Тогда и начну, помолясь. Буду выкладывать "Египетский манускрипт" по одной главе за пост, с самого начала.

Отредактировано Ромей (14-08-2014 13:35:01)

Глава вторая
- Пан Никол! Прощенья прошу, можно вас на маленькую минуточку?
Голос Яши вывел Николку из тяжких раздумий. Со времени отъезда Семеновых прошло уже почти две  недели. Третьего дня почтальон доставил телеграмму, извещающую, что путешественники  грузятся на пароход и оставляют Одессу, а вместе с ней и пределы Российской Империи. Так что  мальчик остро переживал несправедливость обстоятельств, из-за которых ему пришлось остаться в Москве. А тут еще Яша… впрочем, Николка  обещал Олегу Ивановичу при случае посодействовать его доверенному помощнику.
- Здравствуйте, Яков. У вас ко мне дело от господина Семенова?
Яша озадаченно посмотрел на Николку:
- Какое же дело, пан гимназист? Олег Иванович вот уже две недели как в отъезде!
А то Николка этого не знал! Да он дни был готов считать  до срока его возвращения!  Увы, этих дней было еще видимо-невидимо:  Олег Иванович обещал быть назад  не раньше, чем через полтора месяца.
- У меня, собственно, вот что. – Яша маялся, подбирая слова, и это удивило Николку. За время недолгого знакомства с новым помощником Олега Ивановича, мальчик привык к тому, что тот всегда боек на язык, деловит и вечно куда-то торопится. А сейчас -Яша  нервно теребил в руках старую гимназическую фуражку и явно не знал, с чего начать.
- Да вы не волнуйтесь вы, Яков. Присядьте вот, и рассказывайте, в чем дело.
Яша сел на скамеечку. Они  с Николкой беседовали прямо посреди двора;  время было к обеду, и мальчик  маялся от безделья. Жаркий, душный московский июнь был ему не в радость.
- Скажите, пан гимназист… - Яша замялся, - не случалось ли вам в последние дни заметить что-то необычное?
Николка озадаченно взглянул на Яшу:  - Что же необычное? У нас все, слава Богу… то есть, ничего такого  не было. А вы почему об этом  спрашиваете?
-  Да так, пан Нико́л, есть кое-какие опасения.- ответил  Яков.  – Вот, скажем, не приходилось вам видеть возле дома каких-нибудь подозрительных людей? Или, может, дворник замечал что-то эдакое? Я-то его расспросил – говорит, ничего не было. Но, может, с вами он будет откровеннее?
Николка встревожился:
– Какие еще «подозрительные»? Нет, если бы Фомич что-то такое заметил, он бы непременно дяде сказал, да и квартальному тоже. В  чем дело? Что случилось? Что за людей вы опасаетесь? Воров? Бандитов? Отвечайте, наконец!
- Видите ли, пан Нико́л, -  вздохнул Яша. Ужасно не хотелось посвящать Николку в детали,  но  ничего больше  не оставалось:
  – Пан Семенов, когда уезжал, дал мне деликатное поручение…
Рассказывал Яша долго - целых полчаса. Николка то и дело перебивал, задавал вопросы – юный сыщик сердился на нетерпение собеседника, сбивался с мысли,  по нескольку раз повторяя одно и то же. Вот что, в итоге, узнал Николка:
Отбывая в Сирию, Олег Иванович поручил Якову установить личность ученого, обитавшего раньше в квартире Овчинниковых.  Николка сообразил, что отец Ивана решил таким образом навести справки об авторе пергамента; мальчик даже едва не проговорился о четках, но вовремя прикусил язык. Яша, в свою очередь, взял на заметку его нечаянную заминку, но от расспросов пока воздержался.
Кто был таков был этот квартирант, Яков выяснил сравнительно  просто. Пропойца-письмоводитель из околотка, получив на полуштоф «казенки», дал справку о господине, 3 года назад снимавшем квартиру в доме, принадлежащем ныне господину Овчинникову. Звали жильца Вильгельм Евграфович Евсеин; он числился доцентом Московского Императорского Университета по кафедре древней истории. Три с половиной года назад  сей ученый муж вернулся из длительной заграничной поездки (как многословно выразился письмоводитель – «по неотложным обстоятельствам, имеющим касательство к занятиям оного господина Евсеин наукой, в попечении казенного учреждения»).  Тогда-то доцент и снял квартиру на Гороховской,   хотя и  проживал ранее в собственном доме,  в Замоскворечье. Мало того – через месяц после того, как ученый муж въехал в новое жилище, он бесследно исчез! Далее  Яков выяснил то, что Николка с Ваней и так знали из рассказов дворника:  пропавшего жильца  ждали полгода (на этот было оплачена съемная квартира).   Потом ждать перестали - благо, никто на Гороховской доцента толком не знал. Его небогатый скарб свалили в амбар при околотке, где он и пылился почти год. Сейчас имущество учёного проходило по делу о наследстве: у Евсеина нашлись родственники, пожелавшие вступить во владение бесхозным добром.
На этом этапе расследование вполне могло зайти в тупик. Однако,  старый Ройзман (как и многие его деловые знакомые), не  зря ценил таланты Яши так высоко. Молодой человек стоптал ноги, истратил не меньше половины оставленной Олегом Ивановичем  весьма солидной суммы –  но сумел-таки выйти на след пропавшего доцента! Для этого пришлось собрать по всей Первопрестольной сведения о любых проишествияъ, случившихся на момент  исчезновения Евсеина.  И в итоге, Яше удалось докопаться ло того то,  чего не сумел (а, может, и не захотел) выяснить полицейский дознаватель.
Примерно в то же время, когда доцент Евсенин пропал со своей квартиры на Гороховской,  на другом конце Москвы - близ Цветного бульвара, в двух шагах от  Малого Колосова переулка, - в меблированных комнатах  мещанина Козюкина   имело место неприятное происшествие. Малый Колосов слыл по всей Москве дурным  местом. 6 Скандалы, грабежи, убийства случались здесь с завидной регулярностью; вот и тогда, посреди ночи, прислуга при меблирашках принялась  кричать «караул».  На зов  явился  околоточный – и застал в одном из «нумеров» прилично одетого  господина. А с ним  - другого,  валявшегося к моменту прихода служителя порядка на полу, с головой, ушибленной  каминной кочергой. Дело представлялось ясным  – злодей взят на месте злодеяния, жертва налицо, орудие (та самая кочерга)  прилагается. Но - не тут-то было. Преступник,  назвавшийся бельгийским подданным, потребовал консула, который и был по такому случаю истребован в Сретенскую часть.

##6 В Малом Колосовом переулке располагались публичные дома самого скверного пошиба, т.н. «полтинничные».

Дождавшись дипломатического чиновника, сухаревский пристав, Ларрепанд, (известный по всей Москве умением  ловко обойти любую  несообразность, дабы не портить казенную отчетность),  задержанного отпустил. В протокол было, чин по чину, занесено описание события. По бумагам выходило, что бельгиец, снимавший в меблирашках Козюкина  комнату на время своего визита в Москву по делам науки, назначил там  встречу некоему  господину – тот, якобы, откликнулся на данное в газете объявление. Со слов иностранца было записано, что тот  дал объявление о покупке некоего «экспоната из частной коллекции», который пострадавший и принес на продажу. После свершения сделки, на гостя, прямо в коридоре меблированных комнат, напало  некое третье лицо - злодей, видимо, выследил жертву и попытался завладеть вырученными деньгами. Иностранец спугнул грабителя и доставил пострадавшего в свои апартаменты, где и был застигнут бдительным полицейским чином, явившимся на заполошные вопли прислуги.
История была шита белыми нитками,  но Ларрепанду сходило и не такое. Напрасно Яков пытался выяснить, что за «экспонат» был приобретен бельгийцем, и  в какой такой газете иностранец давал объявление – ничего не сыскалось, хотя Яша старательно прошерстил все подшивки московских газет за три недели. Сам бельгиец  (кстати, звали его Ренье ван дер Стрейкер, приезжий из города Брюсселя), спешно покинул Москву.  Дальше следы его терялись,   но Яше куда интереснее была жертва преступления.  Пострадавший, внесенный в полицейский протокол  как «неустановленная личность неизвестного сословия, места жительства и рода занятий», несомненно, и был тем самым доцентом Вильгельмом Евграфовичем Евсеиным, что снимал квартиру на Гороховской. К протоколу прилагался лист, подписанный околоточным доктором: согласно заключению сего эскулапа, пострадавший, лишившийся вследствие удара по голове,  памяти, был передан на попечение  «неких лиц, пожелавших оказать ему вспомоществование».  О том, что это были за лица, в полицейской бумаге сказано не было. Яша изучил прошитые бечевкой странички протоколов; это обошлось ему в пять рублей серебром, но зато молодой человек узнал  номер бляхи извозчика, который увез пострадавшего  и загадочных благотворителей  из околотка.
Дальше было уже проще.  Два дня понадобилось Яше на то, чтобы отыскать извозчика; хотя прошло больше трех лет, тот вполне припомнил обстоятельства поездки. В итоге, у   Яши оказался теперь адрес небольшой частной клиники. Заведение это к широкой известности не стремилось; держал его венский профессор психиатрии Йозеф Кацнельбоген,  специализировавшийся на пациентах с тяжкими психическими расстройствами, переданными на попечение венского эскулапа богатыми родственниками. Таковых в клинике содержалось до десяти душ;  Яша не сомневался, что один из постояльцев заведения – как раз и есть несчастный доцент  Евсеин. Действительно он потерял память, или запись эта была сделана околоточным доктором за мзду, полученную от загадочных «благотворителей», Яша не знал;  однако выяснил, что содержание обеспамятевшего доцента регулярно оплачивается, и обитает тот  в весьма недурных  условиях. А вот кто именно вносит плату  - и, притом, весьма  немалую! - выяснить не удалось.
Яков надеялся прояснить эти обстоятельства во время визита в клинику,  и  даже состряпал себе подходящую легенду. Но, не тут-то было. В клинике его, как выяснилось, уже поджидали…
*******************************************
- И что же? – в который уже раз  прервал собеседника Николка. – В вас, значит,  стреляли?
Яша помотал головой:
– Бог миловал, пан Никол. Я, как увидел у первого револьвер, так сразу сообразил, что дело плохо – и свернул на Самотеку 7, а там в такое  время дня народу тьма-тьмущая.  Они - за мной; но оружие убрали. Потому как,  что ж они, дурные, посреди бела дня,  по Москве с револьверами бегать? Это ж до первого дворника -  враз бы сгрябчили голубчиков. Так что гнались они за мной по Самотеке, а там я уже сумел оторваться. Я те места хорошо знаю -  ушел проходными дворами, только меня и видели. Потом покружил по переулкам, чтобы убедиться, что никто за мной не топчет -  и к дяде, на Никольскую.

##7 Самотёчная улица начинается у Садового кольца от Самотёчной площади.

- Так кто же это был? Я так и не понял, - в который раз уже переспросил гимназист. – Чтобы сторожа при лечебнице – и с револьверами? И потом,  вы же не сделали ничего дурного, только спросили?
- Так то-то ж и оно! – кивнул Яша. – Я даже и спросить-то толком не успел – швейцар, который мне дверь открыл, скривился, будто лимон куснул, велел подождать  то – а сам, вижу, рожи мне корчит  и глазами, эдак, испуганно вращает. А двое типов, что сидели в швейцарской, - здоровые такие, и одеты прилично, при тросточках – дождались, когда швейцар в сторонку отойдет, и кинулись на меня. И ведь молча,   даже имени не спросили!  Спасибо швейцару – как он принялся мне знаки подавать, так я сразу насторожился и бочком-бочком,  к окну. Оно как раз было открыто по случаю жары.  Вот я в окно и нырнул, рыбкой; покатился по мостовой, вскочил и -  давай Бог ноги!
Так это четыре  дня назад было? -  уточнил Николка. -  А что же вы в участок не пошли? Они ж на вас напали!
Яков поморщился. - Ну что вы, пан гимназист, какой еще участок… меня же там перво-наперво спросят: «что это тебе, щучий сын, в лечебнице понадобилось»? А Олег Иванович просил насчет доцента  по-тихому разузнать.  Нет, полицию вмешивать нам ни к чему...
- Так  ведь опасно! –Николка никак не мог понять, как можно отказаться от помощи полиции.    - Они же могли убить вас, Яков! Двое, еще и с револьверами…  а  вдруг снова попробуют? Как быть тогда?
Яша усмехнулся. – Да не найти им  меня,  пан Нико́л! Я ведь  отсиделся немного и снова к лечебнице пришел – только уже  по-тихому. И проследил за этими типами, которые с револьверами.  Оказалось,   приставлены к клинике по просьбе управителя  торгового дома Веллинга,  британского подданного,  как его приказчики. Ну, у этого Веллинга еще  на Кузнецком   торговля модными тканями. Он и платит за лечение Евсеина. Только вот что я вам скажу -  никакие они не приказчики - хитровцы это, к гадалке не ходи.
И еще - у Веллинга два дня назад остановился какой-то приезжий иностранец. Я окрестных мальчишек расспросил, а потом и сам его увидел –  голову даю на отсечение, это и есть тот самый бельгиец, что после дела с Евсеиным из Москвы сбежал! Описание из полицейского протокола один-в-один совпадает, и особо  шрам – большой такой, поперек правой брови. Это точно Ван дер Стрейкер и есть.  И я сам видел, как бельгиец  этот типов из клиники допрашивал. Те, даром что здоровенные лбы, стояли перед ним, понурившись – а Стрейкер  хрясь одного в зубы, да со всего замаху! А лоб только утерся, да и пошел себе с битой харей. Но, только он не просто так пошел – я за этой парочкой потом весь день таскался. Они, пан гимназист, нацелились, на Гороховскую, точно вам говорю! Я же это их имел в виду - когда  спрашивал, не было ли  кого подозрительного? Наверняка бельгиец что-то об Евсеине да знает; и недаром Олег Иванович интересуется насчет пропавшего  доцента. И  этот бельгийский прохвост теперь ваш дом в покое нипочем не оставит. Я, когда шел сюда, заметил возле дома одного типа. Он  не из громил Веллинговских; да только мало ли в Москве проходимцев? Наняли кого-нибудь за полтинник, за домом следить -  а сами ждут в укромном местечке. Так что вы, пан Нико́л, были бы поосторожнее…
- Ясно, - Николка встал и решительно одернул гимназическую рубаху. – Знаете что, Яков, посидите здесь минутку. Я зайду домой, возьму кое-что – а потом  посмотрим на этого вашего шпика…

Глава четвертая
Ну что, убедились, пан Нико́л? – Яша опасливо озирался, но не сбавил шага. 
Да что вы все «пан» да «пан», - поморщился Николка. – Сколько можно? Какой я вам пан?
- Ну как же…. – растерялся молодой человек, – а как еще прикажете  вас называть?
- Слушайте, Яков, давайте будем на «ты»? Вы же, наверное,  старше меня. Сколько вам лет?
- Шестнадцать в феврале стукнуло. –ответил Яша.  – Только, как же так, пан Нико́л? Ваш батюшка – офицер, моряк,  дворянин. Значит и вы...  а я кто? Еврейский гимназист из черты оседлости, да еще и экстерн!
- Глупости. – решительно заявил Николка. – С этой минут будем на «ты». А, поскольку я сын офицера и дворянин – то и не спорь! –
Яков неуверенно кивнул. – Ну ладно пан…. Прости, Нико́л. На «ты» так на «ты».  Так что дальше-то делать будем? Вон, идет за нами, холера ясна…
Яша был кругом прав – деваться было некуда. Покинув двор, они с  Николкой не успели пройти десятка шагов -  и Яша заметил давешнего соглядатая. Невзрачный тип с наружностью то ли то ли мелкого приказчика  их хорошей лавки, то ли сынка небогатого купчика: светлый полотняный сюртук, тоненькая тросточка и новомодная круглая шляпа «канотье» из соломы. Тип окинул Якова с Николкой  скучающим взором  и проследовал дальше, глазея по сторонам и  франтовато вертя тросточкой. Дойдя до угла, господин перешел на другую сторону  и пошел уже навстречу им. 
Николка толкнул спутника в бок и прошипел:
- Точно, я видел! Шпик! Слушай, Яш, давай дойдем до переулка, а потом как припустим!
- Ни в коем случае! – возмутился Яков. – Он же пока не знает, что мы его срисовали. Пусть ходит. А мы посмотрим – он один такой, или их несколько?
- Срисовали? – озадаченно переспросил Николка. – Это как?
- Ну, то есть заметили слежку. – пояснил Яша.-  Вы что, книжек про сыщиков не читаете?
Николка помотал головой. – Нет, я  больше люблю про путешествия. Майн Рид, Жюль Верн... не приходилось?
- Приходилось, а как же!. Ладно, о книгах потом поговорим, а сейчас – давайте в  переулок, и бога ради, пан Нико́л, делайте… то есть, делай вид, что не замечаете его!
Мальчики свернули в переулок и ускорили шаг. Николке страсть как хотелось повернуться и посмотреть, не отстал ли шпик.  Яша наоборот, головой не вертел,  шел прямо, слегка ссутулившись - и все время прибавлял шагу, едва-едва не переходя на бег. Шпик, следовавший по другой стороне переулка, вдруг остановился и оглушительно свистнул; и тут же из  подворотни навстречу мальчикам шагнули трое.
Яша с Николкой замерли, как вкопанные: перед ними стоял франтоватого вида господин в дорогой суконной паре и котелке. За его плечами мялись  два угрюмых типа, каждый на полголовы выше предводителя. Типы, как и господин в котелке, были одеты не по июньской погоде -  в темное сукно. И явно страдали от жары; у того, что стоял справа, физиономия была исчерчена дорожками пота.
- Яков схватил Николку за руку: - Бежим, пан Нико́л! Это и есть ван дер Стрейкер, а эти  - они меня у клиники ловили!…  -  и отчаянно рванул наискось по  мостовой, надеясь проскочить мимо соглядатая в канотье.
Бельгиец  (если это был он) махнул тросточкой; типы кинулись на мальчиков. Николка увернулся от выставленных лапищ и проскочил в подворотню дома напротив; Яша следовал за ним. Они бежали, сломя голову, а за спиной грохотали тяжелые башмаки: бамм-баммм-бамм!
Проскочив два проходных двора, беглецы выскочили на Гороховскую. На улице было людно; Николка с разбегу чуть не сбил разносчика с пирамидой медных тазов на голове 11, увернулся от пролетки и выскочил на тротуар. Мельком обернувшись, мальчик увидел, что преследователи перешли на быстрый шаг и следуют по другой стороне Гороховской, ни на секунду, впрочем, не теряя беглецов из виду.

##11  В те времена разносчики и мелочные торговцы часто носили свою поклажу на голове.

- Так, - прошипел Яков. – Сейчас дойдем до перекрестка,  там наверняка городовой. Остановимся возле него и подумаем, что делать. Там они нас не тронут.
Городового, который стоял обычно на углу Гороховской, Николка знал хорошо – это был тот самый квартальный, что заходил к ним вместе с гимназическим надзирателем, расследуя дело о «газовой атаке». Стоп! Как же он мог забыть, нарочно ведь домой заходил! 
- Нет, сделаем по-другому. – зашептал Николка.  – Сейчас сворачиваем в подворотню, а дальше – сам увидишь. Главное – держись за моей спиной, шагах в трех.  Как побегу – давай за мной,  со всех ног. Двор проходной, я точно знаю. Выскочим в переулок, а там и до гимназии рукой подать. Если не отстанут - забежим во двор.  Там  всегда либо швейцар гимназический, либо дворник - при них не посмеют…
Яша не ожидал от спутника такой решимости. 
- Что вы затеяли, пан Нико́л?  Они ж нас в этой подворотне придавят, как котят!
- Не спорь! И вообще – сколько можно со своим «паном», договорились же! Все, сворачиваем…
Мальчики оказались во дворе; там никого не было, только скучающий кабыздох лениво тявкнул на незваных гостей.  Николка остановился, обернулся; и, стоило преследователям появиться из темного провала подворотни, шагнул навстречу и вскинул руку.
Раздалось тихое шипение. Типы отпрянули – скорей всего, удивившись,  что беспомощная жертва неожиданно сменила тактику. Но удивление длилось недолго – на смену ему пришло нестерпимое жжение в глазах. Двор огласили крики страха и боли; проснувшийся от полуденной спячки пес рвался с цепи, захлебываясь злобным лаем. Один из преследователей, раздирая пальцами веки, ткнулся в стену и сполз на землю; другой, несмотря на адское жжение, пошел на обидчика, слепо шаря перед собой руками,   надеясь схватить жертву, неожиданно оказавшуюся такой кусачей.
Шипение умолкло – аэрозоль,  потраченный во время стычки с гимназическими хулиганами, закончился совсем. Николка отшвырнул баллончик   – и почувствовал легкое жжение в глазах;  перцовая  завес вот-вот готова была накрыть их с Яшей. Мальчик опрометью бросился прочь с отравленного газом двора.
Не помня себя, мальчики, добежали до гимназического двора; там они остановились, переводя дух. Николка  тяжело, с хрипом  дышал; Яше опирался  на чугунные прутья ограды. Ставшие вдруг ватными ноги, больше его не держали…
Дворник возился в противоположном углу двора с каким-то хламом и, вроде как, не обращал на мальчиков никакого внимания. Но это только пока - не стоило испытывать судьбу и  задерживаться во дворе гимназии сверх необходимого.
- Здорово,  - сипло  выдавил из себя Яша.  - Чем это ты их так, Нико́л? Тем же, что и тех  троих гимназистов?
- Ты и это знаешь? – растерялся Николка. Его все время ставила в тупик Яшина осведомленность;  оказывается, он знал о Николке и его друзьях из будущего куда больше, чем можно было ожидать. – Расскажу как-нибуд. А сейчас – пойдем  к нашему дому, дворами. Опасно, понимаю – а что делать?
- Пошли. – Яша, придя, наконец в себя, отлепился от ограды. – Им сейчас не до нас, я думаю. А вы непросты, пан Нико́л. Кабы  знать – что у вас еще в рукаве припрятано?
Ладно-ладно, сказал ведь: объясню. – недовольно буркнул Николка. – А сейчас уж прости, не время. И - опять ты со своим «паном»? Договорились же на «ты»…

До дома удалось добраться без происшествий – видимо, злодеи и правда, не успели еще оправиться от последствий газобалонной атаки, проведенной на 19 лет раньше положенного срока 12.  Устроившись в мастерской Олега Ивановича, мальчики в который раз уже обсуждали происшедшее и гадали, как быть дальше. За себя Яша не опасался – он был уверен, что сможет избежать как и слежки, так и новой попытки захвата; в  том, что зловещий бельгиец и его подручные, пытались захватить их, сомнений не было. А вот способность Николки избежать неожиданных опасностей вызывала у начинающего детектива сильнейшие сомнения. Да и сам Николка, хоть и испытывал некоторый подъем после выигранной баталии, не особо обольщался – тем более, что заветный баллончик с перцовым аэрозолем был пуст. Кстати, о баллончике…

##12.  Впервые боевые газы были массово применены немцами во время 1-й Мировой Войны,  22 апреля 1915  года,  в районе города Ипр.

- Яш, а Яш?  Ты хорошо тот двор запомнил? Надо бы вернуться, а то я с перепугу  бросил там кое что…
Яша безнадежно махнул рукой.  – Это вы про ту  штуку, что ли, из которой вы им в глаза прыснули? Поздно. Наверняка прибрал кто-нибудь.
Николка сокрушенно кивнул. Оплошность была налицо –  баллончик из будущего, хоть и опорожнённый, был утерян. А ведь Олег Иванович специально предупреждал избегать подобных…  как он выразился?  Анахронизмов, да. И вот, пожалуйста…
- Наверняка уже этой вашей пропажи след простыл.  - продолжал Яша. - Двор-то, заметили, какой ухоженный? Наверняка, после того, как мы оттуда сбежали, дворник пришел, а то и городовой с  перекрестка. Вполне мог услышать, как те двое орали…  А не дворник – так сами и подобрали. Хотя нет, им, пожалуй, было не до того.
Николка поумал о городовом и встревожился.
- Знаешь, Яш, не дай бог, кто-то видел,  как мы от этих негодяев отбивались. Если до квартального дойдет, он сразу припомнит о той истории, с Кувшиновым. Ты сам подумай:  и месяца не прошло, как второй похожий случай – и снова какой-то гимназист замешан! А, не приведи Господь, еще и меня узнает по описанию! Что делать-то?  Если он снова с расспросами к дяде Василию явится – прямо и не знаю, как быть… 
На Николку было жалко смотреть – перспектива встречи с городовым подействовала на него куда сильнее, чем стычка с громилами ван дер Стрейкера. Яков поспешил успокоить товарища:
- Да ладно, соврете что-нибудь. Да и, к тому же – пускай сначала докажет, что это вы были! Мало ли тут гимназистов ходит!
Николка уныло помотал головой.
- Нет, Яков, ты не понимаешь. Я дяде врать не умею, он сразу все поймет. Он бы и тогда догадался, но городовой сам в историю с кислотой не очень поверил - вот и обошлось. А сейчас…
- Может, еще и не будет ничего, - утешал мальчика Яша. – Может, городовой и не слышал. И не видел никто, наверное!  Эти двое уж точно в полицию жаловаться не побегут, так что, авось  обойдется. Вы... ты, то есть,  лучше думай, что нам дальше делать? Я-то уйти сумею, а вот тебе как быть? В полицию – нельзя, там живо  примутся расспрашивать - и что вы им скажете?   В ваш двор громилы ван дер Стрейкера, конечно, не сунутся, а из дома тебе пока лучше не высовываться.
*******************************************
Часы в гостиной Семеновых пробили семь раз. Николка уже полчаса, как сидел за столом и таращился  в экран  ноутбука.  Он никак не мог  сосредоточиться на тексте, хотя книга, - роман, действие которого происходило в начале 20-го века – была по-настоящему захватывающей. Автором книги значился Толстой – Николка даже решил поначалу, что это тот самый писатель, что несколько лет назад написал скандально известный роман «Анна Каренина». Сам Николка, разумеется, не читал этой книги, безоговорочно  записанной в категорию  «неподходящих для детей»,  однако имя  писателя запомнил. Оказалось, впрочем, что автор  романа 13, чьи строки чернели сейчас на мониторе  – просто однофамилец, а может, даже и потомок родственник графа Толстого.

##13 Николка, судя по всему, читает «Хождение по мукам» Алексея Толстого; достаточно смелый выбор.

Николка со вздохом свернул окошко с текстом. Настроение было – хуже некуда. Яша ушел около часа назад, взяв с него  страшную клятву, не соваться на улицу.  Как назло, кузина, Маринка, была  дома – после того, как  девочка стала свидетельницей стычки с Кувшиновым, мальчик избегал ее общества; мало ли что придет в голову взбалмошной барышне? А потому – электронику мальчик предпочитал держать не в своей комнате, а на квартире друзей;  благо, Олег Иванович оставил ему ключ. Здесь Николка был избавлен от досужего любопытства домашних, и мог без помех наверстывать упущенное. За те сумасшедшие полтора месяца, что прошли с момента появления портала, у Николки нашлось время на что угодно, кроме одного: он так и не удосужился разузнать  о том, что ждет Россию, да и весь мир, в те 128 лет, что разделяли 1886-й и 2014-й годы.  Нет, конечно, кое-что он знал – в основном, из случайных  рассказов Вани. И вот теперь, пока Семеновых в Москве нет, у Николки, наконец, есть время  для того, чтобы познакомиться с  грядущей историей. Но чтение не клеилось, голова была забита куда более насущными делами...
Увы, Яша оказался прав – Николка сам убедился, что дом Овчинниковых взят под плотное наблюдение. И это, конечно, сделано по приказу бельгийского авантюриста с неприятным именем «ван дер Стрейкер». Николка, вслед за Яшей, имел все основания думать, что бельгиец имеет самое прямое отношение к исчезновению первого владельца коптских четок – того ученого, который  нашел (а, может, и сам открыл?)  портал в будущее. И, раз так – где уверенность, что зловещий бельгиец не знает о проходе во времени? Да, скорее всего, знает – иначе, зачем ему так упорно шпионить за домом на Гороховской? 
Как назло, Николке не с  кем было посоветоваться. Яша ничего не знал  о волшебных четках;  друзья из будущего плыли на пароходе по Черному морю. А предпринять что-то  было нужно, притом, в самое ближайшее время. Николка прекрасно понимал, что время работает на бельгийца – пока мальчик  сидит на квартире Семеновых и гадает, иноземный злодей наверняка строит новые козни.  Николка задумчиво пощелкал клавишами выключенного ноутбука – и вдруг с размаху хлопнул себя ладошкой по лбу.
Ну конечно! Как можно было забыть?! Доктор Каретников! Человек, спасший его от болезни – и единственный, кто знает о портале! Недаром Олег Иванович посоветовал в самом крайнем случае обратиться к доктору. А что это, если не «самый крайний случай»?
Николка почувствовал громадное облегчение – он не один, ему есть с кем посоветоваться, а значит -  положение не столь уж и  безнадежно. Есть, правда, препятствие – доктор находится в 2014 году, по ту сторону портала…
Мальчик выдвинул ящик стола и вытащил плоскую коробочку мобильного телефона. Нажал кнопку – приборчик пискнул, включаясь. По экрану пробежал логотип сотового оператора,   мигнул значок «сеть не найдена». Николка нажал другую кнопку, с зеленой трубочкой – в квадратном окошечке высветился 11-ти значный номер.
«В памяти аппарата - только один номер»,  - говорил Олег Иванович. -  Это телефон Макара;  ну, доктора Каретникова. Если припрет – выходи на связь в любое время дня и ночи, он поможет. Только запомни – прошел через портал, и СРАЗУ, ни на шаг не отходя от дома – звони! Изложишь ему все как есть, а потом – делай все, что скажет Макар, слово в слово. Телефон на той стороне не выключай ни на минуту, он тебя найдет и поможет, что бы не стряслось».
Олег Иванович сказал «в любое время дня и ночи» - но уходить из дома  в такое время страсть как не хотелось. Мало ли, сколько времени придется провести там, в будущем? Он и так засиделся у Семеновых, тетя Оля, наверное,  уже волнуется. Лучше  отложить визит в будущее на завтра. За ночь, надо надеяться,  ничего страшного не случится, да и завтра соваться на улицу не придется – в портал можно войти прямо со двора.
Приняв решение, мальчик почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась. Сунув мобильник в карман, Николка опустил крышку ноутбука и торопливо покинул квартиру. 

Глава пятая
Техника будущего еще ни разу не подводила Николку.  За время недолгого знакомства  этими с волшебными  приспособлениями, мальчик привык, что они  всегда работают, как надо – если, конечно, делать все правильно и нажимать нужные кнопки. Всегда!
Вот и на этот раз - выйдя из портала, мальчик в точности  выполнил указание Олега Ивановича:  не медля ни единой лишней секунды, он достал мобильный телефон. Черная коробочка мигнула экраном, высветила вожделенный номер доктора… и внезапно погасла. Николка не поверил своим глазам и   заученно нажал кнопку с красной телефонной трубкой. Телефон снова мигнул, пискнул, экран загорелся… но вместо привычного логотипа сотового оператора на нем появилось «зарядите аккумулятор».   Мальчик трижды повторил эту операцию – напрасно. Телефон с унылой безнадежностью выдавал одну и ту же рекомендацию, а в последний раз не сделал даже этого – погас, едва мигнув экраном.
Оставалось… что? Вернуться? И  сычом сидеть в комнате, ожидая, когда зловредный Стрейкер придумает, как выкурить его наружу? Или попросить помощи у дяди – и выдать тщательно оберегаемую тайну? Подвести друзей, которые уехали на край света, доверившись ему, Николке? Немыслимо. Мальчик вспотел, руки его дрожали - а проклятый аппарат по прежнему не подавал признаков жизни!
Но ведь можно попросить помощи – сообразил Николка.  Как раз навстречу  вышагивает господин в странной пятнистой, явно  военной форме. Даже погоны есть – тоже сплошь зеленого цвета.  Правда, он без сабли, но подобная мелочь не могло смутить попавшего в переплет мальчика:
- Господин офицер! Простите великодушно, вы мне не поможете?
Майор  остановился: - Что у вас стряслось, молодой человек? Обидел  кто?
- Да нет, вот… не работает, а очень нужно позвонить. Не посмотрите, в чем дело?
Офицер  взял у подростка простенький «Самсунг» и попытался его включить. С известным уже результатом.
- Э-э-э, парень, да у тебя батарея сдохла. - сказал офицер. -  Надо вовремя на зарядку ставить. 
Но, увидев, как понурился мальчик, смилостивился и достал свой мобильник.
- Что, очень позвонить надо? Давай, говори номер, сейчас делаем…
- Номер? – Николка с ужасом понял, что не удосужился запомнить телефон Каретникова.  - Там, кажется, сначала восьмерка…  потом четыре.. или пять?
Майор развел руками:
  - Ну, брат, тут я тебе ни чем помочь не могу. Раз номера не знаешь – беги домой,  втыкай в зарядку. - И, ободряюще похлопав мальчугана  по плечу, отправился по своим делам. Николка уныло проводил его взглядом и вдруг встрепенулся.
Как он мог забыть?  «Зарядка»! Плоская коробочка с радужной зеркальной панелью, пристроенная на утреннем солнце - он же сам  каждый день подключал плоский ящичек ноутбука! Может, от нее и телефон зарядить?  Назад, в портал – и срочно испробовать!
Отсутствие навыка в обращении с электроникой  сыграло с Николкой злую шутку – мобильный телефон, включенный с вечера вчерашнего дня, всю ночь исправно искал сеть – и к утру окончательно разрядился. Нет, Олег Иванович, конечно, оставил Николке «родную» самсунговскую  зарядку,– но не удосужился  объяснить, как вынимать  из нее снабженный USB-разъемом шнур и подключать его в гнездо эппловской «солнечной» панели. Для жителя  21-го века подобные операции настолько столь естественны и очевидны, что ни Олегу Ивановичу, ни его сыну и в голову не могло прийти  что-то специально разъяснять. 
И вот, результат - плоская гребенка с магнитиком, с помощью которой «МакЭйр»  подключался к «солнечной» батарее, никак не влезала в разъем телефона.  А куда всунуть штекер телефонной зарядки Николка так и не отыскал – хотя и тщательнейшим образом осмотрел оба устройства.  Потратив на эти манипуляции полчаса, мальчик сдался – и теперь в полнейшем отчаянии сидел у окна во двор. К тем, что выходили на улицу, он подъодить боялся - а вдруг за домом уже наблюдают шпики злодея-бельгийца?
Но отчаиваться Николка не собирался. Для начала, он стал припоминать свои путешествия в будущее – шаг за шагом, лихорадочно выискивая в памяти все, что было, так или иначе связано с мобильными телефонами. Вот они с Ваней и его Отцом в огромном торговом центре… вот Олег Иванович выбирает для Николки модель и спрашивает, хорошо ли он различает значки на кнопках. Вот Ваня зовет продавца в смешной ярко-желтой кепочке с синими буквами и крошечным российским флажком... есть! В нескольких шагах от дома на Гороховской.. - то есть на улице Казакова, как ее называют в будущем – располагается лавочка с такой же вывеской, как и на той, где они покупали Николкин телефон! А что, если обратиться за помощью к приказчику; вдруг он оживит непослушное устройство? Николка, если потребуется, может  и заплатить – Олег Иванович   оставил мальчику изрядную сумму в деньгах, имеющих ходжение в будущем.  Николка не знал, сколько может стоить такая услуга – но ведь  не дороже самого телефона! Сколько он там стоил? Три тысячи, кажется? Мальчик принялся отсчитывать непривычные купюры, как вдруг…
- Нико́л! Куда ты запропал, malheureux garçon? 14  – голос Ольги Георгиевны оторвал Николку от размышлений. -  Сколько можно тебя разыскивать?  Иди домой, скорее, обедать пора!

##14  (фр.) негодный мальчишка

И надо же было ему устроиться на подоконнике! И теперь – вместо того, чтобы приводить в действие гениальный план, придется тащиться домой - хлебать Марьянин борщ с пирожками. А на десерт  - слушать о том, как через неделю они переселятся  на дачу, а там и Николку отправят  к отцу, в Севастополь, залечивать на южном солнышке последствия его недавней пневмонии. Но  спорить с тётей смысла не имело, Ольга Георгиевна все равно настоит на своем. И Николка  нехотя  поплелся домой. Ну, ничего, пару часиков придется потерпеть, а там – у тёти наверняка найдутся какие-то дела, и он без помех сделает все, что задумал. 
*******************************************
- У вас  какие-то затруднения, юноша?
Николка обернулся. Перед ним стояла высокая, миловидная блондинка, одетая по меркам будущего (мальчик уже начал привыкать к здешним нарядам) достаточно консервативно:  легкая блуза с кружевами, юбка,  не настолько длинная, чтобы ее сочли приличной в 1886 году, но все же, прикрывающая колени - и  коротенькая жилетка. Серые глаза незнакомки  смотрели на мальчика участливо и заинтересованно.
- Нет… видите ли, мадмуазель, я…. вы не знаете, где здесь можно зарядить вот такой телефон? Мне очень нужно позвонить,  только  номер в памяти, а он… - и мальчик протянул девушке «Самсунг». Та, лишь мельком взглянув на мобильник, кивнула:
- Вам повезло, молодой человек. У меня дома есть зарядка, подходящая к вашему аппарату. Я живу тут, в двух шагах. Если хотите – зайдем, а пока будет заряжаться -  я вас чаем напою. Согласны? 
Еще бы Николка не был согласен! Сбивчиво поблагодарив спасительницу, он последовал за ней,   за угол, и дальше -через проходные дворы, смутно знакомые по 19-му веку, но неузнаваемо-чужие. Девушка шла ьыстро, что-то говоря в серебристую коробочку своего телефона. Николка уловил  только обрывки фраз, но ничегошеньки не понял:
- Да, Вить… Самсунг, Джи-Ти-Эс 55-10. А как хочешь. Да, минут через пять. Что? Наш гость? Пусть пока  присмотрится, а там видно будет...
Войдя в третий по счету  двор, незнакомка свернула к подъезду.
- Ну вот,  юноша, мы и пришли! Кстати, простите, я не представилась – Ольга Глаголева, студентка. Живу вот в этом доме, на втором этаже, вместе  с братом. Он, кстати,  сейчас дома, я вас познакомлю. – И  барышня сделала Николке  приглашающий жест. - У нас, вообще, часто бывают гости, так что заходите, не стесняйтесь. Ну, что же вы замерли? Смелее!
Николка, не подозревая подвоха, вошел в подъезд, и вслед за девицей, - Ольгой, кажется? -  поднялся на второй этаж. 
В квартире, кроме брата приветливой барышни, оказался еще один молодой человек. Он представился Виктором, студентом Технологического Университета. Взяв  у Николки мобильник, Виктор  повертел аппаратик, ковырнул ногтем, открывая сбоку крохотную крышечку, и,  буркнув, «ша сделаем», унес в соседнюю комнату. Вскоре оттуда раздался трест клавиш и пиканье компьютера – Николка уже научился распознавать эти звуки электронной эпохи. Ольга, спешно переключившаяся на роль хозяйки дома, усадила гостя за стол и нлила чаю.  Чай был непривычный - с резким фруктовым запахоми и столь же резким вкусом.  К нему подали  крошечные рогалики (девушка назвала его на французский манер - «круассаны»). Но не успел мальчик прожевать первый круассан, как дверь в соседнюю комнату отворилась.  Николка обернулся – и обмер.
В дверях стоял лейтенант Никонов.
*************************************
-  Я пока не очень разбираюсь во всем этом – сам понимаешь, я здесь всего несколько дней,  не так много успел узнать. 
Николка кивнул. Он уже успел привыкнуть, что время в будущем порой течет вдесятеро медленнее. И не удивился, что для Никольского после его дегства от Олега Ивановича  прошло  всего  несколько дней, в то время как для самого Николки -  почти месяц.
- Ну вот, -  продолжал тем временем лейтенант.  – Удалось устроить так, что мы смогли наблюдать улицу перед твоим домом через устройства, которые стоят здесь на улицах;  с их помощью полиция наблюдает за порядком. А дальше, как здесь говорят,    «дело техники». Мы все, по очереди,  наблюдали, а я еще и просматривал записи, зделанные без меня – искал знакомые лица. И вот, буквально полчаса назад нам повезло:  я как раз был возле… как это… - поморщился лейтенант, - монитора;  была наша с Ольгой очередь следить за камерой.  И вдруг  вижу тебя:  как ты стоишь на улице, делаешь что-то с телефоном, а потом  - обращаешься к военному.  И снова исчезаешь! Ольга кинулась к дому – на случай, если ты снова появишься.  А мы с ребятами – и Никонов кивнул на двух молодых людей, сидящих на диване,  - остались у экрана,  ждать, не объявишься ли ты снова. И, как видишь, дождались.
-Значит, они вам помогают? –мальчик  кивнул на молодых людей. - И вы все им рассказали? И барышня эта… Ольга, да?… тоже все знает?
- А как иначе? – удивился Никонов. – Если бы не Оля с Романом,  я бы наверняка попал здесь бы в какую-нибудь скверную историю. Вот, кстати, рекомендую – Виктор, большой мастер обращаться со всеми этими гальваническими приспособлениями.
Невысокий молодой человек в очках улыбнулся Николке, а лейтенант продолжил:
-Так что, теперь вся моя надежда только на тебя. Оля и ее друзья….  – и Никонов обернулся к давешней барышне;  та встала за спиной лейтенанта, положив руку тому на плечо. Никонов машинально накрыл ее ладонь своей.
- Да, так вот:  эти милые молодые люди выслушали мою невероятную историю и, представь– поверили.  Мало того -  помогли мне разыскать тебя. Но, увы,  они не в их силах отправить меня обратно, в 1886-й год.   
Николке было не по себе. Он уже понял, что угодил в ловушку – но, как ни странно, совершенно не ощущал опасности. Никонов понравился мальчику сразу, как только они с лейтенантом познакомились – да и дальнейшие встречи лишь укрепили Николку в его отношении к моряку. Сказались детские годы, проведенные в Севастополе; в их доме постоянно бывали такие же, как Никонов, флотские офицеры – с кортиками, неизменно вежливые, остроумные и блестящие. 
Ольга, тем временем, снова принялась накрывать на стол; разговор продолжился за чаем. Николка с любопытством разглядывал собеседников. Вот, скажем, Ольга - та девушка, что привела его сюда. Николка уже знал, что это она первой познакомилась с Никоновым и первой узнала его удивительную историю. Николка успел уже заметить, что девушка старалась держаться возле лейтенанта;  тот отвечал ей весьма теплыми взглядами. 
Виктор, специалист по технике: типичный студент, которому впору спорить о политике во дворе дома Овчинниковых да бегать на лекции в Техническое училище. Кстати, оказалось, что Виктор учится именно в этом учебном заведении – правда, называлось оно  здесь иначе, в честь какого-то «Баумана 1».

##15 Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана. Старейшее в Москве высшее техническое учебное заведение. В 1886 году - Императорское Московское техническое училище.

Роман, брат Ольги – невысокий, крепкий молодой человек, эдакий живвчик. И чем-то очень похож на свою красавицу-сестру. Роман почти не принимает участия в разговоре; Николка отметил только очень коротко стриженые волосы и непривычную тельняшку  - без рукавов, в мелкую бело-голубую полоску.  Может, он тоже моряк?
Ждали еще одного - некоего Геннадия. По  их словам Никонова и его друзей  выходило, что этот Геннадий как раз и придумал, как выследить  Николку.  Когда мальчик в первый раз возник на экране монитра, Геннадий был в отъезде; ему тотчас же позвонили, и вот теперь с минуты на минуту ждали его визита. 
Николка прихлебывал чай, заедал круассанами и слушал лейтенанта. А тот рассказывал, как был потрясен, осознав где (вернее, «когда») оказался, пройдя с Олегом Ивановичем через портал; о случайной уличной стычке, закончившейся знакомством с Ольгой и ее братом; и об их друзьях, студентах, согласившихся помочь беглецу из прошлого. 
- ... Вот так все и случилось, - закончил рассказ лейтенант. – Так что, Николка,  давай, допивай чай, и - покажем молодым людям  наше с тобой время. Согласись, они это  заслужили, не так ли?
Николка замялся.
– Ну… вообще-то я обещал Олегу Ивановичу никому не рассказывать о портале…
- Так ты никому и не говорил, - возразил Никонов.  – Ты ни в чем не виноват, ведь  они узнали об этом от меня, не так ли? Скорее уж, этот Олег Иванович должен винить себя – и свой опрометчивый поступок. Что за мальчишество – вот так баспардонно давить на собеседника? Что, нельзя было поговорить по-хорошему? Уверен, мы прекрасно смогли бы понять друг друга…
Николка пожал плечами. Ему и самому было неприятно вспоминать об этом эпизоде. Когда Ваня рассказал ему о происшествии с Никоновым, мальчик, помнится, был удивлен– зачем Олег Иваныч поступил с симпатичным лейтенантом столь жестоко? Конечно, неприятно, что тот проник в их тайну  – но что уж поделать, раз так вышло?  Надо все по-хорошему объяснить, и может быть, даже сделать этого человека своим союзником. В конце концов, ведь доктор Каретников тоже узнал обо всем случайно – и согласился помогать? Кстати, о докторе….
- А как там мой телефон?  - спросил Николка.  -  Зарядился? А то, понимаете, мне надо срочно звонить докт… одному человеку. Я обещал.
- Да, конечно, - Виктор встал из0за стола и сходил  за телефоном. - Только, уж извини, память сбросилась – это из-за того, что ты включил аппарат разряженным. Не беда, главное – работает. Вот, набирай…
Николка схватил аппаратик, нажал кнопочку – и беспомощно уставился на экран. Номера Каретникова не было.
- Как же быть?  - Растерянно произнес мальчик. - Я на память не помню….
- Ну, извини, друг. – развел руками Виктор.  - Тут я бессилен – раз сдохло, значит сдохло, поздно пить боржоми...
Не будь Николка так занят своим горем, от его глаз не укрылся бы быстрый обмен взглядами между его новыми знакомыми – недоуменно-вопросительный Романа и хитровато-уверенный – Ольги. Но мальчику было не до того. Его планы с треском рушились:  мало того, что с доктором теперь связаться не получится, так и портал..    - как там говорит Ваня? – да, «засвечен». А ведь, зловредный ван дер Стрейкер никуда не делся, и с этим тоже срочно надо что-то делать…
Никонов, конечно, заметил растерянность мальчика.
– Молодой человек… - лейтенант откашлялся. - Я понимаю, это, скорее всего, не мое дело, но….  Ваши друзья – они что, уехали куда-то?  Что у вас стряслось такого, что вы срочно кинулись в будущее? Они же наверняка предупредили вас так не делать, веерно? Возможно, у вас  неприятности, срочно нужна помощь?
Николка уныло кивнул.
- Да, господин офицер. Вы понимаете, господин Семенов с сыном, и правда, уехали – надолго. А тут, без них такое дело приключилось…

Глава восьмая

Из путевых записок О.И. Семенова.

Два дня в дороге вымотали нас  совершенно. Убийственная жара, непроницаемая завеса пыли, висящая над караваном паломников, псалмы, толчея на любой остановке. А уж ослы! Кажется, более зловредных созданий в мире не сыскать. Ослов мы наняли  еще в Триполи, когда караван в Маалюлю только готовился к отправлению. Основная масса  паломников собиралась идти  пешком; для поклажи в складчину нанимали тарантасы на огромных колесах, запряженные ослами. Кто побогаче, искал ослов для езды верхом. Скорости такой способ передвижения не прибавлял; однако ж, давал  возможность двигаться в некотором отдалении от основной группы, раньше их прибывать к удобным местам для стоянок и, отдохнув, трогаться в путь, когда пешие паломники только-только подтягивались к месту вожделенного привала. Вместе с ослом здесь принято было брать проводника-мукари; обыкновенно это оказывался молодой человек, лет 20-ти, из местных арабов. Все мукари состояли, кажется, в родстве друг с другом. Любой из них знал с десяток слов по-русски;  всякого русского мужчину они называют Иван, женщину – Марией. Ваня поначалу дергался, когда любой встречный араб обращался к нему по имени, но потом привык и перестал обращать на это внимание.
Ослов решили нанять и  братья-купцы, а так же несколько состоятельных паломников-старообрядцев.  Узнав об этом, арабы пригнали множество животных. Все они были очень мелки, сильно потёрты по бокам, с кровавыми подтёками на шее. Я выбрал пару животных пободрее с виду, с более-менее  сносной сбруей из верёвок. Арабы кругом кричали, перебивая друг друга, пытались что-то непонятно втолковать. 
Покупка состоялась; пора было садиться в сёдла. Паломники, из самых робких, взгромождались для этого на камень; Ваня, узрев сию картину, тут же иронично хмыкнул:  «сажальный камень 21» и ловко вскочил на свою скотинку. Забрался и я;  не успел ещё освоиться в седле, как скотина  рванулась  в сторону и бросилась  бежать со всех копыт. Я едва-едва удержался; арабы бежали сзади и кричали:  «хорош! хорош!» Оказывается, осла нарочно кольнули, шилом сзади, чтобы он проявил такую прыть.

##21 Из книги «Кл. Саймака «Заповедник гоблинов»

Шило заменяло местным наездникам  и шпоры,  и хлыст, и прочие премудрости верховой езды; оттого шеи животных были в  кровавых потеках – следы бесчисленных уколов шилом. Попытки обращаться с ослом, как с нормальной лошадью к результату не привели. Подлая тварь то и дело норовила встать посреди пыльной дороги;  на всякие попытки стронуть ее с места, принималась хрипло орать. Пришлось, скрепя сердце, прибегать к шилу – этот язык серые скоты понимали.
Кое-кто из «верховых» паломников решился обзавестись бедуинским платьем  удивительно простого покроя.  Верхний плащ, или,  по-арабски,  «аба» - это две прямоугольные полки, пришитые к квадратному куску полосатой материи с боков и сверху. Ни рукавов, ни воротника, ни карманов, ни петель, ни пуговиц. Только в верхних углах плаща не зашито, чтобы в оставленные отверстия можно было просунуть руки. Штаны тоже своеобразного покроя. Сшивают два прямоугольных куска бумажной материи с боков и снизу, так что получается мешок, не глубокий, но очень широкий. Внизу по углам оставлены недошитые места для ступней, а верхний край мешка стягивается шнуром около талии. Головной убор, или куфия, опять-таки представляет собой простой квадратный платок, стянутый вокруг головы шерстяным жгутом. Только кумбаз (род халата или подрясника) кроится несколько в талию, с рукавами, с карманами и на подкладке. Кумбаз стягивают пёстрым кушаком. На ноги обычно обувают красные сафьянные туфли, с выступающей по краям подошвой - для защиты ног на каменистой почве. Мы попробовали надеть туфли – и признали, что для путешествия по местным дорогам эта обувь удивительно удобна.
Всю нашу немалую поклажу сложили в отдельный тарантас; цепочка этих неуклюжих экипажей следовала за ослиной кавалькадой, так что мы во всякое время не теряли свое имущество из виду. Нелишняя предосторожность: если назойливость местных арабов и уступает какому-то иному их качеству, то разве что вороватости.
К  концу подошел второй день путешествия с караваном паломников. Мы с десятком спутников уже заняли пару хибар, выглядевших приличнее других, и устроились на ночлег; голова же процессии  пеших паломников только-только втягивалась в селение. Не желая оказаться в вечерней суете богомольцев, мы с Иваном решились прогуляться по окрестностям; двое из наших спутников-старообрядцев вызвались составить нам компанию. Каково же было наше удивление, когда за холмиком, на окраине селения обнаружились  две палатки с английским флагом над ними. В стороне стояло несколько прекрасных лошадей и мулов. Около них суетливо хлопотали арабы. Два высоких англичанина с сигарами в зубах вышли из палатки; заметив подходящий караван, он на минуту скрылись и снова вышли с фотографическим аппаратом.
Мы подошли к ним и  заговорили. Англичане, услышав звуки родного языка, поначалу смотрели на нас несколько недоумённо; но, стоило нам представиться американцами, живущими в России, как лёд отчуждения был сломан. Англичане оказались туристами: они передвигались  большой кавалькадой, на  прекрасных лошадях, в сопровождении почтенной дамы  в маленькой каретке на носилках, напоминающей китайский паланкин. Но разница та, что носилки несли не люди, а два мула впереди и позади каретки. Господа просвещённые мореплаватели  путешествовали с комфортом и независимостью, составлявшими разительный контраст с караваном паломников. Как оказалось, они странствовали  от самого Иерусалима; устроителем тура выступала контора  всесветного «Кука 22», в которой можно получить  все удобства для путешествий по Сирии. Однако ж, это было доступно только для богатых людей. Услышав об этом, мы с Ваней переглянулись – вот что значит неосведомленность! Узнай мы о такой конторе в Москве, то уж, конечно, постарались бы отыскать представительство компании «Кук» и прибегнуть к их услугам. Но теперь было поздно – в сирийской глуши туристического агента днем с огнем не найти. Однако – опыт англичан следовало творчески переосмыслить.
А за спиной у нас бурчали  паломники-старообрядцы:
— Это из какого же народа они будут? — спрашивает один другого.
— Англичане, вот те, что с бурами все время воюют 23. 
— Так чего же эти гуляют, когда у них война?
— Да, ведь, они сами не воюют: у них войско наёмное. Богатый народ! Денежки чего не сделают: вот они тут, видишь, как путешествуют, а в Африке за них сражается всякий пришлый люд. Мечтают весь мир завоевать через свои богачества.
— Кая польза человеку, «аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою»? — с укором произнёс собеседник. Второй старообрядец ничего на это не сказал;  видимо, вопрос был риторическим.

##22 Первое в истории туристическое агентство «Томас Кук и сын» открыто 1841 году Томасом Куком, фактически, изобретателем организованного туризма.
##23 Имеется в виду первая бурская война 1881-го года. Он, правда, уже несколько лет, как закончилась, но старообрядцам, видимо, все едино.
*******************************************
В-общем, было решено избавиться от ишаков и пересесть на более благородных животных.  В конце концов,  чем мы хуже гордых бриттов?  Хватит с нас прелестей паломничьего быта!
Ближе к ночи, в селение, где остановился караван, явился отряд вооруженных бедуинов. Признаться, меня пробрало – эти ребята выглядели так, будто сошли с кадров «Лоуренса Аравийского». 24 Не хватало только верблюдов – все   поголовно были на лошадях, причем многие имели еще и заводных.

##24  «Лоуренс Аравийский»   - эпический кинофильм Дэвида Лина о Томасе Эдварде Лоуренсе  и событиях Арабского восстания 1916—1918 годов.  Удостоен семи премий «Оскар»

Бедуины бесцеремонно расположились на главной площади, расшугав безответных паломников; лишь стемнело, эти модджахеды устроили свои пляски – с непременным размахиванием оружием и гортанными воплями. Не хватало пальбы в воздух – но, видимо, боеприпасы здесь были чересчур дороги. Так что арабы ограничились тем, что потрясали  своими карамультуками да лязгали клинками сабелюк.
У них отец и сторговал двух кобыл – пришлось перебрать голов  восемь, прежде чем удалось выбрать длшадей поспокойнее. Против ожидания, бедуины расстались с ними легко; правда, торговались они с чисто восточным упоением, и по-моему, из любви к чистому искусству –выигрыш их составил в итоге ничтожную сумму. Вместе с двумя верховыми, удалось приобрести еще и добронравную лошадку под вьюки; впрочем, вся наша поклажа в них все одно не разместилась бы. Отец решил и эту проблему – побродив по становищам богомольцев, он сыскал двоих монахов откуда-то из-под Ярославля, в конец измученных тяготами пешего пути. Этим божьим людям и препоручили заботы о нашем обозе. Монахи должны были вместо нас следовать с группой состоятельных паломников верхом на наших бывших ослах; еще один осел в лице  нашего мукари, тоже оставался при них. Для верности, монахи были простимулированы десятью рублями на двоих. Было условлено, что мы заберем тарантас  по прибытии в Маалюлю, а пока – нас ждали четыре дня пути  верхами, по караванной тропе. Паломникам же предстояло провести в дороге никак не менее полутора недель. В потертые до дыр ковровые  вьюки, прилагавшиеся к купленным скотинкам,  мы увязали самое необходимое – по паре смен белья, кое-что из одежды, палатку, бивачное имущество, продовольствие. В числе прочего были и кожаные бурдюки; мы, однако, не рискнули набирать туда воду для питься, удовлетворившись тщательно задекорированными мешковиной пластиковыми канистрами.
Не было забыто и оружие; отец пристегнул к седлу чехол с  «лебелем» и повесил  на пояс револьвер. Я же пристроил поперек седла лупару, обвешавшись патронташами, как революционный матрос пулеметными лентами. «Галан» прятался во вьюке: можно было легко вытащить револьвер, засунув руку под клапан из засаленной ковровой ткани.
Отец настоял на том, чтобы надеть броники; пришлось уступить, хотя я и без того обливался потом. Жилет с навешанными кармашками разгрузки  я нацепил прямо сетчатую майку, но все равно, раздражал он неимоверно - и,  к тому же, мешал сидеть в седле, особенно на рыси. Арабы ездили без шпор; вместе с кобылой мне досталась разукрашенная медными чеканными пластинами плетка, на которую скотинка покосилась с нескрываемой неприязнью.
Первый же день верхового путешествия  ознаменовался неприятным инцидентом. Мы проезжали через небольшой грязноватый городок; он стоял точно на паломническом тракте, однако, мукари при расставании не советовал в нем задерживаться; внятных объяснений, впрочем, не последовало, так что отец решил все же сделать там привал и напоить лошадей.
Кесть такая арабская пословица:  «иногда и осел иногда ревет не напрасно». Зря мы не послушались проводника! Стоило сойти с седел на площади возле колодца, как мы были атакованы ордой грязных, вопящих гоблинов. Агрессоры швырялись камнями, один из которых чувствительно угодил мне в плечо, не защищенное броником;  другой заехал между ушей кобыле,  да так, что та встала на дыбы, едва не оборвав повод.
Гоблины оказались арабскими детьми; отец махнул на них плеткой, но те лишь ретировались за изгородь и продолжили бомбардировку оттуда; на этот раз мне чуть ли  не в физиономию прилетел катыш ослиного помета. Тогда отец вытащил револьвер и пальнул в воздух -  юные ваххабиты разом прыснули в стороны. Ушибленное плечо горело, навозная блямба на груди воняла,  и я кровожадно мечтал о том, чтобы разрядить вслед поганцам оба ствола лупары.
Минут через пять, когда мы все же принялись поить своих скотов, к колодцу явился местный патриарх – сириец неопределенно-почтенного возраста с длиннейшей  библейской бородой. Тут и выяснились причины этой микро-интифады: оказалось, во время недавней войны 25  городок выставил  от себя целую роту, и из нее будто бы не вернулось домой ни одного человека. С тех пор жители городка не могут равнодушно видеть русских. Паломники, обычно плохо подчиняющиеся дисциплине в пути,  проходя через это селение,  идут  плотной толпой; начальник каравана и кавасы беспокойно разъезжают взад-вперёд, поскольку  опасения в самом деле серьёзны – русские богомольцы не раз подвергались здесь нападениям. Вежливый дед усиленно рекомендовал нам не задерживаться; отец внял, и вскоре мы покинули негостеприимный городишко. Лошади шли на рысях; несовершеннолетние  террористы орали что-то из-за изгородей и снова пытались кидаться камнями -  но  издали,  так как помнили о револьвере. А я чувствовал себя солдатом ЦАХАЛ 26 где-нибудь в секторе Газа, и все поглаживал пальцами шейку приклада...

##25  Имеется в виду балканская война 1876-77 гг.
##26  Армия обороны Израиля.

Отъехав на пару километров, мы перешли на шаг; отец спрятал оружие  (до того он все время держал веблей  в руке, так чтобы его было  хорошо видно со стороны), и с облегчением заявил:  «ну вот, мы попали в библейскую историю».
Я хохмы не понял; тогда он пересказал эпизод из Писания – о детях, бросавших  камнями  в  пророка Елисея. Если верить Библии, сопливым муджахеддинам сильно не повезло -  на призыв изобиженного старца «вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребёнка 27». Мне это понравилось - а вот нехрен трогать мирных путешественников!  Увы, за неимением такой группы поддержки, нам приходилось  впредь рассчитывать лишь на огнестрел. Воистину, «добрым словом и револьвером добьешься куда больше, чем одним только добрым словом 28»….

##27  Четвертая книга Царств, гл. 4.
##28 Афоризм, приписываемый легендарному Аль Капоне

Часы лениво утекали, и за неспешной дорожной беседой мы оба прозевали пыльное облачко, возникшее на гребне холма …

Глава девятая
- Ну вот, пора нам и расставаться, друзья.  – мягко произнес Никонов. – Еще раз – огромное спасибо  за то,  что не дали мне пропасть.
Гости из будущего невесело молчали. Вечерело; на Москву накатывались сумерки. В углах комнаты притаились тени; не желая возиться с прикрученным на время отсутствия законных хозяев газовым краном, решили обойтись свечками. Николка сидел возле остывшего самовара, Ольга, стоя у окна, глядела на улицу; ее тонкие пальцы нервно терзали платок. Девушка не стала переодеваться – на ней все еще было то платье, в котором она гуляла сегодня по Москве; то самое, которое несколько часов назад Никонов прислал с Яшей из Верхних рядов.  Однако ж,  восторги, как по поводу обновки, так и по поводу самой прогулки, давно утихли – деревянная спина, заострившиеся плечи Ольги ясно давали понять, что девушка едва сдерживает отнюдь не радостные эмоции…
Её путники сидели за столом, напротив Николки. Роман , рассеянно перебирал приобретенные в лавке открытки с видами Москвы;   второй, высокий, длинноволосый, слегка сутулый  - Геннадий, кажется? -  с безразличным видом рассматривал обстановку гостиной, делая вид, будто происходящее его ничуть не касается.
- Ну что, друзья…. Пришло, наверное, время попрощаться? НикОл, не будешь ли ты так любезен….
Ольга не дождалась, когда  лейтенант договорит. Она резко повернулась, и, держа платок у глаз, прошла в прихожую; хлопнула дверь. Лейтенант, заметно смутившись, чуть ли не бегом устремился за девушкой. Роман  сложил открытки аккуратной пачкой и поднялся из-за стола. Геннадий по прежнему продолжал изучать секретер.
Снова хлопнуладверь; огоньки на фитилях  заплясали от короткого сквозняка. Геннадий оторвался, наконец, от созерцания мебели и подошел к Николке, который, одну за другой задувал свечи.
- Пожалуй, пора и нам,  юноша? – Голос Геннадия был мягок до чрезвычайности. Николка мельком подумал, что именно он, из всех встреченных им в будущем, более всего походит на обитателей 1886-го года.  Форменный студенческий сюртук делал Геннадия   почти что неотличимым от иных обитателей дома Овчинниковых. Казалось, не хватает только форменных пуговиц и фуражки с молоточками в обрамлении оловянного венка – и все, готовый студент Императорского Технического училища.
- Вы, Николай, пожалели бы, что ли,  эту  трогательную парочку. - продолжал  тем временем гость. – Понимаете, какая штука – куда там Шекспиру!   Прикипели друг к другу, а теперь между ними– препятствие похлеще любых Монтекки и Капулетти. Страшно сказать – 128 лет!… - Геннадий сокрушенно покачал головой. – Что ж, однако, пойдемте? А то Ольга там, во дворе, еще и в слезы ударится, незачем соседей смущать…
Заперев дверь, Николка, вслед за Геннадием, спустился во двор. Ольга подчеркнуто держалась в стороне от брата и Никонова. Было видно, что лейтенант хочет подойти к девушке, но неловкость ситуации его удерживает. Николка, внутренне скривившись от неудобства, заторопился:
- Ладно, господа, пойдемте поскорее, пока во дворе никого...
*******************************************
И снова  Яша не понял, куда исчезли Николка и его гости! Они будто растворились в стене дома. Глаза у молодого человека некстати зачесались; потому момента исчезновения он не увидел. Стоило на мгновение отвести взгляд – и пятеро людей, только что стоявших в дюжине шагов от Яши (он устроился  в тёмном уголке близ дврницкой,  дожидаясь, когда невесть откуда явившийся лейтенант и его странные гости покинут квартиру Семеновых) - пропали, будто в воздухе растворились!  Юноша растеряно обозревал двор, хотя,  признаться честно, ожидал чего-то подобного…
- Свят-свят-свят – забормотало сзади. Яша обернулся. Дворник стоял, вцепившись в метлу, и мелко крестился. Вид у него был ошарашенный.
- Да куды ж, господа-то подевались? Что ж деется-то, Господи? Пойти, барину рассказать…. И Фомич заторопился к черной лестнице, ведущей в кухню Овчинниковых.
- Погоди, Фомич, не торопись, - окликнул Яков. Дворник сразу же замер на месте. – Не надо тебе ходить к Василю Петровичу. Ну что ты ему скажешь? Что люди прямо во дворе рассеялись, как туман? И что он подумает? Добро бы ты хоть выпимши был, - а то ведь трезв аки стеклышко…
Фомич ожесточенно поскреб пятерней в затылке. – Да ить и я смекаю…. Небось решит барин, что я умом тронулся… а кому нужен дворник, который без ума?. А ты-то все сам ясно видел? Ну, как господа в воздусех растаяли?
Яша пожал плечами. – То ли видел, то ли нет – я и сам, Фомич, не пойму. – Одно только знаю – не нашего ума это дело...
-  Нет, тут надо все хорошенько обкумекать, - помотал головой дворник. - Пойду-ка я пока, а ты присмотри тут…   
И нетвердой походкой направился в дворницкую.
Яша обернулся, и едва удержался на ногах от очередного потрясения  – через двор снова шли Николка с лейтенантом. Никого больше с ними не было. Дойдя до подворотни, они остановились; офицер что-то говорил мальчику; тот торопливо кивал, нетерпеливо озираясь на окна второго этажа. Никонов подал собеседнику руку - гимназист  пожал ее, и, как показалось Яше, что-то передал лейтенанту. Тот кивнул -  и вышел на Гороховскую…
*******************************************
Никонов шагал по Покровскому бульвару. Лейтенанта мутило от стыда. Он вспоминал ясные глаза Николки; то, как  мальчик застенчиво заглянув в лицо моряку, протянул ему драгоценную бусинку:  «Возьмите, вам нужно, вас ведь Ольга ждет…»
Если бы совсем недавно  Никонову сказали бы, что тот примет участие в столь недостойном лицедействе – он, не задумываясь, хлестнул бы наглеца по щеке. А потом с легким сердцем принял вызов  - и постарался бы не промахнуться. Разыграть спектакль, до отвращения похожий на эпизод из бульварных романов, столь любимых барышнями нежного возраста…. Да, кузина, Варя  оценила бы его актерские способности!
Никонов скривился от отвращения к себе. Николка, конечно, и не заподозрил, что чувствительная сцена, разыгранная в гостиной – недостойная клоунада, с целью выманить у него заветный шарик от четок. Но ведь и  лейтенант отнюдь не сразу осознал, что происходит   - и в чем его вынуждают участвовать! Да, Никонов считал себя обязанным новым друзьям - в конце концов, они на самом деле спасли его от серьезных неприятностей. Понимал лейтенант и то,  как важно заполучить ключик от двери между веками;  но чтобы его использовали вот так, втемную…
Вдохновителем плана был Геннадий – он казалось, вообще не проявлял никаких эмоций, мгновенно выдавая решения, подобно счетным машинам потомков. Ольге происходящее  откровенно не нравилось; тем более, что она выказывала к моряку благосклонность, которую тот вполне разделял.  И это было тем более отвратительно –в угоду чужому замыслу, согласился превратить в балаган то искреннее и, - он был уверен! – взаимное чувство, которое уже возникло между ним и девушкой…
Этой гнусному лицедейству  не было бы никакого оправдания – если бы не то, что Никонов успел узнать за время своего недолгого пребывания в будущем. Он проглатывал книги, которые приносил Геннадий;  читал, до головной боли, до потери ориентации в пространстве,   с  трудом привыкая к чужой орфографии, к непривычному стилю, путаясь в датах, названиях… А потом искал подтверждения прочитанному в обрывках увиденных телепередач, в разговорах, которые велись в  кратких промежутках между дежурством у монитора и просмотрами  записей видеокамер на Гороховской.
Прежде всего, он набросился с расспросами   на Ольгу с Романом.  Как живут люди  в их времени? Кто правит Россией?  В чём изменился мир за эти сто тридцать лет?  Никонов с удивлением обнаружил, что молодые люди   очень плохо знакомы с историей  своей страны. На любой из его вопросов Ольга и Роман отвечали по разному ответы, путались, сбивались, поправлялись….  Впрочем,  о том, как устроен мир 21-го века они рассказывали  много и подробно - но большинства из сказанного Никонов  не понимал.  А то немногое, что удавалось понять, вгоняло  его в оторопь.
Бомба, способная превратить в руины целый  город? И не один, а сразу много? А несколько бомб могут опустошить целую страну? Ах, ракеты….  И запускают их с другого континента? Какие Штаты? Те, которые североамериканские? Да веди им разве что с Мексикой воевать….  С какой стати – сильнейшая держава мира?  И устраивает военный переворот на Украине? Значит,  теперь  принято говорить на «на» а «в» ? Что???  Украина и Россия  - разные государства? А  Польша? И Финляндия с Эстляндией тоже? Как, и Белая Русь? Что, Украина и Россия собираются воевать????  Какой еще Израиль? Евреи, что,   тоже за Россию? Что??? Их армия – одна из лучших в мире????   Снова Масада 29 ? Ах Моссад 30… не крепость, а разведка? И   женщины тоже воюют? Что, и содомиты? Ах, только в Америке….  Как – парад? Точно, парад, а не публичная порка? Где? В центре города? Еще и бунты негров и арабов? Не в Алжире, не в Судане, а в ЛОНДОНЕ????  Как нет Британской Империи? А куда она делась? Ах,  сателлит Америки….. Что? Китай – второе по мощи государство в мире? А в Аравии король арабов торгует нефтью?  Что, здесь тоже  террористы? Значит, не студенты, стреляющие в губернаторов, а женщины-самоубийцы, взрывающие вокзалы, полные мирных обывателей? Война на Кавказе??? ДО СИХ ПОР????

##29 Масада -  древняя крепость у юго-западного побережья Мёртвого моря, в Израиле.  Прославилась упорной обороной против римлян во время Иудейской войны в 67-70 годах н.э.
##30 Мосса́д - Ведомство разведки и специальных задач, политическая разведка Израиля

К счастью, Геннадий, с  которым Ольга познакомила Никонова на следующий день после его бегства от Семенова, оказался человеком более знающим. Он обстоятельно отвечал на вопросы лейтенанта, мгновенно находил в удивительном устройстве под названием «ноутбук» нужные тексты, фотографии и даже  фильмы. Узнав об открытке с броненосцем, с которой всё, собственно, и  началось, Геннадий дал моряку подробные  пояснения – и тот весь вечер потрясенно слушал о бесславной  гибели Первой Тихоокеанской  эскадры, о неслыханном позоре Цусимы, о японских флагах на мачтах балтийских броненосцев.   Это причиняло лейтенанту почти физическое страдание- но Геннадий немедленно поспешил его утешить. Оказывается, потомки  создали своеобразный литературный  жанр,  почти что науку – «альтернативную историю». И эта наука учит,  что можно, пользуясь знанием о том, что должно произойти, не допустить этих событий, заставив их развиваться в нужном тебе ключе.
«До сих пор АИ была чисто умозрительной дисциплиной, - говорил молодой человек, - Но теперь возникла уникальная возможность проникнуть в прошлое,  а значит -  изменить  ход истории. И то, что было недавно интеллектуальной забавой  становится руководством к действию, способом отвести от России призраки грядущих катастроф!»
Никонов, морской офицер и сотрудник Научного комитета при Адмиралтействе, конечно оценил перспективу -  – и с головой ушел в поиски и сбор нужной информации. И прежде всего - справочников, книг,  статей  по истории флота. И Геннадий искал вместе с ним, упорно повторяя -  все это, вся история в его, Никонова мире еще не состоялась;   надо запастись знаниями и сделать так, чтобы  позволит Андреевскому флагу гордо развевался над океанами, на зависть и знамени  с восходящим солнцем, и звездно-полосатому полотнищу крепнущего североамериканского хищника, и даже гордому «Юнион Джеку» 31. А для этого нужна самая малость - научиться проникать в прошлое и возвразаться оттуда. Заадача невероятная - если не знать, что кто-то уже сдлелал это и продолжает делать - прямо сейчас. 
Что ж…  способ нашелся - хотя и несколько сомнительный.  Но на другой чаше весов были волны, захлестывающие палубу «Графа Суворова» 32, беззвучные вопли «ослябинцев» 33, погибающих в железной ловушке, бомбы крупповских мортир, рушащиеся на корабли в гавани Порт-Артура  34. Когда речь идет о такой цене - приходится закрыть глаза на то, что при иных обстоятельствах сам отверг бы с негодованием…

##31 Британский флаг
##32 Эскадренный броненосец типа «Бородино; флагман 2-й тихоокеанской эскадры; последний из 4-х новейших русских броненосцев, погибших при Цусиме.
##33 Броненосец «Ослябя» стал первой жертвой Цусимы; корабль перевернулся и утонул вместе со всем экипажем.
##34  После занятия высот вокруг города русская эскадра, стоящая на рейде была за пару дней расстреляна осадными орудиями.

Оставался Николка. Лейтенант пытался внушить себе: мальчик – сын морского офицера, а раз, сделанное им, Никоновым, сослужит  добрую службу отцу, то это, возможно, извиняет гнусность, совершённую по отношению к сыну.  Тот конечно, поймет - когда узнает. Не может не понять…
Запоздало подумалось - может быть, следовало поддаться первому порыву и попросить Николку о помощи?  Но ведь   гость из будущего  наверняка предупредил его о том, сколь важно хранить все в  тайне?  Иначе, конечно, и быть не могло, убеждал себе лейтенант, понимая в глубине души, что на самом деле ищет оправдания для своих, весьма неблаговидных поступков. 
Да, и к том уже – он снова поморщился, - мальчик, кажется, прилел в будущее за помощью? И, конечно, об этом все забыли – еще бы, за великими-то целями! Да и сам Николка, обрадованный  встречей с Никоновым,  запамятовал о своих бедах.  А зря, между прочим  – судя по всему, эти события, (мальчик успел рассказать и о слежке за домом, и о похождениях Яши, и о стычке с посланцами загадочного бельгийца) так или иначе связаны с тайной портала. Что ж, во всяком случае, теперь можно  оказать пареньку помощь - и тем самым, хоть как-то искупить свою вину.

Отредактировано Ромей (16-08-2014 23:03:10)