Глава вторая
В ушах звенело. Глаза были залиты чем-то теплым,  липким;  в щеку впился какой-то острый предмет. На ноги ощутимо давило, будто на них уселся слон. Николка вытянул из-под себя руку, уперся в пол, попытался перевернуться на бок - не вышло, мешала сидящая на ногах ушастая серая скотина. Тогда мальчик, дотянувшись до лица, попробовал протереть глаза.
Получилось! Мальчик принялся озираться вокруг. Комната тонула в белесой пыли. Прямо перед носом валялся стул без спинки - то есть, спинка-то была, но -  висела на обрывке обивочной ткани.  Расколотая деревяшка топорщилась длинными, острыми щепками. Повозившись, Николка сумел-таки перекатиться на бок - и увидел, что придавивший его ноги слон - на самом деле  бароном Корф. Отставной ротмистр лежал навзничь, навалившись своим крупным  телом на ступни гимназиста - да так, что Николка перестал мх чувствовать.
«Убит!» - ахнул Николка и задергался, пытаясь освободиться. После первых его рывков барон зашевелился, застонал и непечатно выругался. У мальчика отлегло от сердца.
- Барон, мон шер, здесь, в конце концов, дамы и дети!  Возьмите себя в руки… -
- Подите вы к черту, Серж! - ответствовал барон. - Мало того, что вы втравили меня в историю, ни слова не сказав, о том, ради чего, собственно, затеян весь этот декаданс - так теперь мне еще и с домовладельцем объясняться насчет  побитых горшков! Да что ж это за напасть такая…
Барон  попытался встать, и мальчик  взвыл от боли - Корф всем весом налёг ему на правую ступню.  Ноги, впрочем, освободились, и Николка тоже сумел подняться. Его тут же кто-то подхватили сзади и усадили на канапе. Этим «кем-то» оказался Яша;  Николка принялся ожесточенно тереть глаза, очищая их липкой гадости - и,  оторвав руку от лица, испуганно вскрикну; ладонь была перемазана кровью.
- Что вы там застряли? Он же уходит, сволочь! Барон, не стойте столбом, делайте что-нибудь!
Громкий крик Ольги, - и когда она успела выскочить из дома? -  вывел мужчин из ступора. Корф метнулся к дверям; за ним, вытаскивая на бегу револьвер, кинулся Никонов. Николка хотел вскочить с канапе и бежать, но пол коварно ушел из-под ног.  Яков с трудом успел подхватить падающего мальчика.
-Постойте, паныч, без вас обойдутся. Вон, вы весь в юшке, держите … - и Яша принялся совать в руку мальчику скомканный платок.
Николка машинально взял - и принялся утираться. Кровь из ранки на лбу уже почти не текла; вконец испачкав платок, Николка запихал его в карман, озирая разгромленную комнату.  Корф нисколько не преувеличил. Из мебели уцелело только канапе; стулья были переломаны в щепки, а створка двери, ведущей в комнату, где недавно томились пленники, висела на одной петле. Шифоньер валялся на боку и весело скалился острыми зубьями разбитого зеркала.
Яша, проследив взгляд гимназиста, кинулся в соседнюю комнату - и тут же выскочил назад. Глаза у него были безумные; сделав шаг, Яша схватился за покосившуюся створку, согнулся вдвое - и его вырвало прямо на устилающие пол осколки.
- Не надо…хр…. кх… - не ходите туда, пан Никол…. Не надо вам это видеть… - увидав, что мальчик снова пытается встать, Яша разогнулся и заступил дорогу. Руки у него дрожали.
- Их… бомбой.. по стенам… прямо на куски! А тот, который такой,  здоровый - без головы валяется. И всё в кровище, даже потолок…
Грохоча сопожищами, в комнату влетел Порфирьич.  В руках у него плясал здоровенный револьвер системы «Смит-и-Вессон».  Денщик дико озирался.
- А барон-то… как есть, уехали! В экипаж барышню закинули, сами с господином  лейтенантом - и ка-а-ак припустят! Даже меня не дождалися… а уж дом разнесли, черти верёвочные 2…

## 2 (устаревшее) - ненормальные, психи

Порфирьич  не стал говорить,  какими язвительными фразами обменялись Ольга с бароном - девушка категорически требовала взять ее с собой и добилась-таки своего! Обозденный до последней крайности барон в ответ кулём закинул девушку в карету и, вслед за лейтенантом, взлетел на козлы.
Николка, несмотря на весь ужас происходящего ухмыльнулся;  непонятно было, из-за чего Порфирьич больше убивается - из-за разгромленного жилища, или из-за того, что Корф с Никоновым обошлись в опасном  деле без него.
Снова  забухали сапоги, залились трели полицейского свистка.  Порфирьич с досадой плюнул засыпанный стеклом и штукатуркой на пол:
- Ну вот, подоспели, шлындры 3… нет, чтоб скубентов с бонбами ловить, когда они их в окна к приличным людЯм бросают! Так нет, небось, шляются по трактирам, а как рвануло - на тебе, пожалуйста, свистеть, как оглашенные! Вы посидите пока туточки,  панычи, неча вам с ними беседовать, я уж сам… и Порфирьич, засунув за пояс Смит-и-Вессон, затопал навстречу свисткам.

## 3 (устаревшее) - бездельники

Яша, враз обмяк, плюхнулся боком на канапе и зашарил по карманам. Николка,  собрался было отдать платок, но вспомнив, что тот перемазан кровью, поглубже запихнул его в карман.
- Вон оно как, Пан Никол…- выдавил из себя Яков. - Вон оно как вышло … бомбой…
- А это, значит, тот, со шляпной картонкой? Которого мы у нашего дома выследили?
- Он и есть.- кивнул Яша. - Я сразу понял, что дело нечисто. Увидел, как он картонку эту носит -  сразу понял, что там бомба.
- Так надо было сказать господину барону или Сергей Алексеичу.. - заметил  Николка. - Они бы что-нибудь придумали.
- Яша сокрушено махнул рукой. - Виноват, чего уж теперь, пан Никол… думал, померещилось, да и неудобно было к господам офицерам  лезть с советами. Одна надежда, что они этого шлемазла догонят и изловят...
Так они и сидели на канапе - Яков бездумно ковырял пальцем подлокотник, думая о своем непростительном промахе, а Николка все хотел встать и разглядеть в осколках зеркала в шифоньере свою перемазанную физиономию - но никак не решался нарушить тишину. Из соседней комнаты тянуло тревожным запахом; Николка подумал, что это пахнет взорвавшимся  динамитом. Мальчик все же одолел нерешительность, встал и сделал пару шагов к расколотой двери; нос уловил другой запах, перебивающий ядовитую вонь взрывчатки. Острый, пугающий… мальчик понял, что так пахнет кровь. Он поежился и вернулся на место. Яша по прежнему сидел, скособоченный, как старая тряпичная кукла.
- Яш… - Николка подергал его за рукав. - Очнись, незачем нам тут сидеть…
За окном  было тихо.  Надтреснутого голоса Порфирьича и уверенного баса городового слышно  не было - похоже, расследование переместилось из палисадника на улицу. Яша, крякнув, встал. Прежнюю его апатию будто рукой сняло.
- Пошли, НикОл. Надо посмотреть, куда господа офицеры поскакали. Как бы опять в беду не угодили…
******************************************
-  Ушел! - Я же предупреждала! Куда вы смотрели, мужчины? А вы, барон - только дамам дерзить умеете?
Корф с Никоновым сокрушено молчали. Крыть было нечем - Ольга действительно предупреждала. Мало того - кричала, высовываясь по пояс, из окошка кареты!  Бог знает, каким чутьем, она угадала, что пролетка с беглецом-бомбистом вот-вот вильнет в переулок, уходя от погони. А пока Корф, матерно ругаясь, выворачивал лошадей поперек Якиманки, злоумышленника уже след простыл.
Пролетку  удалось догнать еще до того, как та выскочила   на Старую Калужскую дорогу, ведущую в сторону Калужской заставы. На площади Корф поровнялся с ней -  какое-то время экипажи неслись бок-о-бок, причем бомбист стрелял в преследователей из револьвера. Не попал - пролетку отчаянно бросало на выбоинах, и стрелок принужден был цепляться за что попало, лишь бы не вылететь под копыта летязих галопом лошадей.
Никонов ответил несколькими пулями. Ему тоже было неловко стрелять -  левой рукой, да еще перегибаясь через барона. Правой же лейтенант принужден ухватиться был за поручень, с трудом удерживаясь на бешено трясущихся козлх.  Корф пытался достать неприятельского кучера бичом, но успеха не имел; экипажи, вздымая клубы пыли и плюясь свинцом, пронеслись через площадь Калужской заставы 4, расшугали лоточников с разносчиками, и вылетели на Большую Якиманку. Толстый городовой, ошалев от невиданного  безобразия, побежал, было,  за нарушителями, оглашая воздух трелями -  да куда там! Корф прижимал злодеев к тротуару, наваливаясь на хрупкий экипаж массивной  каретой; бомбиста мотало на сиденье; он пытался зарядить револьвер, но  проделать сей трюк трясущейся пролетке оказалось непросто.
Ольга тоже времени не теряла. Увидев террориста  буквально на  расстоянии вытянутой руки  девушка не стала стрелять из Корфова бульдога -  зато вспомнила  о припрятанном в манжетка смартфоне  и принялась снимать  злодея  крупным планом. И  увидала, как студент машет кучеру, приказывая свернуть в переулок.

##4 сейчас - площадь Гагарина.

Пролетка резко вильнула влево, вдоль кованой ограды храма мученика Иоанна Воина; барон, попытался свернуть следом, но преуспел лишь в том, что чуть не врезался в решетку. Пришлось останавливаться, осаживать лошадей, а потом и вовсе спускаться с козел и  разворачивать карету посреди мостовой. Пролетка с бомбистом давно угрохотала куда-то в переулки, а вокруг кареты собралась толпа. Кто-то смеялся, кто-то давал советы; однако ж, разглядев решительную физиономию и пудовые кулаки возницы, насмешники сочли за благо поутихнуть. Никонов сохраняя остатки невозмутимости, остался на козлах, помогая, в меру сил, барону.
Наконец карету развернули; уже было  было ясней ясного, что беглеца не догнать.  Продолжать погоню не имело никакого смысла, и экипаж с понурым Корфом на козлах затрюхал дальше, по Большой Якиманке. Проезжая мимо строящегося здания Голутвинской мануфактуры 5, Корф наклонился с козел, к сидящим в карете Никонову И Ольге:
- Вот что, друзья, есть у меня одна презанятнейшая мысль. Мадемуазель Ольга, вы не против, если мы ненадолго остановимся? Надо кое-что обсудить, и, желательно… барон сделал нарочитую паузу, - без нервических барышень.  Вы уж  подождите нас в карете, хорошо? -  И барон глумливо улыбнулся, в ответ на яростное шипение девушки.

##5 Ткацкая фабрика, основанная в Москве в конце 19-го века. Здание бывшей Голутвинской мануфактуры стоит на Якиманской набережной.

Через 10 минут Ольга уже тряслась на пролетке, возвращаясь к разгромленному флигелю. Барон на прощание велел ей позаботиться о Яше с Николкой.  Справиться со строптивой  барышней оказалось нелегко -  особенно после того, как барон напрочь отказался обсуждать при ней дальнейшие планы. А уж,  услыхав о том, что ей предлагается  вернуться на Воробьевы, Ольга немедленно возмутилась, наговорила дерзостей  и под конец заявила, чтобы тот  и думать забыл о чем-то подобном. Но вдруг  - неожиданно согласилась и потребовала извозчика.  Никонову оставалось только гадать, что за мысль пришла ей в голову - ясно же было, что Ольга стала сговорчивой не просто так. Но с этим можно было и повременить -  имелись дела и поважнее.
Вот что придумал барон. Они ведь собирались ехать в психиатрическую клинику, где удерживают Евсеина, так? Вот и поехали - предложил Корф, доевдем это дело  до конца! Этот ван дер Стрейкер,к онечно, бережет пленника пуще глаза - но сейчас-то несчастный доцент наверняка остался без присмотра! Громилы- разорваны бомбой, студент, совершивший это нехорошее дело, в бегах, его помощник -  если, конечно, он был на самом деле, а не примерещился Яше с Николкой, -  никак не может знать о том, что произошло на Воробъевых.  Удобнейший момент! Разве что, доцента охраняет сам  ван дер Стрейкер - но  уж от беседы с ним Корф с Никоновым ни за что бы не отказались.   
А Ольга, тем временем, наскоро просматривала видео, снятое во время погони. Она и сама не сразу поняла, , что подтолкнуло ее вместо револьвера достать смартфон и крупным планом заснять бомбиста в пролётке. В отличие от барона и Никонова, Ольга отлично его рассмотрела. Это, вне всяких сомнений, был студент - он разглядела даже молоточки Технического училища в петлицах форменного сюртука. Девушка усмехнулась - даже переодеться не удосужился! 
Геннадий, строя планы, возлагал большие надежды на  студенческие кружки и народовольцев 6. Их организация была, в основном,  разгромлена царской охранкой: кто попал на каторгу, кто - в эмиграции; иные  взялись за ум и бросили  революционные игрища. Поиск нужных людей представлялся задачей крайне непростой; Геннадий собирался  вычислить их по архивным документам - явки, места жительства, знакомые, маршруты поездок - все это имелосб, конечно в богатейшем материале, скопленном за годы Советской власти историками революции.  Имелись сведения и о местах, где собирались студенческие кружки, и о трактирах, которые посещали молодые бунтари…  Однако - данные эти были не вполне надёжны - трудно понять, кто из авторов писал на основе архивных документов, а кто повторял чьи-то домысли или занимался сочинительством. 

##6 Народная воля — революционная организация, возникшая в 1879 году для принуждения властей  к демократическим реформам. Главным ее методом  стал террор. 1-го марта 188-го года народоволец Игнатий Гриневицкий убил императора Александра II-го.

И тут - такая удача! Ольга не сомневалась, что бомбист так или иначе связан с террористами-народовольцами. Вряд ли это бельгиец, на которого он работал  -  тот мало походил на революционера. Одгнако ж и на зхитровских громол студент похож не был. Да и само орудие - адская машина -  ясно указывала на определенные «круги». Такие бомбы были крайне популярны среди  народовольчецев, а поздее - и эсеров..
Так что Ольга легко согласилась оставить мужчин  - надо было как можно скорее рассказать обо всем Геннадию. Конечно, Москва 19-го века не утыкана сплошь видеокамерами, да и с базами персональных данных сеть некоторые сложности; но, имея приличное изображение нужного человека, можно надеяться на успех. А как искать - это другой вопрос. Ольга не сомневалась, Геннадий способен справиться и не с  такой задачей. Были у нее и другие идеи: всесторонне обдумав визит к модистке, Ольга собиралась предложить своим соратникам неожиданный, но верный способ пополнения партийной кассы.  И не просто предложить - но и с привести его в жизнь, причем с немалым   удовольствием…
*******************************************
Николка пришёл домой в весьма предосудительном виде - с рассеченным лбом,  в одежде с которой, несмотря на все усилия, так и не удалось убрать кровь, пыль и прочие следы приключений. Скандал, конечно был неминуем - поднимаясь по лестнице, мальчик уныло подумал,  что не худо было бы зайти на квартиру Семёновых и подобрать чистую рубашку среди Ваниных вещей  - взамен собственной, продранной в двух местах и покрытой наспех замытыми кровяными пятнами. Мысль была хороша - но увы, из разряда запоздавших. Потому как  стоило тете Оле увидеть племянника…
Нельзя сказать, что Николка рос таким уж домашним мальчиком. Случалось ему прийти из гимназии  и с бланшем под глазом, и в шинели с оторванной полой. Летом он исправно таскал домой занозы, содранные колени, пятна дегтя на штанах…. Во общем, все, что полагается  мальчугану его лет, ведущему нормальный образ жизни.  Но -  сегодняшние достижения затмили все.
Рассеченный в двух местах лоб. Рука, ободранная от локтя до запястья - в горячке, после взрыва, Николка даже этого не заметил, ссадина обнаружилась только когда пришлось снимать рубашку. Волосы, слипшиеся в колтун от запекшейся крови - Ольга пыталась заставить мальчика вымыть голову, но тот лишь буркнул в ответ что-то невразумительное и поглубже натянул на глаза гимназическую фуражку. 
Фуражке, кстати, тоже досталось - козырек треснул пополам, и теперь правая его половина лихо топорщилась вверх, а нижняя понуро свисала на лоб.  Про то, в каком виде были рубашка и штаны вообще не стоило упоминать; точнее всего на сей счет выразилась  Марьяна:  «Вы что, паныч, с нищим на паперти у Николы Мирликийского, одёжкой поменялись?»
Надо отдать должное тёте Оле - рассердилась она не из-за плачевного состояния Николкиного гардероба. Увидав рассеченный лоб и слипшиеся от крови волосы, женщина чуть не грохнулась в обморок. А  придя в себя принялась хлопотать вокруг него как вокруг раненого на войне героя. Николка был раздет,  отмыт, ссдаины обильно залили  йодной настойкой  и перевязаны чистой небелёной марлей, за которой Марьяне пришлось бежать в аптеку  Ройтмана, на самый Земляной вал.
Оказав первую помощь пострадавшему, Оля критически обозрела плоды своих трудов - племянник стоя перед ней,   живой, отмытый, с головой,  замотанной в марлевый тюрбан, как у турецкого паши, - и поинтересовалась, где это Николку черти носили и как его угораздило так пораниться и изгваздаться?
Мальчик пытался отделаться привычным  «да так, гулял,  упал», - отговоркой, придуманной для не в меру любопытных родителей   еще в античные времена, - но тётя Оля была непреклонна. Она твёрдо решила выяснить, где и каким путём племянник пытался сгубить свою молодую жизнь?
Допрос, как и легко догадаться, закончился слезами - сначала расплакалась тётя Оля, огорченная упорным нежеланием Николки держать ответ за проступки, а потом и он сам - мальчик  не мог вынести слез любимой тётушки. Так они и рыдали, когда в дверь заглянула Маринка - и  к слезному дуэту немедленно присоединился еще один исполнитель, превратив его, таким образом, в трио.
Когда слезы были высушены, носы - утерты, а кружевные платки, сыгравшие в этих мероприятиях наиглавнейшую роль - спрятаны в рукава дамских платьев или засунуты под подушки, никто из присутствующих уже  не помышлял о продолжении допроса. Тётя Оля послала дочку на кухню, сказать Марьяне, чтобы та ставила чай, а сама заявила Николке чтобы тот собирался. Оказывается, утром  пришло письмо от Русаковых, соседей семейства Овчинниковых по Перловке.
Нина Алексеевна, дачная приятельница тёти, писала, как хорошо на берегу Яузы, пересказывала  новости загородного жития. Была приписка и от управляющего дачным посёлком: тот кланялся, и сообщала, что крыша дачи, которую Овчинниковы собирались снять,  уже перекрыта. Так что  жильцы могут заезжать  когда им будет угодно - все де готово, ждем дорогих гостей. 
Так что - с самого утра, все то время, пока Николка носился по Москве за злодеями, семейство Овчинниковых готовилось к отъезду. Он был намечен на завтрашнее утро - так что времени и у тёти, и  у Василия Петровича, и у самого Николки было в обрез. Дворник Фомич был отослан искать на завтрашнее утро ломовиков, а Василий Петрович самолично отбыл на вокзал, справиться о поездах с Ярославского (бывшего Троицкого 7) вокзала до Сергиевского Посада. Решено было, что сам он с супругой и детьми  поедут поездом, тогда как Марьяна с Фомичом будут сопровождать до поселка подводы со всем необходимым для дачной жизни скарбом. Двечером  Фомичу предстояло вернуться на Гороховскую, а семейство Овчинниковых ожидали полтора безмятежных месяца дачной жизни.

##7 До 1870-го года Ярославский вокзал назывался Троицким.

Обыкновенно мальчик вместе с кузинами ездил в августе в Севастополь - погреться на крымском солнце, набраться сил перед слакотной московской осенью. Николку ждал дом его детства и отец - так что мальчик обчно ждал этой поездки нетерпением. Н в этом году  не заладилось - в доме, еще в мае начали большой ремонт, который  продолжался и по сей день. Так что половину июля и август решено было провести в Перловке - в дачном поселке, где Выбеговы и Овчинниковы провели уже не одно лето;  дачи они обыкновенно снимали по соседству. Марина предвкушала деньки в обществе Вари Русаковой. А вот Николка совсем забыл о  лаче - за событиями, связанными с появлением Никонова  и развязанной злодеем  ван дер Стрейкером войной,  он напрочь о ней  забыл. И вот - на тебе! Завтра! Николка совершенно не представлял, что делать - а потому подчинился тёте Оле и поплёлся к себе в комнату,  собирать вещи…

Глава четвертая
- Ну вот, господа, значит, бельгийца этого на квартире не оказалось.  - докладывал Яша. - Я расспросил, кого смог - и мальчишек которые на Кузнецком, и  дворника из дома, что напротив  Веллингова шалмана. Оказывается,  Стрейкер съехал, еще утром; вчера весь день  сидел, безвылазно, и все к нему какие-то люди бегали; под вечер послал Николаевский вокзал, за плацкартой и билетом 17  до Петербурга. А сегодня, с утра - уехал. Налегке почти что, между прочим - из багажа только ручной саквояж, портплед, и еще сумка - длинная, узкая, в таких охотники ружья возят…

## 17 Плацкарта — дополнительная к проездному билету квитанция на место в вагоне. В отличие от билета (куда включены расход на локомотивную тягу и транспортную инфраструктуру),  -  плата за услуги владельца вагона. Порой плацкартой ошибочно называют плацкартный вагон.

- Ружья? - нахмурился Корф. - Похоже, у этого мизерабля целевая винтовка. Тревожная новость… Да ты говори, говори, - кивнул он Яше.
Тот с готовностью продолжил:
- Ну вот. На вокзал он приехал, чин по чину, взял, как полагается носильщика. Я его потом даже нашел… - Яша зашарил по карманам. -  Вот, бляха номер 23. Здоровый такой, белобрысый, судя по выговору- с вологодчины. И этот белобрысый сказал, что отнес багаж иностранного барина не к вагону, - хотя до отхода скорого Петербургского оставалось всего ничего, - а к ресторану. Там господин подозвал лакея, о чем-то с ним переговорил и пошел в ресторан - а лакей, значит, свистнул посыльного, и тот поклажу утащил. Все, больше ничего не знаю - мальчишку того я отыскать не смог, как ни старался - ресторанные, которые при вокзале, за места крепко держатся и лишнего нипочем не скажут.
- Ну да, тебе-то - и не скажут, - хмыкнул Корф. - Ты, брат, хитрая бестия, всюду  пролезешь…
Яков смущенно потупился. Что скрывать, похвала барона была ему приятна.
- Выходит, бельгиец сбежал. - подвел итог Никонов. - Причем постарался отвести глаза возможным преследователям - чтобы те решили, что господин ван дер Стрейкер покинул Москву. Да… крайне интересно! А ведь нам никак нельзя терять этого ретивого господина из виду. Яков, друг мой, как вы полагаете - можно его отыскать?
Яша почесал в затылке.
- Почему ж нельзя… если постараться… смогу, Сергей Алексеич  … то есть, простите, ваше благородие! Только вот….
О деньгах не думай, - отмахнулся Никонов. Сколько надо - столько и получишь.
Яша враз повеселел:
Ну, тогда я его живо … посулю по двугривенному мальчишкам с вокзальной площади - они враз узнают, куда такой приметный господин делся! И извозчиков прошерстят, и носильщиков! А я сам пока на Тверской, возле дома Веллинга покручусь - вдруг этот Стрейкер пришлет кого, или сам явится? А я уж тогда его не упущу, даже и не сомневайтесь! 
- Только ты, того, брат, поосторожнее, - вставил Корф. - Господин-то видать резвый, крови не боится. Бульдог не потерял? - А то вчера - вон какие пердимонокли творились…
- Что вы, господин барон, как можно? - сделал испуганные глаза Яков. Вот он, с собой, за пазухой, в тряпице…
- В тряпи-ице… - насмешливо протянул ротмистр. - Тюря ты, а еще в сыщики метишь!  Кто ж так оружие держит? А если вытащить срочно надо -  и сразу стрелять? Дай-ка покажу, как его носить…
Эта содержательная беседа происходила в знакомом уже флигеле на Воробьевых горах; несмотря на недавние коллизии,  , Корф счел это место вполне надежным. Хотя - меры предосторожности  принял:  вокруг флигеля расхаживали двое городовых, истребованных у пристава Калужской части (каждому из них барон посулил за беспокойство по три рубля и по полштофа 18 хлебного белого вина 19); на крыльце томился верный Порфирьич со своим грозным Смит-и-Вессоном.

## 18 Полуштоф (полштоф, полштофа) - бутыль объёмом в 0.77 дитра. Так же -  русская единица измерения равная 1/2 штофа.
## 19 Водка

В задней комнате, той, где встретили безвременную погибель несчастные хитровцы, спал сном праведника доцент Евсеин. Порфирьич с бароновой кухаркой успели кое-как навести порядок, прибрав следы взрыва. Даже выбитые стекла успели вставить - денщик самолично ездил к стекольщику, грозил расправой, Сибирью, сулил деньги - и добился таки, чтобы последствия неприятельской диверсии были ликвидированы еще до темноты.
Кавалерийский наскок на клинику прошел вполне успешно. Когда Никонов с Корфом ввалились в швейцарскую и потребовали «самого главного», у больничных служителей душа ушла в пятки - такой  грозный имели гости.  Исцарапанные, пахнущие порохом, решительные… У Корфа за пояс был небрежно заткнут револьвер, а Никонов поигрывал тростью и недобро улыбался в ответ на всякие «Ие велено» и  «Их степенство изволили отбыть».
В какой-то момент барону эти отговорки надоели.  Он решительно отодвинул в сторону больничного Цербера и прошел внутрь - и уже через четверть часа они с лейтенантом грузили  в экипаж доцента Овсеина, одетого в богатый, расшитый шелковыми шнурами, халат и домашние туфли на войлочной подошве. Несчастный ученый шел за бароном, как телок, не доставляя вызволителям решительно никаких хлопот.
Барон уже собирался трогаться - как  набежал управляющий клиникой,  представительный господин в полотняной тройке и новомодной соломенной шляпе. Он сразу разразился гневной речью о «нарушениях больничных правил», пугал городовым и даже попытался схватить Никонова за рукав. Однако, лейтенант окатил  нахала таким ледяным взглядом, что того отнесло от экипажа, будто хорошим тумаком. И пока служитель Аполлона (Это божество у древних греков, как известно  покровительствовало не только музам, но и науке врачевания),метался туда-сюда, пытаясь то ли бежать за приставом, то ли  хватать карету с супостатами за колесо,  то ли предпринять еще что-то, столь же бессмысленное -  экипаж под управлением Корфа величественно выкатился на Самотёку и был таков...
До Воробьевых гор долетели в считанные минуты - барон гнал, не обращая внимания на гневные трели городовых и брань, несущуюся с козел извозчичьих пролёток. На Садовой чуть не сцепились осями с ломовой телегой:  экипаж накренился, но Корф сумел вывернуть, избежав аварии в самый последний момент. Пассажиров мотнуло, да так, что   даже корректный обычно  Никонов позволил себе непарламентский оборот - чем изрядно повеселил ротмистра.
Поручив Овсеина заботам Порфирьича и прислуги, Корф подозвал Якова. Молодой человек уже понял, что приказы в их маленькой команде теперь отдает  барон, и лишь коротко глянул на Никонова; тот ответил утвердительным кивком. Наскоро  расспросив Яшу, барон выдал юноше 20 рублей - на расходы,  - и отправил назад, на Кузнецкий, выслеживать бельгийца. Напоследок барон посулил оторвать Яше голову, если тот упустит злыдня;  молодой человек ухмыльнулся - он уже успел узнать добродушную  натуру отставного конногвардейца и нисколечко его не пугался.
Яков убежал в город;  барон позвал Порфирьича и велел ему сварить грог. Корф пристрастился к напитку из рома и крепкого индийского чая в обществе англичанина Карла Хиса, служившего когда-то при дворе, наставником цесаревича. 20.

## 20 будущий император Николай II.

Отослав денщика, Корф придвинул к разожженному, несмотря на жару, камину кресла  - себе и Никонову. На Москву опускались сумерки; длинный день, вместивший столько событий, был на исходе - самое время посидеть,  поговорить о делах…
Никонов устроился в кресле; он сознавал, конечно,  что пришло время объясниться. После всего, что сделал сегодня барон, а в особенности - после бомбы, перестрелки и фанфаронского налёта на клинику, было бы попросту неприлично и дальше потчевать его  недомолвками и обещаниями.
Вошел Порфирьич с дымящимся жбаном, полным грога на  подносе.  Неслышно двигаясь, старик сервировал господам маленький столик, разлил грог по высоким кубкам (Корф любил вычурное саксонское столовое серебро,  употребляя его вместо фарфоровой посуды), и так же неслышно исчез. Барон взял с подноса  кубок, пригубил - и с ожиданием посмотрел на Никонова. Лейтенант вздохнул и начал:
- Что ж, мон шер ами, чувствую, что время пришло. Но предупреждаю - правда может оказаться такой, что вам, при всей авантюрности вашей натуры, нелегко будет ее прнять.  И не подумайте, что я спятил  - уверяю вас, дорогой барон, я никогда не мыслил так ясно. Дело в том, что вашему покорному слуге случилось на днях  побывать в 21-м веке,  - во времени, отстоящем вперед от настоящего момента на целых 130 лет…
*******************************************
Два часа дня - самое сонное время в люьой московскойлавочке, рассчитанной на чистую публику.  Утренние покупатели давно разошлись по своим делам, время вечерних еще не наступило - господа  сидят по домам, прячась от неистовой июльской жары, или торчат на службе, ворочая каким-нибудь важными  государственными делами. Вот ближе к вечеру, часов в пять, перед тем, как отправиться в ресторан или Охотничий клуб, пообедать…  тогда, конечно, тогда господа проедутся в пролетках по Никольской и, - чем черт не шутит, - может и велят притормозить перед скромной, но солидной вывеску: «Ройзман и брат. Торговля часами и полезными механизмами. Вена, Берлин, Амстердам». Любому ясно, что под такой вывеской может располагаться только серьезная фирма, хозяин которой готов выполнить любые пожелания клиентов…
От приятных мыслей старого часовщика Ройзмана отвлек звук из соседней комнаты. Непонятный какой-то звук, а пожалуй, что и неприятный - острый, короткий писк. Раздражающий, - будто  остро наточенным лезвием провели по стеклу, и  совсем незнакомый; часовщик затруднился бы сказать, откуда он взялся.
- Яков!
Писк повторился. Часовщик недовольно скривился.
- Яков? Что у тебя там сверещит? А ну иди сюда, бикицер!
- Уже, дядя Натан! Чего изволите?
Племянник возник в дверях и преданно уставился на Ройзмана.
- Почему уже тебя надо звать по семь раз? Где ты там занят ерундой, что не слышишь своего дядю, который кормит твой рот?
Яша едва сдержал улыбку. Старик пол-жизни прожил в Одессе и теперь, в минуты раздражения или сильного волнения, сам того не замечая, переходил на говорок Молдаванки и Больших Фонтанов. На этот раз, судя по обилию нетипичных для Никольской улицы оборотов, дядя разошелся не на шутку. А значит - скоро не уймется. Придется терпеть…..
- Да туточки я, дядя, вот, пришел, как услышал, что зовете!
- Не делай мне нервы, их есть кому испортить! Стой здесь и слушай ушами. Берценмахер с Тверской - ну, который торгует лионским шелком и пуговицами, - сказал давеча, что ты отказался выполнить его поручение насчет какого-то гешефтмахера из Лемберга 21. Тебе что, не интересно, когда просят за таких уважаемых людей? Или ты уже  работаешь в канцелярии градоначальника, что занят им помочь?

## 21. Ныне - Львов. В 1886 году  был в составе Австро-Венгерской империи. В конце 19-го века город был известен своими криминальными традициями.

- Ну что вы, дядя Натан! Сделаю я что хочет Берценмахер, даже и не заводите себе сомнений! Только дело одно закончу - и побегу!
- Дело он закончит! - сварливый старик никак не унимался. - Шоб я тебе видел на одной ноге, а ты меня - одним глазом! Берценмахер, Яша - это тебе не  амбал с привоза! И  когда он просит сделать пару незаметных пустяков - таки надо брать ноги в руки и очень быстро бежать! Иди уже,  и не делай мне беременную голову!
- Ну шо ви кричите, дядя?  Я таки понимаю слов. Все сделаю в лучшем виде, а господин Берценмахер пусть подумает за здоровье - ему еще налоги платить! 
И выскочил из лавки, прежде чем Ройзман нашелся с ответом.
И надо же рации было пикнуть именно теперь! Яша уже полчаса пытался освоить хитрое устройство. Николка перед отъездом на дачу,  решил оставить Якову хитрый приборчик - чтобы быть в курсе событий, не покидая Перловку. А события назревали весьма и весьма важные…
Николка давно уже научился пользоваться подарками из будущего, так что  Якову пришлось нагонять, следуя довольно-таки сбивчивыми объяснениями гимназиста. Первый сеанс связи состоялся лишь с третьей попытки - голос Николки еле пробивался сквозь какие-то шорохи и трески, а когда Яков принялся крутить рубчатое колесико  - чёртово устройство пронзительно запищало, что и вызвало раздражение старого зануды Ройзмана. 
Но все равно - Яша был доволен. Приборчик казался ему   чудом техники. Вот так, запросто, беседовать с тем,  кто находится на за несколько верст - и без всяких шипящих ящиков с  проводами и раструбами! А сколько еще тких вот  хитроумных устройств показывал Николка?  К примеру - коробочка, фиксирующая любое изображение - в цвете и в движении!  Как оно ему пригодилось бы -  особенно теперь, когда предстоит  слежка за чёртовым бельгийцем.  А что, это  идея
Яше пинялся рассуждать -  раз он выполняет важное  поручение  Корфа и Никонова … а  Ольга как раз и собирается  к снабдить офицеров такими вот рациями!  Так пусть постарается и для него. Яше как раз надо встретить барышню, проводить к Никонову  - вот он и попросит  похлопотать насчет хитрых мащинок.  А уж окак ими распорядиться - он найдет…
И взбудораженный этой мыслью, Яша кинулся на Гороховскую.
*******************************************
- Помогайте ополченцам! - девица в джинсовых шортиках и экономном топике сунула Дрону листовку. - Все собранные средства пойдут на поддержку тех, кто воюет  с фашистами! Не хотите ли помочь справедливому делу…  -  девушка насмешливо глядела на  здоровенного парня, изукрашенного вперемешку кельтскими и псевдо- славянскими татуировками, - … хотя бы деньгами?
Дрон угрюмо взглянул на девицу, но листовку взял. Геннадий усмехнулся - и увлек приятеля в сторону, пока тот чего-нибудь не ляпнул. А девица уже взялась за   очередного прохожего:-  Мы собираем пожертвования на помощь…
Дрон проводил девицу взглядом и  буркнул:
- И понесло меня в феврале в эту грёбаную «братскую республику»… мог бы сейчас с камрадами ехать - наших половина еще в июне снялись.
- Так и поезжай - ответил Геннадий. Он, конечно, знал, что Дрону заказан путь в охваченный гражданской войной регион - имена участников февральского мятежа давно засвечены в сети 22. И теперь, если несостоявшийся «дикий гусь» присоединится к повстанцам - его ждут большие неприятности.  Хоть Дрон и успел вовремя сделать «побратимам» ручкой, - контрразведки повстанцев не дремлет. А там, по слухам, сидят серьезные с имперским прошлым.
- Ну, мля, спасибо, друг! Ты чё, хочешь, чтобы меня там прикопали?  Да они в момент просчитают, где я весной был. Отведут в подвал - и все, суши весла…

##22 Совпадения реальных событий с теми, что описаны в  этой книге не случайны, а печальны и закономерны.

- Конспигация, конспигация и еще раз конспигация! - шутовски ломая голос под вождя мирового пролетариата, произнес Геннадий. - Раньше надо было думать. Вот ты меня спросил, когда приключений решил поискать? Опыта он, понимаешь, набирался… -
Геннадий зло сплюнул под ноги, но неожиданно смягчился:
- Ну да ладно, забудь. У нас и без того забот хватает. Что там у тебя со схемами тоннелей? Достал?
Дрон помотал головой.
-Не, только кроки, от руки. Метровские схемы служебных галерей держатпод семью замками; стоит поинтересоваться -  спалишься в момент.  Так что,  придется лезть наощупь.
- Ну, нет - так нет. - неожиданно легко согласился Геннадий. - Я особо и не рассчитывал. Главное - к порталу   всегда сможем оступить, а там ищи нас свищи.  Лаз, правда, засветим….
- Да, не хотелось бы, - кивнул Дрон. - Тогда, считай, проход накрылся, придется через улицу ходить, под носом у этих….
Дрон только один раз успел побывать в прошлом - и с тех пор только об это и думал. Это было дело - не стайкбол, не революционные игры соседей, не пляски оппозиции в защиту какого-то никому не нужного либерала…
Они неспешно шли по площади, мимо навесов, где девчонки и парни в футболках с лозунгами очередной политической партии собирали  у москвичей  пожертвования. Геннадий помолчал, рассматривая бурление политической жизни.
- Кстати, а ведь нам все это, пожалуй, на руку…
- Чем это?  - не понял Дрон. Он порой не поспевал за прихотливыми зигзагами мысли предводителя.
- А ты прикинь. - Гена картинно щелкнул пальцами. Была у него такая привычка - в свое время, еще восьмиклассником, он подсмотрел этот жест у героя одного  сериала, и с тех пор никак не мог от него избавиться. - Все эти интербригады, добровольцы - те, кто рвется на войнушку.  Ты, вроде, говорил, что среди них полно страйкбольщиков, реконструкторов… даже ролевики есть?
- Ну да, - подтвердил собеседник. - Полно. У  них там главный - тоже такой… а что?
- А то, дорогой Дрон, - насмешливо ответил вождь, - что, когда эти мальчики в камуфляже вернутся домой, - те, кому повезет -  что они будут делать здесь? Доучиваться пойдут? Или снова по лесам с пластиковыми мечами бегать станут? Нет, брат, … им теперь другие игры нужны.…
- Ну да, - не стал спорить Дрон, хотя его и задел пренебрежительный тон собеседника. -  Меня вот недавно на пострелушки вытащили - так не поверишь, день отыграл, а потом только пил. Не вставляет! А ведь мы, считай, фигней занимались - шины,  биты, камни, коктейли Молотова.  А сейчас там  воюют всерьез. 
- Вот и я о чем, Дрончик. Детям захочется продолжения приключений. Для кого-то, может, и найдется новая война - но не для всех же? А мы им  предложим Самое Большое Приключение в их жизни!
- Не понял, - удивился Дрон. - Ты что, собрался этих парней в прошлое тащить? Да мы же и сами только-только….
- Не сразу, друг мой, не сразу, - покачал головой Геннадий. - Всему свое время. Пока создадим базу, а там  посмотрим.  Они же там, в  19-м веке все идеалисты - что студенты с бомбами, что жандармы. Помнишь нашего лейтенанта?
Дрон хмыкнул. Он помнил.
- Вот видишь! А мы - вот этих подкинем!  Да, понимаю, умеют они не так уж и много - но чему нас учила партия? Главное - мотивация и готовность перейти черту. В том мире, - мотнул он головой куда-то вбок, с сторону островерхой церкви, - эту черту  никто толком  еще не пеходил. У них даже царя  называют Миротворцем! А эти ребята не только ее перешагнули, но и так далеко зашли,  что предки их нескоро догонят. Им там сначала  всем придется  хорошенько  оскотинится, да... Так что - отправим  туда этих ребят - и будут они делать то, что мы с тобой скажем.  Осознал теперь?
-  А то! - Дрону явно нравилась такая перспектива.   - Мы  там всех на британский флаг…  Только народ надо отбирать осторожно. Сам знаешь, сейчас много повернутых  на всякой лабудени вроде офицерства, России, белой гвардии, поручиков там со штабс-капитанами…  нам оно надо?
- Не надо. - согласился Гена. - Ох уж эти золотые погоны, хруст французской булки... -  Он поддал ногой  подвернувшуюся банку от кока-колы; жестянка, дребезжа, откатилась по тротуару. Толстая тетка в попотевшем сарафане  неодобрительно покосилась на Гену -тот ответил виноватой улыбкой.
- Вот ты, Дрончик, и займешься отбором. А пока - вернемся к нашим баранам. С кем пойдешь в подземелье, продумал? Лезть придется из 19-го века, там спокойнее. И да, вот еще что - тут Ольга просила для этого, еврейчика, Яши, подобрать кое-какую мелочевку… -  Геннадий сунул Дрону бумажку и несколько пятитысячных купюр. - Ничего серьёзного - фотик, микрокамера, диктофон. Закупишь?
- Да не вопрос, - кивнул Дрон, изучая список. - Так… … микрокамера… диктофоны… … Он что, слежку там устраивает?
-  Угадал. - подтвердил Геннадий. - Этот Яков - юное дарование, будущий сыщик Путилин 23 и майор Пронин 24 в одном лице. Он  делает полезное для нас дело -  так что поможем юноше.
- Как скажешь, партайгеноссе - согласился Дрон. - Надо-так надо, закуплюсь. И   не пора ли изъять шарик   у красотки Оли? Что-то она борзая стала. А то - не кинула бы нас… Обойдутся со своим морячком одним на двоих,  ничего… 
- А вот тут, друг мой Дрон… -  медленно произнес Геннадий - ты совершенно прав….

##23 Пути́лин  Ива́н - глава сыскной полиции Санкт-Петербурга.Герой  дореволюционных детективов и современного телесериала. 
##24 Майо́р Про́нин — персонаж из детективов  Льва Овалова и советских анекдотов. Собирательный образ советского милиционера-чекиста, который выходит невредимым из любой переделки.
*******************************************
Ольга нервно ходила из угла в угол кухни -. Размеры позволяли; брат с сестрой жили не в малогабаритной «хрущебе», а в просторной трехкомнатной квартире, на втором этаже домика из «старого фонда» - роскошь, понятная лишь московским старожилам. Конечно, и здесь были свои недостатки - например, борьба с мышами и тараканами превращалась в многолетнюю эпопею  с сомнительным финалом, в которой за хвостато-усатыми оккупантами стоял опыт и генетический задел полутора веков упогной войны  с хомо сапиенс и его химией. Зато в комнатах можно было прыгать, не боясь зацепиться головой за люстру; сквозь полуметровые стены не доносились звуки улицы, хотя бы там и грохотали  отбойниками … зато… зато…  Зато можно было расхаживать по кухне из угла угол, не задевая за табуреты и углы стола!
Квартира досталась Ольге с Романом от родителей - те погибли в автомобильной катастрофе, влетев в своем «Форде Фокус» под колеса КАМАЗа с нетрезвым армянским водилой. На похоронах Ольга была как деревянная: не менялась лицом и не могла выдавить из себя ни единой слезинки,  пока над двумя закрытыми (увидеть тела так и не разрешили!) гробами не сомкнулись створки постамента, изображающие мать-сыру землю. Тогда Ольга и разрыдалась - взахлеб, самозабвенно, сразу перешагнув грань истерики.
А брата рядом не было. Он приехал лишь через 2 недели после похорон; на занятиях, в учебке Ромка, тогда еще срочник-первогодок,  неудачно спрыгнул с борта грузовика и сломал ногу.  Сообщение о гибели родителей  пришло вовремя, но медики отказались отпустить пациента:  «Хромым на всю жизнь, останешься, дурак! Думаешь, это родителей порадовало бы?»  Но брат все-таки решился и сбежал из госпиталя, договорившись с земляками, как раз в это время отправлявшимися на дембель; они  и помогли парню на костылях добраться до дома.
И вот - Ромки опять нет рядом! И как раз тогда, когда он так нужен! Ольга заходила по кухне еще быстрей, вспоминая давешний разговор с Геннадием…
Можно смело сказать - ей ОЧЕНЬ не понравилось, как бывший бойфренд отреагировал на рассказ о стычке с людьми ван дер Стрейкера.  Она рассказывала, как перепугалась после взрыва; и как потом обрадовалась,  когда Корф с Никоновым выскочили на улицу из разгромленного флигеля, в пыли, исцарапанные, но  невредимые… а  Геннадий с досадой поморщился и процедил сквозь зубы: «Да, не повезло…».
Девушка тут же  переспросила - Геннадий отмахнулся и велел продолжать. Рассказ о студенте-бомбисте он выслушал два раза, а затем скопировал видеороик с погоней на ноутбук.  А потом -собственноручно удалил его с Ольгиного смартфона.
Не понравилось Ольге и то, как легко она пообещала отдать Геннадию драгоценную бусину - тот заявил, что им с Никоновым довольно будет и одной, а ему самому надоело кадждый раз ждать, когда его проведут через портал, как собачку на верёвочке. Спасибо хоть сразу не стал забирать - иначе бы сорвалось намеченное на вечер свидание с Никоновым. 
Геннадий действовал на нее, как удав Каа на бандерлогов - парализуя,  лишая воли. В  присутствии других Отльга осмеливалась возражать, и даже порывалась держаться независимо, - но наедине с Геннадием от ее уверенности не оставалось и следа. Так что девушка и шарик обещала отдать и обо сем случившемся расскзала - на одном дыхании, с готовностью - как Мальчиш-Плохиш буржуинам.
Геннадий  остался доволен. И Ольга, окрыленная похвалой, принялась рассказывать о своей  гениальной идее; поставлять через портал современное женское белье, чулки и, может быть, косметику.и попробовать развернуть сбыт этого товара через моддый салон мадам Клод.  Девушка рассуждала о том,  какое это  ужасное, мучение - корсет;  и как будут рады новинкам барышни и дамы 19-го века…
Ольга и половины не успела рассказать -а Геннадий деланно зевнул и прервал ее равнодушным «ладно, все это замечательно, но прости, тороплюсь»….  Когда он ушел - девушка  полчаса, не меньше рыдала - от острого чувства унижения. От того, что ее мыслями в очередной раз; пренебрегли;  и от того, что этот милый лейтенант такой робкий и нерешительный;  и будто назло, не замечает знаков, которые она подает ему уже второй день подряд…
И от того,  что брата, единственной на свете родной души нет дома  - и ей некому порыдать в жилетку. И приходится,  как дуре, реветь в одиночку, борясь с острым желанием вытащить из серванта коньяк и сигареты…  и, в конце концов,  от того, что мир несправедлив и в очередной раз ополчился против нее…
Выплакавшись, Ольга взяла себя в руки.  В ход пошло вернейшее средство - девушка полтора часа провела в парикмахерской и в массажном кабинете. И  вышла оттуда, твердо убежденная, что окружающий мир не так уж и плох. Вечером ее ждал визит к Никонову, и Ольга была твердо намерена вызвать, лейтенанта на что-то более существенное, чем робкие комплименты.
Но -  следовало торопиться. Скоро на той стороне ее будет ожидать Яша с извозчиком, чтобы отвести на Спасоглинищевский. Да и еще -  Ромка! Брат уже не  раз  просил ее поговорить с Никоновым насчет какого-нибудь занятия в прошлом. Вот и сегодня и поговорим…

ПРинято. Хотя, по своему опыту - если кубок толстый, жа еще с выпуклым накладным рельефом - не прогреется