гнезде столь легендарной личности, как Саддам Хуссейн.  Вот и теперь, озирая медленно проплывающие берега Евфрата, Иван снова возвращался к излюбленной теме:
- Знаешь, пап, мне порой кажется, что арабам лучше всего было, когда их кто-нибудь угнетал. Нет, я не имею в виду всяких там нефтяных шейхов с их «Феррари» и футбольными командами - я об обычных, рядовых, так сказать, арабах. Вот сам посмотри - который день плывем, а вокруг все спокойно-благолепно. Ни тебе разбойников, ни шаек вооруженных, никого не режут…
Олег Иванович усмехнулся:
- А как же те бедуины, что на нас напали?
- Так я об этом и говорю! С готовностью ответил Иван. Было видно, что он ждал именно такого возражения. - Стоило этой шайке появиться - тут же прискакала федеральная кавалерия и объяснила им, как надо Османскую Империю любить. Порядок! А стоит этим арабам начать своим умом жить - как тут же начинается какое-нибудь кровавое безобразие, вроде гражданской войны или сектора Газа.
Не могу не согласиться.  - кивнул отец. Вон, даже султан их великий, Саладин , - он, кстати, тоже родом из Тикрита, как и Саддам, - так он вовсе не араб, а курд. Да и Асад, что Башар, что папаша его, Хафиз - хоть и происходят из какого-то арабского племени, однако ж - не мусульмане а алавиты, а значит - неправильные арабы.
Вот и я о чем! - поддакнул Ваня. - Арабы, они, как поляки - у тех тоже если великий полководец или государственый деятель - так непременно либо литовец, либо вообще откуда-нибудь из Саксонии. А сами способны только гонором меряться и раздоры устраивать.
Олег Иванович усмехнулся про себя. Где-то полгода назад сын увлекся политикой - перечитал в интернете все, что смог найти по русско-польскому и русско-украинскому вопросу, стал завсегдатаем многих интернет-форумов, часто ставя в тупик или доводя до приступов бешенства  собеседников - студентов Львовского университета или наших, российских приверженцев либерализма. К Польше мальчки относился с особой «нежностью», не упуская лишний раз пройтись по адресу «пшеков». Олег Иванович, испытывавший по отношению к этой стране непростые, но скорее теплые чувства, не пытался давить на сына - лишь подкидывал ему время от времени книги Станислава Лема и великолепные польские фильмы вроде «Кингсайза» или «Четырех танкистов и собаки».
Теперь же «польская» тема оказалась напрочь вытеснена темой арабской - но все же мальчик нет-нет да и обращался к привычным аналогиям.
- Ну ладно, алалх с ними, с арабами, продолжал тем временем мальчик.
При слове «аллах» старик-лодочник, орудовавший длиннющим веслом на корме их плоскодонки встрепенулся, одобрительно глянул на Ваню и что-то пробормотал. 
- Я вот о чем думаю - мы уже неделю с лишним, как раздобыли этот самый манускрипт, за которым сбюда явились, так? Вот, плывем тут, сидим как дураки, а что там написано - не знаем. Неужели так и придется ждать, да самой Москвы?
- А как ты хотел? - усмехнулся нетерпению мальчика отец. - Мы с тобой, знаешь ли, в коптском не сильны, а автопереводчик с распознаванием текста с ближневосточных языков яблочные умники почему-то не придумали. Так что - придется подождать.
- А может здесь отыщем переводчика? - предложил Ваня. - Уд где-где, а тут-то этот язык точно знают.
Ну да, а заодно - чтоб и русский знал. Что-то сомнительно мне.… - покачал головой Олег Иванович. - Да и бОязно. Мало ли что там может оказаться? Покажем кому ни попадя - потом неприятностей не оберемся. И так за нами гонятся….
Ваня кивнул. Отец был, конечно, прав, но вся натура мальчика протестовала против необходимости ждать еще без малого месяц - когда ключ от тайны, не дававшей им покоя вот уже сколько времени, возможно лежит у них в кармане!
- Ну а если там окажется что-то такое, что можно отыскать только здесь? - мальчик не собирался сдаваться. - Что ж нам, опять в эту Сирию переться придется?
- Может и так получиться, - согласился отец. - Но только нельзя нам сейчас рисковать - вот когда будем уверены, что за нами точно никто не идет - тогда , может и подумаем…. Ладно, хватит болтать, бери-ка лучше весло.  А то что-то мы еле-еле тащимся, нехорошо...